Следующим вечером начался снегопад. Валентина и Джулия осторожно ступали по обледенелой дорожке, что вела от Саут-Гроув к «Вотреверсу». Снегу намело всего с полдюйма, но они вышли из дому в кожаных туфельках на гладкой подошве, а дорожка шла круто вниз, ухватиться было не за что, и спуск оказался делом рискованным. Они размышляли вслух, кто обязан скалывать лед — соседи или они сами. Стена церкви Святого Михаила накрывала дорожку тенью. В небе светила полная луна, и Хайгейт-Вилледж превратилась в сверкающую волшебную страну. Джулия курила. Рыжий огонек сигареты плыл у нее перед носом, подпрыгивая от каждого шага. Валентина кипела: теперь в постели будет разить табаком, а наутро Джулия обдаст ее дурным запахом изо рта. Но она стиснула зубы. У Валентины было подозрение, что, скажи она хоть слово, Джулия вообще будет дымить круглые сутки — просто ей назло. Тут Джулия затянулась поглубже, раскашлялась и поневоле остановилась. Валентина смотрела мимо ее сотрясающейся от кашля фигурки — и в этот миг ей на глаза попалось маленькое белое существо, карабкавшееся сквозь заросли плюща по церковной стене. Величиной оно было с белочку, но Валентина не слышала, чтобы в Лондоне водились белки-альбиносы. Ей померещилось привидение, и горло сдавил ужас. Зверек добрался почти до самого верха и вроде как завис в воздухе, будто остановленный взглядом. Джулия откашлялась и распрямила плечи.

— Гляди, — прошептала Валентина, указывая пальцем на стену.

Белое существо взобралось наверх, его силуэт четко обозначился в лунном свете, и близнецы поняли, что это кот — правда, совсем маленький, еще котенок. Он потянулся и сел, презрительно взирая на них сверху вниз. На верхней кромке пятиметровой стены котенок выглядел несоразмерно крошечным.

— Ничего себе, — вырвалось у Джулии. — Разве кошки на такое способны? Они же не обезьяны.

Валентине вспомнился белый тигр, которого она когда-то видела в цирке. Зверь мягко опускал лапу на плечо дрессировщика, словно приглашая его к танцу. А еще тот тигр ходил по канату, натянутому в трех метрах над ареной.

— Это Вечный Кот, — выговорила Валентина. — Как по-твоему, он живет на кладбище?

— Нет, это Котенок Смерти, — объявила Джулия. — Привет, Котенок Смерти!

Она позвала «кис-кис-кис», как обычно подзывают кошек, но котенок съежился и исчез за стеной. С той стороны до их слуха донесся шорох плюща.

Придя домой, Валентина выставила на балкон столовой старую треснувшую чашку, полную молока, и блюдечко консервированного тунца. Джулия заметила это лишь на следующее утро, за завтраком.

— Это еще зачем?

— Для Котенка Смерти. Хочу его приманить.

Джулия вытаращила глаза:

— Ты скорее енота приманишь. А то и лисицу.

— Они по стенам не лазают.

— Енот куда хочешь залезет, — возразила Джулия, жуя подсушенный хлеб с маслом.

За целый день тунец и молоко привлекли разве что пару любопытных птиц. Валентина не раз проскальзывала на балкон, но до ужина чашка с блюдцем оставались нетронутыми.

— Только муравьев разведешь, — фыркала Джулия.

— Сейчас зима. У муравьев спячка, — отвечала Валентина.

Ближе к ночи она вылила молоко в раковину и заново наполнила чашку; тунца тоже заменила свежим. Вернув чашку и блюдце на балкон, она легла спать.

Наутро, распахнув застекленную балконную дверь, Валентина произвела осмотр. К ее радости, кто-то полакомился угощением: тунец был слизан полностью, а молока осталась ровно половина. Спеша управиться до пробуждения Джулии, Валентина убрала на балконе. Поздно вечером она опять выставила на балкон чашку и блюдце, погасила свет и уселась на пол в столовой.

До ее слуха доносились перемещения Джулии. Сначала та просто двигалась: раздевалась, мыла лицо, чистила зубы. Потом заметалась по квартире в поисках Валентины.

— Мышь?

Шаги Джулии застучали по коридору и остановились в прихожей.

— Мышка?

Валентина затаилась, будто играла в прятки. Джулия зашагала обратно по коридору и оказалась у дверей столовой. «Теплее, теплее».

— Мышь! Ты где? — Распахнув дверь, она увидела Валентину, сидящую у балкона в озерце лунного света. «Горячо». — Ты что тут делаешь?

— Ш-ш-ш. Котенка жду, — прошептала Валентина.

— А-а… Можно и мне с тобой?

Валентина не поняла, как такое может быть: шепот Джулии производил больше шума, чем ровный голос.

