Мунро Фрэзер
УКРАДЕННОЕ ВРЕМЯ

Ричард ошеломленно вперился в человека, лежавшего на больничной койке.

— Вы, верно, шутите!

— Умирающему, дорогой мой, не до шуток. Я знаю, этому трудно поверить, но я говорю правду. Мне сто тридцать лет, и мои документы подтверждают это.

Ричард недоверчиво посмотрел на протянутый Тэлботом бумажник. Тот раздулся от бумаг, а между ними прощупывался какой-то маленький твердый предмет.

Тэлбот устало закрыл глаза, словно усилие, которого требовал от него разговор, было для него чрезмерным.

— Повторяю, в 1870 году, будучи молодым ученым, я открыл формулу омоложения. Но я не мог никому довериться, а потому, изготовив несколько таблеток, испытал действие одной из них на себе. Оно оказалось магическим. Всего я сделал шесть таблеток, после чего уничтожил формулу…

Умирающий в изнеможении умолк. Ричард со смешанным чувством ужаса и восхищения уставился на него, явственно ощущая ползущий по спине холодок. От услышанного веяло жутью, оно казалось каким-то кошмаром… Что это — бред? Старик очень ослабел, он мог и в уме тронуться. Однако, если не обращать внимания на землистую бледность лица, он и впрямь выглядел как человек среднего возраста: упругая кожа, твердые линии лица. А ведь Ричард доподлинно знал, что Тэлботу никак не меньше семидесяти. Мог ли такой вид быть достигнут искусственным путем? К примеру, пластической операцией? Подтяжкой мышц? Но в таком случае как же быть с волосами — густыми, блестящими, темными? Да и руки тоже — крепкие, не изборожденные морщинами?.. Тэлбот вздохнул и открыл глаза.

— Теперь я вручаю все вам, Ричард. От этой автомобильной катастрофы мне не оправиться, а жить вот так, калекой, я не желаю. Осталось две таблетки, каждая из них омолаживает человека на двадцать лет. Иными словами, в вашем распоряжении сорок лет украденного времени. Вы найдете таблетки в трубочке из-под анальгина между бумагами. Я всегда держал их в специальном флаконе, но на прошлой неделе разбил его и на время сунул их туда. Советую вам подыскать для них более надежную упаковку, пока вы не соберетесь ими воспользоваться.

Ричард нетерпеливо мотнул головой.

— Послушайте, но почему я? Должны же у вас быть более близкие люди? Я видел вас всего дважды с тех пор, как вырос…

— Именно поэтому. Вы единственный, кто на меня наткнулся случайно, и, значит, единственный, кто может мне поверить. Сколько вам лет?

— Сорок.

— Так. Выходит, мы знакомы лет тридцать, и даже тогда я вам казался человеком средних лет. Чего вы не знали — это, что уже в то время я третий раз находился в среднем возрасте. С тех пор мы дважды случайно встречались. Не поражал ли вас мой вид?

Ричард потупился.

— Признаться, да. Казалось удивительным…

— Вот именно. За свою жизнь я принял четыре таблетки и всякий раз после этого полностью порывал со своим окружением. Кроме вас, никто из знавших меня прежде не встречался со мной вторично…

Лицо Тэлбота внезапно исказилось гримасой боли. Ричард кинулся к звонку, с тревогой наблюдая за умирающим.

Постепенно судорога отпустила, и Тэлбот выдохнул:

— Пора, Ричард. Возьмите бумажник. Все это теперь ваше. — Он сделал над собой усилие и слабо улыбнулся. — Послушайте моего совета, примите таблетку. Вы не слишком преуспели в жизни. Станьте снова двадцатилетним и попробуйте еще раз начать сначала…

Было далеко за полночь, когда Ричард вернулся из больницы. Потрясенный пережитым, он сразу бросился в кровать и, на удивление, быстро забылся тяжелым сном.

Проснувшись поутру, он обнаружил, что Арчи и Дэвид, с которыми он делил квартиру, уже отправились за город, где в конце недели проходили их занятия. Трое приятелей из соображений экономии, стремясь облегчить быт, жили вместе и вполне уживались. Но сейчас, не горя желанием обсуждать с кем-либо пугающее «наследство» Тэлбота, Ричард радовался своему одиночеству.

