Глава XL

Полный того смутного раскаяния, которое пробуждается в нас наутро после праздников, Кит вышел на рассвете из дому и, чувствуя, как безучастный дневной свет и будни с их заботами и обязанностями колеблют его веру во вчерашние радости, отправился на условленное место встречи с Барбарой и ее матерью. Не желая будить свое маленькое семейство, которое все еще спало, утомленное столь непривычными похождениями, он положил у очага деньги, сделал там же надпись мелом, чтобы привлечь к ним внимание матери и сообщить ей, что они оставлены ее заботливым сыном, и покинул дом с пустыми карманами, но с тяжестью на сердце, впрочем, не такой уж гнетущей.

Ох, уж эти праздники! Почему они оставляют в нас чувство сожаления? Почему мы не можем отодвинуть их мысленно недели на две назад и с этой удобной дистанции вспоминать о былом либо со спокойным безразличием, либо с довольной улыбкой? Почему они преследуют нас, как неприятный вкус во рту после выпитого вчера вина, как неотделимые от похмелья головная боль, и вялость, и благие намерения, которые в некоем обширном царстве под землей служат материалом для мощения дорог, а на земле живут обычно не долее обеда.

Так что же тут удивительного, если у Барбары болела голова и если мать Барбары находилась в дурном настроении и не пощадила даже цирка Астли, заявив, будто клоун на самом деле гораздо старше, чем им показалось вчера. Кит не нашел ничего странного в ее словах — какое там! Он и сам подозревал, что актеры — обманчивые маски этого ослепительного видения — представляли то же самое третьего дня и будут представлять сегодня и завтра, — и так неделя за неделей, месяц за месяцем, хотя он и не увидит их. Вот она, разница между «вчера» и «сегодня». Все мы только и делаем, что спешим в театр или возвращаемся после него домой.

Впрочем, ведь и само солнце греет слабо на утренней заре и только к середине дня набирается силы и отваги.

Постепенно мысли наших путников обратились к вещам более приятным, и когда за разговорами и смехом они незаметно подошли к Финчли, мать Барбары заявила, что она совсем не устала и давно не чувствовала себя так бодро. И Кит сказал то же самое, и Барбара, которая до этого за всю дорогу не вымолвила ни слова. Бедная маленькая Барбара! Какая она была тихая!

Домой Кит и Барбара поспели в самый раз, и, до того как мистер Гарленд спустился вниз к завтраку, Кит успел почистить пони, так что шерсть у него заблестела не хуже, чем у любого рысака, и своей точностью и рвением к делу заслужил величайшие похвалы старичка, старушки и мистера Авеля. В обычный час (вернее, в обычную минуту и секунду, так как он был сама пунктуальность) мистер Авель вышел из дому к лондонскому дилижансу, а Кит и старичок отправились в сад.

Работа в саду была одной из самых приятных обязанностей Кита, потому что в хорошую погоду все они проводили там время как дружная семья. Старушка садилась к столу со своей корзинкой, старичок возился на грядках, или подвязывал ветки, или щелкал большими садовыми ножницами, или усердно помогал Киту, а Вьюнок умиротворенно смотрел на них из своего загона. Сегодня было решено заняться виноградными лозами, и Кит, поднявшись до половины коротенькой лестницы, принялся орудовать ножницами и молотком, а старичок, с интересом следивший за каждым его движением, подавал ему по мере надобности то гвозди, то бечевку. Старушка и Вьюнок, как всегда, наблюдали за ними, каждый со своего места.

— Итак, Кристофер, — заговорил вдруг мистер Гарленд, — у тебя завелся новый друг, а?

— Прошу прощения, сэр? — сказал Кит, глядя на него с лестницы.

— Я слышал от мистера Авеля, что у тебя завелся новый друг в конторе, — повторил старичок.

— А! Да, сэр! Очень щедрый джентльмен, сэр.

— Рад это слышать, — с улыбкой проговорил старичок. — Но его щедроты на том не кончатся, Кристофер.

— Да что вы, сэр? Вот какой он добрый! Да только мне это не нужно, — сказал Кит, вбивая заупрямившийся гвоздь в стену.

