Колонна, которую вел Рохан, состояла из двух больших энергоботов, четырех вездеходов и маленькой амфибии. В ней находился сам Рохан вместе с Яргом и боцманом Тернером. Они двигались строем, соответствующим инструкции третьей степени. Впереди шел энергобот, за ним — амфибия Рохана, потом вездеходы, в каждом из которых находитесь по два человека, и замыкал колонну второй энергобот, вместе с первым защищавший всю группу пузырем силового поля.

Рохан решился на это путешествие, поскольку еще в кратере удалось с помощью «электроскопов» — ольфактометрических индикаторов — обнаружить следы четырех исчезнувших людей. Было ясно, что если их не удастся найти, они погибнут от голода или жажды, блуждая в скалах, более беспомощные, чем дети.

Первые километры группа прошла, руководствуясь показателями индикаторов. Около семи часов у входа в одно из широких и мелких в этом месте ущелий обнаружили следы, четко отпечатавшиеся в мягком иле, оставленном высохшим потоком. Три следа хорошо сохранились, четвертый был неясным, его размыла вода, слабо струящаяся вдоль камней. Следы с характерным рисунком, свидетельствующим о том, что их оставили люди из группы Реньяра, направлялись в глубину ущелья и немного дальше исчезали на камнях. Но это не испугало Рохана, так как он видел, что склоны становятся все более крутыми. Вскарабкаться по этой крутизне пораженным амнезией людям было не по силам. Рохан рассчитывал, что скоро найдет их в глубине ущелья, скрывавшегося за крутыми поворотами.

После короткого совещания колонна двинулась дальше и вскоре добралась до места, где на склонах росли странные, необычайно густые металлические «кусты». Это были приземистые, высотой от одного до полутора метров образования. Они торчали из забитых черноватым илом трещин обнаженной скалы. Сначала они появлялись по одному, по два, а затем слились в монолитную гущу, ржавый, щетинистый слой, покрывавший склоны ущелья почти до самого дна, где, спрятавшись под камнями, сочилась тоненькая ниточка воды.

Между «кустами» виднелись отверстия пещер. Из одних струились тонкие ручейки, другие казались сухими. В те пещеры, отверстия которых находились низко, пробовали заглядывать, освещая их прожекторами. В одной из пещер нашли довольно много мелких, наполовину залитых капавшей со свода водой треугольных кристалликов. Целую горсть их Рохан сунул в карман. Потом они проехали еще с полкилометра вверх по ущелью, делавшемуся все более крутым. Пока что гусеницы машин хорошо справлялись с уклоном, а так как в двух местах снова удалось обнаружить следы ботинок в засохшем по берегам ручейка иле, Рохан не сомневался, что они сдут в нужном направлении. После одного из поворотов радиосвязь с суперкоптером значительно ухудшилась. Рохан приписал это экранирующему действию металлических зарослей. По обеим сторонам ущелья, местами почти вертикально, возносились стены, сплошь покрытые похожими на жесткий черный мех проволочными зарослями.

Проехали через двое довольно широких каменных ворот, — это заняло много времени, так как техникам поля пришлось очень осторожно уменьшать радиус защиты, чтобы не задеть за скалы. Скалы были рыхлые, разъеденные эрозией, и каждый энергетический удар, вызванный случайным соприкосновением поля со скальным массивом, мог вызвать лавину. Они боялись, конечно, не за себя, а за пропавших товарищей, которых такой обвал — если они находились поблизости — мог поранить или убить.

Прошло около часа после того, как прервалась радиосвязь, когда на экранах магнитных индикаторов появились частые вспышки. Пеленгаторы, казалось, вышли из строя, и при попытках выяснить, откуда поступают импульсы, показывали все стороны света одновременно. Только с помощью индикаторов напряженности и поляризаторов удалось установить, что источником переменного магнитного поля являются заросли, покрывающие стены ущелья. Лишь тогда заметили, что здесь заросли выглядят иначе, чем в оставшейся позади части ущелья: пропал ржавый налет, кусты стали выше, больше и словно еще чернее, их стержни или ветви были облеплены странными утолщениями. Рохан решил не заниматься их исследованием: не следовало рисковать, открывая силовое поле.