Он позвонил в больницу и узнал, что Тэлбот ночью скончался. Хотя ничего другого он и не ждал, известие его расстроило. Теперь он остался один на один с волнующей тайной.

Его малопримечательное, хотя и не лишенное приятности, лицо выражало неудовольствие, когда он, плюхнувшись в кресло, раскрыл бумажник и тщательно исследовал его содержимое. Сомнений не оставалось. Документы, если только они не были очень уж хорошей подделкой, полностью подтверждали рассказ Тэлбота.

В совершенной растерянности Ричард откупорил трубочку и вытряхнул из нее две таблетки. Белые, гладкие, они выглядели такими безобидными у него на ладони. Но какая же в них таилась сила! Неужели они и в самом деле могли подарить сорок лет обновленной жизни?

Вконец расстроенный всем происшедшим, Ричард высыпал таблетки обратно в трубочку и вдруг почувствовал, что безмолвная, опустевшая квартира начинает его тяготить. Он вскочил, принялся мерить комнату шагами и почти час бегал взад-вперед, на все лады пережевывая возникшую перед ним проблему. Что ему делать с таблетками? Он должен либо использовать их, либо уничтожить. Хватит ли у него духу принять их?.. Хватит ли духу уничтожить? Мысли беспорядочно теснились в голове: картины новой жизни, обретенной благодаря таблетке, и горечь сожаления об упущенных возможностях, если он не воспользуется предложенным…

На миг остановившись, он заметил, что все еще продолжает машинально вертеть в руках злополучную трубочку. В порыве внезапного раздражения он отшвырнул ее, сунул в письменный стол бумажник с документами Тэлбота и побежал в спальню. Здесь он торопливо собрал рюкзак, забросил его на спину и выбежал из квартиры. Он уедет за город на уикенд, отправится бродить. У него всегда голова лучше работала, если он двигался.

Во всяком случае, так он считал прежде. Но сейчас испытанное средство отказало, и на другой день, после бесцельных шатаний по окрестностям он был не ближе к принятию решения, чем когда только пустился в путь. Более того, настроение у него вконец испортилось.

В воскресенье к исходу дня, осознав свое поражение, физически и духовно измученный, Ричард снял рюкзак и опустился на придорожный столбик. Он сидел, ссутулившись, сунув руки в карманы, хмуро растирая ногой опавшие листья, и с горечью впервые признавался себе в собственной несостоятельности. Да, пришлось-таки взглянуть правде в лицо. Он не мог долее обманывать себя. Теперь ему стало ясно, что он никогда, в сущности, не мечтал начать жизнь сначала, как и не мечтал еще раз прожить двадцать последних лет. Тэлбот был прав, когда сказал, что Ричард не слишком преуспел в жизни. Его скромная деятельность в министерстве почт, которую он, уступая желанию матери-вдовы, избрал в юности, была размеренной и надежной, то есть именно такой, какой хотела для него мать. И после ее смерти он продолжал исполнять свою службу, боясь перемен, радуясь мелким повышениям, довольный незыблемой рутиной. Но до сих пор он считал, что ему просто не повезло, видимо, судьба так сложилась, и вины его в этом нет. При случае он любил повторять — и сам в это верил, — что закончил бы университет и добился бы видного положения, будь у него возможность.

Ну вот, теперь такая возможность предоставилась. Он должен только воспользоваться предложенной таблеткой и снова стать двадцатилетним. Сейчас на его пути нет препятствии. К тому же благодаря своей бережливости он за эти годы скопил сумму, достаточную для того, чтобы окончить университет и продержаться первое время, пока не подвернется стоящая работа.

Но Ричард знал, что ему не хватит на это ни воли, ни желания, более того, он вполне удовлетворен своей нынешней неприхотливой жизнью. Все эти рассуждения на тему «будь у меня возможность» были пустой болтовней, стремлением оправдаться, не больше.

