Глава четвертая. Опасные визитеры.
На следующий день обоз с трофеями Ланса так и не прибыл. И на следующий день тоже. Когда прошла целая неделя, а вереница повозок так и не появилась, Ланс признал, что ждать дальше не имеет смысла. С караваном явно что-то случилось, и теперь будет сложно установить, что именно. Разбойники, соседи, недовольные появлением в их краю новичка, или же сами королевские гвардейцы решили, что добыча Ланса будет неплохой прибавкой к их пенсии.
Сэр Гант предлагал послать на поиски конный разъезд, но Ланс решил не рисковать людьми. Людей и так было слишком мало.
Ринальдо черпал вино, правда, большей частью, он сам его и пил. Плачущий шатался по замку, как призрак, и местные от него шарахались. Вступать в ним в диалог никто не хотел. Ланс наслаждался скукой и покоем, стараясь избегать любого общества, и прикидывая, долго ли этот покой продлится. Что-то, возможно, это был его богатый жизненный опыт, подсказывало, что недолго.
Сэр Гант делал вид, что совсем не удивлен появлением в замке еще одного гостя и вопросов про чародея не задавал. А может быть, он и на самом деле не удивился.
Однажды Ланс поднялся на галерею и застал там Плачущего вместе с леди Катрин. Они могли бы стать хорошей парой, подумал он. Мятежник и дочь мятежника. В конце концов, чего им обоим терять?
Ланс улизнул с галереи незамеченным.
Вечером того же дня запыхавшийся Джори сообщил, что к замку приближается группа всадников.
– Закрыть ворота? – спросил он.
– Не вижу смысла, – сказал Ланс. – Эти ворота удержат снаружи только очень законопослушного человека, а таких бояться не следует.
Тем не менее, кое-какие меры Ланс принял. Он приказал слугам укрыться во внутренних помещениях замка, а сам вышел во двор, не забыв нацепить на пояс меч. Справа от него был Джори, слева – сэр Гант, где-то за спиной суетился Ринальдо. К некоторому удивлению Ланса, вскоре к ним присоединился и Плачущий, которому вообще-то следовало держаться подальше от любопытных взоров. На поясе маркиза Тилсберри тоже висел меч.
Всадников было девять, и трое из них носили тяжелую броню. Плохой знак, подумал Ланс, наблюдая, как они спешиваются около ворот. Главным, судя по всему, был исполинских размеров бородач, носивший на щите герб в виде красного яблока.
– Который из вас тут сэр Ланселот? – рявкнул бородач на весь двор.
Ланс чуть наклонил голову и сделал шаг вперед.
– По моему мнению, вы недостойны быть рыцарем, – заявил ему бородач. – Я, сэр Осмунд Грендбек, бросаю вам вызов!
– Я вас впервые вижу, – заметил Ланс.
– Вы убили моего брата на Золотом луге!
– И что же в этом недостойного? – осведомился Ланс. – Ваш брат был изменником.
Вместо ответа сэр Осмунд содрал с руки тяжелую латную перчатку и швырнул Лансу в лицо. Ланс выбросил вперед руку, поймал перчатку и бросил обратно. Сэр Омсунд его проворством не обладал, тяжелый, обшитый железом аксессуар врезался рыцарю в лицо, из сломанного носа брызнула кровь.
Спутники сэра Осмунда схватились за мечи.
– Стойте! – прикрикнул на них сэр Осмунд, выплевывая на булыжники двора выбитый зуб. – Я так понимаю, что вызов принят.
– Вы поняли правильно, – сказал Ланс, обнажая меч.
– Наденьте доспехи, – буркнул сэр Осмунд. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в отсутствии рыцарской чести.
– Мне доспехи без надобности, – сказал Ланс. – А вас все равно не спасут.
– Как знаете, – сэру Осмунду подали шлем, он приладил его на голову, закрыл забрало, вытащил из ножен длинный меч.
Они сошлись.
