Николай Немытов
Беспризорники
Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел,
Толя пел,
Борис молчал,
Николай ногой качал.
Дело было вечером,
Делать было нечего.
Сергей Михалков «А что у вас?».
– Максимка! Иди до… Максим, зараза! Башку сломаешь – домой не приходи!
На фоне окна второго этажа виднелся силуэт мамы Максима с поднятым в гневе кулаком. Танька фыркнула в ладошку. Илюшка оторвался от экрана-«газетки», прищурился, глядя на окно. Максим, висевший на турнике вверх ногами, раскачался и соскочил на землю.
– Хорошо, мам! – откликнулся он.
– Быстро домой!
– Ма! Мы Дмитрия Валентиныча ждем!
Женский силуэт в окне на мгновение замер, быстро поправил прическу, огладил талию, расправляя складки на платье.
– Дмитрия… Гм!.. Валентиновича? – повторила мама.
– Ага, – кивнул Максим. – У нас это… Ночные занятия по астрономии!
Танька уже тихонечко хихикала, закрывая рот ладошкой. Мамы двора дома 27 по улице Восьмого Марта очень уважали умного, вежливого, а главное – холостого учителя из пятнадцатой квартиры.
– Ну, раз так, – Максимкина мама высунулась из окна, оглядела скрытый сумерками двор (неловко получилось: вдруг молодой преподаватель стоял в тени тополей и слышал ее крик?), – раз так, то, конечно, занимайтесь. Но после – сразу домой! А завтра я спрошу Дмитрия Валентиновича: какие такие занятия по ночам? Понял?
– Да понял, понял, – пробормотал сын в ответ.
– Пять баллов, Сим, – Илюшка растопырил пальцы. – Врешь и не краснеешь.
– Да ладно, – отмахнулся Максим. – По-твоему, ей все в подробностях рассказать? Потом узнает сама.
– Скорее, увидит, – уточнил Илюшка.
– Ах, мам! У нас ночные занятия, – передразнила Танька, прогуливаясь по перекладине брусьев, словно в цирке по канату, – по астрономии, – кокетливо поправила волосы похожим жестом. – Ах, Дмитрий Валентнович? О, Дмитрий Валентинович!
– Артистка, – пробормотал Максим.
– Враль, – парировала Танька. – Тебе же от отца влетит, Сим.
– Как говорит наш общий друг и мудрец Ил, – врунишка указал на Илью, – это весьма проблематично.
«Мудрец» вздохнул, нажал на кнопку «непроливайки» – ученической ручки-компа, – вновь разворачивая из ее корпуса гибкий тонкий экран-«газетку».
– А разве мама не знает, что ты врешь? – спросил третий мальчик.
Он тихо сидел на скамейке, с удивлением наблюдая за происходящим. Эдик – так его звали – приехал из-за границы в гости к Таньке, мама которой приходилась двоюродной сестрой его отцу.
Максим взглянул на Эдика, как на говорящий камень.
– А разве я соврал? – враль пожал плечами. – Сейчас придет Валентиныч, проведет занятия. Ночные.
Эдик нахмурился – ответ скрывал какой-то подвох.
– Звучит правдоподобно, – пробормотал он, проглотив сомнения.
– Не заморачивайся. – Танька спрыгнула с брусьев. – Скоро все увидишь сам.
– Что увижу? – насторожился Эдик.
– Секрет, – девчонка приложила палец к губам. – Ты умеешь хранить секреты? – Она смотрела на гостя с загадочной улыбкой.
– Н-наверное…
Илюшка произнес беззвучную фразу в «газетку», экран булькнул в ответ, отправляя сообщение. У Таньки в кармашке брюк отозвалась «непроливайка»:
А во время звездопада
Я видала, как по небу
Две звезды летели рядом…
– Ниче себе, – Максим усмехнулся. – И на кого это у нас такой рингтон?
