Встреча
Глава 86

— Сегодня утром Марлена пела, — с удивлением, недовольно проговорила Юджиния Инсигна. — Что-то вроде: «Мой дом среди звезд, среди свободно летящих планет».

— Я знаю эту песню, — кивнул в ответ Зивер Генарр. — Я мог бы ее спеть, но боюсь сфальшивить.

Юджиния и Генарр только что закончили ленч. Теперь они ежедневно обедали вместе, чем Генарр был очень доволен, хотя все их разговоры неизменно сводились к Марлене. К тому же Генарр отдавал себе отчет в том, что Юджиния несколько сблизилась с ним только от безысходности; в самом деле, с кем же еще она могла разговаривать совершенно откровенно?

Впрочем, ему было все равно. Какова бы ни была причина.

— Мне никогда не приходилось слышать, как она поет, — сказала Юджиния. — Я была уверена, что она вообще не умеет петь. Оказывается, у нее приятное контральто.

— Должно быть, она сейчас очень рада или даже счастлива и к тому же немного взволнована. В общем, Юджиния, ей сейчас очень хорошо. У меня такое ощущение, что она нашла свое место во Вселенной, свою цель в жизни. Это дается далеко не каждому. Обычно наша жизнь протекает очень скучно, мы постоянно стремимся отыскать смысл своего существования, чаще всего ничего не находим и кончаем либо воинственным отчаянием, либо тихой покорностью судьбе. Я себя причисляю ко второму типу.

Юджиния натянуто улыбнулась.

— Подозреваю, что меня ты не относишь к числу смирившихся, — сказала она.

— Юджиния, тебя нельзя назвать воинственно отчаявшейся, но ты не лишена склонности продолжать драться даже тогда, когда битва уже проиграна.

Юджиния опустила глаза.

— Ты имеешь в виду Крайла? — тихо спросила она.

— Если ты подумала прежде всего о нем, то да, я имею в виду и Крайла, — ответил Зивер. — Но прежде всего я думал о Марлене. Она выходила на планету уже не меньше десяти раз. Ей это очень нравится, она счастлива, и тем не менее ты, сидя здесь, не находишь себе места и безуспешно стараешься побороть охвативший тебя ужас. В чем дело, что не дает тебе покоя?

Юджиния помолчала, покрутила вилку, потом ответила:

— Вероятно, это ощущение утраты. В этом есть что-то несправедливое. Крайл сделал выбор, и я потеряла его. Теперь Марлена сделала свой выбор, и я теряю ее — если не из-за чумы, то из-за Эритро.

— Понимаю, — Генарр протянул руку, и Юджиния машинально накрыла ее своей ладонью.

— Марлене все больше и больше нравится пустая дикая планета; она все меньше и меньше интересуется нами. В конце концов она как-нибудь устроится жить на планете, в лучшем случае изредка будет навещать нас, а потом уйдет совсем.

— Возможно, ты права, но ведь вся наша жизнь — непрерывная цепь потерь. Мы поочередно теряем свою молодость, своих родителей, свою любовь, своих друзей, здоровье и, наконец, жизнь. Стремясь избежать потерь, ты тем не менее потеряешь все это, но, кроме того, лишишься покоя и самообладания.

— Зивер, Марлена никогда не была счастливым ребенком.

— Ты считаешь, что в этом твоя вина?

— Я могла бы быть более внимательной к ней.

— Начать никогда не поздно. Но сначала подумай как следует.

Марлена хотела получить целую планету и получила ее. Она хотела превратить свои неудобные и обременительные в общении с людьми способности в способ общения с другим разумом и добилась этого. В чем же должно заключаться твое внимание? В том, чтобы заставить дочь отказаться и от планеты, и от общения с другим разумом? В том, чтобы более или менее прочно привязать Марлену к себе и тем самым навести ей такой удар, такую потерю, масштабы которых не в состоянии охватить ни ты, ни я?

Юджиния рассмеялась сквозь слезы.

— Зивер, ты можешь переубедить кого угодно.

— Разве? Мне казалось, что мои слова ничего не стоят по сравнению с молчанием Крайла.

— Дело не только в Крайле. — Юджиния нахмурилась. — Впрочем, это неважно. Сейчас у меня есть ты, Зивер, и в тебе я нахожу утешение.

— Ну а меня утешает мысль, что я могу утешить тебя, — верный признак, что я уже достиг преклонного возраста. Если мы нуждаемся прежде всего в утешении, значит, жизнь идет к закату.

— Но в этом же нет ничего плохого.