Многие сильные люди делают ставку на этот свой единственный козырь, пренебрегая техникой, и сэр Осмунд был из их числа. Он был силен, как бык, но слишком прост и неповоротлив. Ланс легко уходил от его могучих, размашистых ударов, атаковал с флангов, и уже третьим выпадом попал в сочленение доспехов на правом плече. Сэр Осмунд взревел, подобно медведю, и переложил меч в левую руку. Ту самую, с которой он снял перчатку несколькими минутами ранее.
Ланс использовал финт, которому его учили еще в юности. Выпад, уход, ложный замах, изменение атаки и укол в запястье. Укол, потому что в юности Ланс тренировался не на мечах, а на рапирах, куда более тонком и элегантном оружии. Рапира только пронзила бы руку, меч же почти отрубил сэру Осмунду запястье.
Рыцарь выронил свой клинок.
– Вы все еще можете сесть на лошадь и уехать, – сказал Ланс.
Трясущейся правой рукой рыцарь стащил с себя шлем. Лицо его побледнело и покрылось испариной.
– Уезжайте, – повторил Ланс. – Я вовсе не жажду вашей крови.
Не перевелись еще на свете упрямые люди. Сэр Осмунд вытащил из-за пояса кинжал.
Ланс покачал головой. Даже Джори должен понимать, что с кинжалом против меча нет шансов. Один из спутников сэра Осмунда шагнул к нему и положил руку на плечо.
На какое-то мгновение Ланс поверил, что разум способен победить хотя бы в этой локальной стычке, но сэр Осмунд взревел, сбросил с плеча руку своего товарища и ринулся в атаку. Ланс легко ушел в сторону, его меч прочертил в воздухе широкую дугу, самым кончиком зацепив горло рыцаря. Сэр Осмунд по инерции сделал шаг вперед, а затем рухнул на колени. Кровь стекала по его панцирю и капала на камни двора.
Сэр Осмунд попытался что-то сказать, но до слушателей донеслось только нечленораздельное рычание, переходящее в хрип.
– Милосердия, – сказал один из приехавших с ним рыцарей. На его груди красовался такой же герб, как и на щите сэра Осмунда. Вот и еще один плохой знак.
Просьба о милосердии в такой ситуации могла означать только одно. Ланс подошел к сэру Осмунду и коротким движением лезвия положил конец его мучениям.
– Забирайте тело и уезжайте, – посоветовал Ланс, но восемь человек стояли и молчали, а восемь рук лежало на рукоятях восьми мечей.
– Сэр Осмунд был моим братом.
– Ну и что? – спросил Ланс. – Он погиб в честном поединке, не так ли?
– Он погиб, – сказал рыцарь с таким же гербом. – Остальное не имеет значения.
– Ваш род уже потерял двоих сыновей, – заметил Плачущий. – Стоит ли рисковать жизнью третьего?
Младший Грендбек решил, что стоит. Возможно, это было не самое правильное решение в его жизни, но оно стало последним. Он вытащил меч, сделал шаг Лансу, а потом с удивлением уставился на свой нагрудный панцирь, из которого торчало оперение арбалетного болта. Плачущий стрелял почти в упор. На таком расстоянии доспехи не спасают, да и промахнуться практически невозможно.
Не успел труп младшего Грендбека упасть рядом с телом его старшего брата, как остальные незваные гости бросились в атаку. Плачущий отшвырнул в сторону разряженный арбалет, который он прятал под плащом, и взялся за меч. Сэр Гант и Джори от него не отставали.
На Ланса, как на самого опасного врага, уже продемонстрировавшего свои умения, насели сразу трое. Сэру Ганту пришлось иметь дело с двумя, а Джори и Плачущему досталось по одному противнику.
Нападавшие на Ланса тяжелой брони не носили, а кожаные куртки, пусть и обшитые металлическими пластинами, от меча защищают весьма посредственно. Ланс отбил удар, направленный в лицо, обратным движением клинка пропорол бедро одному из нападавших и пнул другого ногой в живот, сбив его с ног. Пока тот поднимался, Ланс атаковал третьего, выбил у него оружие из рук и прикончил ударом в грудь.
Теперь против него был только один мечник, ибо человек с разрубленным бедром потерял сознание и всякий интерес к происходящему. Поскольку парень явно извлек уроки из неудач его приятелей, он дрался очень осторожно и защите уделял внимания куда больше, чем нападению. Это помогло ему выиграть несколько лишних секунд жизни, а потом меч Ланса развалил его от плеча до середины груди.