– Не твое дело, – прошипела Танька, доставая ручку-комп с мигающим зеленым огоньком входящего сообщения. Девочка развернула «газетку».
«Ты уверена в нем?» – писал Илья.
«Родители ушли в театр. Закрытие сезона. Куда его девать?» – набрала Танька пальцами по клавишам. Прозвучал колокольчик отправления.
– Ох, ох, – скривился Максим. – Меня бы постеснялись. Жених и невеста – голова, как тесто.
– Прекрати паясничать, – возмутился Илюшка. – Три месяца готовились, и что?
– Что? – Кривляка нахмурился.
– Скажем Валентинычу, что?
Илья вздохнул, потер пальцами переносицу. Эдик с самого знакомства вел себя странно. Например, не стал здороваться с ребятами за руку и спрятал ладони за спину. Может, в их стране так не принято?
Максим не упустил момент поиздеваться над чужаком. Плюнул в ладонь, протянул иностранцу:
– Замажемся на дружбу? – со своей привычной усмешкой предложил он. – Зови меня просто: Сим. Идет?
На что гость отступил, брезгливо морща нос.
– Прекрати! – вступилась за троюродного брата Танька. – Убери эту гадость!
– Ладно, – Сим остался доволен. Тряхнул пальцами, вытер о штаны.
Вот и получалось: с одной стороны, неприятно пожимать обслюнявленную ладонь; с другой – так все мальчишки в городе заводили друзей, и неписаный закон не вчера придуман.
– Не обращай внимания, – сказала Танька гостю. – Сим у нас немного с придурью.
– Сама дура, – беззлобно откликнулся Максим.
– А разве его не надо лечить? Разве за ним не должен присматривать врач? – пролепетал Эдик.
В общем, с общением не получалось. Не вовремя появился странный гость, очень не вовремя.
«Возможно, тебе придется остаться с ним», – скрипя душой «нашептал» в экран Илюшка.
– Еще чего! – вслух выпалила Танька, делая обиженный вид.
– Не понял, – растерялся Максим.
– Тебя не касается! – отмахнулась девчонка.
Из подъезда вышел высокий рыжий мужчина с большим тубусом за плечами и инструментальной сумкой в руках.
– Привет пилотам! – крикнул он друзьям.
Максим сорвался с места:
– Добрый вечер, Дмитрий Валентинович! Ого! Вы сбрили бороду?
Учитель приосанился, улыбнулся:
– В честь такого события… Пришлось.
Говорил Валентинович неспешно, немного растягивая слова, и отвечал после некоторой паузы, словно взвешивая каждое слово.
– В нашем отряде пополнение? – спросил он, заметив Эдика.
– Танькин троюродный брат с мамкой приехал, – пояснил Сим, многозначительно ткнул пальцем в небо: – Из-за границы.
При знакомстве учитель не подал Эдику руки, словно знал заранее – жест напугает гостя. Возникла неловкая пауза, в которую тут же вклинилась Танька.
– Вот решила показать брату, чем мы занимаемся, – затараторила она. – Обменяться опытом.
– Что ж. Хорошо, конечно, – кивнул Валентиныч. – Тогда не будем терять время, – он передал инструментальную сумку Симу. – Выдвигаемся к «железяке». Мы должны успеть до часа ночи вернуться. Потом трассовики уйдут в парк, и придется топать пешком, что нежелательно. Ясно?
– Подумаешь, – Максим забросил сумку на плечо. – До Перовских скал не так уж далеко.
– Среди нас есть девушка, – напомнил учитель (Танька смущенно потупилась), – и неподготовленный человек, иностранный гость. Думаю, как радушные хозяева, мы должны позаботиться об Эдуарде.
– Ага, – Сим отвернулся, чтобы учитель не видел его усмешку.
– Извините, – подал голос иностранный гость. – Вы собираетесь выйти со двора?
Ребята переглянулись, Танька закусила губку: опасность остаться нянькой при брате становилась все реальнее.
