Глава 6
В путь
Котик, провалившийся в радужные измерения странных снов и кочевавший там, пока солнечный луч не щекотнул его нос, еще и еще, – вздрогнул и открыл глаза. Такое было уже с ним – он попал в бешеный и злой круговорот ледяной воды… и вынырнул из него, обретя себя в новом, неизвестном мире.
Но сейчас было иначе, и пахло не смертью и страхом, а живым, пусть и неведомым – свежестью, цветами и опавшими листьями; пахло скупым воинским уютом; остывающим в осени, но все еще теплым добротным камнем, неуловимо – металлом доспехов и оружия. Около распахнутого окна, в свинцовый переплет которого были забраны разноцветные бледные стеклышки витража, стоял низенький столик изящной ручной ковки. Возле двери – простая, но надежная вешалка из оленьего рога, под ней – массивный сундук, накрытый, как и постель, шкурой волка. Вот и вся меблировка.
Эльфийский минимализм.
Котик вкусно зевнул и крепко, сладко потянулся – могучая кровать, способная вместить двух таких, как он, даже не скрипнула.
В этот раз он не выбирался из горы вонючих объедков слабым человеком на задворках Москвы, а отменно отдохнул на тонком полотне в шикарной постели. В этот раз у орка не было боли, наготы и ужаса; и забытый старый мир словно пробуждался внутри его, с каждым вздохом становясь понятнее.
В этот раз…
– Тай? – мягко спросил орк, оглядываясь по сторонам.
– Не усекай, – донеслось из соседней комнаты, – имени эльфа никогда.
Спальня хозяина дома – с резным дубовым стеллажом, с массивным столом, картой на стене, таким же сундуком и такими же рогами – не очень отличалась от гостевой.
– Тайтингиль…
Эльф лежал в постели, укрытый поперек бедер простыней, и хмурил лоб в раздумье, заложив за голову длинные жилистые руки. Скрутка волос прихотливо вилась по подушке.
– Доброе утро, – улыбнулся Азар. – Ты говорил о кр-рови вчера. О драконьей. А зачем – кровь?
– Я до сих пор чувствую, что силы не вернулись. После перехода между мирами… после смерти девушки. Я выпил бы драконьей крови, совсем чуть-чуть, и был бы исцелен.
– Я тебя сейчас сам исцелю, – пообещал орк, которого беседы о подобных угрожающих материях совсем не радовали. – Кашу у тебя есть из чего свар-рить? Или яишенку! С колбасой, н-ну или с мясом, с мяу-сом, а?
– Я приготовлю, – прозвенел чистейший девичий голос. – Ты будешь мясо, светлейший? Орку – тоже?
Хлопнула входная дверь, и в той части, где накануне Котик ознакомился с дровяной печью, раздались бодрые звуки хозяйственной деятельности.
– Он оруженосец, Ринрин, – ничуть не удивляясь, сказал Тайтингиль. – Да, буду.
Он не торопился выскакивать из постели и одеваться – так и лежал недвижно, подняв твердый подбородок.
Котик, услышавший приятное, влекомый смутными побуждениями, сунулся на кухню.
И замер.
Эльфийка, долговязая и узкая, с птичьим хищно-горбоносым профилем, разбирала огромную корзину с припасами. В кожаной куртке, набитой клепками, она выглядела совсем не домохозяйкой. Искоса глянув на Азара, фыркнула, повернувшись к комнате Тайтингиля:
– Ты снова переполошил муравейник, светлейший. Двор Виленора, все дозоры и стража обсуждают тебя… и твоего слугу.
– Оруженосца.
– Он из скальных орков? – Дева бросила оковалок мяса на доску, обтерла руки полотенцем и подошла к Котику, улыбаясь как ни в чем не бывало. – Привет. Разговариваешь? Морда симметричная, глаза одинаковые, плечи одинаковые, руки одинаковые…
Эльфийка запросто трогала указанные части Котика – и в этом не было ни унции кокетства, а только практическое, почти техническое любопытство – будто она изучала стать коня или прочность брони.
– Да, скальный, мало их осталось, славные воины. Не очень умны, конечно…
Котик сначала привычно заулыбался, глядя в серые, как два гранитных камушка, глаза; но, услышав последнюю фразу, насупился и забубнил что-то про вакуумное оборудование, термические печи и инновационные технологии, которые ему приходилось рекламировать во время московского бытия.
