Глава 5
Едва хуа лейтенанта иссякла, меч Рико с лязгом опустился на камни. Я знала, что должна объясниться с островитянином, заверить, что захватила его волю ненамеренно, но не могла отвести глаз от Хаддо, насаженного на капитанский клинок. Его бессмысленное убийство пронзило мое сердце, словно отравленная стрела.
– Ты должен был взять его живым! – закричала я. – Живым! Ты подвел своего императора!
Я ринулась было к капитану, но Киго крепко сжал мое плечо:
– Нет! Это моя вина. – Он рывком притянул меня к своей груди. – Я слишком промедлил с приказом.
Я повернулась к нему:
– Он мог остановиться. Он успевал.
Император покачал головой:
– Было уже поздно.
– Леди заклинатель права, ваше величество, – вмешался капитан; его голос был холоден. – Я не подчинился вашей воле.
Император внезапно отпустил меня и отпрянул в сторону.
– Конечно, – пробормотал он, краснея. – Леди заклинатель.
Я отскочила подальше и увидела, как капитан выдергивает меч из груди Хаддо. Тот тряпичной куклой упал на камни. Он был нашим врагом… а еще добрым человеком и заботливым мужем, и теперь его жена осталась одна. Я зажмурилась, но не нашла утешения – вместо Хаддо в памяти всплыли безжизненные глаза солдата в осажденном дворце. Мое первое убийство, но, вероятно, не последнее. Разве вправе я судить капитана?
– Это моя ошибка, ваше величество. Вручаю вам свой меч и жду незамедлительной смерти.
Капитан опустился на колени и, припав лбом к земле, протянул императору клинок, хоть и наскоро протертый, но все еще блестевший от крови Хаддо. Я отвела взгляд.
Император выпрямился. На его уставшем, испуганном лице отразилось напряжение, челюсти крепко сжались.
– Я отклоняю твой дар, капитан Юсо. Твоя смерть пригодится мне в другом месте.
В словах императора заключался некий ритуал: мужчины нашли спасение в соблюдении церемоний.
Юсо поклонился:
– Моя жизнь принадлежит вам, небесный правитель. – Он присел на корточки и добавил с мрачной улыбкой: – Однако же оставаться здесь и дальше чрезвычайно опасно, ваше величество. Мои люди пытались сдержать патрульных, но если кто-то все же сумел проскочить, вскоре он приведет подмогу. Предлагаю зачистить все и отправляться в путь.
Император огляделся:
– Хороший совет.
И тут Юсо продолжил с нарочито бесстрастным лицом:
– Ваше величество, мы не можем позволить себе брать пленных… – Он посмотрел на одного из своих павших гвардейцев. – Или заботиться о раненых, которые не в силах передвигаться самостоятельно.
Я видела, как резко выпрямился Рико, будто собираясь возразить. Другой уцелевший гвардеец неуверенно глянул на него и вновь уставился на капитана.
Император рядом со мной шумно втянул воздух.
– Это необходимо, Юсо? – спросил он.
Капитан коротко кивнул.
– Я не согласен, – вмешался Рико, падая на колени. – Простите мою откровенность, ваше величество, но я думаю…
Император прервал его взмахом руки – тяжелое золотое кольцо блеснуло в солнечном свете – и повернулся к Юсо:
– Твои доводы, капитан?
– Чем меньше верховный лорд Сетон знает, тем лучше. У нас не так много преимуществ – никому не известны наша численность и выбранное направление, и леди заклинателя все до сих пор считают лордом Эоном. И все это будет передано верховному лорду либо верными солдатами, либо нашими же людьми под пытками, если мы хоть кого-нибудь оставим в живых.
До сего момента я не вполне понимала, что именно они обсуждают. Теперь же картина стала предельно ясна. Юсо хотел убить всех, кто еще дышал, оставшись лежать на поле боя. Неважно, друзей или врагов. От подобного зверства я лишилась дара речи.
– Рико? – позвал император со слабой мольбой в голосе.
