Синити Хоси
НАДЕЖДА
Семь часов утра.
В сонной тишине комнаты что-то щелкнуло. Механическая кровать колыхнулась и начала мерно покачиваться. Микрофон, вделанный в изголовье, сказал громким шепотом:
— Доброе утро! Пора вставать! Сегодня — первое августа 2003 года. Желаю вам, чтобы этот день был таким же благополучным, как и все остальные…
Господин Ная вскочил, даже не дослушав до конца навязшую в зубах фразу. Вообще-то поднять его с постели не так просто. Голосу, записанному на пленку, приходится хорошенько потрудиться. Сначала микрофон говорит тихо и вкрадчиво — шелестит, как легкий утренний ветерок. Потом ветер крепчает. Но господин Ная упрям. Он встает только тогда, когда барабанные перепонки почти лопаются от гневного грома: «Доб-р-р-р-ое ут-р-р-р-о! По-р-р-а вставать!» Но за последнюю неделю с господином Ная что-то случилось. Он стал вести себя, как примерный школьник: вскакивает, лишь только заслышит первую фразу.
— Ладно, заткнись… — проворчал он, нащупывая босыми ногами шлепанцы, — не видишь, дурак, что я уже встал?.. О-хо-хо… Неужели сегодня, а? Нет, правда, почему бы и не сегодня?! У меня предчувствие — вон как сердце екает…
Кровать автоматически сложилась и, пискнув, как мышь, исчезла в стене. Обеденный стол не то мяукнул, не то вздохнул — это электронный повар начал готовить завтрак.
Господин Ная жил один, снимал комнату на тридцатом этаже большущего дома. Каждый день таскался на службу в фирму, производившую пищевые концентраты для космического туризма. Так себе работенка, скучноватая. Да и жизнь, в общем, унылая.
Однако в последнее время в лице господина Ная словно бы прибавилось красок, да и движения стали живее.
Танцующей походкой он пересек комнату, подошел к окну и высунулся наружу. Несмотря на ранний час, солнце уже плавало в белесом знойном мареве. Но в комнате было хорошо: теплонепроницаемое стекло помогало поддерживать прохладу. Химически очищенный воздух слегка пах мятой.
Но сердце господина Ная колотилось и грудь его жгло. В ней полыхало такое же пламя, как в установке, на которую он теперь смотрел.
Установка очень простая — самый обыкновенный инкубатор, внутри которого поддерживается определенная температура и влажность. Инкубатор был небольшой, в нем лежало лишь одно яйцо, но внушительных размеров.
Сейчас все помыслы господина Ная принадлежали этому яйцу. По данным, полученным в библиотеке, сегодня из него мог вылупиться птенец.
Господин Ная раздобыл яйцо несколько дней назад. Однажды в воскресенье он посетил своего друга, господина Эр. Тот послал ему телеграмму: «Недавно перебрался за город, приезжай погостить».
— Давненько мы не виделись! — пожимая руку приятелю, сказал господин Ная. — А ты, кажется, процветаешь.
Господин Эр улыбнулся.
— Да, в общем, живу неплохо. В последнее время я занялся одним делом… Понимаешь, приходится вращаться в высших сферах. Ну, вот… обзавелся домиком, садиком.
— Отличный сад! И газон какой аккуратный! И пруд есть!
Честно говоря, сад и пруд мало волновали господина Ная. Но то, что он увидел на пруду, поразило его воображение. У него даже голос зазвенел от восторга:
— Какая прелесть!
— А-а… ты про лебедей…
Лебедей было четыре. Они плавно скользили по глади вод. Белоснежные, крупные, с тонкими, изящно изогнутыми шеями, они казались духами этого озерца.
— Я видел их только в зоопарке. Какие красавцы!
— Да, удивительные птицы. Придешь домой после тяжелого трудового дня и увидишь, как они плавают, — так просто душа отдыхает…
— Как же ты их достал? Купил, что ли? Даже не представляю, сколько они стоят. Наверно, бешеные деньги.
