Онодэра отправился в выделенную для него каюту. Его провожатый, совсем молоденький матрос, по пути, извиняясь, объяснил, что отдельных кают не хватает.

На койке лежал Юуки.

— Ты что, опять плохо себя чувствуешь?

— Да нет, — сказал Юуки. — Просто устал. Полностью закончил регулировку. Завтра погружайся хоть с самого утра.

— Извини, что доставил тебе столько хлопот, — Онодэра бросил свои вещи на вторую койку.

В каюту с листками бумаги в руке шумно ворвался Тацуно.

— Потрясающе, Онодэра-сан, потрясающе! Вот оперативность нашей газеты: не успели получить известие о выходе «Вадацуми», меня — сюда! А я уже отправил первую телеграмму. Другие газеты только зашумят об извержении на Байонэз, а у нас — сообщение о «Суйтэн-мару» и рассказ канаков. Сенсация! А вы завтра погружаетесь? Возьмите меня с собой на «Вадацуми», а?

— Думаю, не выйдет, — Онодэра покачал головой. — Столько ученых и чиновников, и все хотят на «Вадацуми». А гондола берет только троих. Сколько раз удастся погрузиться, не известно. Все будет зависеть от погоды.

— Да и насчет сенсации сомнительно, — сказал Юуки, глядя в потолок со своей узкой койки. — Если бы на острове было извержение и погибли люди, тогда, может, и получилось бы грандиозное сообщение. А тут какой-то безымянный островок на краю света погрузился в воду, да тихо, без всякого шума. Кого это поразит? И вообще сейчас не до этого — я тут слушал на коротких волнах передачу новостей из Японии — на суперскоростном шоссе Тона произошла страшная катастрофа.

— Какая катастрофа? — у Тацуно округлились глаза.

— Где-то в восточной части префектуры Айти провалился мост. В ущелье упал бензовоз с полными цистернами. Вспыхнул лесной пожар, и людей, надо думать, погибло не мало. В общем, страшное дело. В район бедствия брошены силы самообороны.

— Правда? Неужели такой переполох? — воскликнул сразу сникший Тацуно. — Чего доброго, мое сообщение дадут мелким шрифтом где-нибудь в конце полосы.

— А почему бы тебе не написать статью для раздела науки? Это куда как солиднее, чем писульки в разделе происшествий, — сказал Юуки.

— А не знаете, каковы последствия цунами, который нас задел по пути сюда?

— Да, кажется, никаких особых последствий. Разве незначительно пострадал район полуострова Босо.

— Не повезло. — Тацуно, совершенно упав духом, опустился на скамью. — Фотокамера, которой заснял извержение — в океане. Единственное, что меня может спасти, — любым путем попасть на «Вадацуми»…

— Да не мучайся ты, — Онодэра хлопнул Тацуно по плечу. — Огино, навигатор на «Хокуто», все заснял. У него кинокамера. Он мастер. Радируй ему и попроси одолжить тебе пленку. Скажешь, что от меня о ней узнал.

— В самом деле?! — У Тацуно заблестели глаза. — Вот было бы здорово!

— На «Хокуто» есть копировальный аппарат, — вмешался Юуки. — Так что через спутник связи над Тихим океаном снимки можно передать по фототелеграфу в Теси, тогда они завтра попадут в утренний номер.

— Вот это да! — Тацуно вскочил на ноги. — Но разве судно Управления безопасности такими вещами занимается?

— Этого уж я не знаю. Все будет зависеть от того, как ты с ними сумеешь договориться, — сказал Юуки, поворачиваясь на другой бок. — Рано утром на «Хокуто», который сейчас стоит на рейде у острова Тори, отправится вертолет связи. Может, тебе полететь на нем?

— А что, попытаюсь! — Тацуно живо направился к двери. — Спасибо вам большое!

Когда Тацуно выскочил из каюты, Юуки расхохотался.

— Что это с тобой? — удивился Онодэра.

— Да этот наивный не понимает, что от него хотят отделаться…

Онодэра тоже рассмеялся.

— Пойдем на воздух, — предложил он. — Душно тут.