– Мы едем в другой район города, – пояснил Дмитрий Валентинович. – Если хочешь – можешь остаться дома.
– Не знаю, – пожал плечами Эдик. – Но разве ай-дорс позволит детям покинуть двор без разрешения родителей, заверенного нотариально?
– Какой еще торс? – нахмурился Илюшка.
– Системная охрана двора, – пояснил гость.
Сим хмыкнул, а Валентиныч поднял руку, останавливая его.
– В нашей стране достаточно устного уведомления, – пояснил учитель и обратился к ребятам: – Ведь все сказали родителям, куда мы собираемся?
– Как же! Мама меня только что отпустила, – не соврал Максим.
– Илья?
– Мои знают, – ответил тот.
– Я всем сказала, – пылко заговорила Танька. – Сказала, что Эдик будет со мной и я глаз с него не спущу.
– Вот видишь, – сказал Валентиныч. – Все в порядке.
Эдик с сомнением посмотрел на мужчину и ответил:
– У вас, должно быть, очень крутой преподавательский диплом и хороший адвокат.
– Диплом есть точно, – подтвердил учитель.
Заграничный гость снова почувствовал недосказанность, но промолчал.
– Дмитрий Валентинович! – Танька выскочила вперед. – Я буду следить за Эдиком! С ним ничегошеньки не случится! Правда-правда!
За нее вступился Илюшка:
– У Таньки на «газетке» часть программы: возведение стартового стола, управление опорами. Скачивать на другую «непроливайку», распаковывать архивы – потеряем много времени, или на другой «непроливайке» не хватит памяти.
– Согласен, – кивнул учитель. – И раз у нас новый член команды, каждый из нас должен заботиться о нем. Ясно?
Пилоты согласились, а Танька едва не светилась от радости. Она хотела отправить Илюшке смайлик, но Максим вдруг тихо запел: «Я тебе, конечно, верю – разве могут быть сомненья».
– Дурак.
– Угу, – Сим довольно усмехнулся.
Электромагнитная трасса пролегала по центральным улицам. Трассовик – электроавтобус – доставил команду в старый город, откуда пилоты во главе с наставником двинулись пешком к Петровским скалам сначала по асфальту, а потом вовсе по узкой тропе.
– Ваш учитель очень богатый человек, – прошептал Эдик сестре, с опаской вглядываясь в ночной сумрак, освещенный лишь ручными фонариками ребят. – Очень амбициозный и талантливый.
Танька слегка растерялась.
– Насчет таланта ты прав, – согласилась она. – А в остальном… С чего ты взял?
– Он ведет нас по тропе без дипломированного проводника, без сопровождающих рейнджеров.
– И чего? – сестра не понимала, к чему клонит Эдик. Любой мальчишка или девчонка могли ночью отправиться в Петровские скалы на прогулку. Потом, возможно, влетит от родителей за опоздание к ужину и «недетское» время.
– Значит, он окончил академию рейнджеров и школу проводников, – гнул свое Эдик. – Два учебных заведения одновременно. Если бы не так, то учитель был бы старше лет на пять. Вот я и говорю: талантливый и амбициозный. А за обучение знаешь сколько заплатить надо?
– Нет, не знаю, – Таньке надоел разговор. – В нашей стране обучение бесплатное. Мы в малой академии проходим много предметов. А потом выберем, что понравится.
– Эй, вы, там! – окликнул их Илюшка. – Не задерживайтесь! Уже пришли.
«Железкой» оказался ржавый остов автомобиля с двигателем внутреннего сгорания.
– «Лада-Эллада», – хлопнул по крыше механических останков Максим. – Ее бы в музей. К нам в школу.
Илюшка цыкнул на него, погасил фонарь, и ночь обступила друзей со всех сторон.
Эдик судорожно вцепился в руку сестры:
– У-у вас секта? – прошептал он Таньке в самое ушко.