Гостья искристо усмехнулась, оглядывая его.
– …но доблестны, отважны и крепки статью, – закончила она на позитивной ноте. – Я Ринрин, орк. Тайтингиль, я принесла меч Арвиля. Ты велел. Лантир не осмелился возражать. Ты пойдешь в Пущу, Тайтингиль?
– Сперва к людям и двергам, справить орку одежду и доспехи, – отозвался Тайтингиль, – потом да, к Оллантайру. Надо выслеживать напасть.
– Отлично, давно там не бывала. – Эльфийка вернулась к готовке.
Котик не мог отвести взора – ее волосы были заплетены, наверное, в сто штук тонких косиц, плотных и ровных, ничуть не разлохмаченных. У корней почти черные, к кончикам они становились белыми, пройдя массу синих и лавандовых оттенков. Надо лбом косички сплетались высоко и плотно и спускались по спине пониже лопаток.
– Прическа отпад! – выговорил наконец Котик. – Полное ощущение, что я в Милане… и я Дима… то есть Азар.
Он потянулся – то ли целовать, то ли воздать дань эмансипации и жать уверенную жилистую ладонь, но сам же себя и осёк, памятуя неудачу в коммуникации при дворе Виленора.
Эльфийка глянула с недоумением.
– Потрошитель Азар? Тот самый?
– Да уж, – выговорил он; опять стало неловко. – Автограф хотите?
Она не хотела.
– Тайтингиль! Сам Потрошитель Азар, погибший лет сто пятьдесят назад, с тобой! Каких еще небывалых вещей ждать?
– Сами вы… вещи… – закряхтел орк и под легкий смешок Ринрин прыснул на задний двор.
Умываться пришлось у колодца, вода была прозрачной и студеной, и теплолюбивый Котяра отвел на гигиенические процедуры ровно пять минут. Пара мальчишек торчала на заборе и вполголоса комментировала происходящее. Орк подумал и показал им язык. Пацанов сдуло.
В доме уже вкусно пахло. Тайтингиль был одет в свежую шитую шелком сорочку, простые штаны. Он бросил короткий взгляд на орка и с досадой отправил в большой плетеный короб окровавленное полотнище – видно, витязю снова нездоровилось. Азар хмуро покачал головой.
Тайтингиль меж тем сбросил с принесенного эльфийкой меча ножны… раз, два провернул в воздухе широкое лезвие. Кивнул.
Ринрин подала на стол сыр, мед, тонкие листы хлеба, фрукты, овощи, вино и аппетитные ломти мяса на большой деревянной доске.
Котик грустно сказал, глядя на мясо:
– Оно живое…
– Будем искать, – отозвался Тайтингиль. – Будем. Теперь и все дозорные Виленора станут разыскивать Мастера Войны в землях Нолдорина.
– Ага… Ринрин. – Сияющий взор Котика обратился на девушку. – Тоже до Рин сокращать нельзя?
Эльфийка в это время резала мясо и просто показала кинжальчик – небольшой, но весьма убедительный.
– У меня есть лапа от этого паука, – продолжила она начатый, видно, ранее рассказ. – Я нашла, где погиб Арвиль и была ранена Тенарис. Лапу принесла показать тебе, светлейший витязь. Может, ты в странствиях уже видел подобное.
– Я уже видел, – коротко выговорил Тайтингиль.
– Пр-роясните, – подал голос Котик, – Тай…тингиль, девушка с нами?
– Девушка – мой давний боевой друг. В схватке с пауками, о которых вчера принес весть Лантир, погибли ее друзья, – грустно сказал Тайтингиль. – Конечно, Ринрин с нами. Вне всяких сомнений. Садись.
После завтрака Ринрин хлопотала, убиралась на кухне. Котик принес ей в подмогу два громадных ведра воды. Тем временем Тайтингиль надел вместо массивных московских доспехов кольчугу, оправил на поясе кинжал и остановился возле орка. Тот не спешил уходить, разглядывая тонкую фигурку, мелькавшую на кухне и от сапог до макушки усыпанную разномастным оружием. Глазищи его печально сияли.
– Что ты, оруженосец?
– Ты был таким… одиноким там… в Москве, – муркнул Азар. – Мне в голову не пр-риходило… что у тебя тут жизнь. Др-рузья… а я ведь пр-редставлял тебя – одним, единственным, взлетающим на белом коне над боем.
