Кэрол ЭМШУИЛЛЕР
ОХОТНИЧЬЯ МАШИНА

Машина ощущала быстрые удары сердца Руфи Мак-Алистер, точно так же как она ощущала биение сердца любого животного. Ладони ее рук были влажными от пота, и машина тоже ощущала это — она ощущала также дыхание женщины, вдохи и выдохи. И слышала ее нервное хихиканье.

Жена следила за движениями мужа, склонившегося над контрольной панелью машины — серо-зеленого предмета, который они называли то гончей, то бродягой, а иногда — сукой.

— Ну как? — спросила она. — Все в порядке, правда?

Джо повернул винт ногтем большого пальца и вытащил присоединенную к винту проволочку.

— Ну-ка, дай мне свою шпилыгу.

Руфь протянула руку к затылку.

— Ты думаешь, это не опасно?

— Нет.

— Я говорю не только о ней. — Она кивнула в сторону серо-зеленой машины. — Я знаю, что ты способен на всякие штучки-дрючки, например бесплатно получить порцию пива из автомата или несколько лет не платить за телевизор. Я знаю, что ты умеешь обращаться с разными приборами, но ведь, когда мы доставим машину обратно на базу, они же заметят, что кто-то копался внутри.

— Послушай, эти стражники — простые деревенские парни, да к тому же я могу все опять наладить так, что комар носу не подточит.

Серо-зеленая машина стояла на шести ногах так, что Джо мог наклониться над ней; машина чувствовала, что сердцебиение у женщины почти прошло, и слышала, как женщина вздохнула.

— На мой взгляд, у тебя и впрямь золотые руки, Джо. — Руфь вытерла свои влажные ладони о зеленое платье. — Это весовые деления, правда? — спросила она, увидев, что муж коснулся циферблата в верхней части контрольной панели.

Он кивнул.

— Тысяча пятьсот фунтов, — медленно сказал он.

— О-о, неужели он действительно такой большой?

— Еще больше.

И машина почувствовала, как участились дыхание Джо и биение его сердца.

Они высадились два дня назад вместе с палаткой, надувными матрасами и столами, автоматической походной печкой, переносным телевизором, четырьмя охотничьими костюмами (по одному на каждый день охоты) и двумя складными винтовками переменной мощности.

Кроме того, с ними был серо-зеленый змееподобный, жукообразный механический охотник, опечатанный стражником и установленный на трех птиц, двух оленей и одного черного медведя. У них оставался один медведь, и Мак-Алистер, сорвав печать, переставил указатель на бурого медведя, вес тысяча пятьсот фунтов.

— Мне наплевать, — сказал он. — Мне нужен этот медведь.

— Ты думаешь, он будет ждать тебя здесь до завтра?

Джо похлопал по длинной суставчатой ноге машины.

— Если он уйдет, наша старая гончая отыщет его.

Следующий день был ясным и холодным. Джо сделал глубокий вдох и похлопал себя по намечающемуся брюшку.

— Так точно, сэр, — сказал он, — вот день, предназначенный для больших свершений, по-настоящему больших, для настоящего боя.

Он засмотрелся на то, как постепенно блекнет кровавый рассвет, а Руфь тем временем включила печку и достала свой походный косметический набор. Она втерла в кожу крем от загара, затем напудрилась и сразу стала бронзовой, подкрасила губы и веки, а после этого достала из печи две тарелки с яичницей и жареным беконом.

Они сели в надувные автокресла у пневматического походного стола. Джо сказал, что северный воздух всегда вызывает волчий аппетит, и Руфь заметила, что сейчас, наверно, их друзья в городе изнемогают от жары. Тут она хихикнула.

Джо откинулся на спинку кресла и отхлебнул кофе.

— Охотиться за оленем вес равно что за коровой, — сказал он. — Олени совсем не хотят драться. Даже когда наша гончая дразнит их, они думают только о том, как бы улизнуть. Но медведь — совсем другое дело! Конечно, медведи тоже робкие, но наша старушка гончая знает, как с ними обходиться.

— Говорят, больших бурых медведей почти не осталось.

— Это верно, но если мы ухлопаем еще одного, ничего не изменится. Подумай, как медвежья шкура и голова украсят нашу гостиную. Готов поспорить, что все наши гости будут сидеть раскрывши рот.

— Цвет шкуры не подходит к гардинам, — заметила его жена.

— Пожалуй, я устрою это так: хорошенько упакую шкуру и спрячу ее где-нибудь под камнями. А после того как охрана нас проверит, может быть, через пару дней, вернусь и заберу ее.

— Отличная мысль.

Руфь допила кофе и начала обрызгивать лицо и руки жидкостью от комаров.

— Ну что ж, по-моему, нам пора отправляться.