– Дурачок, – так же тихо ответила та и показала на небо. – Смотри.
Огни города остались позади, и ясное звездное небо раскинулось над ними.
– Красота, – завороженно произнесла Танька. – Млечный Путь. Кассиопея. Медведицы. Туманность Рака, – свободной рукой девчонка показывала брату созвездия, а когда взглянула на него, разочарованно вздохнула. Эдик зажмурился, мелкая дрожь охватила его тело.
– С-страшно, – клацая зубами, произнес он. – Космос – холодная бездна, смертельная для человека.
Максим в сердцах сплюнул:
– Придурок.
Танька обняла брата за плечи, принялась успокаивать.
– Возвращаемся, – тихо произнес Дмитрий Валентинович. – Так дело не пойдет.
– Нет! – Илюшка едва не подпрыгнул на месте. – Мы не можем! У нас все договорено! Когда представится такой момент?
Максим угрюмо молчал. Тогда заговорила Танька:
– Нет-нет! Не надо возвращаться! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Валентиныч, не надо, – она подбежала к учителю, молитвенно сложив ладони. – Он справится. Он сильный.
Гость опустился на колени, дрожа, как осиновый лист, обнимая себя руками.
– Дмитрий Валентинович, – подал голос Максим. – А как же: «Идти до конца к поставленной цели»?
– Не ценой жизни родных и близких, – парировал учитель. – Наша цель в данный момент не глобальна.
– Это, скорее, трудность на пути, – заключил Сим.
Учитель взглянул на мальчишку сверху вниз. Тот упрямо смотрел на преподавателя, не отводя глаз, пальцы на ремне инструментальной сумки побледнели.
– Достань одеяло, терм с чаем и стульчик, – распорядился Валентиныч. – Готовил запас для единственной девочки, а пришлось поить и согревать ее брата.
Максим быстро взялся за дело.
– Таня, тебе придется побыть сестрой милосердия, – сказал наставник девочке. – Пока.
– Хорошо-хорошо, – часто закивала Танька, укутывая Эдика в одеяло вместе с раскладным стульчиком, на который его усадили.
Илюшка протянул к ней руку.
– Что? – не поняла девчонка.
– Давай «непроливайку», – сказал тот. – Начинаем сборку стартового стола.
Ребята под руководством Валентиныча быстро установили вокруг остова три штатива в человеческий рост, закрепили на их вершинах ручки-компы – «непроливайки» – и активировали «газетки».
– А-а вы получили разрешение у хозяина а-авто или его н-наследников? – спросил Эдик.
Горячий чай и забота сестры постепенно приводили его в чувство.
– Получили, – соврала Танька (вот уж не было заботы искать хозяина старого хлама!). – Конечно, получили. У нас есть разрешение на все-все, – она перешла на шепот. – Валентиныч, он меценат, очень богатый человек, – врала сестрица. – Знаешь, сколько он вкладывает в русскую науку? У него даже государственная премия есть за заслуги.
Брат недоверчиво покосился на нее.
– К-как Илон Маск, – пробубнил он.
– Круче, – отмахнулась девчонка. – Ваш Илон уже древний старик. А Дмитрий Валентинович – в расцвете сил.
Эдик взглянул на учителя, на то, как три радужных луча «непроливаек» лепят стартовый стол из старого автомобиля, и согласился с сестрой.
Машина дрогнула, с металлическим скрежетом осела, раскалилась до малинового цвета и стала таять прямо на глазах.
– Что п-происходит?
– Мы собрали 3D-принтер, – пояснила Танька. – Лазеры разогревают железо до температуры плавления и лепят фермы стартового стола.
Раскаленное железо дышало жаром. Надев защитные маски, ребята во главе с учителем следили за процессом, манипулируя лучами «непроливаек». Эдик высунул голову из-под одеяла, удивленно наблюдая за растущей конструкцией.