Тайтингиль посмотрел в глаза Азару, сжал его плечо и пошел на двор.
Ринрин подошла, стряхивая сверкающие капли с тонких пальцев.
– Ты подумай, сколько его друзей канули в Чертоги Забвения? Сколько потерь хранит каждое эльфийское сердце, орк? Тайтингиль – витязь, которому нет равных. Сколько бы тебе ни пришлось быть возле него – гордись.
– Я, – муркнул Котов, – я…
– Я еще ничего о вас двоих не знаю, – спокойно выговорила девушка, – но вижу, ты нужен ему.
То, что в его мире прозвучало бы весьма двусмысленно, здесь ударило Диму Котова прямо под сердце – почти до слез, до потери дыхания, как от ледяной осенней колодезной воды со вкусом высокого неба…
– Я скоро вернусь, Котяра, – послышалось со двора. – Жди.
Орк разворачивал холстины громадных свертков и доставал кожаные одежды, обувь. Могучая фигура почти двух с половиной метров ростом оказалась экипирована с ног до головы. Мастера дверги и люди знали толк в изготовлении снаряжения и шили на любых мимоезжих.
В итоге икры и щиколотки облегли великолепные сапоги на застежках, с бляхами и открытыми носами, выпускающими орочьи когти. Штаны – тонкая замша, рубаха из выкрашенного синей краской грубого полотна неуловимо напоминала джинсовую, колет из буйволовой кожи усилен круглыми стальными бляхами. Широкий, также набивной плотной чеканкой пояс охватил неожиданно ладную и узкую талию, шлем с кольчужной бармицей живо напомнил Диме Котову картину «Три богатыря».
Потом орк начал разбираться с деталями портупеи. Ринрин некоторое время наблюдала за процессом со стороны, а потом стала деловито и умело помогать; сухие пальцы застегивали замки, подтягивали завязки и осаживали доспех, и в конце концов эльфийка осталась довольна, что выразилось в молчаливом бодром похлопывании по плечу.
Котяра понял – тут не будет никакой романтики, эх… Тайтингиль тем временем беседовал с тихим невзрачным двергом, до ужаса напоминающим Беспрозванного. Но за мирной, густобровой, коренастой статью, за сытым бурым пони, которого дверг держал в поводу, чуткому Котяре увиделось что-то большее.
– Таки чтобы я так жил, светлейший, – безмятежно пропел гость, цепко поглядывая на орка – и явно придержав нить разговора, которая вилась до появления Котяры.
– Это свой, – коротко бросил Тайтингиль.
Из-под личины коренастого, пузатого торговца на миг выглянул старый, битый жизнью волк и так же быстро втянулся обратно.
– Начали пропадать старатели, особенно одиночки, – стал докладывать дверг совершенно иным голосом. – Уже два каравана с товарами не вернулись из-под Синих гор. Король Виленор… пытается оберечься, но не слишком усердно. Светлейший, помоги нам.
– Чего хотят дверги?
– Узнать о новой угрозе больше. Мы полагаем, следует подойти ближе к Серым Россыпям, что у Синегорья, – оттуда слухи о напасти поступали чаще всего. Также связаться с Оллантайром напрямую. И лучше бы побыстрее. Предыдущие так и не добрались.
– Как раз следую туда.
– Ты же знаешь, светлейший, его жена вроде как… в самом начале… в трудную пору была под прикрытием нашего народа… Дантрима.
– Знаю, – ответил витязь.
– Если позволишь, наш посланец пойдёт с вами до Тенистой Пущи.
– Да будет так, страж, – кивнул Тайтингиль. И посмотрел пристально в слишком честные глаза сотрудника Тайной подгорной стражи. – Это все, что ты скажешь мне?
Дверг полностью расслабил лицо, сделавшееся отекшей скучной маской. Витязь ждал, смотрел, не отрывая взгляда, орк тоже никак не уходил и тоже пялился… и почтенный Грашааль понял – уловка не пройдет. Глаза его снова сделались колкими, цепкими.
– Ничего не скроется от тебя, светлейший… Когда случились первые нападения… два, три… мы сразу обратились за советом… к мудрецу Мриру, ты знаешь его, светлейший, вы дружны…
– Мы много общались прежде, – уточнил Тайтингиль. – Много, да. Он обладает великими знаниями, Мрир.