Ланс подобрал с земли второй меч и огляделся.
Сэр Гант уложил одного своего противника, но второй, последний из носивших тяжелые доспехи, наседал на пожилого кастеляна и теснил его к стене. Джори и Плачущий вроде бы пока справлялись.
Ланс в три прыжка пересек двор и обрушил на закованного в броню рыцаря удары двух своих мечей. Тот попытался обернуться, чтобы отразить новую атаку, и в сей же миг клинок сэра Ганта ударил в сочленение доспехов в районе бедра. Рыцарь пошатнулся. Воспользовавшись заминкой, Ланс выбил меч из его рук и предложил сдаваться. Рыцарь стянул с головы шлем и сообщил, что отдает себя в руки Ланса.
Еще один взгляд на схватку.
Джори с бледным лицом валялся у стены и закрывал руками рану на животе. Его оппонент надвигался на Плачущего, чей меч застрял в груди мертвого солдата. Осознав бесплодность своих попыток, маркиз Тилсберри выпустил из рук эфес меча и вытащил из-за пояса кинжал. Видимо, отступать перед врагом было не в его правилах.
Глупо, подумал Ланс. Я бы отступил.
Придти на помощь маркизу он уже не успевал, поэтому перехватил меч, собираясь метнуть его в последнего уцелевшего визитера. Не убить, так хоть внимание отвлечь.
Оказалось, в этом нет необходимости. Ринальдо, на которого никто не обращал внимания, перезарядил арбалет Плачущего и вогнал короткий болт в глаз последнего нападавшего. Маркиз Тилсберри спокойно, как ни в чем не бывало, вложил кинжал в ножны и принялся выковыривать свой меч из трупа.
– И ведь что самое обидное, я даже не помню их брата, – сказал Ланс. – Может быть, я его и убил, на Золотом луге многие сложили свои головы, но, черт побери, не могу же я помнить гербы всех рыцарей, которые повстречались мне на пути?
– Их брат тут может быть не при чем, – сказал Ринальдо. – Грендбеки были вассалами лорда Тархилла, у которого были свои планы на правление Алого Ястреба, хоть он и не поддержал его открыто.
Сэр Гант склонился над Джори. Парень потерял сознание, и вокруг него уже натекла лужа крови.
– Пошлите кого-нибудь в деревню за лекарем, сэр Гант, – сказал Ланс.
– Нет необходимости, – маркиз Тилсберри вернул себе свой клинок и теперь был готов заняться менее важными с его точки зрения вопросами. – Я осмотрю его.
– Ты лекарь?
– Уж никак не хуже того коновала, за которым вы готовы послать в деревню. И, в отличие от него, я уже здесь.
– Прекрасно, – буркнул Ланс. – Потом осмотри нашего пленника. Ваше имя, сэр?
– Сэр Брок, рыцарь Сломанного копья.
– Чей вы знаменосец?
– Ничей, я межевой рыцарь.
– Наемник, – сказал Ринальдо. – Неужели тебя не предупредили, против кого эти олухи собирались выступить?
– Я считал, что репутация сэра Ланселота несколько преувеличена, – честно признался сэр Брок. – Теперь не считаю.
Рыцарь был бледен и еле стоял на ногах. Ланс кликнул слуг, велел отнести раненых внутрь, а мертвых до утра свалить где-нибудь, чтобы они не мозолили глаза обитателям крепости.
Лансу хотелось пить. Он прошел в пиршественную залу, налил себе полный кубок вина и осушил его в два глотка.
– На кой ляд тебе понадобился виночерпий, если ты все время наливаешь себе сам?- поинтересовался Ринальдо.
– Не знаю, – сказал Ланс, опускаясь на стул. – Ты все еще уверен, что хочешь быть рядом со мной?
– Мне стоит это обдумать.
Тяжело ступая, в зал вошел сэр Гант, на ходу пытаясь оттереть чужую кровь с кольчуги. Ланс пригласил его сесть, а Ринальдо налил вина. Руки у карлика чуть подрагивали.