Поехали немного быстрее, импульсометры и магнитные индикаторы показывали все более разнородную активность. Подняв глаза, можно было увидеть, как кое-где над поверхностью черной чащи дрожит воздух, словно нагретый до высокой температуры, а за вторыми каменными воротами, над кустами, появились едва заметные облачка, похожие на разлетающийся дым. Но это происходило так высоко, что в природе облачков нельзя было разобраться даже с помощью бинокля. Правда, Ярг, одаренный очень острым зрением, утверждал, что эти «дымки» выглядят как рой маленьких насекомых.

Рохан уже начал слегка беспокоиться — путешествие длилось дольше, чем он ожидал, а конца крутому ущелью все еще не было. Они снова поехали быстрее, дорогу больше не преграждали нагромождения камней на дне потока. Поток исчез, спрятавшись под осыпью; только когда машины останавливались, в наступившей тишине чуть слышался шелест невидимой воды.

За очередным поворотом появились третьи каменные ворота, гораздо более узкие, чем те, которые они миновали. Измерив их, техники сообщили, что проехать с включенным полем невозможно (поле не могло приобретать любую произвольную форму, а всегда представляло собой вариант тела вращения). До сих пор им удавалось протиснуться сквозь сужения ущелья, предельно сжимая силовое поле, но теперь ничего не выходило. Рохан посоветовался с физиком Томаном и обоими техниками, и они вместе решили, что рискнут проскочить, на мгновение разорвав силовую защиту. Первый энергобот должен был проехать с выключенным эмиттером и сразу же снова его включить, создав спереди поле в виде выпуклого диска. Во время движения сквозь узкий проход четырех вездеходов и амфибии Рохана они оставались бы без защиты только сверху, замыкающий колонну энергобот, миновав ворота, соединил бы свою энергетическую полусферу с полем первого.

Все шло по плану, и последний из вездеходов уже проезжал между каменными столбами, когда воздух странно, беззвучно всколыхнулся, словно где-то рядом рухнула скала, щетинистые стены ущелья задымились, из них выползла черная туча и с сумасшедшей скоростью ринулась на колонну. Рохан, который решил пропустить сначала вездеходы и в этот момент как раз намеревался двинуться следом за ними, увидел черный выброс на склонах ущелья и яркую вспышку впереди, где клубы атакующей тучи горели в поле первого энергобота. Но большая часть тучи пронеслась над защитой и упала на машины. Рохан крикнул Яргу, чтобы тот немедленно запустил задний энергобот и соединил его поле с передним, — в этой ситуации опасность каменной лавины уже не имела значения; Ярг попытался выполнить приказ, но безрезультатно. Вероятно, как решил потом главный инженер, перегрелись клистроны приборов. Если бы Ярг подержал аппаратуру под током еще несколько секунд, поле бы, несомненно, возбудилось, но он потерял голову и, вместо того чтобы попробовать еще раз, рванулся из машины. Рохан вцепился в его комбинезон, но охваченный страхом Ярг вывернулся и помчался вниз по ущелью. Когда Рохан дотянулся до приборов, было уже поздно.

Люди, захваченные врасплох, выпрыгивали из вездеходов и разбегались во все стороны, почти невидимые в клубящихся лохмотьях тучи. Все это выглядело настолько неправдоподобным, что Рохан даже не пытался что-нибудь сделать (впрочем, это было и невозможно — включив поле, он убил бы своих товарищей, которые карабкались на склоны, как будто искали защиты в металлической чаще). Он пассивно стоял в машине, ожидая своей судьбы. За его спиной Тернер, высунувшись по пояс из своей башенки, бил из спаренных лазеров вверх, но этот огонь не имел никакого значения, так как большая часть тучи была уже слишком близко. От остальных машин Рохана отделяло не больше шестидесяти метров. В этом пространстве метались и катались по земле как бы охваченные черным пламенем несчастные люди. Наверное, они кричали, но их крик, как и все другие звуки, вместе с урчанием переднего энергобота, на силовом поле которого все еще сгорали в дрожащих вспышках мириады нападающих, тонул в протяжном басовом гудении тучи.

Рохан все еще стоял, наполовину высунувшись из своей амфибии, даже не пробуя в ней укрыться, не оттого, что в нем пробудилась смелость отчаяния, а, как он сам рассказывал после, просто потому, что об этом — как, впрочем, и ни о чем другом — не думал.