– Он сказал нам, что причина беды не ясна ему, что она темна. Как раз он и посоветовал обратиться за помощью в Тенистую Пущу. По его совету мы попросили знаменитую магическую бляху старой гномьей работы у королевы Ольвы Льюэнь, – совсем тихо сообщил дверг. – Мрир сказал, эта магия должна помочь. Властительница не отказала. С тремя надежными двергами бляха была передана в Нолдорин. Мы были убеждены, что обережный знак, выкованный в Дантриме великим королем, защитит любой караван. Но посольство просто кануло. Наш воин должен отыскать утерянное… чтобы привезти в Дантрим или вернуть Ольве и дайну Оллантайру, как выйдет. Задача непроста. Кроме этих неведомых пауков есть и другие враги и угрозы. Орки Карахорта, обычные разбойники…
– Мы выступим вскоре, – сказал Тайтингиль. – Я собирался с рассветом, но… Утерянное надо вернуть, это в равной мере сокровище двергов и эльфов Тенистой Пущи. И не только поэтому. Сейчас, в неспокойное время, важна сила любого предмета доброй магии. Нельзя позволить такой вещи быть в злых руках. И драконья кровь…
– Что?
– Нет, нет, ничего, добрый дверг.
Грашааль с почтением поклонился.
– Молодой Иррик Вайманн будет ждать вас за городскими воротами. Мы не хотим привлекать излишнего внимания. Благодарю тебя, Тайтингиль Заступник, – снова поклонился он. – Благодарю… И… Виленор не видит всей опасности. Не видит, светлейший…
– Он прозреет, – спокойно сказал витязь. – Я иду искать источник, откуда пауки выходят на землю. Я хочу понять, сколько их. Найду – и сделаю все, чтобы пресечь их исход. А вы обретете свой оберег, либо я сразу отвезу его дайну Тенистой Пущи. Пусть Вайманн следует за мной на лошади, я буду двигаться быстро. Я знаю, он может.
Грашааль, снова нацепивший спокойно-благообразную личину, простился и уехал, а Ринрин втянула Котяру из прихожей туда, где на столах было разложено воинское облачение.
– Это правда надо? – робко спросил он.
Вместо ответа, она нахлобучила на него громадный клепаный нагрудник и впихнула в лапы шлем – тот самый, который выглядел по-богатырски. Оказавшись на голове, он сдавил непривычно голую маковку с небылинной жесткостью.
– Выглядишь почти человеком, – резюмировала Ринрин. – Если к зубам не присматриваться. Надвинь шлем поглубже, так… Нет, не то. Не улыбайся хотя бы.
– Ой, не похож, ой, халтура! Зубы, что ли, подвязать? Было бы с чего… улыбаться, – засопел орк. В плотной коже доспеха было жарковато и твердо. И скрипуче. – Тай… Тайтингиль, а никак… без лошади не обойтись, да? Я высоты боюсь! В седле… голова кружится. И к тому же лошадь… пахнет же!
Тайтингиль прищурился.
– Я вспоминаю, как в вашем мире впервые сел в бесконную повозку. Она тоже источала разные запахи. Бензин…
– Бензин? – шевельнула бровью Ринрин.
Эльф кивнул.
– Но истинное удовольствие я получил, когда ехал с тобой, орк. Ты был славным… водителем, это называется так. Ты сам дышал полной грудью, наслаждался скоростью, управляя автомобилем. И станешь хорошим наездником тут.
– Полжизни за машину, – вздохнул орк. – Даже на горбатый «Запорожец» соглашусь.
Дева хихикнула. Ей не все было понятно, но безусловно все – интересно.
– Мы отправляемся на конный двор короля Виленора, подберем лошадей, – заявил Тайтингиль. – Потом сразу в путь. И так довольно промедлили. Ринрин, ты на своей Светлогривой?
– Да, витязь. Я как обычно.
– Конный? – заморгал орк. – Конный! Я… когда дарил Алинке пони, он меня укусил за… за…
Эльфийка смотрела, ждала откровений.
– …задолбаетесь вы меня в седло сажать, вот! – закончил Азар и надулся обиженно.
– А он у тебя веселый! – улыбнулась Ринрин Тайтингилю.
