ГЛАВА 6. МУНРО
Искать имя „капитана“ Шарля Мунро в списке фамилий проводников было бесполезно по многим причинам, важнейшей из которых была его основательно подмоченная репутация.
Мунро был внебрачным сыном фермера-шотландца и его прекрасной служанки-индианки и воспитывался в дикой Северо-Восточной провинции Кении.
Отцу Мунро не повезло: его убили в 1956 году восставшие племена мау-мау .
Вскоре мать Мунро умерла от туберкулеза, и осиротевший Мунро перебрался в Найроби, где в конце пятидесятых годов стал охотником-профессионалом, сопровождавшим группы туристов в буш. Именно в этот период Мунро присвоил себе звание „капитана“, хотя не служил в армии ни дня.
Очевидно, вскоре развлечение туристов показалось Мунро недостойным занятием, потому что, по слухам, уже к 1960 году он переключился на переправку оружия из Уганды в только что ставшее независимым Конго. После того как в 1963 году Моиза Чомбе выслали из страны, деятельность Мунро стала несовместимой с политикой нового правительства, и в конце того же года он был вынужден на время исчезнуть из Восточной Африки.
Мунро снова появился в этом регионе в 1964 году в качестве белого наемника генерала Мобуту в Конго. Тогда Мунро служил в отряде полковника Хора, более известного под кличкой „Бешеный Майк“. Оценивая Мунро, Хор говорил, что это был „…жестокий, ни перед чем не останавливающийся боец, хорошо знавший джунгли и чрезвычайно полезный в деле, если нам удавалось оторвать его от женщин“. После операции „Красный дракон“ и захвата Стэнливиля имя Мунро часто упоминалось в связи с дикими зверствами наемников в деревне Авакаби. Затем Мунро опять исчез на несколько лет.
В 1968 году он объявился в Танжере, где жил в роскоши и был чем-то вроде местной знаменитости. Оставались неясными источники его доходов, которые, судя по всему, были довольно значительны. Поговаривали, что в 1971 году он снабжал мятежных суданских коммунистов оружием из ГДР, в 1974–1975 годах помогал восставшим роялистам в Эфиопии, а три года спустя способствовал высадке французских десантников в заирской провинции Шаба.
В результате столь многогранной деятельности Мунро в семидесятые годы создалось удивительное положение: будучи объявлен персоной нон грата чуть ли не в десяти африканских государствах, он совершенно свободно разъезжал по всему континенту по поддельным паспортам. Фальшивые документы были в высшей степени прозрачным прикрытием: все пограничники и таможенники знали его в лицо, но в равной мере боялись и пускать его в страну, и запрещать ему въезд.
Иностранные горнодобывающие и иные компании, чувствуя настроение африканских властей, неохотно брали Мунро в проводники для своих экспедиций. К тому же Мунро требовал за работу во много раз больше других.
И все же за ним сохранялась репутация человека, способного осуществить невозможное. Было известно, например, что в 1974 году он под чужим именем провел в Камерун две немецкие экспедиции, которые искали месторождения олова. В 1977 году он же был проводником в одной из экспедиций СТИЗР в Анголу в самый разгар вооруженного конфликта. На следующий год в Замбии он бросил другую экспедицию СТИЗР — после того как в Хьюстоне не согласились на предложенную им цену; экспедицию пришлось отменить.
Короче говоря, Мунро по праву был признан лучшим проводником, если предстояло опасное путешествие. Именно поэтому самолет СТИЗР совершил посадку в Танжере.
В танжерском аэропорту самолет СТИЗР и его груз были оставлены за пограничным контролем, однако всех пассажиров, за исключением Эми, и экипаж заставили вместе с личными вещами пройти через таможню. Йенсена и Левина увели на обыск, так как в их ручном багаже якобы обнаружили следы героина.
Это нелепое происшествие было вызвано рядом на первый взгляд невероятных совпадений. В 1977 году таможенные службы США взяли на вооружение детекторы двух типов, в одном из которых использовался метод рассеяния нейтронов, а в другом — химический анализ паров. Оба устройства представляли собой ручные электронные приборы, выпускавшиеся по контракту компанией „Хакамичи электронике“. Уже в 1978 году зародилось сомнение в надежности их показаний; в ответ токийская компания предложила проверить приборы в других международных аэропортах, в том числе в Сингапуре, Бангкоке, Дели, Мюнхене и Танжере.
