Дэнни Плектей
Не нашей работы

Патрульный корабль «Солнечный океан» был всего в миллиарде миль за орбитой Плутона, когда в капитанской каюте зазвучал сигнал вызова. Капитан мгновенно проснулся и нащупал в темноте на ночном столике тумблер видеофона.

— Капитан слушает. Доброе утро.

— Докладывает штурман, сэр. Сообщаю показания радара.

— Что у вас там? — спросил капитан.

— Большой выброс, сэр. Препятствие по курсу примерно в ста тысячах миль. Теперь уже в сорока тысячах. Какое-то тело большой плотности, сэр.

Капитан снова пошарил на ночном столике, зажмурился от яркого света и вскочил с постели

— Продолжайте следить. Сейчас оденусь и приду.

И пяти минут не прошло, а он уже стоял рядом с штурманом и разглядывал на экране локатора неяркое пятнышко света, окруженное своим особым мирком — подобием крохотных звездочек и смутно светящихся облачков газа.

— Что-то большое и плотное, — с опаской заметил штурман.

— Очень большое и очень плотное, — спокойно поправил капитан.

— Уник говорит, до него уже всего около двадцати тысяч миль, капитан, — сказал программист, сидевший у вычислителя.

Как и все новые патрульные суда, «Солнечный океан» был оснащен электронно-счетной машиной самой последней марки — Сверхэкономичным Малогабаритным Универсальным Вычислителем. Экипаж называл его любовно — Уник, и в обиход вошла неизменная присказка «Уник его знает!»

— Скомандуйте Унику замедлить ход на три четверти и готовиться к полной остановке, — распорядился капитан, не отрываясь от радара.

— Есть, сэр, слушаю, — отозвался программист.

Корабль содрогнулся от резкого торможения. Капитан ухватился за поручни, окружавшие радарную установку. Потом с усилием прошел четыре шага, которые отделяли его от программиста.

— Уник исследует его, сэр, — сказал программист. — Пока ничего не известно.

Истекли две долгие минуты торможения, и на панели вычислителя мигнул зеленый огонек.

— Вот данные, капитан, — сказал программист. — Уник говорит: «Строение — сплав»… сплав, капитан!.. «Действующего источника энергии не обнаружено»… Какая-то штука не нашей работы!..

— Велите Унику удирать ко всем чертям! Полный ход, общая тревога!

Капитан ухватился за поручни. Корабль снова тряхнуло.

…Пытаясь связаться с чужим кораблем на расстоянии, они перепробовали все средства и способы. Ни ответа, ни хотя бы малейшего признака, что их призывы замечены.

Вспышки осветительных атомных ракет — и те не вызвали отклика. Непрерывные наблюдения Уника тоже ничего не давали. «Никаких сигналов не обнаружено… — сообщал он снова и снова. — Курс без изменений… общее состояние без перемен».

Тогда капитан с десятком добровольцев сел в космоскаф, и маленькое суденышко, описав длинную кривую, начало приближаться к чужаку.

— Если с нами или даже с «Солнечным океаном» что-нибудь стрясется, — рассуждал капитан, — что ж, во всяком случае, все показания Уника будут переданы на базу. И телепередатчики у нас с собой. Все, что мы узнаем, станет известно и там.

Они снова попытались связаться с чужаком, обходя его по малой орбите, но безуспешно, — и тогда крохотная ракетка подошла вплотную к исполинскому чужому кораблю. Пилот остался у штурвала, капитан и все прочие надели скафандры и вышли.

Они долго простукивали безответный корпус корабля, и наконец капитан решил, что уже хватит канителиться и надо проникнуть внутрь, без зазрения совести пустив в ход маленькую бомбочку.

— По крайней мере они заметят наше присутствие, — сказал он.

— Еще вскроем эту коробку где-нибудь не в том месте, — заметил кто-то из команды.

— Ну, в дамскую уборную, может, и не вломимся, — сострил еще кто-то позади.

— Скафандров ни в коем случае не снимать, — распорядился капитан. — Держаться поближе друг к другу, телепередатчики — на максимальный обзор.

И он нырнул в отверстие, проделанное в обшивке молчаливого корабля. Остальные поспешили за ним. Тот, кто шел последним, прощально помахал рукой плывущему невдалеке космоскафу.

Чужой корабль и вправду был огромен, и все каюты тоже. Люди бродили по нему, ни на минуту нигде не задерживаясь, и все же потратили несколько часов, пока обошли его весь. Наконец, они вновь очутились близ отверстия, через которое проникли внутрь. Картограф — он на ходу все время делал пометки и зарисовки — доложил об этом капитану. Здесь они остановились и начали совещаться.

— Каюты прямо как ангары, тут нигде не спрячешься, — сказал кто-то. — Разве что сами они совсем крохотные.

— Ну, какое-то соответствие должно быть, — возразил капитан, быстро глянув по сторонам. — На такой махине вряд ли могли летать существа мельче нас с вами. Судя по всему, на борту, кроме нас, ни души. Подозреваю, что команда давным-давно покинула корабль.

И он приказал всем отправиться в отсек, где, как уверял картограф, находился жизненный центр корабля. Во всяком случае, он был еще больше других, и капитан считал, что его-то и надо первым делом тщательно обследовать. Они принялись дотошно осматривать каждый уголок и каждую мелочь, и тут к капитану подошел один из команды.

— Я так думаю, сэр, на борту никогда никого и не было, — сказал он. — Может, это просто такая огромная станция-робот.

Но эта гипотеза рухнула уже через минуту, потому что несколько человек наткнулись на большие листы какого-то материала вроде пластика. Тысячи таких листов были сложены в ящиках вдоль стен — что-то вроде огромной картотеки. И в этих листах они сразу узнали на удивленье подробные маршруты… или, скорее, карты целых солнечных систем и отдельных звезд, и планет, больших и малых.

— Смотрите-ка, а ведь это, по-моему, наша солнечная система, — сказал капитан. — А вот и наша Земля!

Люди с изумлением разглядывали тонкие листы. Они подносили телекамеры поближе к сложной сети значков и пометок, чтобы на корабле увидели все подробности.

— Пускай Уник все как следует разглядит, — сказал капитан. — Может, он разберется в их надписях.

— Наверно, тут у них была штурманская рубка, — догадался кто-то, и все с ним согласились.

— Право, они неплохо ориентировались в пространстве, — заключил капитан, собираясь в обратный путь.

…Наконец-то он снова у себя в каюте, в носовой части «Солнечного океана». Он сидит на краю постели, которую всегда называл по-морскому «койкой», и обстоятельно описывает в дневнике («вахтенном журнале», как он предпочитал выражаться) удивительные события последних часов. Он остановился, обдумывая какую-то особенно цветистую фразу, но вдруг зазвонил сигнал вызова и он протянул руку к видеофону.

— Капитан слушает. Что у вас там?

— Докладываю данные вычислителя, сэр.

— Ну как, удалось нашему Унику расшифровать надписи на картах?

— Пока есть только предварительные результаты, сэр. И вот что, капитан: Уник говорит, это не карты…

…Это—рабочие чертежи!..