Королевский конный двор встретил Тайтингиля и Азара разноголосым ржанием. Широкий проход к вытоптанному полю позади дворца с двух сторон окружали полукруглые арки, где в тени древнего камня стояли десятки лошадей – у крытых коновязей и в денниках. Изобилие этих животных заставило Котика оробеть.
Витязь молчал и выглядывал среди пасущихся коней единственного – для себя. Ринрин, юркая и быстрая, уже сходила за красивой кобылой – пегая, она действительно была Светлогривой, по холеному тонкому телу в причудливом порядке растекались рыжие и белые пятна.
– А вот и наш р-расист, – заметил орк.
Лантир, рея яркой синевой богато расшитого плаща, пафосно въезжал в ворота. Он круто осадил вороного коня, более крупного и тяжелого, чем давешний белый.
– Тайтингиль, – проговорил стражник. – Дайн Нолдорина велел мне подобрать коней для тебя… для вас. Виленор также отрядил меня сопроводить тебя в твоих странствиях. Тебя и вот его, – с этими словами Лантир небрежно махнул рукой в тонкой перчатке на Котова.
Тайтингиль прищурился.
– Вот его зовут Дима. Дима Котов. Котик, если подружитесь. А в прежние времена, Лантир Покинувший Лес, за небрежение оруженосцем витязи бились на мечах.
В прежних временах, – с расстановкой сказал Лантир, спрыгивая с коня, – было немало хорошего. Но ты, мне кажется, смотришь ввысь и в будущее и перестал чтить многие из традиций эльфов, Тайтингиль Покинувший Чертоги. Тебе бы нынче воинов со звезд, а не древние обычаи.
Вмиг все затихло вокруг. Казалось, даже кони перестали показывать норов, умолкли.
– Я покинул, – спокойно сказал Тайтингиль, – и я смотрю ввысь. Но и обычаи эльфов помню очень хорошо.
Ринрин встала между воинами.
– Тайтингиль, Лантир. Все как обычно – общий враг, темная нечисть… общий. Время ли вспоминать, кто и что когда покинул?
Витязь коротко кивнул и привычным движением закинул скрутку волос за плечо.
– Покажи коней, Лантир.
Черноволосый красавец встряхнул гривищей и пошел к денникам, разве что не всхрапывая на ходу. Ринрин улыбнулась Котику, а тот перевел дух и показал эльфийке большой палец правой руки.
Воистину королевский жеребец сочной гнедой масти – высокий, но не грузный, с точеными ногами, мощным крупом и круто изогнутой лоснящейся шеей с густой щеткой гривы, – почувствовав на себе незнакомого всадника, вздыбил репицу и затанцевал боком, но уверенное пожатие сильных ног успокоило норов.
– Хорош, – резюмировал Тайтингиль. – Мне подойдет этот конь для похода, Лантир.
– Та-ай… – позвал Азар.
Ему пара пересмеивающихся эльфов-коноводов, повинуясь жесту Лантира, вывела каурую кобылу, больше похожую на деревянную резную фигуру, что северяне крепят на носах своих кораблей. Огромная, с равнодушной постной мордой, животина стояла недвижно.
Однако орку надо было сесть в седло, а он все аккуратно поглаживал толстые жесткие волоски на квадратном крапчатом храпе и искательно заглядывал в левый конский глаз, выпуклый и равнодушный.
– Ты же скакал на своем боевом волке, – заметил Лантир. Он с удовольствием наблюдал, как орк кружит вокруг огромной лошади, не зная, с чего начать. – И как-то доехал с отрядом до Нолдорина.
Даже не вспоминай… – Орк энергично потер упакованный в плотные штаны зад. – Я десять лет в Москве прожил, у меня машина хорошая была, а не этот… владимирский цент… тяжеловоз!
Лантир нахмурился и фыркнул одновременно. Он был очень странный, этот возвратившийся из небытия оркский вождь, которого называть легендарным Потрошителем не поворачивался язык.
Котов все-таки взгромоздился в седло и, осторожно взяв повод огромными лапами, неуклюже подтолкнул кобылу пятками – вслед за жеребцом Тайтингиля и танцующей пегой лошадкой Ринрин. Лантир подчеркнуто изящно вспрыгнул в узорное седло вороного коня.