«Дайто-мару» дрейфовал, застопорив двигатели. Его медленно относило к северо-востоку, и теперь он находился километрах в десяти от затонувшего острова. Луна, в белизне своей похожая на нагую женщину, ярко освещала водную гладь. Ветра не было. На палубе дышалось легче. Они пошли в сторону кормы. Там кто-то играл на гавайской гитаре.

Тихая, навевающая дрему ночь. Ленивые волны почти без плеска ласкают корпус судна. Прислонившись к борту, Юуки вытащил трубку. В темноте — сюда не проникал лунный свет — то вспыхивал, то исчезал, словно дышал, желтый огонек.

Тихий океан… Его воды действительно кажутся воплощением спокойствия. Но в их темных глубинах таятся поразительные силы, если они способны за одну ночь поглотить остров в полтора километра длиной. Невероятно. Однако именно здесь по темному морскому дну тянется с севера на юг трехтысячекилометровый «огненный пояс». А еще глубже, под глобигериновым илом гигантский огненный змей из века в век единоборствует со скалами. Какой-нибудь бросок, какой-нибудь удар двух схватившихся противников — и где-то прорвется земная кора, разверзнется морская гладь, поражая человеческий взор и разум. Но это только капля пота гиганта, один выдох его свирепого дыхания.

Что же там происходит, на дне этого темного моря, думал Онодэра. Может быть, борьба могучих скал и огненного удава достигла того предела, когда кто-то из них дрогнет, не устоит и…

— Ах, вот вы где! — блеснувшие стекла очков и белый треугольник сорочки не оставляли сомнений, что голос принадлежит Юкинаге. — К работе приступим завтра в семь утра. Вероятно, командир сообщит вам об этом. Если в семь начнем готовиться, когда сможем погрузиться?

— Я думаю, часа через полтора, — ответил Юуки. — Если бухнуться в воду сразу, без тщательной проверки, недолго и пузыри пустить.

— Какие-нибудь специальные приборы будем брать?

— Да, кажется, нет, — покачал головой Юкинага. — Вообще-то привезли несколько сейсмопрофилографов новой конструкции, но я думаю, они не имеют отношения к «Вадацуми».

— А что на Тори? — спросил Юуки. — Будет там извержение?

— Пока как будто все в порядке. Служащих метеостанции уже эвакуировали. Да, извержение на Вайонэз прекратилось. Там образовался маленький остров.

— Тут остров затонул, а там вырос… — проворчал Юуки, выбивая трубку о борт.

Матрос с гавайской гитарой подошел поближе. Некоторое время все трое слушали его игру.

По трапу сбежал Тацуно. Поровнявшись с ними, он быстро затараторил!

— Представьте, удалось договориться с Огино-сан. Спасибо вам большое! Правда, сделать копии отказались. Но Огино-сан сказал, что у него есть и цветные снимки, так что их можно будет использовать в еженедельнике… Там, — Тацуно указал рукой наверх, — по телевизору новости передают. Катастрофа на Тона — что-то страшное. Пожар все еще продолжается.

Все трое почему-то подняли глаза к ночному небу, усеянному редкими звездами.

Крупный спутник связи международной фирмы «Интерсат» где-то над их головами транслировал новости специально для кораблей, находящихся в Тихом океане. Видно, размеры катастрофы на Тона причислили ее к новостям международного масштаба. Онодэра думал о гигантском пожаре, полыхавшем в ущелье где-то в центральной гористой части Японии, а потом безо всякой связи с предыдущим вспомнил о встрече с Го по пути в Хамамацу.

— Слишком много случайностей, — сказал Онодэра Юкинаге. — И все в один день…

— Да, бывают такие дурные дни… — отозвался Юкинага, но голос его прозвучал как-то не очень уверенно.

— А как вы считаете, есть между этими явлениями взаимосвязь? — уже напрямик спросил Онодэра.

— Как вам сказать… Очень возможно, что взаимосвязь и существует. Но никаких фактов, подтверждающих это, у нас нет. А в таких случаях ученый обязан заявить, что в данное время каждое из этих явлений происходит само по себе.

— Но… — хотел было возразить Онодэра, почувствовав некоторое раздражение.

