К счастью, это случилось уже на улицах города А.

— Ничего не понимаю…

Водитель несколько раз нажал на акселератор, потом вышел из машины, откинул капот и начал копаться в моторе. Копался он долго, но ничего не наладил.

— Не беспокойтесь, — сказал я, — тут уже недалеко, дойду пешком.

— Извините, пожалуйста, — пробормотал он (бывают же такие вежливые таксисты! Или он очень уж растерялся?). — Ничего не понимаю… Вроде бы все в порядке: и зажигание, и канал подачи бензина… Горючего полный бак…

Я зашагал в сторону замка и еще долго слышал, как он чертыхался.

В замке творилось что-то невообразимое. Тысячи чернорубашечников сновали туда-сюда, как муравьи. Подъезжали телеги, доверху нагруженные провиантом, бамбуковыми пиками, мечами и прочим допотопным оружием. В ров опускали стальные капканы, в бойницы заталкивали обернутые в сетку камни.

— Эй ты, юнец, — крикнул мне один из чернорубашечников, энергичный, мускулистый мужчина, и при этом так оскалил зубы, словно собирался меня укусить. — Не болтайся без дела, иди подсоби!

— А я по части Гоэмона работаю, — невозмутимо ответил я. — Вы не можете объяснить, что здесь готовится?

— Ты что — дурак? Война, конечно!

— А с кем воевать будем?

Он смерил меня презрительным взглядом.

— С кем, с кем… А я почем знаю… Надо подготовиться, и все! Один налет уже был, могут и еще раз напасть. Так что хватит зубы заговаривать, работай давай!

В замковой кузнице ярко пылал огонь, раздуваемый мехами. Кузнецы ковали мечи.

Вдруг послышались какие-то дикие вопли. Может быть, враг уже напал? Я посмотрел в ту сторону, откуда доносился крик. Оказывается, это были учения. Здоровенные парни, вооруженные бамбуковыми пиками, выстроились в несколько рядов. Немного поодаль стоял командир. Взмах руки, и шеренга с дикими воплями бросается на соломенные чучела. Еще взмах, и следующая шеренга повторяет всю операцию… Выпученные глаза, потные лица, хриплые голоса… Мне стало противно.

— Тода-сан, не желаете ли принять участие в учениях? — спросил заметивший меня преподаватель фехтования, старик с красивой окладистой бородой. Его грудь была обтянута бамбуковым нагрудником.

— Нет, благодарю покорно. Меня это не привлекает. Очень уж похоже на тренировки времен войны.

Каждый раз, заслышав, как пики вонзаются в соломенные чучела, я хотел зажать уши. Перед самым концом войны я учился в первом классе гимназии. У нас тоже была военная подготовка. Как сейчас вижу: я бегу с винтовкой наперевес, вонзаю штык в «противника», тут же отпускаю винтовку и бегу назад. Офицер-преподаватель стегает меня ремнем. И так — до бесконечности…

— Очень жаль, Тода-сан… Вы изволили вспомнить войну. Да, в конце войны, когда наше дорогое отечество было в опасности и враг со дня на день мог высадиться на священные земли Японии, все мы были готовы встретить его бамбуковыми пиками. Но прошли годы, и люди забыли о собственном патриотизме, а о старинном славном оружии иначе как со смехом не говорили. Таких, как мы, называли фанатиками, безумцами. Но тем не менее я упорно разрабатывал тактику рукопашного боя, приемы атаки вооруженных бамбуковыми пиками отрядов. И дело моей жизни не умерло. Я испытываю величайшее счастье!

— Что ж, испытывайте на здоровье. Никто вам не запрещает, — сказал я. — А чего-нибудь посерьезнее бамбуковых лик и палок у вас не найдется?

— Сейчас брошен клич по всей Японии. Собирают настоящие мечи и пики со стальными наконечниками, — с обидой сказал старик. — Но их сохранилось очень мало. Оказывается, в свое время почти все имевшиеся запасы были конфискованы полицией и уничтожены. Зато нам удалось собрать в этом замке почти всех мастеров-оружейников. Они куют мечи. Но все же оружия не хватает…

У одного из оружейных складов группа молодых чернорубашечников под руководством мастера изготовляла луки и точила стрелы. Мастер отчаянно чертыхался. При первой пробе луки лопались, тетива все время соскальзывала, стрелы летели совсем не туда, куда метил стрелок. Выдерживали испытания меньше половины изготовленных луков. Старинное оружие, очевидно, вещь деликатная, его нельзя делать на скорую руку.

У западных стен замка множество людей трудилось над сооружением гигантских луков и катапульт. Вокруг валялись толстые бамбуковые жерди, листы железа. Здесь дело обстояло еще хуже. Огромные стрелы и камни летели во все стороны, раздавались крики раненых.