Это зрелище, забыть которое он не мог, — люди под черной лавиной — вдруг поразительно изменилось. Люди перестали кататься по камням, убегать, карабкаться на откосы. Они медленно вставали или садились, а туча, разделившись на несколько воронок, образовала над каждым как бы локальный смерч, который одним прикосновением окружал туловище или только голову человека. Потом туча снова слилась воедино и, волнуясь, завывая, начала подниматься все выше между стенами ущелья, заслонив свет вечернего неба, с протяжным слабеющим шумом заползла в скалы, растворилась в черных джунглях и исчезла. И только маленькие черные пятнышки, разбросанные между неподвижными фигурами, подтверждали реальность того, что произошло здесь мгновение назад.

Рохан, все еще не веря в собственное спасение и не понимая, чем его объяснить, поискал глазами Тернера. Но башенка была пуста; боцман, очевидно, выскочил из нее, — непонятно, как и когда. Рохан увидел его лежащим поодаль, с лазерами, приклад которых он все еще прижимал к плечу, глядя перед собой немигающим взглядом.

Рохан выбрался из машины и начал бегать от одного пострадавшего к другому. Они его не узнавали. Ни один из них не отозвался. Большинство казались спокойными, они ложились на камни или садились на них, двое или трое встали и, подойдя к машинам, начали ощупывать их медленными неловкими движениями слепых. Рохан увидел, как превосходный радиооператор, приятель Ярга, Дженлис, с полуоткрытым ртом, словно дикарь, увидевший машины первый раз в жизни, потрогал ручку дверцы вездехода.

В следующий момент Рохан понял, что означала округлая дыра, выжженная в одной из переборок рулевой рубки «Кондора». Он стоял на коленях перед Балмином и встряхивал его за плечи с силой отчаяния, будто был убежден, что таким образом удастся привести ученого в чувство, как вдруг около самой его головы мелькнула струя фиолетового пламени. Это один из пострадавших, сидевший немного поодаль, вытащил из кобуры свой излучатель Вейра и случайно нажал на спуск. Рохан крикнул, но человек не обратил на него никакого внимания. Возможно, блеск понравился ему, как фейерверк ребенку, он начал стрелять, опорожняя атомный магазин, так что воздух зашипел от жары и Рохану, который упал на землю, пришлось втиснуться в камни. В этот момент послышался частый топот, и из-за поворота выбежал запыхавшийся, с лицом, залитым потом, Ярг. Он бежал прямо на сумасшедшего, развлекавшегося стрельбой.

— Стой! Ложись! — заорал Рохан, но, прежде чем Ярг успел сообразить, в чем дело, разряд с силой ударил его в левое плечо, в воздухе мелькнула оторванная рука и из страшной раны хлынула кровь. Стрелявший этого даже не заметил, а Ярг, с безмерным удивлением взглянув на окровавленное плечо, медленно повернулся и упал. Человек с вейром встал; Рохан видел, как непрерывная струя пламени разогревшегося излучателя выбивала пахнущие дымом кремнезема искры из камней. Человек двигался неуверенно, движения его были словно у младенца, держащего погремушку. Огонь пронзил воздух между двумя сидящими рядом людьми, которые даже не зажмурились, мгновение — и один из них получил бы весь заряд в лицо. Рохан — это было не принятое сознательно решение, а инстинкт — вырвал из кобуры свой вейр и выстрелил. Человек ударил себя с размаху согнутыми руками в грудь, его оружие стукнулось о камень, а сам он рухнул лицом вниз.

Рохан вскочил. Становилось все темнее. Нужно было как можно скорее отвезти всех пострадавших на базу. В его распоряжении оставалась только маленькая амфибия; он хотел воспользоваться вездеходом, но оказалось, что два из них столкнулись в самом узком месте скального коридора и растащить их можно было только краном. Оставался задний энергобот, на который Рохан мог взять максимум пятерых, а их было девять. Он подумал, что лучше всего собрать их всех вместе, связать, чтобы они не могли никуда уйти или покалечиться, включить поле обоих энергоботов, а самому ехать за подмогой. В амфибию он не хотел брать никого, она была совершенно беззащитна, и в случае нападения он предпочитал рисковать только собой.

Уже совсем стемнело, когда Рохан кончил эту жуткую работу; правда, никто не сопротивлялся. Он отвел задний энергобот, вывел на свободное пространство амфибию, установил оба эмиттера, дистанционно включил защиту, оставив внутри нее всех пострадавших, а сам двинулся в обратный путь.

Итак, на двадцать седьмой день после посадки почти половина команды «Непобедимого» была выведена из строя.