– Последний раз я дрался насмерть больше пятнадцати лет назад, – сказал сэр Гант. – Я и забыл, каково это, отнимать чужую жизнь.
– Надеюсь, Джори поправится, – сказал Ланс. Сам Ланс отнимал чужие жизни очень легко, и он уже очень давно ничего по этому поводу не чувствовал.
– Я не слишком люблю Плаксу, но надо отдать ему должное, в медицине он понимает побольше иного лекаря, – сказал Ринальдо. – Если парень и не выживет, то не потому, что ему вовремя не оказали помощь.
– Должен сказать, что сегодня ты храбро себя проявил, Ринальдо, – сказал Ланс.
– О, наконец-то ты это заметил, – карлик скривился в усмешке. – Ошибка больших людей с большими мечами заключается в том, что они редко смотрят вниз.
Леди Катрин ворвалась в залу, как небольшой ураган.
– Что случилось? Я слышала крики и звуки схватки! На нас кто-то напал? Все ли целы?
– Джори ранен, миледи, – ответил ей кастелян. – Пока сложно сказать, насколько тяжело.
– Больше никто? – взгляд леди Катрин скользил по залу и не находил среди присутствующих того, кто, возможно, был для нее дороже всех остальных. Или это я излишне драматизирую, подумал Ланс. Они и знакомы-то меньше недели…
– С нашей стороны – никого, – сказал Ланс. – Маркиз Тилсберри оказывает помощь раненым.
Леди Катрин покраснела. Если Ланс и драматизировал, то самую малость.
– Кто на нас напал?
– Вассалы лорда Тархилла, миледи, – сказал сэр Гант.
– Это из-за меня, – пояснил Ланс.
– Я полагала, что война закончилась.
– Такие войны никогда не заканчиваются, – сказал Ланс. – Они просто перетекают из одной фазы в другую.
– Лорд Тархилл либо слишком благороден, либо слишком глуп, – сказал Ринальдо. – Он поручил рыцарям то, что следовало бы поручить убийцам. Впрочем, я делаю ставку на третий вариант – он слишком жаден. Убийцы стоят денег, а этих парней стоило только спустить с цепи. Может быть, это вовсе не ты убил их брата. Поле боя – это ведь не турнир, чтобы знать имена всех, кто выступает против тебя.
– Или они все же действовали независимо, – сказал Ланс.
– Не думаю, – сказал сэр Гант. – По законам рыцарской чести вас обвинить не в чем. Их брат пал на поле боя, это честная смерть.
– С вашего позволения, господа, я удалюсь, – сказала леди Катрин. – Пошлю служанок посмотреть, не требуется ли маркизу Тилсберри какая-нибудь помощь.
– Я уже позаботился об э… – начал было сэр Гант, но Ланс знаком велел ему замолчать.
Вслед за леди Катрин ушел и пожилой рыцарь, сославшийся на усталость, и Ланс с Ринальдо остались вдвоем.
– Ну и что ты на самом деле обо всем этом думаешь? – поинтересовался Ринальдо.
– Я думаю, что это оскорбительно, – сказал Ланс. – После всего, что было, они послали против меня всего девять человек.
– В следующий раз они пошлют девяносто. Такая идея тебе нравится?
– Не особо, – признался Ланс.
– А они обязательно пошлют, не Тархилл, так другой, – сказал Ринальдо. – И лучше бы, чтобы нас к этому моменту тут не было.
– Мне некуда идти.
– Мы можем отправиться в столицу.
– Просить защиты у короля?
– Зачем просить защиты? Просто пока ты будешь при дворе, никто не посмеет тебя тронуть. По крайней мере, такими вот скучными неизобретательными методами.
– Эта идея нравится мне еще меньше.
– А другая у тебя есть? – поинтересовался Ринальдо. – Что еще можно сделать? Укрепить замок, понять стены, призвать в крепость людей? На все это нужны деньги, а твой обоз так и не прибыл. Или ты предпочтешь пуститься в бега без гроша в кармане? Без денег далеко не убежишь.