Итак, мистер Хакамичи отлично разбирался в особенностях детекторов, которые использовались в танжерском аэропорту, и, конечно, знал, что разные материалы, например измельченные семена мака или мелконарезанная репа, могут давать ложный положительный сигнал. А для того чтобы разобраться, является ли положительный сигнал ложным или нет, требовалось не меньше сорока восьми часов. (Позднее выяснилось, что портфели Йенсена и Левина каким-то образом оказались немного обмазанными репой.) И Йенсен и Левин категорически отрицали, что имеют хоть какое-то отношение к запрещенному наркотическому препарату, и обратились за помощью в местное американское консульство, но в любом случае вызволить ученых можно было лишь через несколько дней. Росс позвонила в Хьюстон Трейвизу, и тот сразу понял, что все это „трюки косоглазых“ и „голландская селедка“.
Выход был один: продолжать экспедицию без Йенсена и Левина в надежде, что со всеми задачами справятся оставшиеся.
— Они думают, что этим остановят нас, — сказал Трейвиз, — но ничего у них не выйдет.
— Кто будет заниматься геологией? — спросила Росс.
— Вы, — ответил Трейвиз.
— А электроникой?
— Вы же общепризнанный гений в электронике, — сказал Трейвиз. — Но обязательно уговорите Мунро. В нем ключ к успеху.
* * *
В сгущавшихся танжерских сумерках над хаотично разбросанными светлыми домиками района старой крепости, или касбы, поплыла песнь муэдзина, призывая правоверных к вечернему намазу. Раньше на минаретах мечетей появлялся сам муэдзин, теперь же к совершению мусульманского обряда звали магнитофонная запись и мощные усилители.
На веранде дома Мунро, откуда открывался вид на касбу, сидела Карен Росс и терпеливо ждала, когда их соизволит принять сам хозяин. Рядом в кресле похрапывал уставший от долгого перелета Питер Эллиот.
Они ждали уже три часа, и Росс стала не на шутку волноваться. Дом Мунро был выстроен в мавританском стиле, то есть почти без внутренних дверей, и легкий ветерок доносил голоса из других комнат. Говорили на каком-то азиатском языке.
Одна из восхитительных марокканских служанок, которым у Мунро, казалось, не было числа, вынесла на веранду телефон и слегка поклонилась.
Про себя Росс отметила изящество, ошеломляющую красоту и фиалковые глаза девушки, которой едва ли было больше шестнадцати. Тщательно подбирая английские слова, девушка сказала:
— Вы можете связаться с Хьюстоном. Торги сейчас начнутся.
Карен растолкала Питера. Тот сонно заморгал.
— Сейчас начнутся торги, — сказала она.
* * *
В доме Мунро Питера Эллиота поражало все. Он ожидал увидеть нечто вроде казармы, а здесь оказались изящные, в мавританском стиле арки, украшенные тонкой резьбой, и ненавязчиво журчавшие фонтаны со сверкавшими в солнечном свете струями.
Потом, в другой комнате, он встретил японцев и немцев. Не скрывая недружелюбной настороженности, и те и другие уставились на Эллиота и Росс, но Карен вдруг встала, бросила Питеру „прошу прощения“, направилась к конкурентам и сердечно обняла молодого светловолосого немца.
Расцеловавшись, они принялись весело болтать и вообще повели себя как близкие друзья.
Эллиоту такой поворот событий не понравился, правда, его несколько успокоило, что японцы, все в одинаковых черных костюмах, тоже были явно недовольны. С удовольствием отметив про себя раздражение японцев, Эллиот позволил себе улыбнуться, выражая тем самым свое одобрение встрече старых друзей.
Тем не менее, когда Росс вернулась, он требовательно спросил:
— Кто это?
— Это Рихтер, — ответила Карен. — Самый блестящий знаток математической топологии в Западной Европе; он специализируется в изучении п-мерных пространств. Его работы чрезвычайно изящны. — Она улыбнулась. — Можно сказать, не намного хуже моих.
— Но он работает на консорциум?
— Естественно. Он же немец.
— И вы с ним разговариваете?
— Я рада такой возможности, — ответила Росс. — У Карла есть лишь один существенный недостаток. Он способен работать только с определенными данными. Берет то, что ему дают, и проделывает чудеса в п-мерном пространстве. У нас в Массачусетсом технологическом был такой же профессор. Не оторвешь от фактов, настоящий заложник реальности. — Росс покачала головой.
— Он интересовался Эми?
— Конечно.
— И что вы ему сказали?
— Я сказала, что она заболела и скорее всего умрет.
— И он поверил?
— Увидим. А вот и Мунро.
В соседней комнате появился капитан Мунро. Это был высокий, на вид очень крепкий мужчина с усами в полувоенной одежде защитного цвета. Он не выпускал изо рта сигару. Казалось, от внимательного взгляда его темных глазах ничто не может ускользнуть. Он что-то сказал японцам и немцам; судя по всему, тех слова Мунро не обрадовали. Через минуту Мунро вошел в комнату, где его ждали Росс и Эллиот, и широко улыбнулся.
— Итак, доктор Росс, вы собираетесь в Конго.