– Капитан Юсо прав, – неохотно признал островитянин. – Но никогда бы ваш… это не кажется благородным поступком, ваше величество.
– Наверное, ты слишком долго пробыл в гареме, Рико, – заметил Юсо.
Лицо императора застыло.
Киго как-то признался мне, что мол, боится, что проведенное в гареме детство его изнежило. Сделало женоподобным. Если капитан знал об этом, то он вел подлую игру, ведь колкость, адресованная Рико, нашла свою истинную цель.
Как ни в чем не бывало, император подал знак кому-то за моей спиной:
– Это ты, леди Дела? – Повернувшись, я увидела, как Дела глубоко поклонилась. – Сопроводи леди заклинателя с поля боя, и готовьтесь к скорому отъезду. – Император взглянул на небо, исполосованное розовыми прожилками зари. – Выступаем через четверть колокола.
– Нет! – выкрикнула я. – Ваше величество, вы же не думаете…
– Леди заклинатель! – резко одернул меня Киго.
Усталость окончательно стерла с его лица юношескую мягкость и округлость. Теперь это было лицо мужчины, изможденного и подавленного.
– Идите. – Император кивком отпустил леди Делу.
Та взяла меня за руку и потянула вверх, поднимая. Я посмотрела ей в глаза в поисках поддержки, но Дела лишь едва заметно качнула головой.
– Где твои мечи? – спросила она.
Мои мечи… На одно безумное мгновение мне захотелось схватить их, вновь почувствовать силу Кинры под своей кожей, в своем сердце. Она бы остановила императора. Я тряхнула головой, избавляясь от порыва, – нет, она бы его убила.
– Я их принесу попозже, – пообещал Рико.
Дела крепче сжала мою руку и пошла к краю двора. Лежащий невдалеке человек содрогнулся. Я услышала слабый стон.
– Они действительно собираются?.. – Закончить фразу у меня не получилось.
Дела повела меня дальше мимо стонущих солдат:
– Не знаю. Сейчас мы боремся за наши жизни, Эона.
– Я могла бы попытаться их исцелить.
– Ты уже обуздала свою силу?
– Нет.
– Тогда ты ничем не поможешь.
– Но это неправильно!
Я потянула Делу назад, но она дернула меня за руку, вынуждая приноровиться к ее быстрому шагу.
– Мужчины не желают, чтобы женщины суетились рядом, напоминая им о жизни и милосердии, в то время как они должны поддаться агрессии и жестокости.
Я подумала о Кинре: не все женщины воплощают жизнь и милосердие. А как же я сама? Я едва знала, как быть женщиной, и после бойни в поселке меня вряд ли можно назвать символом жизни. Но даже если так, Юсо призывал к убийству. А император согласился на это. Я стиснула кулаки.
Дела протолкнула меня через красные дверные флаги. Одинокая лампа на стене почти погасла, погрузив переднюю в полумрак. Я напряженно прислушивалась к происходящему во дворе, одновременно и страшась звуков, которые могли проникнуть в наше затхлое убежище, и зная, что должна их услышать. Но утреннюю тишину нарушали лишь птичьи трели да мычание наших волов.
– Ты ранена? – Дела уже тащила меня к лестнице.
– Только рука, – вздохнула я.
Я подняла руку, дабы осмотреть порез. Жемчужины на предплечье сдвинулись, крепче прижимая фолиант к коже, и впервые меня испугали их щелчки и объятия. Если мечи Кинры жаждали смерти императора, то какова же цель ее дневника? Вдруг им тоже управляет ган хуа – отрицательная энергия, выделенная из хуа и нацеленная на императора? Без своей противоположности, положительной энергии лин хуа, ган хуа может оказаться смертельно опасной. Я подавила растущую панику. Все мои надежды зиждились на дневнике изменницы. Даже если там и содержится секрет драконьей силы, он все равно бесполезен – словам женщины, пытавшейся убить императора и пронесшей свою ненависть сквозь пять столетий, веры нет.