— Давай, — ответила она. — Только тихо.

Близнецы теперь сидели бок о бок. Часов у них не было. А время шло.

Растянувшись на полу, Джулия вскоре уснула. В комнате было холодно, на полу — еще холоднее. На ночь Джулия переоделась в тренировочные штаны и джемпер с картинкой группы Wilco, украденный ею у Люка Бреннера, парня, по которому она сходила с ума в старших классах. Лежать ей было неудобно, и Валентина подумала, что надо бы принести для нее одеяло и подушку. Сама Валентина была полностью одета, но все равно руки, ноги и кончик носа нещадно мерзли. Горячий чай был бы очень кстати. Валентина встала и вышла.

Вернувшись с чаем, охапкой подушек и парой одеял, она увидела, что Джулия не спит. При появлении Валентины она приложила палец к губам. В комнате слышалось шуршанье, будто что-то живое ползло сквозь ворох сухой листвы. Валентина так и осела на пол вместе с подушками, бесшумно поставив перед собою чай. Она втянула полную грудь воздуха и впилась глазами в чашку и блюдечко. Джулия заулыбалась и тоже устремила взгляд на чашку и блюдечко. Она обожала, когда Валентина сгорала от нетерпения.

Джулия покосилась на сестру, которая поблескивала глазами в полутьме. В тот день Валентина не стала мыть голову, и ее волосы, свисавшие сосульками, выглядели темнее обычного.

Шорох приблизился, затем прекратился. Близнецы замерли. Повисла пауза, а потом белый котенок спланировал со стены прямо к ним на балкон.

У него было махонькое, тощее тельце, ребра торчали наружу. Зато ушки оказались огромными, как у летучих мышей. Короткая шерстка свалялась. Однако в его облике не было ничего жалкого — наоборот, он излучал решимость. И ничего сверхъестественного в нем тоже не было. С деловитым видом он сразу побежал к блюдцу и стал заглатывать рыбу. Близнецы заметили, что бока у него ходят ходуном. Валентина вспомнила, как на побережье Флориды видела выброшенную на берег медузу. Котенок был таким худым, что ей померещилось, будто у него просвечивают все внутренности. Оказалось, это кошечка. Валентина сидела как завороженная.

Насытившись, кошечка стала умываться. Изредка она поглядывала на близнецов (точнее, в их сторону: Валентина была далеко не уверена, что их видно, потому что луна скрылась за облаками). Вскоре она спрыгнула с балкона и зашуршала прочь.

Джулия протянула руку, и Валентина хлопнула ее по ладони.

— Классно, Мышка. Хочешь ее прикормить?

Валентина улыбнулась.

— Я возьму ее в дом. Ты ахнуть не успеешь, как она будет в ошейнике сидеть у меня на коленках.

— А тебе не кажется, что она слегка… диковата? Наверняка к чистоте не приучена.

Валентина стрельнула глазами на сестру:

— Она еще маленькая. Приучим.

Эта сцена повторялась изо дня в день. Валентина сбегала в супермаркет «Сейнсбери», где купила кошачий корм и кювету. Каждый вечер она поджидала Котенка Смерти. Садилась на удалении от балконной двери и просто смотрела, что будет. На шестую ночь она оставила приоткрытой дверь и попыталась заманить кошечку внутрь, но только отпугнула. Пришлось все начинать сначала. Животное и вправду было диким и не поддавалось на эти уловки.

— Пора бы ей уже сидеть у тебя на коленках, — съязвила Джулия.

— Ты сама хоть что-нибудь сделай, — обиделась Валентина.

Джулия призадумалась и в тот же вечер принесла в столовую катушку ниток из шкатулки для рукоделия, оставшейся от Элспет. Дождавшись, пока котенок утолит голод, она выкатила катушку на балкон. Котенок насторожился. Джулия дернула за нитку. Котенок осторожно вытянул лапку. Вскоре он уже прыжками носился по балкону. Но как только Джулия втянула катушку через порог, котенок поднял голову, заметил человеческое присутствие — и стрелой сиганул с балкона в заросли плюща.

— Молодец, постаралась, — сказала Валентина.

Втайне она злорадствовала, что у Джулии тоже не вышло заманить кошечку в квартиру, но теперь ей так хотелось приручить этого дикого зверька, что все остальное не имело почти никакого значения.

В конечном счете ни Валентине, ни Джулии не удалось привлечь Котенка Смерти в дом. Как-то в четверг, уже в конце февраля, Валентина выложила в плошку кошачий корм и с подносом в руках приблизилась к балконному порогу; до ее слуха донесся легкий топоток и шорох плюща. Из приоткрытой двери тянуло холодом. На балконе резвился и скакал Котенок. Катушка дергалась и прыгала, повинуясь невидимой руке: то дрожала прямо перед кошачьим носом, то улетала в другой конец балкона, то оказывалась в острых зубках. Валентина остолбенела. Зазывно покачиваясь, катушка остановилась между порогом и створкой двери. Котенок топтался в нерешительности. А потом изготовился и прыгнул. Не рассчитав силы, он влетел в комнату. Дверь закрылась.