— Собираемся, капитан Мунро, — сказала Росс.
Мунро улыбнулся:
— Похоже, всем срочно понадобилось в Конго.
Затем последовал быстрый обмен несколькими фразами, из которых Эллиот не понял ровным счетом ничего.
— Пятьдесят тысяч американских в швейцарских франках против двух сотых от уточненного дохода от добычи за первый год, — проговорила Карен Росс.
Мунро покачал головой.
— Сто в швейцарских франках и шесть сотых дохода за первый год с первичных залежей — в расчете на сырой продукт, без скидки.
— Сто в американских долларах против одной сотой дохода за первый год со всех залежей, с полным расчетом с места добычи.
— С места добычи? В самой середине этого проклятого Конго? Раз с места добычи, то на три года; а если вы прекратите работы?
— Хотите долю, рискуйте. Учтите, Мобуту умен.
— Мобуту почти ничего не контролирует, а если я еще жив, то только потому, что я не игрок и не люблю рисковать, — сказал Мунро. — Сто против четырех сотых за первый год с первичных со скидкой только на первую партию. Или я возьму ваши две сотых.
— Если вы не игрок, могу предложить выкупить все сразу за двести.
Мунро покачал головой:
— В Киншасе вы платите больше только за право на геолого-разведочные работы.
— В Киншасе инфляция, цены растут на все, в том числе и на право на разведку. Но сегодня нижний предел прав на компьютерную разведку намного меньше тысячи.
— Поверю вам на слово.
Мунро улыбнулся и снова направился в другую комнату, где его ждали японцы и немцы.
— Им это знать ни к чему, — вдогонку ему скороговоркой бросила Росс.
— О, я уверен, они и так все знают, — отозвался Мунро и вышел.
— Хапуга, — тихо ругнулась Росс в спину Мунро и зашептала в телефонную трубку:
— На это он ни за что не согласится… Нет, нет, за такие деньги он не пойдет… Они очень хотят его нанять…
— Вы высоко цените его услуги, — заметил Эллиот.
— Лучше его никого не сыскать, — отозвалась Росс, продолжая что-то шептать в телефонную трубку.
В соседней комнате Мунро с досадой качал головой, очевидно не соглашаясь на предложение. Эллиот обратил внимание, как побагровел Рихтер.
— На какой CEL вы рассчитывали? — Мунро возвратился к Росс.
— Меньше тысячи.
— Это вы так говорите. И тем не менее вам известно, что там есть выход руды.
— Мне это неизвестно.
— Нужно быть большим дураком, чтобы тратить такие бешеные деньги на пустую прогулку в Конго, — сказал Мунро. — Не так ли?
Карен Росс ничего не ответила. Она тщательно изучала искусную лепку на потолке.
— Сейчас Вирунга не очень похожа на парк, — продолжал Мунро. — Бунтуют кигани, а они всегда были людоедами. Да и пигмеев уже не назовешь друзьями. За все наши хлопоты там запросто заработаешь стрелу в спину.
Каждую минуту грозят взорваться вулканы. Мухи цеце. Плохая вода.
Чиновники-взяточники. Не самое приятное место, чтобы стремиться туда без веских причин, а? Может, вам лучше отложить свою поездку, пока все не успокоится?
С последней фразой Мунро Питер Эллиот был совершенно согласен и не преминул об этом сообщить.
— Мудрый человек, — с широкой улыбкой, раздражавшей Росс, сказал Мунро.
— Очевидно, мы не найдем условий, устраивающих обе стороны, — как бы подвела черту Карен Росс.
— Похоже, что так, — кивнул Мунро.
Эллиот решил, что переговоры окончательно сорвались. Он встал и протянул было руку Мунро, но тот уже снова исчез в соседней комнате, где все еще сидели японцы и немцы.
— Наши дела идут на лад, — сказала Росс.
— Почему? — не понял Эллиот. — Ему кажется, что он получит от вас столько, сколько захочет?
— Нет. Он думает, что мы располагаем более точными данными о месторождении. Значит, скорее всего мы первыми найдем рудное тело и расплатимся с ним.
Японцы и немцы резко поднялись и направились к выходу. На пороге Мунро обменялся рукопожатиями с немцами и церемонно поклонился японцам.
— Кажется, вы правы, — сказал Эллиот. — Он их отправляет ни с чем.
Но Росс помрачнела и нахмурила брови.
— Нет, это невозможно, — сказал она. — Они не могут уйти просто так.
Эллиот растерялся окончательно.
— Я думал, вы тоже хотите, чтобы они ушли.
— Черт! — выругалась Росс. — Нас провели.
И она снова что-то зашептала в телефонную трубку.
Теперь Эллиот даже не пытался ничего понять. Мунро закрыл дверь за последним из гостей, потом вернулся к Эллиоту и Росс и объявил, что ужин подан. Эллиоту это сообщение уверенности не прибавило.