— Разумеется. Ведь, по данным статистики, мировое поголовье лебедей катастрофически уменьшается. Их осталось совсем мало. Только очень богатые люди могут позволить себе держать лебедей. Это меня и привлекло.
— Что-то я не совсем понял…
— Да очень просто! Лебеди и есть мое дело. Я начал торговать этими милыми птицами. Теперь поставляю их высшему обществу. И результаты очень неплохие. Деньги есть, сам видишь.
— Ax, вот оно что! — господин Ная с искренним восхищением посмотрел на приятеля. — А ты голова!
Потом выдохнул и попросил:
— А можно посмотреть на них поближе?
— Пожалуйста. Давай выйдем в сад.
Они остановились на берегу пруда. Господин Эр свистнул, и лебеди поплыли к ним. Они двигались бесшумно, не поднимая брызг. Вода оставалась голубой и прозрачной. Внизу скользили их отражения. Все было, как на старинной картинке.
Господин Эр свистнул еще раз, и лебеди вышли на берег. Хлопая крыльями, они приблизились к людям.
— Подумать только, совсем ручные! — не переставал удивляться господин Ная.
Ласково поглаживая головы птиц, господин Эр ответил:
— Да, но дело тут не в приручении.
— А в чем же?
Господин Ная легонько скользнул пальцами по изящной шее одного лебедя. Ощущение мягкого пуха было упоительным. Птицы совсем не боялись людей.
— Видишь ли, я занялся селекцией и вывел новый вид. Они теперь сами привыкают к людям, ну, скажем, как кошки или собаки. Иначе никто не стал бы их покупать. Ведь дрессировка дело сложное… Долго я над этим бился, зато результаты блестящие.
Очень довольный собой, господин Эр сиял, излучая улыбки. Он снова свистнул, и лебеди вернулись в воду. Три птицы медленно поплыли к середине пруда, а четвертая заскользила вдоль берега, к развесистым ивам, под которыми было гнездо.
Господин Ная смотрел, как зачарованный. В этот момент он ненавидел свое повседневное электронно-автоматическое окружение, все эти умные приспособления и устройства, эти мерзкие новомодные штучки-дрючки. Лебеди — теплые, нежные, волшебные птицы… Вот она — настоящая жизнь!
Наконец он не выдержал:
— Послушай… А ты не мог бы… уступить мне одного? Одного-единственного!
Господин Эр смущенно покачал головой.
— Прости, никак не могу. Я ведь только-только начал торговать ими. И цены на лебедей очень высокие. Тут уж ничего не поделать — иначе прогоришь.
— А сколько они стоят?
Сумма была такая, что у господина Ная просто волосы дыбом встали. Да, к думать нечего… С его-то теперешними доходами… А лебеди все плавали и плавали, и сердце господина Ная готово было выпрыгнуть и плюхнуться в пруд вслед за ними. Он начал канючить, как ребенок:
— Да ладно, чего там… Ну, что тебе стоит? Ну, не будь жмотом, а? Дай одного, какой похуже, а?..
Но господин Эр остался непреклонным.
— Пожалуйста, не сердись на меня. Мы с тобой старые, друзья, и мне очень неприятно тебе отказывать. Но пойми, у меня у самого очень мало лебедей. Подожди немного, через годик—другой их станет больше, соответственно и цены понизятся, тогда бери хоть пару. А сейчас не могу, право, не могу…
Годик—другой… Господин Ная не мог ждать и дня. Но настаивать было неудобно.
— Очень, очень жаль!
— Прости уж меня и потерпи немного. А сейчас давай выпьем. Прямо тут, на берегу пруда. За лебедей. Пойду приготовлю.
Пока господин Эр ходил за раскладным столиком и вином, господин Мая пошел посмотреть гнездо. Там лежали шесть яиц. На лбу у него выступил пот, коленки задрожали. Воровато оглянувшись, он протянул руку к гнезду, потом отдернул, потом снова протянул. Искушение было слишком сильным. Когда гостеприимный хозяин вернулся, у гостя в кармане лежало лебединое яйцо.
Потом весь вечер его мучила совесть, но все-таки он унес яйцо домой.
