Зябкое, мглистое утро вставало над Кекрополем.

Блеклая, как с похмелья, заря не могла пробиться сквозь пелену обложных туч. Шерстистый войлок гасил краски, рассвет выцветал, не родившись, и мир оставался монохромным, лишь неохотно светлел на востоке в прорехах меж темными остовами многоэтажек окраины.

Ритмичное чмоканье кроссовок по сырому асфальту разносилось на добрый квартал. Вряд ли бегун-одиночка привлек чьё-нибудь внимание. Большинство кекропольцев еще видело девятый сон, а те, кто волей злой судьбы продрал глаза в несусветную рань, плевать хотели на маньяка здорового образа жизни. Разве что отпетый брюзга буркнет спросонок: «Неймется дураку! Хороший хозяин в такую погоду собаку из дому не выпустит…»

На подъездной дорожке к своему дому Синид перешел на шаг. Открывая входную дверь, он не задержался ни на миг. Ювелирно точным движением вогнал ключ в замочную скважину, провернул с масляным щелчком; дверь распахнулась одновременно со следующим шагом, пропуская хозяина в прихожую. Инспектору нравились ритм и непрерывность, непрерывность и ритм. Их волны, плавно накатывая, успокаивали нервы, растворяли в себе на манер динамической медитации.

В прихожей Синид сбросил ветровку и кроссовки, вогнал ступни в легкие спортивные тапочки, пружинистой походкой миновал коридор и, по-прежнему не задерживаясь, начал спускаться в подвал. Встроенные светильники над головой включались автоматически и гасли за спиной. Один пролет, другой, третий. Здесь инспектору пришлось задержаться, чтобы набрать код на цифровом замке. Тяжелая дверь мягко закрылась за его спиной. Загорелись вполнакала галогенные лампы, осветив спортзал, какому позавидовал бы иной фитнес-клуб средней руки. Сто двадцать квадратных метров – не многовато ли для одного? Синид считал, что в самый раз. Пол, выложенный плиткой из резиновой крошки, лоснился в свете ламп. Собранные на креплениях, без клея, светлые и темные плитки образовывали орнамент из ромбов, тянущихся рядами. Справа от входа часть зала была аккуратно застелена гимнастическими ковриками. Штабелек матов, стойки с гантелями и грифами штанг, шведская стенка, турник, брусья. Боксерский мешок на сто десять килограммов, круглая пузатая груша…

Тренажеры.

К трекерам, сайклам и степперам инспектор относился с пренебрежением, предпочитая бегать, считать ступеньки и крутить педали «живьем». Другое дело – «силовики». Матово-темная «психея» с узким выступом неожиданно удобного сиденья; спаренный блестящий «дромос», смахивающий на хайтек-виселицу; кресло астронавта – тренажер многопозиционного жима…

И двойная звезда коллекции: пара универсальных мультистанций-трансформеров на двадцать четыре программируемых режима – вдвое больше, чем у базовой модификации Bryareus NS4000. Два агрегата-близнеца застыли в семи шагах друг напротив друга: техногенные монстры-пауки изготовились к поединку, ощетинились хелицерами рукояток и рычагов, педипальпами штанг и кронштейнов. Глухая чернота резиновых накладок стильно контрастировала с хирургической белизной каркасов. Начинку трансформеров – сложную механику, электронику и мощные, почти бесшумные электромоторы – скрывали высокие центральные кожухи, похожие на обелиски из шлифованного графита.

Остановившись у ближнего «паука», Синид любовно огладил разводные рычаги, задержал ладонь на упругой бархатистой резине рукояток – и уселся на сиденье. Развернул к себе консоль с пульт-дисплеем, приложил большой палец к папиллярному идентификатору. На дисплее загорелась россыпь глаз – восемь зеленых индикаторов.

Механический голос был безукоризненно вежлив:

– Добро пожаловать в систему, хозяин.

– Голосовое управление!

Произнеся команду, Синид коснулся сенсора на пульт-дисплее.

– Есть голосовое управление.

– Пассивный режим.

– Есть пассивный режим.

– Жим от груди сто.

С едва слышным подвыванием сервоприводов рукоятки скользнули Синиду в ладони. Первый подход. Шесть повторений…

– Сто пять.

