Глава восемнадцатая. Сталь и огонь.
Ланс сидел на полу рядом с дверью Торина и курил только что сотворенную сигарету, вспоминая отрывок из фильма, виденного им в далеком детстве за много миров отсюда. «Вы готовы, комиссар?», – спрашивал глава банды у главного героя фильма. «Подождите», – говорил комиссар: «Я еще не выкурил свою последнюю сигарету».
Как же назывался этот чертов фильм? Кажется, в названии фигурировал комиссар полиции и еще кто-то, и это было частью зарубежного полицейского сериала, шедшего тогда на экранах страны. Но кроме этой последней сцены Ланс ничего о фильме не помнил.
Потом, докурив свою последнюю сигарету, комиссар конечно же вышел против всей этой банды с двумя своими верными револьверами и всех злодеев перестрелял, потому что если главного героя убивают в конце очередной серии, то как же можно снимать целый сериал, да и вообще в кино добро обычно побеждает зло, и закон жанра таков, что полицейский просто не может проиграть…
У нас тут несколько другая ситуация.
Армия Льва Пустыни подошла к Цитадели на рассвете. Похоже, ад-Саббаху так не терпелось сюда попасть, что он гнал людей ночным маршем. Сейчас передовые части разбивали лагерь вокруг оазиса, а остальные… остальные подтягивались.
Уже полдень, а в саму Цитадель пока никто не лез.
Терпен с Плачущим удалились в выбранную алхимиком комнату, а Ланс отправился в подвал.
Парень изобрел нитроглицерин, подумал Ланс. В каком веке нитроглицерин изобрели на моей Земле? Понятия не имею. Даже если я когда-то это и знал, сейчас мне уже точно не вспомнить. Жаль, что талантливому алхимику суждено умереть в этой чертовой пустыне. Возможно, после нитроглицерина он мог бы изобрести что-то действительно полезное. Что-то, не связанное с разрушением и войной.
Не моя война, не моя Земля, не моя эпоха. Зачем я это делаю? Какая разница, кто это Лев Пустыни и чего он хочет на самом деле? Молодой прогрессивный лидер или кровавый маньяк, вокруг такие времена, что закончится это все равно одинаково – большой кровью. Может быть, этот парень стал бы Александром Македонским своего времени. Тот ведь тоже отправился в великий поход и сеял вокруг себя одну лишь смерть, тем не менее, история не утверждает, что он был чудовищем. Ну, мечтал человек о великой империи, а кто о ней в свое время не мечтал?
Так и зачем я это делаю? И изменилось бы хоть что-то, если бы у меня был ответ на этот вопрос?
На лестнице послышались тихие шаги. Так крадутся профессиональные убийцы, которые не хотят, чтобы их обнаружили раньше времени. Но Ланс видел в своей жизни слишком много убийц, и его натренированный слух было не обмануть.
Их было десять, и все они носили красное. Они были вооружены кривыми мечами, по два на каждого ассасина. Обнаружив Ланса, они выстроились перед ним полукругом.
Ланс их ждал и был готов. В правой его руке был Призрак Ночи, в левой – меч одного из спутников Терпена, самый приличный из всех, даже с неплохим балансом.
Красные бросились в атаку молча, без предупреждения, без лишних разговоров и все, как один. Они были сильны, но он был сильнее. Они были быстры, но он был быстрее. Они были искусны, но сравниться с тем, кто оттачивал свои навыки фехтования в течение нескольких веков, они бы все равно не смогли.
Такие бои не бывают долгими, и уже через две минуты Ланс был единственным, кто стоял на ногах. Восемь ассасинов были убиты, двое стонали и больше не выглядели грозными соперниками. Ланс избавил их от мучений.
Кровь стекала из полученных в схватке ран, но Ланс не обращал на это внимания. Если он до сих пор жив, то эти ранения его точно не прикончат.
Итак, ад-Саббах выслал в замок разведчиков, и они не вернулись. Каким будет его следующий ход? А что бы на его месте сделал я? Я бы пошел сам, но это я. Этот хорек наверняка осторожен, а что делает осторожный человек, если высланный им отряд не возвращается? Правильно, он высылает еще один отряд, побольше.
Сколько еще народу мне придется перебить, прежде чем он заявится сюда собственной персоной?
В следующей партии было три десятка человек, и они тоже были одеты в красное. Еще немного, и у Льва Пустыни закончатся его элитные бойцы, подумал Ланс. Сколько из там было? Десять десятков? Сколько-то положили Терпен и компания, другие… А, черт с ним, эти подсчеты все равно ни к чему не приведут.
Ланс не мог бы поручиться, что убил из всех. Вполне возможно, что кто-то мог и сбежать, если отступление вообще входит в правила элитного отряда убийц. Пересчитывать трупы Лансу было лень, да и как тот посчитаешь, когда некоторые трупы… э… валяются на полу уже не целиком? Разве что по головам.
