Мартину снилось, что он в метро. Кружит по кольцевой, а в вагоне все места развернуты лицом к проходу. Сперва он ехал в одиночестве, а потом в вагон набилось полно народу, и он поймал себя на том, что изучает свои колени, чтобы только не таращиться в пах мужчине, которого прижало к нему. Где выходить, он точно не знал, но коль скоро это была кольцевая линия, уехать в неизвестность он не мог, а потому сидел на месте ровно и пытался вспомнить, куда направляется.

Напротив Мартина, через проход, раздавались какие-то звуки — треск, хруст, чавканье, — которые делались все громче по мере того, как поезд набирал скорость. Мартин изводился: звуки его нервировали, как зубовный скрежет. Что-то подкатилось к нему по полу и стукнуло по ноге. Он посмотрел вниз. Там лежал грецкий орех.

Поезд остановился на станции «Монумент», где многие вышли. Теперь Мартину стало видно, что делается напротив. Через проход от него сидели две юные особы в стоптанных белых кроссовках и медицинских халатах; у каждой на коленях стоял продуктовый пакет. У девиц были глаза навыкате и выпирающие верхние челюсти.

Обе смотрели настороженно, как будто приготовились оборонять свое добро от грабителей. Каждая запускала в недра пакета черпак ладони, доставала грецкие орехи и разгрызала своими исполинскими зубами.

— Че пялишься? — сказала одна из них Мартину.

По вагону со стуком поскакали орехи. А пассажиры — ни сном ни духом. Мартин только покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. К его ужасу, девицы подсели к нему. Та, что заговорила первой, наклонилась к его уху.

— Мы — люди-белочки, — прошептала она. — И ты такой же.