Сопротивление увеличилось. Второй подход. Еще шесть жимов.

– Режим равномерного усиления. Увеличение нагрузки до ста двадцати за тридцать секунд. Старт.

В мультистанции отсутствовали привычные грузоблочные системы. В этой модели их полностью заменили обратные гидроусилители. Нагрузка нарастала с плавной неумолимостью. Синид жал, ощущая вес, растущий раз от разу, и улыбался все шире, как человек, достигший предела мечтаний.

Нет, еще не достигший. Но рядом, рядом, близко.

– Режим ступенчатого усиления. Увеличение нагрузки до ста сорока. Интервал семь секунд. Шаг десять. Старт.

Он мог выжать и больше, но решил, что пока достаточно. Надо протестировать и другие режимы. В строке параметров на дисплее раз в семь секунд менялись цифры. Когда нагрузка дошла до объявленного предела, и цифры перестали меняться, Синид велел:

– Стоп нагрузка. Нейтральное положение.

Рукоятки высвободились из его пальцев и разошлись в стороны. Тренажер ждал. Живое существо, подумал Синид. Живое, хищное, покорное. Это прекрасно.

– Синхронизация альфа-бета.

– Есть синхронизация.

Трансформер, стоявший напротив, ожил. Механические лапы задвигались, принимая ту же конфигурацию, что и у альфы.

– Активный режим.

– Есть активный режим.

– Сведение-разведение ног. Нагрузка…

– Разгибание спины. Нагрузка…

– Жим ногами под углом. Нагрузка…

– Верхняя тяга. Нагрузка…

– Вращение торса. Нагрузка…

Вертикальная черта разделила дисплей пополам. В колонках справа и слева менялись цифры, возникали и исчезали строки с параметрами. Они были абсолютно идентичны. Дубль-тренажер, казалось, жил собственной жизнью, самостоятельно меняя конфигурации и нагрузки. Но все действия беты были зеркальным отражением эволюций альфы, в кресле которой усердно трудился инспектор Синид. Ровным тоном он произносил команду за командой, ни на секунду не прерывая упражнений, хотя обильный пот давно уже стекал по лицу инспектора, норовя забраться в глаза.

– Стоп.

Всё замерло.

– Идеально.

Инспектор потянулся за полотенцем, предусмотрительно оставленным в пределах досягаемости. Не распознав команду, дисплей мигнул желтым индикатором, но Синид оставил сигнал без внимания. Все мышцы приятно ныли. Новый софт для парных трансформеров работал даже лучше, чем он мог ожидать. Вот что значит, когда работу выполняет не просто талант, а гений. Надо будет ввести в память шесть нагрузочных комплексов, которые он уже разработал, привязать их к «горячим» командам…

Негромкий, но требовательный звук отвлек инспектора от размышлений. Вкрадчивая трель повторилась, и Синид, отбросив полотенце, мокрое от пота, вихрем сорвался с кресла. Этот вайфер, в отличие от служебного, звонил редко. И никогда – по пустякам.

– Слушаю, патрон.

По форме инструкции были обычными, то есть четкими и предельно ясными. Что же до содержания… Выслушивая их, Синид начал дышать чаще и глубже. Идея патрона ему не нравилась. Или даже так: очень не нравилась. Насчет «объекта», как выразился патрон, у инспектора имелись другие, куда более увлекательные планы. Однако до возражений дело не дошло: есть ситуации, когда возражать не следует, а главное, есть собеседники, кому возражать не следует.

– Вас понял. Выезжаю. Все передам до полудня.

На той стороне дали отбой. Минуту, если не две, Синид стоял молча, хмуря брови и возвращая дыхание к норме. Когда ему удалось справиться с волнением, инспектор улыбнулся – пожалуй, слегка вымученно.

– Вот и поглядим, – пробормотал он себе под нос. – Хорош? Поглядим, так ли он хорош…

Поднимаясь наверх, Синид думал, что надо бы оборудовать вторую душевую – в подвале, рядом со спортзалом. Он думал об этом не впервые, но душем в подвале так и не обзавелся. Обыденная, приземленная мысль, повторяющаяся раз за разом наподобие мантры, странным образом успокаивала Синида. А сейчас мало что было так необходимо инспектору, как спокойствие.