Это была редакция г-на Самюэля.

Кацик не изменил в ней ни единой запятой и на следующий день принес полный текст конституции в том виде, в каком ее можно прочесть в приведенных ниже оправдательных документах; она была собственноручно им подписана и скреплена его печатью. Банковский служащий счел ее пригодной и отнес г-ну Самюэлю. Тот завизировал ее; затем вырвал листок из своей книжки, выписал чек на двенадцать миллионов с оплатой в конце текущего месяца и подписался: "Самюэль".

Через неделю конституция народа москито появилась во всех английских газетах и была перепечатана всеми газетами Европы; именно по этому поводу в "Конституционалисте" была помещена замечательная статья (она еще сохранилась в памяти у каждого), озаглавленная "Благородная Англия".

Ясно, что подобная щедрость со стороны государя, которого никто об этом не просил, удвоила испытываемое к нему доверие и утроила число эмигрантов. Это число достигло шестнадцати тысяч шестисот тридцати девяти человек, и консул, подписав шестнадцать тысяч шестьсот тридцать девятый по счету паспорт и вручая вышеупомянутый документ шестнадцать тысяч шестьсот тридцать девятому эмигранту, спросил, какие деньги везет с собой он и его спутники. Эмигрант ответил, что они везут банковские билеты и гинеи. Консул возразил на это, что считает своим долгом предупредить эмигранта: банкноты теряют в москитском банке шесть процентов, а золото — два шиллинга с гинеи; этот убыток понятен и имеет причиной взаимную удаленность двух стран и редкие связи, поскольку обычно вся торговля происходит на Кубе, Гаити, Ямайке, в Северной и Южной Америке.

Эмигрант был человеком здравомыслящим и прекрасно понял этот довод; но, огорченный убытком, который должно понести его небольшое состояние из-за обмена, какой он вынужден будет произвести по прибытии к месту своего назначения, он спросил у его превосходительства консула, не может ли тот, в виде особой милости, дать ему москитского серебра или золота в обмен на гинеи и банкноты. Консул ответил, что бережет свое золото и серебро, поскольку, чистые от всяких примесей, они стоят дороже английского серебра и золота, но что он может дать ему за комиссионные в полпроцента билеты кацикского банка, которые по прибытии в Москито будут без всяких вычетов обменены на местное золото и серебро. Эмигрант попросил разрешения облобызать ноги консула, но тот с истинно республиканским достоинством ответил, что все люди равны, и протянул ему руку для поцелуя.

С этого дня начался обмен. Он продолжался неделю. К концу недели обмен принес восемьдесят тысяч фунтов стерлингов, не считая дисконта.

Примерно в это же время сэр Эдуард Тумаус, консул в Эдинбурге, сообщил своему лондонскому коллеге, что собрал при помощи способов, сходных с теми, какие были пущены в ход в столице трех королевств, сумму в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Вначале доктор нашел ее ничтожной; но рассудил, что Шотландия — бедная страна, которая не может принести столько, сколько Англия.

Его высочество кацик дон Гусман-и-Памфилос, со своей стороны, в конце месяца получил двенадцать миллионов от банкира Самюэля.