Нельзя рисковать, таская с собой книгу, чья сила может змеей пробраться в мои мысли и захватить их, как недавно мечи.
– Моя леди?
Мы с Делой обернулись. У задней двери стояла Вида.
– Мы с Солли отловили несколько лошадей гвардейцев. И я собрала в седельные сумки все, что сумела.
– Хорошо, – кивнула Дела. – Где наша одежда? Леди Эоне нужно платье. И лечение.
А еще нужно убрать фолиант подальше от моей руки – подальше от меня. Горло сжалось, словно от утраты. Фолиант был моим постоянным спутником последние несколько недель, символом надежды и силы. Казалось, будто меня предал верный друг.
Вида поманила нас на конюшенный двор. Снаружи пахло лошадьми, зерном и навозом – приятная перемена после запаха пролитой крови и выпущенных кишок. Я глубоко задышала, надеясь побороть отчаяние, грозившее захлестнуть меня с головой. Если я не могу доверять дневнику, то как сумею подчинить свои способности?
Вдоль коновязи стояли четыре лошади. Солли расхаживал между ними, успокаивая встревоженных животных мягкими поглаживаниями и нежным шепотом. Заметив наше приближение, он остановил нас взмахом руки:
– Мои леди. – Солли склонил голову набок, его обычную кривую усмешку сменили поджатые губы. – Не подходите к лошадям. Они все готовились для сражений и лягнут любого, кто окажется рядом.
Дела подтолкнула меня к хлеву:
– Иди с Видой, перевяжи руку и оденься. Только не в траур, во что-нибудь более незаметное.
Обойдя лошадей по кругу, я двинулась за Видой в сарай. Волы замычали, когда мы миновали их стойло. Наверное, они голодные. Я вдруг поняла, что тоже проголодалась, и невольно усмехнулась. Предательство и утраты меня не волновали – лишь еда и отдых.
Вида оглянулась через плечо:
– Насколько серьезна рана?
Крепкие объятия жемчуга притупляли боль, но теперь, когда я сосредоточилась на порезе, рана ныла при любом движении пальцев. Я вздохнула:
– Рана не слишком глубокая. И кровь уже не идет.
– Я видела, что ты сделала для его величества, – вдруг сказала Вида. – Как ты его остановила. Очень храбрый поступок.
Отвыкнув от теплого отношения, я окинула ее настороженным взглядом.
Вида поспешила к нашей повозке:
– Ткань для перевязок уложена в седельные сумки. Я достану, когда ты оденешься. – Она откинул полог и начала копаться в ближайшей корзине. – Вот, держи.
Вида передала мне пару плетеных сандалий на тонкой подошве, годной лишь для мощеных городских улиц, и вновь вернулась к поискам. Наконец она выудила из корзины два аккуратных свертка, один цвета ржавчины, другой оливково-зеленый. Вида встряхнула ткань, первый сверток оказался длинной широкой юбкой, а второй – верхней туникой. Повседневная одежда жены купца. Сопротивление обо всем позаботилось.
Вида присела на корточки, раскрыв передо мной юбку:
– Быстрее, моя леди.
Я шагнула вперед. Вида натянула юбку на мою окровавленную нижнюю рубаху и ловко завязала тесьму на талии. Только-только разгорелся рассвет, а воздух уже был горячим и тяжелым. К полудню я задохнусь под всей этой тканью.
– Руки, пожалуйста, – попросила Вида.
Я послушно подняла руки. От знакомого движения нахлынули печальные воспоминания, как Рилла одевала меня во дворце. В безопасности ли они с Чартом? Вступив в права наследства нашего мастера, я освободила их обоих и назначила Чарта наместником в своих владениях, но это еще не гарантия безопасности. Особенно если верховный лорд Сетон посчитает их прекрасным рычагом давления на меня.