— Он очень хочет, — продолжал старичок, — взять тебя на службу… Осторожней! Что ты делаешь? Упадешь и расшибешься!

— Взять меня на службу, сэр? — воскликнул Кит, бросив работу и с ловкостью акробата повернувшись на лестнице лицом к хозяину. — Да он, наверно, пошутил, сэр!

— Нет, нет, — ответил мистер Гарленд. — Он так и сказал мистеру Авелю.

— Да что же это такое? — пробормотал Кит, переводя тоскливый взгляд с хозяина на хозяйку. — Я на него просто диву даюсь!

— Имей в виду, Кристофер, — продолжал мистер Гарленд, — дело обстоит для тебя очень серьезно, и ты должен понять это и обдумать все как следует. Этот джентльмен может платить тебе гораздо больше… Впрочем, если вникнуть в отношения между хозяевами и слугами, вряд ли он отнесется к тебе с большей лаской и доверием, чем мы… Но жалованья у тебя прибавится.

— Ну что ж, — сказал Кит, — когда так, сэр…

— Подожди минутку, — остановил его мистер Гарленд. — Это еще не все. Ты служил верой и правдой своим прежним хозяевам, а если труды этого джентльмена не пропадут даром и он разыщет их, тебя ждет щедрое вознаграждение. Не говоря уже о счастье, — еще серьезнее добавил старичок, — о счастье снова увидеться с теми, кому ты так бескорыстно предан. Обсуди все, Кристофер, и не спеши принимать необдуманное, опрометчивое решение.

Но Кит сделал выбор сразу, — правда, это стоило ему мгновенного укола, мгновенной боли в сердце, так как последний довод мистера Гарленда нашел отклик у него в мыслях, посулив осуществление всех былых надежд и мечтаний. Однако это прошло, и Кит твердо сказал, что джентльмену с самого начала надо было подыскивать себе другого слугу.

— Он думает, меня можно переманить! Да кто ему дал право так думать, сэр! — воскликнул Кит, постучав с полминуты молотком и снова поворачиваясь к мистеру Гарленду. — Тоже, нашел дурака!

— Он так и скажет, Кристофер, если ты отвергнешь его предложение, — многозначительным тоном ответил мистер Гарленд.

— Ну и пусть! — крикнул Кит. — Пусть говорит все что угодно, сэр! Меня его мнение не интересует, сэр! Знаете, когда я буду дураком — круглым дураком? Когда брошу хозяина с хозяйкой, добрее которых нет на всем свете и которые взяли меня с улицы — нищего, голодного; вы, может, даже не представляете, сэр, какого голодного! Брошу и перейду на службу к этому джентльмену или к кому-нибудь еще! Если мисс Нелл вернется, сударыня, — тут Кит обратился к хозяйке, — это совсем другое дело. Может, я ей понадоблюсь, и тогда вы разрешите мне кое-когда помогать им в свободное время. Но, видно, слова моего старого хозяина сбудутся — она вернется богатая, а богатой барышне я не нужен. Нет, нет! Кит грустно покачал головой. — Я мисс Нелл больше не понадоблюсь, и хорошо, если не понадоблюсь, да благословит ее бог! Хотя повидаться с ней мне бы очень хотелось.

Тут Кит загнал гвоздь в стену, ударив по нему молотком гораздо сильнее, чем это требовалось, и снова повернулся лицом в сад.

— Опять же, возьмите пони, сэр, — возьмите Вьюнка, сударыня. Ишь как он все понимает, сэр! Услышал, что говорят о нем, и заржал! Да разве Вьюнок подпустит к себе кого-нибудь, кроме меня, сударыня? А ваш садик, сэр? А мистер Авель, сударыня? Неужто мистер Авель расстанется со мной, сэр? Неужто кто другой будет так любить сад, сударыня? Моя мать не перенесет этого, сэр, а маленький Джейкоб выплачет себе все глаза, сударыня, если ему только сказать, что мистер Авель отпустил меня, — и это после того, как мистер Авель сам говорил мне на днях: «Надеюсь, мы с тобой долгие годы будем вместе, Кристофер».

