Мира чувствовала себя неуютно. Мало того что не во что было переодеться, так ещё какой-то темнокожий татуированный громила к ней прицепился. Мира ведь считала, что с трудностями справляется сама, пока не пришлось вырываться и бежать. Но далеко уйти не удалось, события развивались по нарастающей. И, разумеется, после этого она осталась.

Торрес бы пальцем у виска покрутил и опять назвал сумасшедшей. «Потому что никакая борьба за справедливость не должна стоять выше собственной безопасности». Но Мира не могла бросить своих защитников! К тому же вступившемуся за нее пареньку явно требовалась помощь. После удара ка-марга он сидел на полу и тряс головой.

– Эй! – кинулась к нему Мира. – Как ты?

– Нормально… – он пощупал себе лоб. – Помоги Тиранне…

– Кому? – Мира обернулась.

Ка-Таго оттеснил рыжеволосую к перегородке, где одной рукой зафиксировал ей запястья, а другой – подбородок. Было очевидно, что эту самую Тиранну ждали крупные неприятности, из-за неё – Миры. А с противоположного угла к ним подтягивались другие ка-марги.

– Началось, – выдохнул белобрысый. – Что делать?

– Не знаю… – огорчилась Мира и решительно выпрямилась.

– Ка-Таго! – звонко позвала она.

Громила обернулся и опустил руку. Рыжеволосая мотнула головой, в упор глянула на Миру, и та замерла, открыв рот. Левая половина лица у девушки оказалась изуродованной. От багровой скулы к виску, ко рту и подбородку тянулись белесые пупырчатые борозды. Они хоть и не деформировали лицо, но вызывали омерзение. Девушка, поймав взгляд Миры, понимающе усмехнулась и отвернулась, а Мира переключилась на Ка-Таго.

– Эй! Ка-Чего! – повторила она, намеренно коверкая имя ка-марга. – Тебе нужна я? Вот и отпусти её.

– Дура, – процедила сквозь зубы эльскеде.

К тому времени и другие обитатели загона заинтересованно стянулись к ним, обступая кольцом Тиранну с Ка-Таго и ка-маргов. Напряжение возросло, только что воздух в ангаре не потрескивал. Ка-марги приготовились и подобрались… Только Ка-Таго, удивлённый наглостью гетеры и уверенный в поддержке своих бойцов, ослабил захват. Зеленоглазая молниеносно среагировала. Вырвала одну руку и локтем заехала ка-маргу в сплетение, одновременно норовя пнуть его в колено. Ка-Таго напряг мышцы, уклонился от пинка, всего лишь переменив позу, и блокировал новые попытки, снова перехватив запястье рыжей, а другую руку заломил ей за спину, так что девушка вскрикнула от боли, несмотря на выучку.

– Кто-нибудь! – в отчаянии завопил Гай. – Ей же больно!

Неожиданно среди рекрутов – лоботрясов и уличных бродяг, мелких бандитов и просто отъявленных хулиганов нашлись сильно обиженные на ка-маргов.

– Наших бьют! – пронзительно выкрикнул кто-то.

И плотину прорвало! Стычка резко превратилась в массовое побоище – стенка на стенку.

Мира испуганно вцепилась в своего тощего заступника и задрожала, когда все набросились друг на друга. Начался форменный мордобой! С истошными воплями, рычанием и гиканьем… И в полной неразберихе. Замелькали кулаки, а в проходе тотчас образовалась свалка… Внезапно участники побоища стали падать один за другим, как подкошенные, хватаясь за головы и корчась в конвульсиях. Лица исказились до неузнаваемости. Драчуны визжали, скулили, мычали, орали и хныкали, извиваясь на полу и расползаясь, кто куда, не разбирая дороги.

Ка-Таго взвыл, оттолкнул Тиранну и, теребя мочку уха, хаотично заметался, натыкаясь на переборки. Он был близок к обмороку как никогда, испытывая нестерпимые муки от сверлящей виски боли.

«Так вот… зачем… штрих-код… – мелькнуло в гаснущем сознании.

Ка-Таго рухнул и затих неподвижной грудой мускулов и шерсти.

Тиранна упала сразу и свернулась в клубок, прикрываясь ладонями, словно пыталась защититься от неведомого агрессора. По затылку словно долбили невидимой кувалдой. Она зажмурилась и задышала часто-часто, пытаясь справиться с болью, теряя последнюю нить реальности, и перед глазами упала кровавая пелена…

Вскоре зачинщики и участники перестали кататься по полу. Многие лишились чувств, а кто-то тихо стонал, обессилев от страданий. Они просто валялись беспомощно в разных позах. А Мира, Гай и остальные непричастные смотрели на это со смешанным чувством страха и недоумения.