* * *
Ужин был подан по-мароккански. Все сидели на полу и брали пищу руками.
Первым блюдом оказался „толстяк“ — пирог с бараниной, луком и яблоками, потом подали тушеное мясо.
— Значит, вы отказали японцам? — спросила Росс. — Сказали им „нет“?
— Что вы, ни в коем случае, — ответил Мунро. — Это было бы невежливо. Я сказал, что подумаю. Я и в самом деле подумаю.
— Тогда почему они ушли?
Мунро пожал плечами:
— Уверяю вас, я здесь ни при чем. Думаю, им что-то сообщили по телефону, и все их планы изменились.
Карен Росс бросила взгляд на часы.
— Отличное мясо, — сказала она, стараясь угодить хозяину.
— Рад, что вам понравилось. Это таджин. Верблюжатина.
Карен Росс поперхнулась. Питер Эллиот заметил, что у него тоже аппетит поубавился. Мунро повернулся к Эллиоту:
— Я слышал, у вас, профессор Эллиот, имеется горилла?
— Откуда вам это известно?
— Японцы сказали. Они от нее в восторге. Не могу сообразить почему, но они прямо с ума посходили. Молодой человек с гориллой и молодая женщина, которая ищет…
— Промышленные алмазы, — подсказала Карен Росс.
— Ах, значит, промышленные алмазы, — Мунро снова повернулся к Эллиоту.
— Люблю откровенный разговор. Алмазы — это потрясающе.
Судя по его поведению, самого главного ему никто не сказал.
— Мунро, — решительно приступила к делу Росс, — вы должны повести нас в Конго.
— В мире полно промышленных алмазов, — возразил Мунро. — Они есть в Африке, Индии, России, Бразилии, Канаде, даже в Америке — в Арканзасе, Нью-Йорке, Кентукки. Куда ни плюнь — везде алмазы. А вам непременно подавай Конго.
Хотя вопрос и не был высказан прямо, тем не менее он требовал ответа.
— Мы ищем голубые алмазы типа IIb, легированные бором, — объяснила Карен Росс, — с особыми полупроводниковыми свойствами. Они нужны в микроэлектронике.
Мунро пригладил усы.
— Голубые алмазы, — повторил он. — Тут есть некоторый смысл.
Росс ответила, что смысл безусловно есть.
— А алмазы нельзя легировать самим? — спросил Мунро.
— Нет. Многие пытались. Предлагалось несколько промышленных процессов легирования бором, но все они оказались трудно воспроизводимыми. Один такой процесс разработали американцы, другой — японцы. И те и другие в конце концов отказались. Решили, что задача неразрешима.
— Значит, вам нужно найти источник природных алмазов.
— Правильно. Мне нужно попасть туда как можно быстрее, — вяло, не сводя с Мунро пристального взгляда, проговорила Росс.
— Это само собой разумеется, — сказал Мунро. — Для нашего уважаемого доктора Росс дело прежде всего, да? — Он прошелся по комнате, прислонился к одной из арок и бросил взгляд на ночной Танжер. — Это меня нисколько не удивляет. В сущности…
Мунро прервала автоматная очередь. Он быстро нырнул за стену, посуда на столе разлетелась вдребезги, одна из служанок вскрикнула, а Эллиот и Росс бросились на мраморный пол. Пули свистели над головами, дождем сыпалась штукатурка. Только секунд через тридцать воцарилась могильная тишина.
Когда все кончилось, Эллиот и Росс, поглядывая друг на друга, неуверенно поднялись.
— Консорциум платит за мое гостеприимство, — ухмыльнулся Мунро. — Я их понимаю.
Росс стряхнула пыль с одежды и повернулась к Мунро:
— Пять и две десятых против первых двухсот, без вычетов, в швейцарских франках, с поправками.
— Пять и семь десятых, и я иду.
— Пять и семь. Решено.
Мунро обменялся рукопожатиями с Росс и Эллиотом и объявил, что ему нужно несколько минут на сборы, после чего он будет готов отправиться в Найроби.
— Так просто? — сказала Росс. Будто вдруг что-то вспомнив, она озабоченно посмотрела на часы.
— Вас что-то тревожит? — спросил Мунро.
— Чешские АК-47, — сказала Росс. — В вашем доме.
Если Мунро и удивился, то не подал виду.
— Лучше их забрать, — сказал он. — У консорциума наверняка тоже припасено что-нибудь в этом роде, а в ближайшие несколько часов у нас будет дел по горло.
В этот момент издалека донесся вой полицейской сирены. Он приближался.
— Воспользуемся черным ходом, — сказал Мунро.
Через час все трое уже были в воздухе. Самолет взял курс на Найроби.