К тому же его страшил сам акт приема таблетки, техническая сторона, если можно так выразиться. Пришлось бы куда-то уехать. Мыслимое ли дело, вдруг сразу помолодеть на двадцать лет там, где все тебя знают. Значит, прожитые годы необходимо просто вычеркнуть из жизни вместе со всем, что с ними связано, — службой, друзьями, привычным окружением…

Нет. Он просто не в состоянии этого сделать, у него недостало бы на это мужества. А что, если испробовать другой вариант, отдать таблетки специалистам, чтобы они разобрались в их составе, и затем подарить открытие Тэлбота человечеству. Но Ричард тут же отказался от этой мысли. Разве мир уже сейчас не страдает от перенаселенности? И предположим, что чудесное средство попадет в нечистые руки «избранных»? Не приведет ли это к диктаторству или к чему-нибудь еще худшему? Так как же все-таки поступить? Вообще уничтожить таблетки? Но вправе ли он так распорядиться даром Тэлбота?

Ричард с отчаянием вынужден был признаться, что никогда не найдет в себе сил предпринять хоть что-то. Вот если бы он мог с кем-нибудь посоветоваться, ему просто необходима помощь. И тут он вспомнил об Арчи и Дэвиде. Нет, Арчи не подойдет — он слишком криклив и легкомыслен. Но Дэвиду стоило, пожалуй, довериться. Дэвид был рассудительным малым, к тому же энергичным и честолюбивым. Он, возможно, даже согласится принять в этом деле участие: вот если бы он и Ричард приняли по таблетке и затем вместе начали новую жизнь! Вдвоем пуститься в такую необычную авантюру совсем не то, что одному.

Ричард немного воспрянул духом. Да, именно так он и сделает. Обсудит все с Дэвидом, и они вместе решат, как быть. Он посмотрел на часы и убедился, что еще успеет к поезду, идущему из ближайшей деревушки в Лондон.

Прямо с вокзала он позвонил к себе на квартиру, чтобы узнать, вернулись ли приятели, и договориться с Дэвидом о встрече где-нибудь подальше от дома и от Арчи.

Трубку сняли после первого же звонка. Голос Арчи прямо в ухо Ричарда проревел:

— Дэвид?!

Ричард вздрогнул от неожиданности.

— Нет. Это Ричард.

— О, ты… Тебя-то где черти носят? Ты бы лучше поторопился. Дэвид сбежал.

— Сбежал? Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, сбежал. Смылся. Смотал удочки. Помнишь, у нас должна была состояться конференция за городом? Ну так вот, ее отменили, и мы уже в субботу вечером вместе вернулись в Лондон. Когда мы добрались до Юстона, я отправился навестить Пег и Тома, а Дэвид заявил, что у него чертовски разболелась голова и он поедет прямо домой. Больше я его не видел. Такого низкого, такого подлого коварства…

— Ну-ну, полегче! Только потому, что он задержался…

— Он не задержался. Я обзвонил решительно всех знакомых. Он смылся, говорю я тебе, смылся и свалил на нас…

— Арчи, не сходи с ума! Ты не вправе так говорить. Если его на самом деле нигде нет, может быть, с ним что-то случилось…

— Ничего с ним не случилось! По-моему, он просто-напросто ведет двойную жизнь. У него где-то есть еще квартира, и он живет там с девицей. Это единственное возможное объяснение. Он не взял ничего из одежды, хотя дома побывал, потому что чемодан его здесь, а сам он перед уходом переоделся: его костюм висит на стуле в его комнате. Не солгал он только в одном: голова у него действительно болела — в ванной валяется пустая трубочка из-под анальгина…

Ричарда словно молотом по голове ударили. Трубочка из-под анальгина! Куда он ее дел? Помнится, просто зашвырнул куда-то. Две таблетки… сорок лет… о господи! Неужели Дэвид?..

Голос Арчи продолжал неумолчно гудеть ему в ухо:

— Мне, конечно, наплевать на его образ жизни, но заставлять нас расхлебывать результаты своих похождений…

Ричард сдавленно повторил:

— Результаты?..

— Да, результаты: новорожденного младенца, которого я нашел у него на кровати запутавшимся в его пижаме и вопящим что есть мочи. Младенец — точная копия Дэвида…