Я рассеянно смотрел на всю эту возню и суматоху.

— Тода-сан! — крикнул один из охранников. — Тамура-сэнсэй изволят вас искать. Приказывают немедленно явиться в хонмару на заседание штаба.

Штаб находился в глубоком подземелье под внутренней крепостью. Тамура сидел в окружении доверенных лиц — главарей своей шайки.

— Тамура-сан, в чем дело? — спросил я. — Готовимся к бою?

— Гм… — глубокомысленно изрек Тамура и скрестил руки на груди.

На нем было походное хаори без рукавов, под хаори — боевые доспехи, украшенные черным шелковым шнуром.

— Не думаю, что бой начнется немедленно. Но мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

— К каким неожиданностям?

— Ветер и тучи возвещают опасность. Весьма вероятно, что в течение двадцати четырех часов Соединенные Штаты Америки разорвут дипломатические отношения с Японией.

И зачем он так говорит? Все валит в одну кучу: поэтический образ — «ветер и тучи возвещают опасность» и газетный штамп — «разорвут дипломатические отношения».

— Вы думаете, Америка так сразу и решится порвать с нами?

— Разумеется, не так это просто. Ведь наши страны долгое время были союзниками. Сейчас по инициативе Франции ведутся переговоры на уровне послов о встрече нашего премьера с президентом США. Однако, по всей видимости, на президента оказывают давление сенат, Пентагон и госдепартамент. Президент, кажется, совершенно потерял голову, — Тамура напустил на себя ужасную серьезность. — Не исключена возможность, что Пентагон предпримет сепаратные действия. Ведь армия пострадала больше всех. Пушки не стреляют, бомбы не взрываются, военные утратили смысл жизни.

— Подумаешь, огнестрельное оружие! — возразил я. — Ведь армия, эта огромная, прекрасно налаженная машина, и без пушек обладает большой силой.

— Конечно! — Тамура кивнул. — Крупные соединения сухопутных частей и морской пехоты, вооруженные штыками, являются мощными боевыми единицами. Получено сообщение, что мотомеханизированные части американской армии, переименованные в кавалерию, тренируются в кавалерийской атаке. Вместо лошадей у них мотоциклы.

На душе у меня стало совсем горько. Выходит, дело не в порохе и взрывчатке. Методы ведения войны изменятся, а бои и взаимное убийство останутся, как и прежде.

Я представил себе эту «кавалерию». Мотоциклисты, вооруженные пиками и саблями, кидаются в атаку. Идиотизм! Сумасшедший дом! Меня начал разбирать судорожный смех.

— И потом вот еще что, — продолжал Тамура. — Сильный всегда прав. Захочется Америке разорвать дипломатические отношения, она и разорвет. Наша былая дружба висит на волоске. Разве бомбежка камнями не показательна в этом отношении?.. Да что ссылаться на Америку! Разве мы в свое время не так же вели себя с Китаем?

Но лестнице кубарем скатился связист. Парень, зеленый от нервного перенапряжения и усталости, отдал честь Тамуре и протянул ему телеграмму.

— Идиоты! Сволочи! — Тамура задохнулся от гнева. — Снюхались с псами из ЦРУ и решили совершить государственный переворот. И после этого они еще смеют называть себя правыми! Вы только подумайте — молодежь из Сил самообороны лижет зад американцам!

— Это же совершенно естественно, — невозмутимо сказал я. — Обычная политика США. В Южной Америке, например, они в первую очередь устанавливают контакт с правыми, а потом с их помощью отделываются от нежелательного им правительства. В результате появляется угодное им марионеточное правительство, сформированное из правых лидеров.

— Пусть, пусть! Мы еще посмотрим, кто кого! — Тамура весь кипел. — Эти сопляки от политики хотят любой ценой заполучить Гоэмона, секретное оружие, — он скомкал и швырнул на пол телеграмму. — Особенно военные.

— Разрешите продолжить наше заседание, — почтительно вмешался один из командиров. — По имеющимся у нас данным, седьмой американский флот, уйдя от берегов Юго-Восточной Азии, направился в военный порт на Гавайских островах, слился с Тихоокеанским флотом и в настоящее время находится у наших островов Огавасара.

— И конечно, с морской пехотой, — буркнул Тамура.

— Да, разумеется. Морская пехота и несколько отборных пехотных дивизий. По-видимому, флот располагает и воздушно-десантными частями.