– Налей нам вина, виночерпий, – сказал Ланс. – Сегодня вечером мне особенно не хочется быть трезвым.
Спустя полтора часа, когда они успели осушить уже не по одному кубку, к ним присоединился маркиз Тилсберри. Он выглядел очень уставшим, и у него были красные от слез глаза. Ринальдо налил и ему.
– Если Джори доживет до рассвета, то с ним все будет в порядке, – сказал Плачущий.
– А остальные? – спросил Ланс.
– Сэр Брок умер, – сказал Плачущий. – Клинок задел бедренную артерию, а я не успел остановить кровотечение, поскольку занимался нашим человеком. Ты одобряешь мой выбор, сэр Ланселот?
– Да, – сказал Ланс. – А третий?
– Он простолюдин, – сказал Плачущий. – Обычный наемник. Выкупа за него не дадут.
– И что с ним?
– Я прочистил рану и наложил повязку, – Плачущий пожал плечами. – Использовать… другие средства я не стал. Слишком устал для этого.
– Почему бы тогда просто не перерезать ему глотку? – поинтересовался Ринальдо.
– Хочешь, режь, – безразлично сказал Плачущий. – Кстати, я хотел поблагодарить тебя за твой выстрел. Возможно, ты спас мне жизнь.
– Пустое, – Ринальдо махнул рукой. – На твоем месте мог оказаться каждый.
– И все же, я у тебя в долгу.
– Можешь отсыпать мне своего золота, – ухмыльнулся Ринальдо. – Заодно посмотрим, как дорого ты себя ценишь. Кстати, а много у тебя этого самого золота? Пока ты там исцелял страждущих, мы обсуждали, не стоит ли нам покинуть эту страну и как дорого нам обойдется такое путешествие.
– Это правда? – Плачущий посмотрел на Ланса.
– Мелькала такая мысль.
– Золота у меня не много, – сказал Плачущий. – Год комфортной жизни для одного или очень скромной для троих.
– Лучше, чем ничего, – заметил Ринальдо.
– Мне все равно в ближайшее время границу не пересечь, – сказал Плачущий.
– Ты же колдун, – сказал Ринальдо. – Неужели ты не можешь замаскироваться или отвести стражникам глаза?
– На заставах обычно есть люди, которые могут видеть сквозь чары, – сказал Плачущий. – Для борьбы с контрабандистами и поимки беглых преступников.
– С другой стороны, нас-то с Лансом никто не задержит… – задумчиво пробормотал Ринальдо.
– Тебе-то зачем бежать, шут? За тобой никто не гонится.
– Кого ж ты имел в виду, когда говорил о троих? – осведомился Ринальдо. – О… Молодая девица на выданье нашла себе нового жениха?
Плачущий тоже покраснел, как и леди Катрин несколькими часами ранее.
– Я ничего такого не имел в виду, – сказал он. – Просто ее отец в изгнании, и я подумал…
Ринальдо ухмылялся.
– Хватит, – сказал Ланс. – Как бы там ни было, мы подумаем об этом завтра. На трезвые головы. А сейчас нам всем стоит отдохнуть.
– Будем надеяться, этой ночью никто не явится сюда, чтобы перерезать нам глотки, – сказал Ринальдо. – Что за польза от крепости, где даже ворота толком закрыть нельзя?
Джори выжил.
Пережив кризис в первую ночь после ранения, он быстро пошел на поправку. Плачущий хорошо поработал над молодым привратником, на третий день от рамы остался только рубец, и Джори даже смог встать с постели, хотя и испытывал определенную слабость в ногах.
Может быть, после этого небольшого приключения он таки передумает становиться рыцарем.
А может быть, и нет.
Тела незваных гостей отправили в деревню, чтобы похоронить их на местном кладбище. Сэр Гант продолжал настаивать на укреплении стен и ворот, но у Ланса не было на это денег. Как, впрочем, не было у него и уверенности, что высокие стены и крепкие ворота хоть в чем-то ему помогут.
Обоз так и не появился.
Обещанные Ринальдо убийцы тоже.
Из внешнего мира не доносилось вообще никаких известий, ни хороших, ни плохих. Словно Ланс внезапно, сам того не заметив, оказался на острове, до которого никому нет дела, куда корабли не заходят даже для того, чтобы пополнить запас пресной воды.