— Абсолютно ничего. Иногда мне кажется, что на свете должно быть немало супружеских пар, которые прошли через самую пылкую страсть, самую горячую любовь, но так и не смогли найти утешение друг в друге. Так вот, я думаю, что в конце концов они были бы рады променять все это на возможность взаимной поддержки. Не знаю. Тихие победы так незаметны. Они очень важны, но не бросаются в глаза.

— Ты говоришь о себе, бедный мой Зивер?

— Перестань, Юджиния. Я всю жизнь стремился не попасться в капкан самоуничтожения, и не пытайся заманить меня туда только для того, чтобы насладиться моими терзаниями.

— Ну что ты, Зивер, я вовсе не хочу, чтобы ты терзался.

— Именно это я и хотел услышать. Видишь, какой я хитрый. Но, знаешь, если Марлену вообще можно заменить кем бы то ни было, я бы не возражал, чтобы этой заменой был я — когда тебе потребуется утешение. Меня не сможет оторвать от тебя вся Вселенная; конечно, если только ты сама не захочешь, чтобы я ушел.

Юджиния стиснула руку Генарра.

— Я не стою тебя, Зивер, — сказала она.

— Только не надо превращать это в предлог, который помог бы тебе избавиться от меня. Юджиния, я охотно отдаю себя в твое распоряжение. Не мешай мне принести эту жертву.

— Ты не нашел никого более достойного?

— Я и не искал. По правде говоря, среди женщин на Роторе я не пользовался большим успехом. Да и что мне делать с более достойной кандидатурой? Должно быть, чрезвычайно глупо предлагать себя в качестве заслуженной награды. Гораздо более романтично быть незаслуженным даром, манной небесной.

— Быть по-царски снисходительным к тем, кто этого не заслуживает?

— Да, вот это мне нравится, — Генарр энергично кивнул. — Да, именно такая ситуация подходит мне больше всего.

Юджиния снова рассмеялась, на этот раз уже без слез.

— Ты тоже сумасшедший. Знаешь, почему-то раньше я этого не замечала.

— У меня свои секреты. Когда ты узнаешь меня получше… со временем, конечно…

Генарра прервало резкое жужжание приемника сообщений.

— Вот видишь, Юджиния, — нахмурившись сказал Генарр, — только я добрался до самого главного… сам не понимаю, как мне это удалось, но факт остается фактом: ты уже готова была растаять… и тут нас прерывают. Ох-хо-хо! — Тон Генарра резко изменился:

— Это от Сальтада Леверетта.

— От кого?

— Ты его не знаешь. Его вообще почти никто не знает. Большего отшельника я в жизни не видел. Он работает и живет в поясе астероидов, потому что ему там нравится. Я не видел этого старого бездельника уже несколько лет. Впрочем, какой он старый, примерно мой ровесник. Послание засекречено. Ага, оно проявится только после того, как идентифицируются отпечатки моих больших пальцев. Значит, это настолько секретные сведения, что мне полагается сначала попросить тебя выйти и только потом вскрыть послание.

Юджиния сразу же встала, но он жестом остановил ее.

— Не принимай всерьез эти глупости. Секретность — типичная болезнь бюрократии. Я на эти игрушки не обращаю внимания. Генарр приложил к определенному месту на листе большой палец сначала одной руки, потом другой. На листе проступили буквы. Генарр сказал:

— Я часто думаю, а как же быть тому, у кого нет большого пальца… — и вдруг замолчал. Все так же молча он передал сообщение Юджинии.

— Разве мне можно?

— Конечно, нельзя. — Генарр отрицательно покачал головой. — Но кому до этого дело? Прочти.

Юджиния быстро пробежала сообщение и удивленно подняла глаза:

— Чужой корабль? Собирается высадиться здесь?

— Во всяком случае так говорится в сообщении, — кивнул Генарр.

— А как же Марлена? Она там, на Эритро, — испуганно сказала Юджиния.

— Эритро ее и защитит.

— Почему ты так уверен? Это может быть совсем чужой корабль, которым управляют какие-то иные существа. А вдруг Эритро не властен над ними?

— Мы тоже были совсем иными для Эритро, но он легко справился с нами.

— Я должна идти к Марлене.

— Какой смысл…

— Я должна быть с Марленой. Пойдем со мной. Ты мне поможешь. Мы уведем ее на станцию.

— Если на корабле прилетели всемогущие злобные завоеватели, мы не спасемся и на станции.

— Зивер, сейчас не время рассуждать. Пожалуйста, я прошу тебя! Я должна быть рядом с Марленой.