Трудно сказать, сколько времени простоял бы Кит на лестнице, поворачиваясь по очереди то к хозяину, то к хозяйке — и большей частью невпопад, — если бы в саду не появилась в эту минуту Барбара с известием, что из конторы прислали посыльного с запиской. Подав записку мистеру Гарленду, она бросила недоуменный взгляд на ораторствующего Кита.

— А! — воскликнул старичок, прочитав записку. Попроси его сюда. — И когда Барбара легкими шажками пошла к дому, он сказал Киту, что на этом их разговор закончен и что им так же не хочется расставаться со своим слугой, как и ему с ними, в чем старушка горячо поддержала его.

— Тем не менее, Кристофер, — добавил мистер Гарленд, глядя на записку, которая была у него в руке, если этому джентльмену понадобятся твои услуги на час другой и даже на несколько дней, мы не станем ему отказывать, и ты тоже не отказывайся. А! Вот и молодой человек! Здравствуйте, сэр!

Приветствие относилось к мистеру Чакстеру; он с важным видом шествовал по садовой дорожке, в шляпе, сдвинутой набекрень, из-под которой свисали длинные волосы.

— Надеюсь видеть вас в добром здравии, сэр, — провозгласил этот джентльмен. — И вас тоже, сударыня. Прелестный домик, сэр! А местность просто очаровательная!

— Вы изволили приехать за Китом? — спросил мистер Гарленд.

— Нас ожидает кэб, — отвечал конторщик. — Великолепный рысак, серый в яблоках. Вы знаток по этой части, сэр?

Сославшись на свою полную неосведомленность в подобного рода делах и пожалев, что не сумеет оценить достоинства серого в яблоках, мистер Гарленд отказался от его осмотра, а вместо этого предложил мистеру Чакстеру откушать. Легкий завтрак был подан немедленно, и состоял он из холодных блюд, с придачей двух бутылок одной с вином, другой с элем.

Вкушая эти яства, мистер Чакстер прилагал все силы к тому, чтобы очаровать своих гостеприимных хозяев и внушить им уверенность в умственном превосходстве горожан перед сельскими жителями. С этой целью он обратился к последним городским сплетням — области, в которой друзья справедливо считали его непревзойденным знатоком. Так, например, ему ничего не стоило поделиться со своими слушателями достовернейшими сведениями о стычке между маркизом Миэлером и лордом Бобби, поводом к которой послужила бутылка шампанского, а вовсе не паштет из голубей, как сообщалось в газетах. Те же сомнительные источники утверждали, будто бы лорд Бобби сказал маркизу Мизлеру: «Мизлер! Один из нас враль, только не я», — тогда как на самом деле сказано было: «Миэлер! Вы знаете, где меня найти, и, черт вас побери, не поленитесь сделать это, когда я вам понадоблюсь!» — что, разумеется, совершенно меняло характер этой интересной ссоры и представляло ее в новом свете. Кроме того, мистер и миссис Гарленд узнали точную сумму содержания, которое получала от герцога Тигсберри Виолетта Стетта из Итальянской оперы и которое выдавалось ей вопреки слухам три раза в год, а не каждое полугодие, исключая, а не включая (как уверяли некоторые бессовестные лгуны), драгоценности, духи, пудру для париков пяти лакеям и две ежедневных смены лайковых перчаток пажу. Заверив старичка и старушку, что они вполне могут положиться на его полную осведомленность в подобного рода вопросах и не ломать больше над ними голову, мистер Чакстер угостил их сплетнями из мира театрального, а также придворного и на том закончил эту захватывающе интересную, изысканную беседу, которую он вел один без чьей-либо помощи в продолжение сорока пяти минут, если не больше.

— Ну-с, а теперь, когда коняшка малость отдышалась, — сказал мистер Чакстер, грациозно поднимаясь из-за стола, — мне пора и восвояси.

Ни мистер, ни миссис Гарленд не стали удерживать гостя (вероятно, понимая, что такого человека нельзя надолго отрывать от привычной ему сферы действий), и вскоре мистер Чакстер и Кит покатили в город — Кит, примостившись на козлах рядом с кэбменом, а мистер Чакстер — соло, внутри экипажа, высунув по сапогу в оба передних окна.