— У нас на судне беспрерывно ведется промер глубины, — прервал его Юкинага. — В общем здесь, в этом районе, стало примерно на двести метров глубже, чем указано на морских картах.

— Что же может происходить там? — Онодэра красноречиво показал пальцем вниз.

— Не знаю. Ясно только одно: что-то происходит. Но что именно и почему, на основании тех данных, которыми мы располагаем, сказать нельзя. Откровенно говоря, даже причин землетрясения мы пока не знаем. Гипотез хоть отбавляй, но ни одного факта в пользу хотя бы одной из них. Словом, пока в глубине творится что-то для нас непонятное.

— Но, продолжал наступать Онодэра, — ведь очевидно, что начинается какая-то громадных масштабов деятельность в земной коре вдоль Японского желоба, в вулканическом поясе Фудзи, охватывающая весь Японский архипелаг? Вам не кажется, что какая-то сила активизировалась сейчас в глубинах земли под Японскими островами?

— Не знаю, — повторил Юкинага. — В данный момент еще не ясно, связаны ли как-то опускание морского дна в районе острова Тори и катастрофа на Тона, хотя бы косвенно. Конечно, заманчиво вообразить, что такая связь существует, но ученый должен опираться на доказательства.

— Но позвольте! — вмешался Юуки. — Можете вы доказать или не можете, а землетрясения-то происходят, вулканы буйствуют!

Однако слова Юуки были обращены к морю — Юкинаги уже не было на корме: он направился в сторону кают.

«Неизвестно». «Не знаю». «Что-то происходит». «Доказательств недостаточно»…

Онодэра раздраженно оттолкнулся от перил и, подойдя к продолжавшему играть матросу, со словами «А ну-ка!» взял у него гитару. Импровизация в сумасшедшем темпе покорила паренька.

— Здорово! Ну вы даете! — восхитился он.

Подхлестнутый похвалой, Онодэра на ходу подбирал слова.

— Что это за песня? — матрос был в полном восторге. — Я первый раз слышу.

— А я только что ее сочинил, — на душе у Онодэры было препаршиво. — Она называется «Ничего-то мы не знаем, ничего-то мы не можем».

— Ишь ты! — удивился матрос, взял у Онодэры гитару и тут же почти без ошибок исполнил только что услышанную песенку.

— А не лучше ли в этом месте играть вот так. — И парень показал как.

— Разумеется, лучше, — кивнул Онодэра, смущенный своим ребяческим порывом, порожденным раздражением. — Да, конечно, лучше.

— Пойдемте в трюм, а? Может, вы ее до конца сочините, эту песню?

— Нет, я спать пойду. Продолжение сочини сам.

Уже бросившись на койку, Онодэра вспомнил только что сыгранную песню и подумал: «А ничего ведь…» Он улегся на живот и записал мелодию на оказавшемся под рукой клочке бумаги.

На следующий день, в семь часов утра, «Дайто-мару», идя на малой скорости, произвел промер глубины и остановился прямо над затонувшим островом.

«Тацуми-мару», совмещавший функции нефтезаправщика и вспомогательного судна, прибыл еще прошлой ночью и теперь стоял метрах в трехстах от «Дайто-мару». На нем тоже готовились к погружению. Стрела подъемного крана подняла «Вадацуми» и медленно опустила на поверхность воды. Онодэра с Юуки прыгнули на его уходившую из-под ног верхнюю палубу. Онодэра скрылся в гондоле и, получая указания от Юуки, устроившегося у открытого люка, повел «Вадацуми» к «Тацуми-мару». С низкой рабочей кормы бросили канат, у борта вздулась алая амортизирующая кишка из пластика. Манипуляторы мягко обняли «Вадацуми», придав ему неподвижность, подвели шланг, и началась перекачка бензина в поплавок.

Глубоководное судно «Вадацуми» было сконструировано по типу батискафа, впервые созданного Пикаром в 1948 году, и считалось устаревшим. Уже существовали более совершенные глубоководные суда с большей плавучестью, сделанные из литиевой стали, удельный вес которой меньше удельного веса воды. Два таких судна имели США и одно Франция. Выли и другие суда.

И все же имя Огюста Пикара обессмертил отнюдь не созданный им стратостат FNRS #1, позволивший человеку впервые подняться над Землей на высоту тридцати тысяч метров, а именно глубоководный батискаф FNRS #2.

