НОРВЕГИЯ
ТУР ОГЕ БРИНГСВЯРД
БАРАШЕК, РОЗА И ТРИ МАЛЕНЬКИХ ВУЛКАНА
Жил-был один француз.
Он был лётчиком и писателем.
Никто не умел писать о песке, ветре и звёздах так, как он.
Его звали Антуан де Сент-Экзюпери.
Однажды он совершил вынужденную посадку в Сахаре. Там он встретил Маленького принца. Принц прибыл с астероида В-612, он пережил много удивительнмх приключений на нашей Земле и в других местах. Антуан написал книгу о своём друге. Эта книга полна улыбки и грустной поэзии.
Много лет спустя один норвежский мальчик прочёл эту книгу и крепко полюбил лётчика и Маленького принца. Но к тому времени принц давно уже возвратился на свою звезду, а писатель умер.
В пятницу 31 июля 1964 года я прочёл в газете, будто бы Антуан де Сент-Экзюпери покончил жизнь самоубийством.
Я не мог в это поверить.
Три года я искал ответ. Наконец месяц назад понял, как всё было на самом деле.
Я знаю, что мой ответ правильный. Тем самым все остальные предположения можно считать опровергнутыми.
Очевидно, вышел из строя змеевик.
Я улёгся в тени под машиной и стал ждать помощи. Рано или поздно кто-нибудь появится, так уж заведено.
От Тунчала до Эль-Амана сто сорок километров. Дорога пыльным шнуром протянулась от горизонта до горизонта. Я проехал ровно половину, и на всём пути мне никто не встретился.
Когда я проснулся, солнце уже зашло. Я вылез из-под машины и встал. Вечер был прохладный. Лёгкий ветерок ласкал лицо и теребил ворот расстёгнутой рубашки. На востоке ползла по песку луна.
Еды у меня не было, зато воды на два дня. О том, чтобы куда-то идти, нечего было и думать. И ведь я стоял на дороге, так что рано или поздно… Мне не было страшно. Только досадно. Я говорил себе, что мне нечего опасаться.
К вечеру следующего дня вода была выпита, а мне всё хотелось пить. Я сидел в машине и обливался потом. Было так жарко, что кровь закипала.
Наконец солнце закатилось в песок. Настала ночь, прохладная, полная звёзд. В лунном сиянии уходила вдаль светлая дорога. Я чувствовал себя так, словно пришёл из другого века. Автомобиль ещё не изобретён. Моя машина — единственная во всём мире. Завтра дотолкаю её до Эль-Амана, возьму патент и стану миллионером. Я барабанил пальцами по капоту и напевал что-то отдалённо напоминающее самбу.
На другой день я начал смеяться.
На закате в пустыне показался маленький человечек. Я сидел у машины в позе лотоса и почёсывал спину.
Это был арабский мальчуган. На нём была странная голубая мантия с красными отворотами. Шея обмотана длинным жёлтым шарфом. В руке он держал саблю.
Рассмотрев цвет его волос, я понял, что это мираж. Правда, говорят, будто в некоторых племенах попадаются светловолосые бедуины, но тогда я этого не знал. И спокойно продолжал почёсывать спину.
Мальчик подошёл ко мне и сказал:
— Мне тоже хочется пить. Пойдём поищем колодец.
Я устало развёл руками: что толку наугад искать колодцы в бескрайней пустыне? Но всё-таки мы пустились в путь.
Долгие часы мы шли молча. «Я сошёл с ума, — говорил я себе. — У меня лихорадка от солнца, сознание помутилось от жажды. Иду по Сахаре, и в бреду мне мерещится, что кто-то идёт рядом со мной».
— Тебе тоже хочется пить? — спросил я.
Но он не ответил. Он сказал просто:
— Вода бывает нужна и сердцу…
В тот раз я его не понял.
Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он сказал:
— Звёзды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…
Я глядел на волнистый песок, освещённый луною.
— И пустыня красивая, — прибавил он.
Это правда. Сидишь на песчаной дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И всё же тишина словно лучится…
— Знаешь, отчего хороша пустыня? — спросил он. — Где-то в ней скрываются родники…
Потом он уснул, я взял его на руки и пошёл дальше. При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер.
На рассвете я увидел колодец.
Он был не такой, как все колодцы в Сахаре. Обычно здесь колодец — просто яма в песке. А это был самый настоящий деревенский колодец. Но деревни тут нигде не было, и я подумал, что это сон.
— Как странно, — сказал я мальчугану, — тут всё приготовлено: и ворот, и ведро, и верёвка…
Он засмеялся, тронул верёвку, стал раскручивать ворот. И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.
— Слышишь? — сказал мальчуган. — Мы разбудили колодец, и он запел…
Видно, я уснул возле колодца. А когда проснулся, рядом никого не было. Неподалёку сохранились развалины древней каменной стены. Я пошёл туда. Подойдя поближе, я услышал голос.
— A y тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться?