Когда они подъехали к дому нотариуса. Кит сразу прошел в контору. Мистер Авель усадил его там на стул и попросил подождать, ибо одинокий джентльмен куда-то удалился и мог вернуться не скоро. Так оно и оказалось — Кит успел пообедать, выпить чаю, прочитать в «Юридическом листке» и «Почтовом справочнике» статейки легкого содержания и несколько раз вздремнуть, прежде чем джентльмен, с которым он виделся здесь третьего дня, впопыхах влетел в контору.

Он заперся с мистером Уизерденом у него в кабинете, и туда же спустя некоторое время вызвали на подмогу мистера Авеля, а затем и недоумевающего Кита.

— Кристофер, — сказал джентльмен, едва завидев его на пороге. — Я разыскал твоего старого хозяина и маленькую хозяйку.

— Да что вы, сэр! Неужто правда! — воскликнул Кит, и глаза его радостно засверкали. — Где же они, сэр? Здоровы ли? Они… они близко отсюда?

— Нет, далеко, — ответил джентльмен, покачивая головой. — Но я сегодня же выезжаю за ними и хочу взять тебя с собой.

— Меня, сэр? — Кит был вне себя от восторга и удивления.

— А сколько до того городка, куда меня направляет этот собачник? — в раздумье проговорил незнакомец, поворачиваясь к нотариусу. — Миль шестьдесят?

— Да, шестьдесят — семьдесят.

— Гм!.. Придется ехать на почтовых всю ночь, тогда к утру поспеем. Теперь дело вот в чем: меня они не узнают, и девочка (да благословит ее бог!) подумает, что я, неизвестный им человек, покушаюсь на свободу старика. Как по-вашему, стоит мне взять с собой этого мальчика, чтобы он убедил их в моих добрых намерениях? Ведь его-то они сразу узнают.

— Разумеется, сэр! — согласился нотариус. — Возьмите с собой Кристофера, непременно возьмите.

Кит слушал, и физиономия у него вытягивалась все больше и больше.

— Прошу прощенья, сэр, — сказал он, — но если я только за этим вам понадобился, боюсь, как бы нам не испортить всего дела. Мисс Нелл, сэр, она-то меня, конечно, вспомнит, она мне доверится, но старый хозяин… не знаю почему, сэр, да этого никто не знает… старый хозяин после своей болезни имени моего не хотел слышать. Мисс Нелл сама меня просила, чтобы я не показывался ему на глаза. Как мне хочется поехать, я выразить вам не могу, но, право, сэр, лучше не надо, не то вы все испортите.

— Новое препятствие! — воскликнул нетерпеливый джентльмен. — Неудачи преследуют меня! Неужели нет человека, который знал бы их и которому они могли бы довериться? Они жили замкнуто, но неужели не найдется такого человека?

— Подумай, Кристофер, — сказал нотариус.

— Нет такого человека, — ответил Кит. — Нет, есть! Моя мать!

— Они знали ее? — спросил джентльмен.

— Еще бы не знать! Да она постоянно к ним ходила и сколько добра от них видела, не меньше, чем я. Ведь мы, сэр, думали, что они переберутся к нам на житье!

— Так где же эта женщина, черт возьми! — воскликнул джентльмен, хватаясь за шляпу. — Почему ее нет здесь? Почему эта женщина куда-то запропастилась в самую нужную минуту?

Одинокий джентльмен ринулся вон из конторы, видимо намереваясь схватить мать Кита в охапку, силой усадить в почтовую карету и увезти с собой, но это неслыханное по дерзости похищение было предотвращено соединенными усилиями нотариуса и мистера Авеля. Им удалось кое-как образумить торопыгу и убедить его справиться сначала у Кита, сможет ли и захочет ли миссис Набблс сразу, без предупреждения, пуститься в такое путешествие.

Тут Кит вдруг замялся, одинокий джентльмен снова вышел из себя, нотариус с мистером Авелем снова принялись успокаивать его. В конце концов, подумав хорошенько и взвесив все обстоятельства дела. Кит пообещал от имени матери, что она соберется в путь через два часа, и вызвался доставить ее к этому времени в контору в полном дорожном снаряжении.

Дав такое обязательство — надо сказать, довольно рискованное и трудное, — Кит не стал терять ни минуты и побежал домой, чтобы немедленно привести его в исполнение.