Танька взвизгнула от радости, когда дело было закончено и металл стал темнеть, остывать. В порыве она обняла брата, чмокнула его в щеку.
– Ой! Даже не верится!
– Полдела сделано, – выдохнул Дмитрий Валентинович, снимая маску, вытирая вспотевшее лицо. Он придирчиво осмотрел конструкцию, обойдя ее вокруг. Теперь «непроливайки» освещали ее дневным светом.
– Хорошая работа, Татьяна, – похвалил учитель. – Молодец. Пять баллов!
Танька закусила губку, заливаясь румянцем от радости: ее программу строительства одобрили.
– Сим, готовь автоматику, – распорядился учитель. – Ил, убираем штативы на стартовую позицию.
Илюшка мельком глянул на часы:
– Отставание от графика – две минуты сорок семь секунд.
– Наверстаем, – отмахнулся Максим.
– В-взрывоопасный снаряд! – заскулил Эдик, но никто не обратил на него внимания.
Ракету осторожно извлекли из тубуса, водрузили на стартовый стол, закрепили опорами. Белое веретено с надписью на корпусе: «Кассиопея».
– Контроль, – сказал Валентиныч.
Каждый стоял у своей «непроливайки», проверяя состояние всей системы. Даже Танька позабыла о брате: подскочила к штативу, стала листать графики и схемы.
– Здорово-здорово-здорово! – едва сдерживаясь, она захлопала в ладоши.
– Не отвлекайся, – строго произнес учитель.
Максим хмыкнул, покачал головой:
– Ну, ваще.
Танька потупилась, проверила показания, доложила по форме:
– Отклонения в пределах нормы! – голос дрогнул от волнения.
– Я бы не рекомендовал… – проблеял Эдик.
– Пятиминутная готовность! – объявил Дмитрий Валентинович.
Отступать было поздно. Что ж девчонке так не повезло с братом?
– Я вынужден…
– Всем отойти на стартовую позицию!
Со стороны «Кассиопея» смотрелась красиво, даже величественно. Танька достала свою маску визуализации, немного подумала, вертя ее в руках.
– Хочешь посмотреть? – протянула брату.
– Что именно? – с опаской спросил тот, пряча руки в складках одеяла.
– Взлет корабля. Все как на симуляторе, только лучше.
– У меня триста семьдесят четыре часа налета на симуляторе шаттла, – не без гордости сообщил Эдик.
– «Кассиопею» мы построили сами, – Танька улыбнулась. – Она настоящая. Ну, почти.
Брат поднял руку, замер в нерешительности.
– Бери. У меня есть запасная.
И он взял визуалку в руки.
– Давай, астронавт. И будет у нас почти «Союз-Аполлон», – подбодрила сестра.
Эдик сглотнул.
– Волга впадает в Каспийское море. Как бы чего не вышло, – с усмешкой произнес Максим.
– Минутная готовность! – объявил Дмитрий Валентинович.
Кто знает, что в тот момент больше повлияло на решение: колкие слова Сима или уговоры сестры? Эдик сбросил с себя душное одеяло, нацепил маску, тут же оказавшись в кабине корабля.
– «Кассиопея»! Это «Башня»! – раздался голос Дмитрия Валентиновича. – Начинаем отчет! Десять!
Несмотря на волнение, Эдик с интересом рассматривал кабину, жалея, что осталось мало времени на ознакомление с устройством корабля.
– Нравится? – спросила Танька, сидящая в соседнем кресле.
– Нравится – не нравится. Не засоряйте эфир! – ответил вместо нее капитан корабля Сим.
– Ноль! – отсчитал голос учителя. – Старт!
Показалось, что «Кассиопея» так и останется стоять на стартовом столе, и ничего не вышло, и долгая работа пошла прахом. Но вот с сильным хлопком под ракетой появился огненный шар, раскалился до белого цвета, вытянулся острым языком к земле, превращаясь в синее пламя.