Валентина и Котенок, в равной мере изумленные, уставились друг на друга. И опомнились в одно и то же мгновение. Валентина опустила поднос на пол. Котенок, скользя по паркету, заметался в поисках лазейки. Валентина поспешно затворила дверь столовой и прислонилась к ней спиной.

— Это кто же к нам пришел? — заговорила она. — Это кто у нас такой?

Катушка замерла на полу. Замерла вся комната, и только Котенок, сбившись с ног, распластался на паркете и пополз под оттоманку. Валентина слушала или, точнее, ощущала комнату всем своим телом, пытаясь понять, есть ли там кто-нибудь еще. Но ее била дрожь, и она не могла уловить ничего, кроме холода и кошачьего страха. Со стороны коридора кто-то стал ломиться в дверь. У Валентины подкосились ноги.

— Мышка?

Это была всего лишь Джулия. Валентина выдохнула и слегка приоткрыла дверь.

— Заходи быстрее, — шепнула она.

Джулия протиснулась в столовую и поспешно захлопнула дверь.

— Неужели ты ее поймала? — просияла Джулия.

— Нет, — выдавила Валентина. — Ее поймало привидение.

Она приготовилась к издевкам, но от Джулии не укрылось, что сестру и без того трясет. Джулия щелкнула выключателем, и в комнату пролился мягкий свет люстры.

— Присядь-ка, — сказала Джулия, пододвигая ей изящный стул из обеденного гарнитура, и Валентина послушно села. Джулия огляделась. — Если привидение такое ловкое, где же кошечка?

— Под оттоманкой.

Опустившись на четвереньки, Джулия с осторожностью приподняла бахрому. Прямо перед ней стоял дикий зверь, который скалился и шипел, сверкая зелеными глазами.

— Нет, это без меня, — бросила она.

Валентина улыбнулась.

— Проголодается — и вылезет; ты рыбу подвинь поближе.

Джулия так и сделала.

— Эй, — вспомнила она, — а как привидение-то исхитрилось?

Она сочла за лучшее притвориться, будто тоже верит в чудеса. Ей было даже приятно думать, что от призрака может быть хоть какая-то польза.

— Точно так же, как и ты, только кошечка его не видела, вбежала в комнату, а привидение тут же захлопнуло дверь.

— Выходит, привидение за нами следит? — У Джулии по спине почему-то побежали мурашки. — Иначе как бы оно узнало, что мы хотим заманить кошечку в дом? А катушка у тебя была на балконе или в шкатулке?

— Нет, она тут была.

— Так-так.

Джулия стала расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Валентине вспомнился фильм про Шерлока Холмса, который они в детстве сто раз смотрели по девятому каналу. Холмс без конца мерил шагами комнату. Валентина ждала, что Джулия вот-вот скажет: «Элементарно, Ватсон». Но Джулия села на пол и хмуро уставилась на оттоманку.

— Как думаешь, призрак еще тут?

Валентина огляделась. Спрятаться было особенно негде: из мебели в столовой имелось лишь самое необходимое.

— Кажется, тут, — выговорила она. — Но призрак — это, скорее, ощущение, — по крайней мере, до сегодняшнего дня так было. Я ведь его в глаза не видела. А сейчас уже и не чувствую.

Элспет стояла на краю обеденного стола. На ней было голубое шифоновое платье для коктейля, туфли на шпильках и чулки в сеточку. Ей доставляло удовольствие ходить по гладкой столешнице, не оставляя следов. А еще она страшно гордилась, что изловила кошечку, да еще на глазах у Валентины. Вот так-то! Ай да я! Пусть попробуют теперь сказать, что они в меня не верят.

Под оттоманкой Котенок Смерти кипел от злости. Рыба стояла совсем близко, но нельзя же было утолять голод на глазах у врага. Через некоторое время Джулия, устав таращиться на оттоманку, пошла спать. Валентина принесла в столовую кошачью кювету, надеясь, что Котенок не станет гадить на пол. Она выключила свет и тоже ушла в спальню. Элспет запаслась терпением и осталась сидеть на столе.

— Кис-кис-кис, — звала она, понимая, что Котенок ее не слышит.

Через полчаса тишины Котенок выбрался из-под оттоманки, повертел головой и начал бродить по комнате, ища выход. Элспет спрыгнула со стола и пересела на оттоманку. Дождавшись, когда Котенок уймется и примется за еду, она стала его гладить. Он не почувствовал.