Вида натянула тунику мне на голову и одернула ее, прикрывая грудь и бедра. Затем еще раз залезла в корзину и достала красный пояс – шелковый, блестящий, дорогой. И только тогда я задумалась, чью одежду ношу. Юбка и туника были уже не новые, а никакая купчиха добровольно не расстанется ни с одним отрезом шелка, разрешенным законом. Неужели это наряд убитой мною женщины? Я отмахнулась от ужасной мысли. Нет, ткань слишком хороша для сельчанки.
Вида трижды обернула пояс вокруг моей талии и завязала спереди. Отступив назад, она оглядела меня и поправила высокий воротник:
– Прическа неправильная. Но полагаю, это пустяки. Там, где мы поедем, не будет лишних глаз.
Я протиснула пальцы под пояс – очень туго.
– Я нашла это в комнате. – Вида достала из глубокого кармана своего платья два кожаных кошеля. – Что-то важное, да?
Компас заклинателя и посмертные таблички. Я потянулась было к ним, но замерла. Компас тоже принадлежал Кинре. И наверняка привязан к ее силам куда больше, чем дневник.
– Спрячь их, – велела я.
Вида начала убирать кошели обратно в карман.
– Нет, погоди, – остановила я ее.
Я схватила кисет с посмертными табличками и сунула за пояс. Когда настанет миг тишины и одиночества, я помолюсь Кинре, попрошу ее оставить меня в покое.
Чтобы скрыть свое замешательство, я наклонилась и попыталась надеть сандалии, но объемная юбка мешала.
– Зачем же столько ткани? – пробормотала я, собрав подол в руку. – Я бы предпочла тунику и мужские штаны.
– Как и все мы, – согласилась Вида.
Я вскинула голову. Она смягчилась ко мне?
– Не все. К примеру, леди Дела. – Я рискнула улыбнуться.
Неожиданно Вида ответила смехом:
– Вот уж правда.
– Что за правда про леди Делу? – спросила оборотная, проходя мимо волов, чем вызвала их жалобный плач.
Вида покраснела и попятилась, но я ответила:
– Мы мечтаем вновь обрядиться в штаны, а ты – в юбку.
Дела мрачно улыбнулась:
– Больше всего на свете. – Затем подняла шнурок с нанизанными на него сухофруктами – армейский дорожный паек, наверняка взятый из запасов Хаддо. – Перекуси перед дорогой. И перевяжи наконец руку.
– Дела, – позвала я, пока она не ушла. – Выполнишь мою просьбу? – Я размотала жемчуг, игнорируя его упрямое сопротивление и болезненные уколы в сердце. – Позаботишься о фолианте?
– Отдаешь его мне? – удивилась Дела.
Я протянула книгу; жемчуг вновь плотно обвился вокруг нее.
– Только ты в силах расшифровать записи. А так сможешь уделять этому любую свободную минуту.
Накрыв мою руку своей, Дела какое-то время меня изучала мое лицо. Чувствовала, что я что-то утаиваю? Но я не могла рассказать ни ей, ни кому бы то ни было еще, что моя прародительница, на которую мы все так надеялись, была предательницей. Неудивительно, что имя Кинры вычеркнули из летописей, а ее дракон покинула Круг на пять сотен лет. В моих жилах текла гнилая кровь. Мне досталось непростительное наследство, за которое придется отвечать перед богами.
Дела наконец взяла фолиант:
– К твоим услугам, леди заклинатель.
И она спрятала дневник и охранявшую его нить жемчуга под тунику.
* * *
Вида закрепляла повязку на моей руке, когда в боковом проулке появился император. Шаг его был быстрым и уверенным. Рико, Юсо и уцелевший гвардеец следовали за ним на разумном расстоянии. Даже от дверей хлева, где мы сидели, я отчетливо ощущала царившее между мужчинами напряжение.
– Лошади готовы? – набросился император на Солли. – Их напоили?
Тот бухнулся на колени, лбом припав к земле:
– Да, ваше величество.