Лансу такое положение дел не нравилось. Он уже давно не считал хорошей новостью отсутствие плохих новостей. Если вы ничего не знаете о происходящих событиях, это вовсе не означает, что события вдруг перестали происходить. Это значит лишь то, что последствия могут обрушиться на вас в любой момент. Как правило, в самый неподходящий. Когда вы меньше всего этого ждете. В одно прекрасное утро, когда вы расслабитесь и поверите, что все про вас забыли и дальнейший остаток вашей жизни принадлежит только вам.
Впрочем, в эту сказку тоже уже очень дано не верил.
И он не слишком удивился, когда в одно прекрасное утро ему сообщили, что у берега бросил якорь большой трехмачтовый корабль.
Ланс неторопливо оделся, нацепил перевязь с мечом и кинжалом и поднялся на галерею, с которой открывался прекрасный вид на море. Сэр Гант и Плачущий были уже там.
С корабля на воду спустили двенадцативесельную шлюпку. На высадку десанта это было непохоже.
– Может, это вообще не к нам? – предположил Ланс.
Сэр Гант покачал головой.
– Нарду ни с чем не перепутать, милорд. На побережье нет второго такого замка.
– А вдруг это торговцы, которые просто заблудились?
– Торговцы, которые не знают дороги и решили пристать к берегу, чтобы уточнить курс? – фыркнул Плачущий. – У купцов всегда были лучшие морские карты. Алый Ястреб, когда в этом возникала необходимость, пользовался только ими.
– Кроме того, на корабле почти нет груза, – сказал сэр Гант. – Посмотрите на осадку.
– Значит, это какая-то важная персона катит в гости, – вздохнул Ланс. – Скорее всего, ко мне. Законы гостеприимства не требуют, чтобы я вышел встретить ее на берегу?
– Думаю, нет, милорд.
– А я все равно пойду, – сказал Ланс. – Сберегу этим пару минут.
– Я с вами, милорд.
– Нет, – сказал Ланс. – Я пойду один, так мне будет спокойнее. Маркизу Тилсберри не стоит показывать всем подряд свое лицо, а вы лучше всех сможете позаботиться о замке, если… если что-то случится.
– Там пятнадцать человек, – заметил Плачущий. – Двенадцать на веслах, рулевой и двое пассажиров.
– У тебя хорошее зрение, – сказал Ланс.
– О, да, – сказал Плачущий, промокая слезы.
– Тем не менее, я не думаю, что это убийцы, – сказал Ланс. – Убийцы бы высадились под покровом ночи и не здесь, а где-нибудь подальше, чтобы мы не увидели их корабля. Да и вообще, убийцы бы пришли по суше.
Ближайшее место, где шлюпка могла причалить к берегу, было в доброй миле от замка, а шел Ланс неспешно. К тому моменту, как он добрался до небольшого песчаного пляжа, гребцы уже вытащили лодку на сушу и помогли своим пассажирам сойти.
Старший из новоприбывших гостей воплощал собой архетип волшебника. Он был высок, худощав, стар и носил длинный дорожный плащ с капюшоном. Еще у него была седая борода, посох с резным набалдашником и небольшая примесь безумия во взгляде. Как будто этих парней кто-то на фабрике по одному и тому же чертежу выпускает.
Зато его молодой спутник мог быть, кем угодно. Простой дорожный камзол, светлые волосы, абсолютно незапоминающееся лицо… Средний рост, средний возраст. То ли не слишком удачливый купец, то ли чиновник на государственной службе, то ли какой-то мелкопоместный дворянчик.
Эти двое увидели Ланса издалека и ждали его в сотне шагов от шлюпки, там, где матросы не смогли бы их подслушать.
– Ты Ланселот? – у него и голос был, как у волшебника, громкий, звучный. Голос человека, привыкшего повелевать не только людьми, но и стихиями. Сколько таких деятелей Ланс встречал на своем пути? Слишком много. И, как правило, ничем хорошим эти встречи не заканчивались.
– Сэр Ланселот, – поправил он.