Пикар — гений, владевший секретами подъемной силы и плавучести!

Он мечтал о шаре, который так же свободно плавал бы в глубоководных просторах, как благодаря подъемной силе водорода плавает в воздухе стратостат. В 1934 году Уильям Биби установил мировой рекорд, погрузившись в батисфере на глубину девятисот восьмидесяти четырех метров. Однако принцип погружения в батисфере по существу почти не претерпел изменений со времен Александра Македонского: путь в морские глубины ограничивал стальной трос.

Пикар же мечтал о «подводном стратостате», который, освободившись от тяжелой привязи, свободно погружался бы в морскую глубину, маневрируя и поднимаясь на поверхность воды благодаря балласту. А что же подводная лодка? Для этого у нее недостает жесткости корпуса. Этот пустотелый челнок на большой глубине, где давление составляет тонну на квадратный сантиметр, превратится в тончайшую лепешку. Даже пробка на больших глубинах спрессовывается до гранитной твердости и камнем идет ко дну. А если повысить жесткость корпуса? Неизбежно увеличится вес, и плавучесть лодки окажется недостаточной. А если попытаться увеличить плавучесть подводной лодки с помощью вспомогательного поплавка? Огромный поплавок не сможет противостоять огромному давлению. А если не делать поплавок герметическим, открыть в него доступ воде? Давление на внутренние и внешние стенки поплавка, конечно, сбалансируется, но в то же время объем воздуха, не изолированного от воды, сожмется под давлением в несколько сот раз, как в несколько сот раз сократится и плавучесть. Ведь воздушный шар под водой после определенной глубины тонет так же, как камень.

И вот Пикару пришла мысль использовать вещество, которое под давлением во много атмосфер почти не подвергается сжатию. Таким веществом оказался бензин. 3 ноября 1948 года первый автоматически управляемый батискаф с бензиновым поплавком FNRS #2 погрузился на девятисотметровую глубину в открытом море недалеко от столицы Сенегала Дакара. В дальнейшем подводные суда такого типа: FNRS #3, «Триест» #1, «Триест» #2 и «Архимед» — не раз покоряли морские глубины, превосходящие десять тысяч метров.

«Вадацуми» принадлежал к такому же типу судов, хотя и считался устаревшим по сравнению с американским «Алюминаутом» или франко-бельгийским «Литиймарином», но все же по своим техническим данным обладал максимальной маневренностью, жизнеобеспеченностью и продолжительностью пребывания под водой, как и все суда его типа. Оснащенный высокоэффективными и сверхлегкими водородными аккумуляторами, «Вадацуми» установил рекорд двадцатичетырехчасового пребывания на шельфе с экипажем в два человека. А его гондола длиной в три с половиной метра и диаметром в два и две десятых метра была снабжена и койками, и даже мини-туалетом. Максимальная скорость «Вадацуми» под водой составляла семь узлов, средняя — четыре узла, он способен был к скоростному погружению до четырехсот метров в минуту. Снабженный подводными осветительными ракетами и подводной телекамерой с панорамным объективом, он имел и надежную радиосвязь с маточным судном на ультрадлинных волнах.

Над палубой «Тацуми-мару» реял алый флаг, что значило: «Опасно. Огонь зажигать воспрещается». В воздухе пахло бензином. Бело-красно-оранжевые полосатые бока «Вадацуми» постепенно погружались в воду. Когда баки наполнились и алый флаг сменился желтым, от «Дайто-мару» отошла моторная лодка с шестью человеками на борту. Двое должны были остаться на «Тацуми-мару» для связи, а остальные поочередно по двое произвести три погружения на «Вадацуми». Каждое погружение должно было длиться около двух с половиной часов. Как только пустая лодка возвратилась, «Дайто-мару», дав сигнал, стал удаляться. Руководитель комиссии остался на нем.

Тем временем все подготовительные работы для погружения «Вадацуми» закончились. Юуки быстро перебрался с палубы батискафа на Тацуми-мару» и помахал рукой Онодэре.