– Повторять не стану, – сказал витязь, не глядя на него. – Слов розни слышать не хочу. Станешь препираться, отправишься к Виленору.
Тот склонил голову.
– Но ты не… будешь препятствовать моему присутствию в твоем отряде?
– Я не собираю отряд, – легко сказал Тайтингиль. – Со мной поедет Ринрин и один дверг, которому по пути в Тенистую Пущу, просто по пути. Ты не поступаешь под мою руку, Лантир, а следуешь рядом по приказу своего властителя.
– Ты не принимаешь командование надо мной?
– Воздержусь.
Лантир более не высказывался, но Котяра временами ощущал на спине его колкий взгляд.
В спокойствии и исключительной стати кобылы вскоре обнаружился подвох. Она ела все, что видела, вырывая повод из непривычных к конским штукам лап, хотя и послушно следовала за остальными, не отставая.
– Хв-ватит жрать! – возмущенно пыхтел Котик. – Прорва! Я буду звать тебя Винни Пух. Застрянешь между двумя стволами, будешь знать… кобыла Винни Пух, она, да… Эх, жаба белоглазая, инопланетная, где-то ты теперь… Скучно без тебя.
– Мы обязательно отыщем Мастера Войны.
Так выехали из городских врат.
Вскоре послышался бодрый бой копыт, и Котик увидел верхового, во весь опор мчащегося к ним. Компактный всадник осадил коня подле отряда, и орк рассмотрел молодого чернявого дверга приятной, но какой-то крайне неприметной наружности, в простой, добротно сшитой дорожной одежде.
– Вайманн, – сказал прибывший, слегка поклонившись. Цепкие глаза пробежали по всем попутчикам, остановились на Тайтингиле. – Иррик. Приветствую тебя, светлейший, и поклон тебе от почтенного Грашааля. Я тот скромный сын ювелира, о котором он говорил тебе; с твоего позволения пойду с вами до Пущи.
Эльф кивнул.
– Почту за честь разделить дорогу с достойным двергом.
Остаток дня прошел вполне благополучно. Отряд передвигался шагом, периодически переходя на рысь, и тогда округа оглашалась звонким орочьим ойканьем и последующим протяжным нытьем. Дверг вполголоса беседовал с Тайтингилем, Азар на тихих аллюрах поставил целью поразить эльфийку умом и сообразительностью, хмурый Лантир молча замыкал строй, сверкая волосами, плащом и очами.
Начало смеркаться; стали искать место для привала. Тайтингиль указал на лесную опушку недалеко от дороги, туда путники и направили коней. Стали расседлывать – Ринрин без лишних слов пришла на помощь запутавшемуся в пряжках и ремнях орку, потом собрала животных и увела к воде. Дверг взялся за притороченный к седлу тюк и раскинул довольно вместительный шатер. Азар по указанию витязя пошел в лес за хворостом и сухими стволами для разведения костра.
Лантир вынул из колчана лук, приладил тетиву.
– Пока не пала тьма, я добуду пару гусей у реки, – сказал он, обращаясь к Тайтингилю. Тот молча кивнул.
– Отдохни с дороги, светлейший, – предложил Иррик. – Всем нужен отдых в пути… а тебе особенно.
Послышался треск – орк уже пер обратно через кусты, в каждой лапе у него было по сухой ели. Шлем съехал на нос, и Азар спотыкался почти на каждом шагу, чертыхаясь и причитая. Подоспевшая эльфийка со смехом бросилась ему помогать.
– Сейчас бы селфи в «Инстаграм» запостить в таком виде, – бурчал Азар. – Тут с одной этой каски пятьсот лайков можно собрать.
– Лайки – это ягоды в твоей стране? – спросила Ринрин.
– Грибы, – хмуро ответил орк и галантно передал ей менее увесистую дровину.
Силы в легком жилистом теле оказалось немало, в четыре руки они совладали с бревнами и сложили костер. Ринрин достала кресало, и под восхищенные комплименты Азара огонь весело заплясал на дровах. Из совсем уж сгустившейся тьмы вышел черноволосый эльф с увязанной на гибкой ветке парой крупных гусей.
– Славные тут луга в пойме, – сказал он, – но дичи почти нет, это странно. Будто кто-то…
– Я бы не советовал блуждать ночью в этих краях, – негромко сказал дверг. – Не советовал бы. Раньше они были благими, еще совсем недавно. Но это раньше.