– Я – Балор.
– Э…И что?
– Ты не знаешь меня? – удивление старикана было вполне искренним.
– А должен?
– Я – первый из магов.
– Я думал, Алый Ястреб был первым из магов.
– Алый Ястреб был первым магом Эталии, – сказал Балор. – Я – просто первый.
– Видимо, я должен быть польщен.
– Нет, – сказал молодой спутник Балора. – По всем правилам ты должен быть испуган.
– Как жаль, что никто не удосужился мне об этих правилах рассказать.
– Это Счетовод, – сказал Балор, даже не повернув головы в сторону поименованного. – Мой ученик.
– И, надо думать, вы оба приплыли сюда не случайно?
– Конечно же, нет, – сказал Балор. – Ты убил Алого Ястреба.
– Интересно, сколько еще мне будут об этом напоминать?
– До конца твоей жизни, – сказал Счетовод очень серьезно. – А потом еще немного.
– Возвращайся к шлюпке и жди меня там, – сказал ему Балор. – А мы с сэром Ланселотом немного прогуляемся по берегу.
– Как угодно, учитель.
На прощание Счетовод одарил Ланса взглядом, который можно было расценить, как недружелюбный. Ерунда, на Ланса еще и не так смотрели.
Балор же развернулся и зашагал в сторону замка. Лансу не осталось ничего другого, как последовать за ним. В конце концов, оставить гостя без внимания было бы просто невежливо.
– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? – поинтересовался Балор на третьем десятке шагов. Стоило им остаться вдвоем, как голос волшебника стал куда более похож на человеческий.
– Я поддержал законного короля этой страны в войне против мятежников.
– Думаешь, это было мудро?
– Не знаю, – сказал Ланс. – А что, не было?
– Молодой король должен был жениться на принцессе Мирцелле из Лидонии, – сказал Балор. – Этот брак укрепил бы союз между двумя странами, на нем настаивал отец Леонарда, на нем настаивал Алый Ястреб. Но когда старый король умер, Леонард решил, что Мирцелла недостаточно хороша для него, а когда Алый Ястреб стал настаивать на соблюдении ранних договоренностей, Леонард приказал ему убираться из столицы. После чего эти двое наговорили друг другу много неприятных вещей, что и стало причиной гражданской войны. Ты знал об этом?
– До меня доходили какие-то слухи, но не могу сказать, что все это меня сильно интересовало.
– Этот союз был очень важен для нас, – сказал Балор. – Эталия и Лидония – это не просто два старейших северных королевства. Это две могучие армии, и для всех было бы лучше, если бы в грядущей войне они сражались, как одна. Но после того, как Леонард отверг Мирцеллу, о военном союзе можно забыть.
– А что, грядет еще какая-то война? – поинтересовался Ланс.
– Грядет война, подобных которой еще не было, – сказал Балор.
– Ты это говоришь, чтобы нагнать побольше пафоса, или на самом деле так думаешь?
– Ты не эталиец, не так ли? – спросил Балор, и сам же ответил. – Нет. Ты вообще не похож на уроженца северных королевств. Но на выходца с юга ты похож еще меньше. Откуда же ты взялся на наши головы в самый неподходящий момент?
– Издалека, – сказал Ланс. – Некоторые склонны считать меня исчадием самой преисподней.
– Бич Чародеев, – фыркнул Балор. – Именно там величают тебя менестрели в своих балладах. Ты убил Смеющегося, а юноша подавал большие надежды. Этого было бы уже достаточно, чтобы попасть в историю, но потом ты убил Алого Ястреба, моего брата, входящего в Совет Ложи.
– Э… – сказал Ланс. – Когда ты говоришь «брат», ты имеешь в виду собрата по профессии, или же между вами на самом деле были родственные связи?
– Родственных связей не было, – сказал Балор. – Но все маги, входящие в Ложу, являются друг другу братьями.
– Впервые слышу о какой-то Ложе, – сказал Ланс.
– Неудивительно, – сказал Балор. – Мы не рассказываем о ее существовании каждому встречному. Даже не все северные короли знают о том, что все волшебники континента входят в единую организацию. И я не могу сказать, что эта мысль им слишком нравится.