— Буду следить за тобой по радару, — сказал он. — Ну, пока. Средняя глубина здесь чуть выше четырехсот метров. Так что вроде бы на прогулку отправляешься.

— Не совсем, — Онодэра через плечо показал большим пальцем на профессора Тадокоро, с хозяйским видом прохаживавшегося по палубе. — Господа весьма возбуждены и говорят, что хотели бы, если удастся заглянуть в желоб.

Экипаж первой смены состоял из профессора Тадокоро и молодого специалиста из Управления морских промыслов. Онодэра устроил их в гондоле и дал сигнал к отправке. Механические руки разжались и оттолкнули «Вадацуми» от борта. Онодэра по установленному им обычаю заложил пальцы в рот и свистнул, с палубы «Тацуми-мару» в ответ засвистел Юуки. Через четырехметровый цилиндрический проход внутри поплавка Онодэра спустился в гондолу и задраил люк.

— Выходим! — коротко сказал он, еще раз проверил работу ультрадлинноволнового передатчика и, обернувшись к сидевшим в напряженном ожидании спутникам, спросил: — Ну как, вам удобно? Иллюминаторы перед вами. На корме тоже есть. А вот это экран телевизора. Телекамера с панорамным объективом, угол охвата которого сто сорок градусов, установлена в носовой части.

Онодэра уменьшил освещение и протянул руку к рычагу, чтобы открыть электромагнитные клапаны. Передний и задний воздушные баки раскрылись. С «Тацуми-мару» было видно, как оранжево-белая командная вышка «Вадацуми» неторопливо исчезла в кипящей пене волн.

Онодэра включил двигатель.

Боковой винт над кормой поплавка медленно начал вращаться.

— Глубина шестьдесят метров. Начинаем погружение. Пожалуйста, держитесь за поручни!

Онодэра отжал вправо штурвал — точную копию самолетного, и «Вадацуми» штопором пошел в глубину под углом в пятнадцать градусов.

В поле зрения носовых иллюминаторов медленно вращающегося батискафа оказались темные тени. Два водолаза с «Тацуми-мару», установившие небольшой буй над намеченной целью, теперь стояли на специальном диске. Хотя отсеки диска были наполнены азотом, а не гелием, водолазам, очевидно, не так-то легко было удержаться на маленькой площадке, находившейся на глубине девяноста метров. Они то держались за якорную цепь, то вдруг начинали размахивать руками, словно регулировщик на перекрестке.

Онодэра включил подводную телекамеру. Изображение было четким и ясным.

— При желании можете сделать видеозапись, — сказал он профессору Тадокоро. — Достаточно нажать вон ту кнопку. Лента рассчитана на тридцать минут. Имеются три ленты.

Профессор Тадокоро и специалист из Управления морских промыслов молча смотрели то на экран телевизора, то в иллюминаторы.

— Вот он! — воскликнул вдруг профессор Тадокоро. — Точно — это он.

Было только начало десятого, солнечные лучи косо падали на поверхность воды, едва освещая глубину. Но вода была очень прозрачной, и на экране телевизора отчетливо был виден медленно проплывающий темный силуэт затонувшего острова. Светлым пятном выделялась вершина, а склоны тонули во мраке бездны.

— Идите прямо к острову, — приказал профессор Тадокоро, включая видеозапись. — И, если можно, продолжайте погружение, не изменяя положения судна…

Осторожно покачивая штурвал, Онодэра короткими толчками вывел батискаф из штопора, повернул носом к острову и, дав задний ход, остановил. Потом все под тем же наклоном, не меняя положения батискафа, начал погружение. Словно из театрального люка, неторопливо поднималась на экране вершина безымянного острова. До нее было около трехсот метров. Профессор снова нажал кнопку видеозаписи. С едва слышным шуршанием заскользила лента.

Онодэра включил эхолот.

— Не очень увлекайтесь записью, — сказал он, внимательно следя за дрожащей стрелкой эхолота, все ближе подбиравшейся к красной нулевой отметке, и за показаниями скорости погружения. — Впереди еще много интересного.

Метрах в десяти от вершины Онодэра внезапно дал задний ход. «Вадацуми», сохраняя наклон в пятнадцать градусов, отскочил назад.