Оно-то и лежало теперь в инкубаторе. Кажется, все обошлось благополучно. Господин Эр ничего не заметил. Господин Пая теперь постоянно находился в крайнем напряжении. Он понимал, что малейший промах приведет к крушению всех его надежд. Действительно, если птенец не вылупится, второго яйца ему уже не достать. Все свободное время он просиживал в библиотеке, выписал кучу книг, стоявших под рубрикой «Птицеводство», с упоением читал и перечитывал толстые учебники и тощие брошюрки с заманчивыми названиями: «Лебеди и современность», «Осторожно — яйца!», «А все-таки оно проклюнулось!» и пр.
Дни летели. Время текло как вода. Но господин Пая был счастлив. Он уже видел птенца. Сначала смешного и неуклюжего. Потом — приобретающего благородные очертания. И наконец — превратившегося в совершенного, неправдоподобно прекрасного лебедя. Надо, в углу комнаты надо будет устроить бассейн. Дороговато? Ерунда! Можно отказаться от бифштексов, вина, острых соусов и вообще всех этих блюд, которые только портят желудок и ведут к отложению солей. Можно также продать телевизор; птичке в период роста будут мешать кричащие рекламы и старинные гангстерские и ковбойские фильмы: они возбуждают нервную систему и создают нездоровые настроения. А лебедь должен быть здоровым, гармонично развитым. Но как быть с кормом? Ничего, в общем, это тоже не проблема. Придется дать новую программу электронному повару…
…Вот он возвращается с работы. Переступает порог комнаты. Издает легкий свист. И лебедь выходит из бассейна и трется шелковистой головой о его колени… Боже! Какая жизнь!.. И это не сон, не пустая мечта, а самая настоящая реальность! И так будет!..
Господин Ная не мог сдержать улыбки. И вдруг улыбка сменилась выражением крайнего напряжения: на яйце образовалась крошечная трещинка. О-о! Вот он, долгожданный миг!
С обеденного стола доносились аппетитные запахи, автоповар уже раз десять повторил: «Завтрак подан», но господину Ная было не до завтрака.
— Сейчас, сейчас… — шептал он в экстазе, — сейчас он вылупится! Ах, ты, мой дорогой! Ах, ты, мой маленький…
Трещинка на яйце постепенно увеличивалась. Но птенец почему-то все не появлялся. Даже клюва не было видно. Господину Ная это показалось странным. Он уже протянул руку, чтобы потрогать яйцо, — ив этот момент из-под скорлупы раздался голос, отвратительный, скрипучий, куда противнее, чем у автоповара или автобудильника:
— Дамы и господа, покупайте лебедей! Покупайте лебедей, изготовленных торговой фирмой Эр. Лебеди придают уют жизни. Лебеди украсят ваш сад, помогут вам мысленно перенестись в доброе старое время. Покупайте лебедей-роботов, ничем не отличающихся от настоящих… Они появляются на свет совершенно ручными. По вашему свистку они могут выполнять все запрограммированные движения — плавать, ходить, даже летать…
Господина Ная охватила жгучая ярость.
— Летать! — взревел он. — Я тебе покажу летать!
Он бросился к яйцу и с размаху швырнул его на пол. Оно разбилось вдребезги. Но маленькая установка продолжала работать: очевидно, она была противоударной. Рекламный текст все повторялся и повторялся, сопровождаемый волнующими мелодиями из «Лебединого озера».
И тогда господин Ная взял тяжеленную хрустальную вазу, до неприличия устаревшую, подаренную ему еще прабабушкой — на редкость упрямой старухой, которая до конца дней так и не пересмотрела своих взглядов, — и, хорошенько прицелившись и точно рассчитав силу удара, опустил ее на омерзительную, ненавистную установку…
Раздался хрип, треск, потом все смолкло.
Через минуту из угла комнаты вынырнул автомат для уборки, собрал обломки и выбросил их в мусоропровод.
А господин Ная продолжал стоять, сжимая хрустальную вазу, на которой не было даже царапинки. По его щекам текли слезы.
