32
К моему изумлению, лицо Эдуарда осталось невозмутимым.
Он поднял руку, и я заметила, что он что-то сжимает в кулаке.
Едва он разжал пальцы, я узнала три камешка – белые, гладкие камешки Моргреда.
Они сразу засветились.
– Эдуард, ты опять? – вскричала я.
Брат улыбнулся, его глаза задорно заблестели.
– Я вытащил их у Моргреда из кармана, пока он обнимал меня.
– А ты помнишь заклинание? – спросила я.
Улыбка Эдуарда погасла.
– Кажется, да…
За дверью вновь раздался голос палача. Послышался тяжелый топот сапог по ступеням.
– Эдуард, скорее! – поторопила я. Лязгнул железный засов. Тяжелая дверь начала медленно открываться.
Эдуард пытался поставить светящиеся камешки друг на друга, но верхний каждый раз падал.
Наконец на ладони Эдуарда выросла маленькая пирамидка.
Дверь приоткрылась уже на несколько дюймов…
Эдуард высоко поднял светящиеся камешки и произнес:
– Моварум, ловарис, моварус! В двадцатый век…
Камешки взорвались со вспышкой ослепительного пламени. Свет вокруг померк. Я огляделась.
– Эдуард! – разочарованно воскликнула я. – Заклинание не подействовало! Мы по-прежнему в башне!
Но, прежде чем мой ошеломленный брат сумел ответить, дверь распахнулась.