— Будем погружаться вдоль склона? — спросил Онодэра.

— Эй, друг, не играй на нервах! — прозвучал по УДВ голос Юуки. — Я уж думал, сейчас врежешься…

— Обойдите вершину, — сказал профессор Тадокоро, — а потом уж спускайтесь вниз вдоль склона.

— Сообщение с «Дайто-мару», — донеслось из громкоговорителя. — К востоку от острова морское дно образует наклон в три градуса. Протяженность его пока еще не установлена. По данным морских карт дно в этом районе ровное, а глубина на сто восемьдесят метров меньше.

— Оползень произошел, что ли? — спросил специалист-промысловик.

— Профессор, — Онодэра дал полный ход. — Как объяснить, что при опускании морского дна почти на двести метров не возникло цунами?

— Не знаю! — прорычал Тадокоро. — Что-то, конечно, сбалансировало это явление, но что, представить себе не могу!

Со вчерашнего дня все только и твердят «Не знаю! Не знаю!», подумал Онодэра.

Метрах в пятидесяти от вершины «Вадацуми» пошел на погружение. Скорость три узла в час. Прошли девяносто метров. И на такой глубине оказалось довольно светло. Отчетливо просматривались складки кратера древнего вулкана. Не было даже необходимости включать прожекторы дальнего действия.

Не разбираясь в тонкостях вопроса, Онодэра понимал, что остров образовался на морском дне и длительное время находился под водой, а потом «вынырнул» на короткое время — об этом свидетельствовали следы эрозии. Сейчас этот диковинный остров опять опустился на дно. Кратер его вершины составлял примерно двести-триста метров в диаметре, внутренние стенки почти отвесно уходили вниз. На них виднелась глубокая V-образная трещина. Она была явно не вулканического происхождения, а возникла уже после образования кратера. Эхолот показал глубину внутри кратера сто метров. Онодэра беспокоился, не предложит ли профессор Тадокоро спуститься внутрь кратера. Сделали полукруг над островом, однако никаких признаков недавней вулканической деятельности не обнаружили. Остров холодной глыбой прочно лежал на дне, словно находился здесь извечно…

Онодэра дал сигнал к погружению. Пользуясь гидролокатором, он опустил нос батискафа под углом почти в тридцать градусов к склону, переключил эхо гидролокатора на громкоговоритель и сказал в микрофон:

— Юуки, мы поехали… Держи нас под наблюдением!

— О’кэй, — ответил Юуки. — Сейчас вы почти прямо подо мной. Прекрасно вас вижу…

Онодэра повернул рукоятку. За толстенной стеной гондолы послышался шум воды. Ощущалась вибрация отталкивающего воду винта. Профессор Тадокоро и молодой специалист, пристегнувшись ремнями к сидениям, переводили взгляд с иллюминаторов на экран телевизора. В гондоле гремело эхо гидролокатора: «Ко-н, ко-он». «Вадацуми» боком к склону спускался вниз.

Пересекая экран, уходили наверх косяки рыб. Порой мелькали силуэты огромных акул. В правом иллюминаторе был виден склон затонувшего острова, или, вернее, подводного морского вулкана. Выли заметны и свежие следы размыва.

— Верните батискафу горизонтальное положение, — попросил профессор. — Ненадолго, хоть на минутку. Пройдите вдоль линии размыва.

Онодэра поднял нос судна. Линий размыва оказалось несколько, они шли горизонтальными полосами. Значит, остров, возвышаясь над морской поверхностью, не раз то опускался, то поднимался на незначительную для глаза высоту.

— Ватерпас есть? — спросил профессор.

— В ящике стола, там же, где судовой журнал.

Тадокоро приложил ватерпас к иллюминатору и напряженно вгляделся:

— Если показания прибора правильные, то остров за три дня на четыре-пять градусов отклонился к востоку.

— Начинаю спуск, — сказал Онодэра.

— Давай! — хлопнул его по плечу профессор.