Они пристегнули складные ружья к поясам. Положили в карманы саморазогревающиеся завтраки. Повесили через плечо фляжки-холодильники. Каждый взял складной стул, стол и зонтик от солнца; затем Джо закрепил микрофон, контролирующий действия Механического охотника. Крохотный микрофон лег в гнездо на левом плече, так что Джо мог, повернув голову налево, давать команды охотнику.

— О'кей, псина, — пробормотал он, подняв левое плечо и повернув голову. — Пошли. Двинемся обратно к тому месту, где мы видели его вчера. Оттуда ты поведешь нас по следу.

Охотничья машина бежала перед ними. Она могла двигаться значительно быстрее, чем любое живое существо. Через две-три мили Джо и Руфь остались позади. Машина посылала им сигналы, и они шли, перебрасываясь репликами и помогая друг другу в труднопроходимых местах.

Около одиннадцати Джо остановился, снял красную охотничью шапку и вытер лысеющий лоб цветным платком, который он купил в Нью-Йорке в магазине "Все для охотника". И в этот момент машина подала долгожданный сигнал: "Вижу, вижу, вижу…"

Джо наклонился к микрофону.

— Не отпускай его. Ты далеко от нас? Ну ладно, попробуй гнать его к нам, если сможешь. — Он повернулся к жене. — Ну-ка, посмотрим. Он в трех милях от нас… пожалуй, мы выкроим полчаса для завтрака. Часа через два мы доберемся до него. Как ты думаещь, крошка?

— Великолепно, — ответила Руфь.

Огромный медведь сидел на камнях у ручья. Его передние лапы были мокрыми почти до сгиба. Рядом валялись три рыбьи головы. Медведь ел только самые вкусные части рыбы, потому что был отличным рыболовом; сейчас он, не отрываясь, смотрел на поток, ожидая, когда в чистой холодной воде мелькнет еще одва темно-синяя тень и на мгновение замрет.

Он обернулся не потому, что почувствовал запах. У медведя было острое чутье, но охотничья машина не издавала запаха. Медведя заставило обернуться потрескивание серого высохшего мха. Он замер, прищурив маленькие глазки и глядя в ту сторону, откуда донесся звук, но заметил машину, только когда она начала двигаться.

Медведь весил три четверти тонны, но, подобно птицам, или зайцам, или змеям, он старался избежать встречи со всем большим и незнакомым. Он повернулся и пошел своим обычным путем, который вел к дереву, где он чесал спину, и к берлоге. Медведь двигался быстро и беззвучно, но незнакомый предмет следовал за ним.

Медведь сделал петлю и снова вернулся к ручью, затем пошел на противоположный берег, однако странный предмет не отставал ни на шаг. Охотничьей машине теперь не нужно было «принюхиваться»: установив зрительный контакт с добычей, она никогда не упускала ее.

"Биение сердца нормальное, дыхание тоже, — отметила машина. — Вес около тысячи пятисот фунтов".

Медведь выбрался на берег и обернулся, хрипло ворча. Он встал на задние лапы и вытянулся во весь рост с угрожающим видом. Он был почти вдвой выше человека.

Охотничья машина остановилась в двадцати ярдах от животного. Медведь целую минуту смотрел на нее, затем опустился на все четыре лапы и снова повернул на юг. Он был робок и не хотел драки.

Джо и Руфь продолжали меденно идти на север. В полдень они остановились и пообедали на берегу того же ручья, в котором медведь ловил рьиу, только ниже по течению. Они набрали холодной води и спустили в нее сушеные продукты — мясо, лук, картофельное пюре и зеленый салат — все это набухло в воде подобно японским бумажным цветам. Саморазогревающиеся таблетки кофе зашипели в воде словно фейерверк и превратились в горячий ароматный напиток.

Медведь не останавливался поесть. Полдень ничего для него не значил. Теперь он двигался более целеустремленно, то и дело оборачиваясь назад и щуря маленькие глазки.

Машина чувствовала, что биение сердца у медведя учащается, дыхание становится все тяжелее. Двигался он в основном на юг.

Джо и Руфь шли вслед за сигналами охотничьей машины, но вот их характер внезапно изменился. Они участились: это означало, что добыча близка.

Люди остановились и приготовили ружья.

— Давай сначала выпьем по чашке кофе, — предложила Руфь.

— О'кей, крошка. — Дню вытащил кресла, которые автоматически наполнились воздухом. — Давай немного передохнем, чтобы потом как следует насладиться боем.

Руфь передала мужу чашку дымящегося кофе.

— Не забудь — ведь ты хотел, чтобы сначала его раздразнила гончая.

— Угу. Если медведя не раздразнить, он ничуть не лучше оленя. Спасибо, что напомнила. — Он повернулся и прошептал что-то в микрофон.