– Первая ступень набирает расчетную мощность! – доложил бортинженер Илюшка.
– Убираем опоры! – ответила «Башня».
Фермы отошли в стороны, и «Кассиопея» стала медленно подниматься.
– Пошла, родимая! – закричал Максим, оглушая радиоканал. – Теперь мама увидит!
На радостях он хлопнул Илюшку по плечу.
– Не ори в эфире, – напомнил тот.
Рядом с ними еще один человек орал, сжимая кулаки, но в реве двигателей его вряд ли кто услышал бы. Тем более в маске визуализации. Забытая радость взлета вернулась к Эдику, ломая поставленные запреты.
– Добрейшего вам вечерочка, дамы! – в беседку вошел отец Максима, подсел к жене, чмокнул в щеку.
Женщина отстранилась, поморщилась:
– Ты бы побрился, леший нечесаный.
– Утречком брился, – приложив руку к груди, признался мужчина. – Так она ж растет, как зараза.
Он взглянул на сидящих за столом женщин: мама Татьяны – подруги Максима – с незнакомой теткой, одетые в вечерние платья, поздоровались.
– Сегодня праздник какой? – поинтересовался мужчина.
– Мы только из театра, – ответила Танина мама. – Ездили на закрытие сезона.
– О! – И к жене: – Слышь, мать? Может, нам тож как-нибудь – фьюить! – в театр или киношку намылиться? – Он обнял супругу за плечи.
Та взглянула строго, стряхивая руку, прошептала: «Вроде трезвый». Вслух произнесла:
– Вот слушаем про заграницу. К соседке сестра приехала.
Мужчина выпрямился – неожиданно как-то, – огладил волосы:
– А-а! Ну, так оно конечно. Гм! – протянул гостье руку. – Здрась!
Жена одернула, процедила сквозь зубы:
– У них так не принято.
Мужчина тяжело вздохнул: в женский разговор лучше не встревать. Тут свои правила. Поднялся и, ступив за порог беседки, спросил:
– А обормот наш где?
– Ой! – супруга всплеснула руками. – Да ракету они свою запускать поехали. Вот жду, – женщина взглянула на тонкие часики на руке, – с минуты на минуту стартуют.
– Ну ладно ваш Максимка, – подала голос мама Татьяны, – хоть пацан. Илюша тоже. А моя-то девка куда?
– Будет Терешковой или Савицкой, – ответил мужчина, доставая из кармана пачку «Примы». – Одним словом – женщина-космонавт, герой.
Немного подумал, взглянул на мамаш и спрятал сигареты. С этими не покуришь: «Дымишь, как паровоз!»; «Табачищем прет!».
– Постойте! – спохватилась заграничная гостья. – Так ведь мой Эдик сейчас с Таней. Он что, тоже?..
Она побледнела, достала из сумочки смарт-косметичку.
– П-пропущенный вызов, – заикаясь, произнесла гостья. – «Мама, мы в-в-вз-ззлетаем»? Кто в-взлетает? Куда?
В ответ где-то далеко за городом раздался хлопок. Через некоторое время на южной стороне неба появилась огненная черта, уверенно поползла к звездам. Люди выглядывали из окон, тыча пальцами в ракету. Кто-то восторженно воскликнул: «Это ж наши! Наши «космонавты» свою «Кассиопею» запустили!»
– Поехали! – загорланил папаша, размахивая над головой мастеркой.
– Да что ж ты так орешь?! – возмутилась жена, сияя от радости – соседи видели дело ее сына, хвалили и радовались за него.
– Штурмовать далеко море посылает нас страна! – не в тему запел отец «космонавта». – Молодые капитаны!..
– Где они?! – крик гостьи заглушил далекий рокот ракеты.
В один миг рассеянная женщина превратилась в разъяренную фурию, готовую убить за своего отпрыска.
– Да хрен их знает, – озадаченно ответил папаша.