Чужой голос ответил, но так тихо, что я не разобрал слов. Я побежал. И тут я их увидел. Мальчуган сидел на стене, а под ногами у него качалась ядовитая жёлтая змея. Нащупав в кармане револьвер, я бегом бросился к ней, но при звуке шагов змея тихо заструилась по песку, словно умирающий ручеёк, и с еле слышным металлическим звоном скрылась между камней.
Я подбежал к стене как раз вовремя, чтобы подхватить моего маленького друга. Он был белее снега.
— Что это тебе вздумалось, малыш? — воскликнул я. — Чего ради ты заводишь разговоры со змеями?
Я развязал его неизменный шарф. Смочил ему виски и заставил выпить воды. Он серьёзно посмотрел на меня и обвил мою шею руками.
И вдруг я догадался, кто он. И он понял, что я догадался. Тихо улыбнулся и сказал:
— Сегодня я вернусь домой.
Мы сидели на песке, разговаривали. И он рассказал мне про барашка, про розу и про три маленьких вулкана.
— Если любишь цветок, что растёт где-то на далёкой звезде, — говорил он, — хорошо ночью глядеть в небо. На каждой звезде есть цветы.
Внезапно я вспомнил Его — лётчика. И сказал:
— Жаль, что он умер. Ему так хотелось снова встретить тебя. Он просил весь мир помочь ему в поисках. И если кто-то тебя увидит, чтобы тотчас ему написали. Но он умер. Умер много лет назад.
У меня прервался голос.
А мальчуган покачал головой и улыбнулся.
— Ты ошибаешься, — сказал он. — Он вовсе не умер. Разве его кто-нибудь нашёл? Ты можешь показать мне его могилу?
— Но это было в войну, — сказал я. — Ещё в июне сорок третьего…
— Нет, — ответил он с тихой улыбкой. — Это было тридцать первого июля тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Я тоже помню число.
— Пусть так, — сказал я. — Но он точно умер. Все на свете это знают. Он поднялся в воздух на разведчике с аэродрома в Бастии. У него было задание сфотографировать местность вокруг Лиона, Гренобля, Аннеси и Шамбери. Но он не возвратился. Должно быть, его сбили над Альпами.
— Разве в тот день в воздухе было много немецких истребителей?
Я пожал плечами.
— А вот я знаю. Знаю, что в тот день не было воздушных боёв. И не было в воздухе ни одного немецкого истребителя. Можешь проверить по французским лётным журналам.
Я кивнул:
— Я тоже знаю, но не хотел говорить об этом тебе. Да, ходят слухи, будто он сам покончил с собой. Но я в это не верю.
Закрыв глаза, я продолжал:
— Друзья всё надеялись, что он совершил вынужденную посадку в Швейцарии. Но вечером его объявили пропавшим без вести при выполнении боевого задания. На следующий день все лётчики эскадрильи собрались на берегу и танцевали с деревенскими девушками. У них было принято так поминать погибших товарищей. Ведь он сам очень любил танцевать.
— Ты плачешь, — сказал Маленький принц. — Он был и твоим товарищем тоже? Вы хорошо друг друга знали?
— Я его никогда не видел, — ответил я. — Мне было пять лет, когда он умер. Но я его очень люблю и часто думаю о нём.
— Но он вовсе не умер, — серьёзно сказал Маленький принц. — Он не убит и не покончил с собой. Если бы он умер, разве я решился бы оставить свою розу? Если бы он умер, кто бы следил за тем, чтобы барашек не съел цветок? Кто чистил бы мои вулканы? Ты навсегда в ответе за то, что рядом с тобой. Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил. Меня научил этому один лис много лет назад. Я никогда не оставил бы моего барашка, мою розу и мои три маленьких вулкана, если бы не знал, что без меня есть кому за ними присмотреть.
— Постой, неужели ты хочешь сказать…
Маленький принц кивнул.
— Ну конечно. Он не мог больше ждать. А так как я не мог прийти к нему, он сам пришёл ко мне. Ведь я в ответе за мою розу. А у неё всего четыре шипа против всех опасностей на свете. Когда мы встретились в первый раз, он дал мне намордник для барашка, чтобы барашек не съел розу. Но он забыл про ремешок. А без ремешка я не мог надеть намордник на барашка. Как тут уйдёшь! И когда Антуан пришёл ко мне, у него был с собой ремешок. Он сказал, что потому и собрался в путь…
Маленький принц поднялся и сделал один шаг. А я не мог пошевельнуться.
Точно жёлтая молния мелькнула у его ног. Мгновение он оставался недвижим. Не вскрикнул. Потом упал — медленно, как падает дерево. Медленно и неслышно, ведь песок приглушает все звуки.
На следующий день его тело исчезло.
Я кое-как добрёл обратно до дороги. Случайный грузовик отвёз меня в Эль-Аман. Там я неделю пролежал в лихорадке.
Иногда я ночью открываю окно. Смотрю на небо, и мне кажется, что все звёзды смеются. Потому что я знаю — Маленький принц и его Друг живут на одной из них.
Люди очень удивляются, глядя, как я смотрю на небо и смеюсь. А я им говорю:
— Мне всегда хочется смеяться, когда я вижу звёзды.