«Вадацуми» спускался все ниже. Двести метров, двести пятьдесят. Солнце, должно быть, уже поднялось довольно высоко — кругом немного посветлело. Вода за стеклами стала ярко-синей. Онодэра почти не смотрел на пьезометр. Глубина для «Вадацуми» на самом деле была прогулочной. Триста метров. Онодэра постепенно выровнял корабль. Склон делался все более пологим, плавно уходя к сине-фиолетовому дну. Температура воды — пятнадцать градусов. На экране уже почти ничего не было видно, и Онодэра выключил телевизор. А когда отключил и электрическое освещение гондолы, в иллюминаторы хлынул призрачный свет. Глубина — триста пятьдесят метров. «Вадацуми» почти горизонтально шел к подножию очень пологого склона, таявшему в донном мраке. Онодэра выбросил немного балластных шариков.

— Вот-вот будет дно.

— Сообщение с «Дайто-мару», — прозвучал в наушниках голос Юуки. — Возвышение имеет десять километров с востока на запад и пятнадцать километров с севера на юг. Если ты передвинешься на три километра к востоку, окажешься на шельфе с уклоном примерно в десять градусов.

Онодэра включил прожекторы. За стеной воды смутно просматривалось дно. В сильных лучах прожекторов оно казалось гигантским живым существом. Выброс якоря толчком отозвался в гондоле. Достигнув дна, якорь поднял столб мути. «Вадацуми» еще немного продвинулся вперед и остановился. До дна оставалось около двух метров.

На первый взгляд на дне никаких изменений не было. Едва приметный наклон, и то если приглядеться. Но двое за спиной Онодэры пришли в страшное возбуждение.

— Следы дислокации… — пробормотал специалист-промысловик.

— Чтобы так были обнажены вулканическая порода и бомбы!.. — возбужденно пробормотал профессор Тадокоро.

— Совершенно очевидно, что осадки совсем недавно перемещались и довольно резко, — отозвался специалист. — Посмотрите вон туда!

— Гм, — хмыкнул профессор. — Видно, осадки в этом районе на большом пространстве ползут вниз по склону.

— А не точнее ли сказать, что здесь произошли оползни?..

— Онодэра, — сказал профессор Тадокоро, — идите, пожалуйста, над склоном к восточному шельфовому обрыву.

Когда они всплыли на поверхность, на «Тацуми-мару» кипел спор. Он разгорелся еще раньше, до того как «Вадацуми» сбросил балласт и начал всплывать, сообщив об этом по УДВ на «Тацуми-мару» и на «Дайто-мару». Механические руки захватили «Вадацуми», и «Тацуми-мару» на самой малой скорости пошел на восток. Началась подготовка ко второму погружению. Пока отсеки заполняли новым балластом, меняли видеоленты, авторегистраторы, спор на судах достиг своего апогея. Казалось, еще немного, и ученые мужи пустят в ход кулаки. Профессор Тадокоро упорно настаивал на том, что граница между наклонным участком шельфа и возвышением почти исчезла. Специалист-промысловик поддерживал его, считая, что до недавнего времени она явно существовала. Об этом свидетельствуют выходы обнаженных коренных пород на достаточно обширном пространстве.

Тем временем «Вадацуми» подготовили ко второму погружению. Опускались на тот же самый участок шельфа. На борту были Юкинага и вулканолог. Очень спешили, обед взяли с собой в батискаф. Онодэра, как и в прошлый раз, произвел скоростное погружение до шестисотметровой глубины, а затем спустился вдоль склона на глубину тысяча восемьсот пятьдесят метров. Оба ученых, увидев открывшуюся их глазам картину, разволновались. Даже всегда спокойный Юкинага утратил свою невозмутимость — правда, ненадолго — и охрипшим, срывающимся голосом издал какое-то восклицание.

Когда батискаф всплыл на поверхность, началось небольшое волнение. «Вадацуми» подняли на корму, и «Тацуми-мару» дал полный ход.

— Третье погружение отложено на завтра, — сказал профессор Тадокоро. — По-видимому, «Дайто-мару» обнаружил изменения в Бонинском желобе, это около ста двадцати километров отсюда. Попробуем погрузиться на дно желоба. Надеюсь, батискаф выдержит?

— Теоретически он может погружаться на вдесятеро большую глубину, — ответил Онодэра. — Он прошел совершенно невероятные испытания на удар в гидродинамическом бассейне кораблестроительной фирмы «Ай».