– Вы не знаете, где ваши дети?! – голос перешел на визг.
– И че? Щас запустят эту, – он взмахнул руками, – и вернутся.
– Вернутся?! А если они там сгорели?!
– Типун тебе на язык, мадам!
Трясущимися руками гостья принялась листать смарт-косметичку, входя в сеть, выискивая нужную карту и сигнал сына.
– Беспризорные дети, – приговаривала она. – Дикость какая-то. Уму непостижимо. Беспризорники.
– На Петровских скалах они, – сказал отец Максима. – Тут и без навигатора понятно – ракета с той стороны взлетела.
– Такси! Такси!
Слова о беспризорниках не понравились маме Максима. Она вскочила с места следом за сестрами:
– Подождите! Я с вами!
– Не сходи с ума, – шепнул ей супруг, поймав за руку. – Максим уже взрослый, обидится, шо мы за ним бегаем.
– А если эту дуру придется держать? Глянь, как ярится. Я уж за сына боюсь, да и Валентиныча, может, защищать придется.
Муж почесал подбородок – мудрая женщина:
– И я с вами!
Программа была простенькой: разогнать спутник до первой космической, а потом, сделав виток вокруг планеты, включить самоликвидацию. Нанообшивка рассыплется в пыль и сгорит в плотных слоях атмосферы.
Визуализацию выключили через двадцать минут после выхода на орбиту. Встретили рассвет: голубая полоса по краю планеты расползлась в стороны, и яркая вспышка – Солнце! – ударила в глаза, окрашивая поверхность Земли в перламутр. А еще послушали космический голос.
– Слышите? – тихонько произнесла Танька. – Такое впечатление, что на нашей планете вовсе нет суши. Планета Океан.
В эфире, словно глубоко под водой, ухало, гудело, перекликалось голосом китов.
– Пошла запись, – откликнулся Илюшка. – Отключаем визуализацию через… Пять! Четыре!..
И стало темно, звуки исчезли.
– Ну, что ж, – Валентиныч улыбнулся. – Поздравляю! Программа успешно выполнена: у нас теперь есть своя ракета-носитель.
Покрытые пылью и сажей «космонавты» стояли перед ним в шеренгу, держа в руках визуалки, словно шлемы первопроходцев. Только лица белели в сумраке ночи. Земля вокруг стартового стола парила. Автоогнетушители еще плевались пеной, гася мелкие язычки огня в траве.
– Как, астронавт? – обратилась Танька к брату. – Понравилось?
Тот смущенно пожал плечами:
– Круто. Только… – Он совсем скис и виновато произнес: – Я нашим родителям позвонил.
– И что? – не поняла сестра.
– Да нас весь город видел! – отмахнулся Максим. – Чи не тайна.
Свет фар двух элмобилей ослепил ребят. Хлопнули дверки салонов.
– Эдик! Эдик! – истошно завопила женщина.
– Все значительно хуже, – пробормотал Илюшка, высматривая среди взрослых своих родителей, и вздохнул с облегчением: не приехали.
Эдик втянул голову в плечи, словно ожидая удара. Женщина в вечернем платье подбежала к нему, упала на колени, обняла. Следом подошли родители Максима, Танькина мама и двое патрульных полицейских.
– Вы-то чего? – недовольно произнес Сим.
– Я тебе сейчас покажу «чего», – мать хлопнула сына ладошкой по плечу. – Ты как с родителями разговариваешь? Я тебе таких «чего» покажу – мало не покажется.
– Цыц, женщина! – заступился за Максима отец и к сыну: – Мы так… На попутке. Посмотреть, – он протянул руку, – поздравить.
Обнял Максима:
– Молодец, сын. Горжусь.
Сим покосился на Илюшку, взглянул на Таньку – девчонка восторженно рассказывала матери о полете, пока та вытирала перепачканные уши дочери.
– Тебя всю надо в ванну, – наконец сдалась женщина, – целиком, – и поцеловала в чистый лоб.