Глубокая рана в бедре сильно кровоточила, и Ланс таки наложил на нее повязку, сделанную из одежды кого-то из ассасинов. С паршивого убийцы хоть одежды клок… Ланс поймал себя на мысли, что мыслить он начинает неадекватно. Конечно, в такой ситуации это в полнее простительно, но лучше бы оставаться в здравом уме до конца этого представления. Хотя бы для того, чтобы не упустить какие-нибудь важные нюансы финального акта.
Лучники… что ж, это было предсказуемо. Если у тебя не получается убить врага в ближнем бою, попытайся прихлопнуть его издалека.
Ланс укрылся от стрел за силовым щитом, как делал это много раз в прошлом, и стрелы зависли в воздухе, как пули, летящие в Нео, а потом попадали на каменный пол.
Убивать лучников по одному Лансу было лениво, и он сжег их всех, использовав силу браслета. Дежавю, подумал Ланс. Кажется, это когда-то уже было. А может ли теперь случиться в моей жизни хоть что-то, чего раньше не было?
В зале стоял смрад от сожженных тел, но запахи никогда ему особенно не досаждали.
Что будет дальше? Есть ли у парня боевые слоны и сможет ли он заставить из спуститься в подвал? Ланс хихикнул. Нет, я все таки теряю адекватность, а это не очень хорошо, черт побери.
И использование браслета в этот раз обошлось мне слишком дорого. В этом мире, мире, где магия вырождается, где уже практически не осталось силы, мощь браслета восполняется куда медленнее. Возможно, на этот раз мое желание действительно сбудется, подумал он. Возможно, на этот раз я действительно проиграю. И очень может быть, что еще до того, как этот чертов Лев чертовой Пустыни сам спустится в это чертово подземелье. Что ж, тогда пусть свое слово скажет Терпен и его «изобретение». Лишь бы он не рванул все раньше времени. Это может испортить финал.
Но зачем же я это делаю?
За Ринальдо снова пришли, его снова потащили наверх, и теперь уже страдникам Каганата пришлось его нести, и пару раз он терял сознание от боли, когда кто-то из них неаккуратно хватал его за обрубок левой руки.
Адаль ждал его все в той же каюте. Место моего бесславного поражения, место, где леди Катрин встретила свою смерть… Сейчас уже здесь не осталось следов того происшествия. Пол был вымыт и даже посыпан свежими опилками.
Ринальдо усадили в кресло. Все силы шута уходили на то, чтобы держать голову прямо, но он все равно не мог поручится, что у него это выходит.
– Ты умираешь, – сказал ему Адаль, когда они остались одни. В голосе заклейменного палача было даже что-то, отдаленно похожее на сочувствие.
– А другие новости есть? – голос Ринальдо больше походил на шепот, но Адаль его все равно услышал.
– Хочешь вина?
– Хочу, чтобы ты сдох.
– Знаешь, а ведь я могу тебя вылечить, – сказал Адаль. – Тебя еще не поздно спасти. Просто расскажи мне все, что я хочу знать?
– Неужели… неужели ты думаешь, что я не рассказал бы… если бы знал? – Ринальдо попытался улыбнуться. – Но я просто… понятия не имею… что тебе можно рассказать…
– Похоже, я в тебе ошибся, – сказал Адаль. – Я думал, что ты можешь принести какую-то пользу, но ты абсолютно бесполезен. Я недоволен, но в первую очередь, собой, потому что я крайне редко ошибаюсь в людях.
– Ты не там ищешь… сочувствия.
– Но, может быть, я и не ошибся. Может быть, в твоей голове на самом деле есть что-то, что может мне помочь, только ты сам об этом не знаешь.
– Можешь отрезать мне голову и посмотреть.
– Та стал храбр, маленький человечек, – сказал Адаль. – Как храбры все, кому нечего больше терять. Ведь ты думаешь, что смерть – это самое худшее, что может с тобой произойти.
– Мне не… не интересны твои угрозы.
– Да? – Адаль описал по каюте полукруг и встал за спинкой кресла, в котором сидел Ринальдо. Положил руки ему на голову.
Ринальдо внутренне сжался, предчувствуя, что сейчас с ним случится что-то очень плохое, может быть, даже хуже того, что с ним уже случилось, но вместо этого он внезапно почувствовал себя лучше. Боль, которая терзала его все эти дни, ушла. Развеялась кровавая пелена перед глазами, он ощутил даже некий прилив сил.
– Я не могу вернуть тебе руку, – сказал Адаль. – Но я могу сделать так, что ты снова будешь здоровым и проживешь долгую жизнь. Я даже дам тебе денег, дарую дом и наложниц, чтобы жизнь твоя была не только долгой, но и приятной.
– А взамен?