Охотничья машина медленно приближалась к медведю. Пятнадцать футов, десять, пять. Медведь услышал и обернулся. Снова он выпрямился — почти вдвое выше человека — и заворчал, предупреждая предмет, чтобы тот повернул назад.

Джо и Руфь задрожали, стараясь не смотреть друг на друга. Они услышали рев медведя скорее спинами, чем ушами, — в них проснулся давно забытый инстинкт.

Джо передернул плечами, стараясь стряхнуть оцепенение.

— Наверно, гончая принялась за него.

— Хорошая псина, — сказала Руфь. — Возьми его, возьми!

Щупальца охотничьей машины укололи медведя до крови, но уколы были сделаны в безопасных местах — на плечах, на массивном горбе позади головы, на бедрах. Ни в одном месте острие не коснулось вен или артерий.

Медведь ударил по машине громадной лапой. Его когтя царапнули по металлу, однако не оставили ни малейшей отметины на корпусе. От мощного удара машина отлетела футов на тридцать в сторону, но быстро вернулась на прежние позиции. Мускулы, когти и клыки ничего для нее не значили. Охотничья машина была создана так, что легко могла противостоять ударам самого могучего медведя, и в нее были вложены знания о том, как привести зверя в состояние слепой ярости.

Изо рта у медведя на подбородок потекла слюна, он ее разбрызгивал, она, извиваясь, ползла по щекам и оставляла темные полосы на груди. Медведь замотал головой. Ярость ослепляла его, он снова и снова испускал натужный рев.

— Ну и рев! — заметил Джо, находившийся в двухстах ярдах от зверя.

— Угу. Если судить по реву, похоже, что он готов к настоящей схватке.

Они встали, сложили кресла и чашки, затем осмотрели ружейные стволы, проверяя, правильно ли они присоединены.

— Поставь мощность на среднюю, — сказал Джо. — Постараемся растянуть удовольствие.

Они приблизились к медведю и заняли удобную позицию на небольшом холме.

— А ну-ка, гончая, отойди и встань сзади на всякий случай, — скомандовал Джо в микрофон. Затем, повысив голос, он крикнул медведю: — Эй, бродяга! Мы здесь. Иди сюда!

Серо-зеленый предмет отступил назад, и медведь увидел новых врагов — на этот раз двух. Он не колебался ни секунды; теперь он был готов броситься на все, что двигалось. Медведь был только в пяти футах от людей, когда их маленькие ружья выстрелили. Сила удара отбросила его назад, он откатился в сторону, но тут же поднялся и пошел на людей, весь ощетинившись. Ружье Джо снова выстрелило. На этот раз медведь пошатнулся, но продолжал двигаться вперед. Джо попятился назад, переставив указатель мощности на более крупный заряд. В следующее мгновение он столкнулся со стоящей сзади него Руфью и оба они упали на землю. Джо издал сумасшедший вопль:

— Взять его!

Охотничья машина рванула вперед. Ее щупальце, оканчивающееся острой иглой, вонзилось в шею медведя чуть пониже челюсти и ушло глубоко в мозг.

Медведь в лежачем положении, казалось, стал меньше, но все же выглядел весьма внушительно; клочковатый мех был залит кровью. В медвежьей шкуре копошились блохи, и над телом уже начали собираться мухи. Джо и Руфь посмотрели на него. Они тяжело дышали.

— Какого черта ты встала сзади меня? — воскликнул Джо, как только перевел дух. — Я мог бы растянуть это гораздо дольше, если бы ты не лезла мне под ноги.

— Ты же сам сказал мне, — отпарировала Руфь. — Ты сказал, чтобы я встала позади тебя.

— Да, но уж не совсем вплотную.

Руфь презрительно фыркнула.

— Ну ладно, — сказала она, — как же ты собираешься снимать с него шкуру?

— Н-д-а-а.

— Мне кажется, что эту штуку съест моль и из нее не получится хорошая шкура. Она удивительно грязная и, наверно, кишит микробами.

Джо обошел вокруг медведя и повернул его огромную голову ногой.

— Чертовски трудно содрать с него шкуру. Будешь по уши в крови и потрохах.

— Я не ожидала, что все кончится так, — сказала Руфь. — Давай бросим его, а? Ты ведь уже позабавился.

Джо стоял и смотрел на медвежью голову. На глаз медведя опустилась муха, она поползла к влажной ноздре зверя.

— Ну так пошли. — Руфь взяла свою маленькую поклажу. — Мне хочется прийти пораньше, чтобы принять ванну перед ужином.

— О'кей. — Джо повернул голову к микрофону. — Пошли, старый бродяга. Ты сегодня хорошо потрудился.