Вида по примеру Солли рухнула коленями и лицом прямо в грязь. Я опустилась следом и поклонилась в пояс под углом полумесяца. И только когда Дела зашипела и жестом велела мне припасть ниже, я поняла свою ошибку, ведь я поклонилась как лорд, а не как леди.
– Встаньте, – сухо приказал император.
Мы поднялись, и он окинул взглядом лошадей:
– Только четыре? А нас сколько?
– Восемь, ваше величество, – отозвалась Дела.
– Значит, скачем по двое. Нужно как можно быстрее уехать так далеко от этого трактира, как только получится.
Рико шагнул вперед. Как и обещал, он принес мечи Кинры. Клинки были протерты. Но они едва не пролили кровь императора, и я не могла рисковать и прикасаться к ним в его присутствии.
– Ваше величество, – сказал Рико, – позвольте леди Эоне ехать с вами. Ваша лошадь не вынесет двоих мужчин.
Разумный совет, но я знала, что Рико предложил это, только чтобы самому ко мне не приближаться. Мне так и не выпало шанса поговорить с Рико о том, как я подавила его волю во время боя. Я попыталась стряхнуть дурное предчувствие. Я не хотела никем управлять и тем более не хотела, чтобы это встало между нами. Доверие Рико и так уже было омрачено подозрениями.
– Нет, Рико. – Юсо покачал головой так яростно, что выпрямился почти в один рост с островитянином. – Ужасная затея – сажать его величество и леди заклинателя на одну лошадь.
Рико вскинул подбородок:
– Не в данном случае, капитан. Так мы сможем окружить обоих и защищать их, при этом не теряя скорости.
Юсо внимательно оглядел подчиненного:
– А если будет погоня и сражение, то сразу обоих и потеряем. Нет уж, лучше разделить сокровища, чем класть их в одну корзину.
– Хватит, – устало прервал их император. – На споры нет времени. Леди Эона поедет со мной. У Дзю-Лонга сильное сердце, но он изможден, и чем меньше вес, тем ему будет легче.
Гвардейцы поклонились.
Император посмотрел на свою забрызганную кровью траурную мантию:
– Леди Дела, найдите мне что-нибудь на смену. Это одеяние уже не делает чести моему отцу. Остальные разделитесь на пары с учетом выносливости лошадей.
– Сюда, ваше величество. – Дела увела императора за собой в хлев.
– Ешь фрукты. – Вида кивнула на дорожный паек, привязанный к моему поясу. – День будет трудным.
– Вида, – позвал Солли, – неси сюда мешки с едой.
Она вновь кивнула на мой паек и ушла, закинув на плечо длинный выпуклый мешок. Я же уставилась на Рико и его собратьев-гвардейцев, пока они проверяли седла и стремена. Тяжелая тишина повисла в воздухе. Что такого произошло во внутреннем дворе? Откуда столь мощное напряжение? Перед глазами всплыл образ Хаддо с мечом в груди.
Я торопливо потянулась к пайку, где были фрукты, и сосредоточилась на развязывании узла, отчаянно пытаясь избавиться от жуткой картины. Наконец справившись с узлом, я оторвала большой кусок чернослива и сунула его в рот целиком – мальчишеская привычка, от которой придется избавиться, но пока никто не следит… Я закрыла глаза и начала жевать. Рот обволокла сладость, и во мне будто распахнулась дверь, откуда в тело хлынула неимоверная усталость. Я хотела только спать, чтобы хоть ненадолго забыть о крови и страхе, но впереди ждала тяжелая дорога. «Помогите мне удержаться на императорском коне, – попросила я богов. – И помогите жить дальше с этими настойчивыми призраками».
– Леди Эона.
Я открыла глаза. Передо мной в простых коричневых штанах и тунике стоял император. Высокий ворот скрывал жемчужину на шее, хотя я видела края грубых швов, что крепили камень к коже. Я быстро проглотила остатки чернослива.
– Ваше величество.