— Хотя расторжение дипломатических отношений и не означает немедленного объявления войны, — изрек старик с бородой, походивший на средневекового ученого, специалист по тактике, — но вполне допустимо, что американцы, игнорируя правила игры, применят силу. Как нам известно из истории, любая акция может быть впоследствии оправдана. Причину найти всегда можно. Потом начнут спорить, кто прав, кто виноват, а пока спорят — глядишь, и забыли, из-за чего спор. Вот так-то.

— Ну, знаете, — сказал я, — есть международное общественное мнение.

— Международное общественное мнение? — презрительно усмехнулся «тактик». — А что оно может? Я не стану утверждать, что в настоящее время процветает расизм, но Америке плевать на общественное мнение азиатских стран. Еще с Европой она, может быть, в какой-то мере и считается, а уж Азия…

— А нас самих мнение азиатских стран разве волнует больше, чем мнение Европы? — попытался я возразить, окончательно впадая в уныние.

Он говорит очень убедительно. Неужели такова действительность, и «общественное мнение» не может принести никакой пользы?

— Америка предложила Советскому Союзу принять совместные меры против Японии. Однако Советский Союз отверг это предложение и обратился к японскому правительству с настоятельной рекомендацией передать новое оружие в ведение Организации Объединенных Наций во имя мира во всем мире, — продолжал командир. — Сейчас Генеральный секретарь ООН ведет переговоры с японским правительством по этому вопросу. Китай предложил Японии всестороннюю помощь для «защиты нового оружия от любых посягательств». Китайское предложение нашим правительством пока не обсуждается…

Снова появился связист.

— Тамура-сэнсэй, вас просит к телефону господин К. Велели передать, что, если вы откажетесь с ним разговаривать, он снимает с себя все обязательства и не считает вас больше своим учеником.

Этот господин К., устроивший свидание Тамуры с премьер-министром, был старейшим и крупнейшим закулисным политическим деятелем Японии.

— Ах, так?! Очень хорошо! Расколи над трубкой чашечку для сакэ, пусть слышит, как раскалывается наш союз! — заорал Тамура. — И передай этому старому олуху: Дайдзо Тамура один, без поддержки Японии, поведет крупную игру против всего мира. Да, да, Тамура укрепится в этом замке, и пусть его сколько угодно называют капризным ребенком! И к чертовой матери все компромиссы! Ничего, эти стены выдержат любую атаку, а у нас достаточно терпения.

Все присутствующие растрогались. Должно быть, Тамура обладал обаянием примитива, которое обычно пускают в ход закулисные деятели.

— А вы уверены, что здесь можно продержаться? — без обиняков спросил я. — Если камни будут сыпаться каждый день, нам придется несладко. Да еще председатель комитета Объединенной группы начальников штабов США грозился облить нас бензином и поджечь.

— Камни — ерунда. Замок ведь железобетонный, да и подземелья достаточно надежные и обширные. Есть только один минус — маловато оружия. С бамбуковыми пиками все в порядке, а вот мечей и доспехов но хватает.

— Ну, если начнется настоящая война, наверно, японское правительство не станет сидеть сложа руки, — сказал я. — Вот когда чувствуешь необходимость в Силах самообороны. Самые мощные войска в Азии, как говорило правительство…

— Плакали наши Силы самообороны, — трагическим голосом произнес бородач. — Вот уже сорок восемь часов, как они перешли под командование армии США в связи с чрезвычайными обстоятельствами на Дальнем Востоке, как это предусмотрено японо-американским договором безопасности.

— Что? Что? — пеня как громом поразило. — Ну знаете… да это же идиотизм! Быть такого не может!

— Но, к сожалению, это правда! Секретные статьи японо-американского договора предусматривают такие случаи. И так бывало каждый раз: чуть только дела американцев на Дальнем Востоке ухудшались, наши Силы самообороны секретно получали приказ о боевой готовности номер один. А сейчас предлогом послужили волнения в Сеуле.

— Да как они смеют! — заорал я, стуча кулаком по столу. — Ведь получается, что войска нашей страны не могут защитить свою собственную страну, а, наоборот, будут воевать против самих себя!

— Не горячитесь, Тода. Поймите, что оборонительная система Японии — не союзник вооруженных сил США, а лишь передовая позиция американской армии, — очень спокойно сказал Тамура. — Управление обороны разрабатывало тактические и стратегические планы лишь на случай войны со странами коммунистического лагеря, а возможность войны с Америкой вообще не предусматривалась. И солдаты воспитывались в таком духе. Никто никогда не допускал мысли, что у нас возникнет конфликт с США. Я, как правый деятель, весьма возмущен!

Я смотрел на Тамуру, ничего уже не соображая. И вдруг он обеспокоенно сказал:

— Пойдите поищите Гоэмона-сэнсэя. Что-то я давно его не видел. Пригласите его сюда, в штаб.