– Мы не станем, – ответил Тайтингиль. – Никто более не будет отходить отсюда. Кони пасутся неподалеку, здесь горит огонь. Сейчас будет трапеза, а потом отдых, мы не желаем рисковать без меры.
Ощипанных и опаленных гусей орк густо натер набранными в перелеске ягодами, размяв их в лапе, а Ринрин дала соли и немного сухих приправ. Свежая, нагулявшая к осени жирок дичь запеклась, и с вынутым из седельных сум эльфийским хлебом, двергской пряной солониной, крупными осенними яблоками, напоминающими антоновку, с ломтиками спелой медовой тыквы была съедена путниками очень быстро.
– Я побуду на страже, – наконец сказал Лантир. – Нужно спать. Дела вроде и не гонят нас…
– Гонят, – отозвался Тайтингиль и встал, чтобы пройти к воде – умыть лицо и руки.
– Спасибо за угощение, – откликнулась Ринрин. – Лантир, я посижу с тобой.
Эльф вернулся и растянулся в шатре всем длинным, узким, сильным телом. Котик, переваривая плотный ужин, возился на расстеленных плащах и пушистых шкурах рядом с ним.
– Тай…тингиль, н-ну…
– Что тебе?
– Что говорила тогда Рин…рин? Морда симметричная, и все такое?
Тайтингиль подпер рукой голову.
– Орки, если мы о них, есть разные. Сами они летописей и историй не вели, но другие народы что-то помнят об этой напасти. Самые крупные и мощные – скальные. Они живут в Серых Россыпях, и осталось их немного. Во всех армиях Темных скальные орки воевали как начальники, а некоторые семьи, к которой относишься и ты, были знамениты не менее иных эльфийских королей.
– Это хор-рошо же? – муркнул Котик. – Но Рин сказала – глупый, глупый, н-ну…
– Нет, скальные, как правило, умны. Однако эльфийке это незачем говорить орку. У них правильные симметричные тела и более-менее единообразный склад морды… лиц. Мрир считал, что скальные орки или были изначальными жителями Эалы, еще до эльфов, понимаешь?.. Или пришли сюда из иной складки.
– Так.
– Другой народ – орки обычные, – тихо сказал Тайтингиль. – Их еще называют искаженными. Один из сильнейших властителей прошлого, великий дух, восстававший против Сотворителя Всего, не имея своего дарования творить жизнь, наловил детищ более удачливых духов – людей, эльфов, гномов, пытал их и мучил, пока они не превратились в нечто иное. Орки искаженные не имеют симметричного тела, а если кто-то рождается с двумя одинаковыми сторонами лица и тела, ему завидуют и, как правило, убивают свои же. Таких большинство: среди них есть глупые, что гибнут через пару лет после рождения, а есть мудрые, которые делаются военачальниками. Они могут быть маленькими или крупными, мощными, как ты, и даже больше, но о них нельзя судить по внешнему виду. Этот народ, понимаешь, придумала и вывела злая воля на потребу своих нужд. Как Цемра, которая пыталась сделать себе и народ, и детей, и армию разом…
– Так. Я понял… пррро симметрию. Не рассказывай, аж затошнило. А еще кто у вас тут… водится?
– Горные гоблины. Они размером с двергов или мельче. У них чем крупнее – тем более знатен гоблин, самый большой под каждой горой – король. Гоблины, считается, родились из подгорной тьмы и грязи. Дверги верят: когда Сотворитель Эалы поручил великому каменному духу-праотцу лепить их, тот позабыл обжечь часть заготовок – из них и вышли гоблины, а из обожженных – сами дверги. Гоблины многочисленны, но не слишком сильны и умны, у них тонкая кожа и легко умирающие тела. Но они могут быть очень опасны в пещерах. Я хочу спать, Кот.
– Конечно, – всполошился орк, – конечно, светлейший… – раскинулся и сладко засопел первым, покряхтывая от ощущений в отбитых седлом ягодицах.
Эльф смежил ресницы, вслушиваясь в профессионально-неслышное дыхание дверга по другую сторону от себя.
Почтенный ювелир, сын ювелира не пожелал ничего добавить о гоблинах, предпочёл притвориться спящим. Что же, его право. Тайтингиль ухмыльнулся и уснул под тихий разговор Лантира и Ринрин.