Я начала кланяться, но император ухватил меня за руку:
– Не время для придворного этикета. – Он отстранился. – Вижу, ты больше не хромаешь. Безусловно, это дар богов за твою отвагу.
Я открыла было рот, но не успела вымолвить ни слова.
– Благодарю тебя, – продолжил император, – за то, что вытащила меня из омута смертельной ярости. Я знаю… – Он умолк, темные глаза внезапно наполнились тоской. – Я знаю обо всем, что случилось. Твои храбрость и верность…
– Обо всем? – эхом повторила я.
И о том, что мечи Кинры пытались его убить?
Император смотрел сквозь меня:
– Я вижу каждого из них. Каждое лицо.
Ах! Не только я сражалась с призраками. И хотя я понимала, что не должна спрашивать о солдатах на поле боя, все ужасы сегодняшнего утра, да и смущение Киго придали мне смелости. Я коснулась его руки:
– Вы и всех раненых убили?
Император напрягся, и между нами вновь пролегла бескрайняя классовая пропасть.
– Это было военное решение, леди Эона. Не вмешивайся не в свое дело.
– Ваш отец никогда бы так не поступил.
– Тебе не дано знать, как бы поступил или не поступил мой отец.
Краем глаза я заметила, что Рико и второй гвардеец отвлеклись от своих дел. Но я не могла остановиться. Я хотела, чтобы Киго был сыном своего отца.
– Вы убили их? – спросила снова. – Скажите, что нет.
– Да кем ты себя возомнила, если смеешь так говорить со своим императором? Ты не моя нейзо, – холодно припечатал Киго. – Мне не нужны от тебя ни упреки, ни советы. Ты даже не настоящий лорд. Знай свое место, женщина.
На секунду его отповедь лишила меня дар речи. Но потом что-то вспыхнуло у меня внутри, притупляя чувство долга и страх. Был ли то мой собственный гнев или последние угольки древней ярости Кинры? Внезапно мне стало все равно. Я знала лишь, что это мощная сила и она во мне.
– Я восходящий заклинатель, – процедила я сквозь зубы. – Лорд или леди, я ваша единственная связь с драконами. Не забывайте об этом.
Слова попали в точку – лицо императора почернело.
Он шагнул ближе, пытаясь задавить меня своим ростом:
– Надеюсь, ты сможешь подтвердить сие притязание делом. Много мужчин и женщин зависит от твоей силы, но, по словам Рико, ты до сих пор ее не обуздала. Он говорит, ты уничтожила поселок и убила тридцать шесть человек. Невинных, которые не могли дать отпор.
– Но я хотя бы сделала это ненамеренно, – не сдавалась я. – Я хотя бы сознаю весь ужас содеянного.
– Я не владел собой! Ты же видела. Я не понимал, что творю.
– Я говорю не о вашей слепой ярости, – упрямо буркнула я. – Я о выживших после боя.
Я думала, император меня ударит. Вместо этого он отступил, прижимая кулаки к бедрам:
– Мне не нужна еще одна совесть, леди Эона. Следи за собственным поведением и держись от меня подальше.
И император зашагал через двор к коновязи, где его ждал Дзю-Лонг – крупный конь серо-пегой масти. Я наблюдала, как император, склонив голову, проводит рукой по блестящему от пота боку зверя. И хотя внутри меня по-прежнему бушевал гнев, я ощутила в душе разлад.
Разочарование.
– Леди Эона, – позвал Рико.
Я повернулась, и он замер. Я бы не перенесла встречи еще и с его яростью.
Рико протянул мне мечи Кинры.
– На лошади его величества нет седельных ножен, – сказал он воинственно. – Хочешь нести мечи за спиной?
– Нет! – почти прокричала я. Затем глубоко вдохнула, успокаиваясь. – Сбереги их для меня. Прошу.
Рико быстро поклонился с каменным лицом:
– Как пожелаешь.
Император вывел своего коня в центр конюшенного двора, легко запрыгнул в седло и подозвал другого гвардейца:
– Тирон, помоги леди Эоне забраться на Дзю-Лонга. Она не обучена верховой езде.