– Но выбора у них нет, – сказал Ланс. – Выходит, раз мне рассказали о существовании Ложи, то я уже не каждый встречный? Или предполагается, что я не переживу этого разговора?
– Если бы я хотел тебя убить, ты бы уже был мертв.
Ланс фыркнул.
Непроизвольная, но очень искренняя реакция. Вопреки ожиданиям Ланса, волшебник не обиделся и не рассердился. Он просто сделал вид, что ничего не слышал.
– Я рассказываю тебе о Ложе, потому что ты серьезно нарушил наши планы, – сказал Балор. – И Совет, недолго посовещавшись, решил, что тебе следует поручить задание, которое исправит ситуацию, которую ты испортил своим вмешательством в войну.
– И моего мнения, естественно, никто не спрашивал? – уточнил Ланс.
– Совет Ложи руководствуется высшими интересами, – ответил Балор. – Мнение отдельных людей для него ничтожно.
– Интересный взгляд, – согласился Ланс. – Значит, вы считаете, что способны навязать мне волю Совета, в который я даже не вхожу и о котором первый раз услышал всего минуту назад?
– Да.
Ланс остановился. Балор по инерции сделал несколько шагов, потом резко развернулся на каблуках и они уставились друг на друга. У волшебника был тяжелый взгляд, но безумия в нем уже не было. В глубине зрачков плескалось только презрение и холодная ярость.
Наверное, когда первый из магов сверлит человека таким взглядом, тому положено чувствовать себя неуютно. Может быть, даже трепетать. Но Ланс просто положил левую руку поближе к рукояти кинжала.
Балор повел посохом. Перевязь с оружием лопнула и упала на землю. Спустя мгновение ее охватило пламя, кинжал и меч раскалились докрасна и обратились в лужицы расплавленного метала.
Со скоростью атакующей змеи Ланс выбросил правую руку вперед. В ней ничего не было, да и попросту не могло быть, но когда рука полностью распрямилась, первый из магов обнаружил у самого своего горла черный клинок.
– Это объект силы? – поинтересовался Балор. Он не мог не осознавать всей серьезности положения, но на его лице не дернулся ни один мускул.
– Это кусок стали, – сказал Ланс.
– Если ты сейчас меня убьешь, позже тебе придется перебить всю Ложу.
– Обрати внимание, не я это предложил, – сказал Ланс.
– Воистину, менестрели подобрали тебе правильное прозвище, Бич Чародеев.
– За это им и платят. В числе прочего.
– Вне всякого сомнения.
Кончик посоха описал в воздухе небольшой круг. Ничего не произошло.
– Ты испытываешь мое терпение, – заметил Ланс. – Думаешь, твое заклинание быстрее моего меча? Особенно сейчас, когда я уже держу клинок у твоей глотки?
– Это не просто сталь, – сказал Балор. – Где ты раздобыл такой меч? И, главное, где ты его прятал?
– Это Призрак Ночи, – сказал Ланс. – Мое фамильное оружие, доставшееся мне от моего отца и служившее нашей семье на протяжении нескольких поколений. И я должен сказать, что в тех местах, откуда я родом, подобные тебе чародеи годятся только для развлечения публики на деревенских ярмарках.
– Это в тех местах тебя научили убивать магов?
– Там мне преподали первые уроки, – сказал Ланс. – Но впоследствии у меня было много практики, и я отточил свои навыки до совершенства.
– Опасно думать, что ты достиг совершенства хоть в чем-то.
– Ты не в том положении, чтобы сомневаться.
Балор был быстр не только для человека своего возраста, но и вообще для человека. Он шагнул в сторону, уходя от клинка Ланса, одновременно выбрасывая вперед свой посох. Тяжелый резной набалдашник летел Лансу в грудь, и в случае попадания грозил, как минимум, переломом нескольких ребер. Но Ланс оказался еще быстрее. Он увернулся от удара, и одним ударом рассек посох на две половинки.
– Очень хорошо, – сказал Балор. – Я вижу, что твоя слава заслужена и ты годишься для того задания, которое мы хотим тебе поручить.