– Арестуйте этого человека! – мама Эдика указала на Дмитрия Валентиновича. – Он похитил моего сына! Он едва не убил детей! Арестуйте!
Патрульные подошли к учителю, козырнули.
– Здесь небольшое недоразумение, – спокойно произнес наставник. – Мы из малой академии наук. Работаем совместно с заводом беспилотных аппаратов и малой ракетной техники.
Лейтенант кивнул:
– Завод «Фиолент». Знаем, – открыл «газетку», сверил данные на Дмитрия Валентиновича, пролистал разрешение на запуск.
– Педофил! Маньяк! – не унималась мать Эдика, и второму патрульному, сержанту, пришлось преградить ей путь.
– Спокойно, гражданочка! Товарищ преподаватель может подать на вас иск за публичное оскорбление.
Женщина задохнулась от возмущения:
– И-иск? На меня? Вы знаете, с кем разговариваете? Я иностранка! Я свободный гражданин иностранного государства!
– Прекрати, мама! – воскликнул Эдик. – Перестань!
Женщина замерла с открытым ртом.
– Никто меня не похищал. Я сам пошел с ребятами и Таней.
– Молчи, сынок, молчи, – мать прикрыла ему рот ладонью. – Ты в шоке, я понимаю.
– Я летал вместе со всеми, – признался Эдик, отстраняясь. – Я вновь летал в космос!
– Нет-нет. Мы же с тобой все решили: космос не твое, – гладя сына по плечам, уговаривала женщина. – Мы же договаривались, помнишь?
Она обернулась к лейтенанту:
– Вот видите! Видите, до чего довели Эдуарда эти беспризорники!
– Давайте обойдемся без оскорблений, – попросил ее патрульный. – Как вижу, у этих детей есть родители. А документы на запуск в порядке, – он вновь козырнул учителю. – Извините, Дмитрий Валентинович.
– Ничего-ничего. Я понимаю.
– А если вы, мамаша, так боитесь за своего сына – держите его при себе, – заявил лейтенант.
Женщина удивленно взглянула на полицейского:
– И вы не предпримете никаких мер?
– А какие тут меры? – Лейтенант снял фуражку, вытер платком вспотевший лоб (в июле ночи жарки). – Можно только пожелать удачных стартов.
– Моего сына подвергли опасности, его сбили с толку какими-то дурацкими идеями о космосе! – она в отчаянье сжала кулаки. – Знаете, сколько пришлось ходить к психоаналитику, чтобы выбить из его головы эту блажь – космические полеты?
– Не надо, мама! – Эдик испуганно взглянул на сестру.
Танька стояла, прижав руки к груди, с ужасом глядя на происходящее.
– Нет! Я знаю, что нужно моему сыну! – Женщина вытащила из сумочки предмет похожий на «непроливайку», направила его на Эдика.
– Не делай этого, мама! Не надо! Я буду юристом! Я сделаю все, что ты захочешь!
Предмет тихо пискнул в руках матери – Эдик замер, поник, руки безвольно повисли вдоль тела. Мать, наоборот, воспрянула духом, поправила сбившееся платье.
– Я знаю, что нужно моему сыну, – твердо повторила она. – Он не будет расти беспризорником. Ко мне!
Эдик подчинился – безвольной куклой подошел, позволил взять себя за руку.
– Завтра ты забудешь, – она взмахнула носовым платочком, которым только что вытирала потекшую тушь, – весь этот бред.
– О, Господи, – выдохнула мать Максима, когда такси с иностранными гостями укатило прочь. – Вы видели, как она его… выключила? – Женщина поцеловала сына в макушку, взлохматила вихры. – Уж лучше ты у меня будешь лоботрясом.
– Я буду космонавтом, мам, – не вырываясь из ее объятий, ответил Максим.
Женщина вздохнула:
– Да хоть сантехником. Ты уроки сделал?