Щеки обдало жаром. В последний раз Киго видел меня на лошади в ночь дворцового переворота, в ту же ночь он узнал, что я не лорд Эон, а девушка. Со стыдом я вспомнила, как он презрительно оглядел сверху донизу мое тело, как разозлился.
Император жестом велел мне приблизиться:
– Поедешь за мной. Держись коленями, но не мешай движениям Дзю-Лонга.
Еще один взмах руки – и Тирон присел возле лошади. Стоило мне подобрать юбки, как юный гвардеец покраснел. А потом вежливо отвернулся, когда я поставила ногу на его сцепленные ладони.
– Готова, – сказала я и вдруг взмыла в воздух.
Крутанулась, неловко перебросила исцеленную ногу через коня и ухватилась за спинку седла. Приземление вышло тяжелым, и я инстинктивно сжала колени, отчего Дзю-Лонг попятился, цокая по камням. Пока император его успокаивал, я из последних сил пыталась удержаться на огромном мускулистом коне, гарцевавшем подо мной.
– У тебя есть позволение прикасаться ко мне, леди Эона, – сухо заметил император, остановив коня. – Иначе в конце концов ты окажешься на земле.
Я осторожно отпустила седло и коснулась талии императора, сквозь ткань туники почувствовав тепло его тела.
– Я же сказал «держись». – Киго притянул меня ближе, прижав мои ладони к своему плоскому животу.
Я медленно сдвинулась вперед по жесткому седлу.
– По коням, – приказал император остальным из нашего отряда.
Я не стала оборачиваться, опасаясь свалиться, но слышала цокот копыт за спиной и гневные проклятия Делы, когда ее первая попытка взобраться в седло провалилась. Я сосредоточилась на крошечных красных камнях, вплетенных в длинную косу императора, и осторожно выясняла, с какой силой лучше сдавливать лошадиные бока. От напряжения бедра уже свело, да и шея затекла. Единственно разумным было прислонить голову к спине императора, но такая поза показалась мне излишне интимной. Я не могла позволить себе такую вольность.
– Выступаем, – объявил Киго.
Уже через несколько шагов лошади перешли на рысь. Я невольно крепче обхватило талию иммератора, пытаясь поймать ритм, при котором не буду так ерзать в седле.
– Не сопротивляйся. – Император оглянулся и нахмурился. – Расслабься и прислонись ко мне, иначе утянешь вниз нас обоих.
Именно тогда я поняла, куда мы направляемся.
– Мы выходим через главные ворота?
– Юсо хочет проехать по деревне, прежде чем мы двинемся в лес.
Я почувствовала, как Киго натянул поводья, и мы свернули во внутренний двор. От вони конь запрокинул голову и громко фыркнул, выражая свое возмущение. Перед нами лежали недвижимые тела, а камни под ними были покрыты кровью и испражнениями. Черные падальщики уже явились на пир, но при нашем появлении взмыли ввысь, тяжело хлопая крыльями. Император направил коня к краю здания и повел мимо трупов. Я хотела закрыть глаза и отвернуться, но вдруг заметила что-то краем глаза.
Движение.
Солдат встал на колени, а потом, покачиваясь и кряхтя, оперся на стену дома.
– Они не мертвы, – выдохнула я. – Вы их не убили.
– На их беду, – жестко ответил император. – Большинство все равно умрут, даже если местный лекарь позаботиться о них. А остальные нас предадут.
– Я рада, что вы не стали…
Киго снова посмотрел на меня:
– Ты будешь рада, когда мой дядя разоблачит твой маскарад? Или когда он узнает о нашем местонахождении? – Император повел Дзю-Лонга к воротам постоялого двора. – Нечему тут радоваться.
Но он ошибался. Когда, повинуясь удару ноги, конь сорвался в стремительный галоп, я прижала голову к плечу императора и позволила его спине стать моей крепкой опорой.