– Взамен ты расскажешь мне, как убить сэра Ланселота.
– Но я действительно не знаю, – сказал Ринальдо. – Послушай, при таком раскладе я и рад бы тебе помочь, но я просто не представляю, как.
– Твое нынешнее состояния – оно ведь не навсегда, – сказал Адаль. – Пройдет несколько часов, и боль вернется. И ты снова начнешь умирать.
– Но я на самом деле…
– Вспомни, – Адаль снова положил руки ему на голову. – Подумай, может быть, ты что-то слышал, что-то видел, уловил какие-то намеки. Вспомни, я тебя не тороплю. Я даже помогу тебе…
Ринальдо стало очень комфортно, как будто… Ему даже не с чем было сравнить это ощущение. Будто бы он лежит в стогу сена рядом с теплой, дружелюбной и на все согласной крестьянкой, и вот-вот между ними произойдет что-то волшебное. Но даже с женщиной Ринальдо не чувствовал себя так хорошо, и в этом было что-то противоестественное. В этом был какой-то подвох.
Словно Адаль гладил его мозг, запустив внутрь головы свои щупальца.
– Вспоминай.
Перед глазами Ринальдо возникла картинка его знакомства с Лансом. Ринальдо спускается в подвал, чтобы найти еще вина, а вместо того его самого находит демон, выбравшийся из-под земли. Грязный, вонючий, со страшенным мечом в руке.
А вот они дерутся во с пришлыми рыцарями во дворе Закатного замка, и Ринальдо стреляет из арбалета, а Ланс рубит в капусту закованного в тяжелую броню рыцаря…
А вот они погружаются на «Индевор», который отвезет их к далеким южным берегам, где их не ожидает ничего хорошего, но они сами еще ничего об этом не знают, и перешучиваются, сидя в каюте…
Черный меч, покажи мне его черный меч.
Да вот же он, рассмеялся Ринальдо. Вот этот черный меч, клинок, выкованный давно, выкованный не в этом мире, клинок, предназначенный для того, чтобы…
– Вылезь из моей головы! – взорвался Ринальдо.
– Дело ведь не в мече, так? – поинтересовался Адаль. – Есть что-то еще?
– Я не знаю!
– Ты знаешь, – Ринальдо снова охватила приятная истома.
Дело не в мече.
Пока они плыли и делили одну каюту с Плаксой, тот обмолвился о каком-то могущественном артефакте, который Ланс так долго носит при себе, что со временем они стали единым целым. Это какое-то украшение, которое придает ему небывалую силу, силу, при помощи которой он может творить невероятные вещи, но я сам никогда не видел этого украшения. Я только знаю, что снять его невозможно, и сам Ланс уже давно считает его своим проклятием… Будь ты проклят, Плакса, зачем ты мне все это рассказал?
После разгрома отряда лучников возникла пауза. Очень длинная пауза, и Ланс уже даже почти начал беспокоиться за судьбу своего плана. С другой стороны, передышка явно пошла ему на пользу. Раны перестали кровоточить, легкая слабость, возникшая после использования браслета, почти прошла, в голове немного прояснилось.
Ну давай же, Лев. Какой же ты Лев, если боишься спуститься сюда и выяснить, что же случилось с твоими людьми? Ты же чародей, а чародеи, как правило, народ любопытный. И ты же военачальник, а военачальники должны показывать пример своим людям. Ну, по крайней мере, хорошие военачальники, но ведь ты из таких. Говорят, что ты еще не проиграл ни одной битвы.
Я вот проиграл, и слишком много.
Кто-то снова спускался по лестнице. Кто-то один, и шел он, не таясь. Шел, как очень уверенный в себе человек. Как хозяин этого замка, всех этих земель.
Что ж, похоже, моя ставка таки сыграла, подумал Ланс. Если это не сам Лев Пустыни, то я при случае съем свою собственную бороду. И возможно, даже без соли.
Ад-Саббах спустился в подвал и остановился посреди зала. От Ланса его отделяло метров десять, и некоторое время они просто рассматривали друг друга.
Ад-Саббах был высокий, очень худой и абсолютно лысый. На вид ему можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет. Он не носил доспехов, а на боку его висел обычный для этих мест кривой меч. Его голова и тело, насколько позволяла рассмотреть одежда, было испещрено шрамами, но это были не шрамы, полученные в бою. Это были символы, очень похожие на те, что они с Плачущим обнаружили в замке правителя в Рияде. Кто-то вырезал их прямо на коже Льва Пустыни.
Может, он сам и вырезал.
– Кто ты? – спросил ад-Саббах. У него был приятный низкий голос.
– Почему все постоянно задают мне этот вопрос?
– Мои солдаты мертвы, – сказал ад-Саббах. – Я почувствовал их смерть. Лишь двоим удалось вырваться из этого подземелья и они поведали мне о демоне, пришедшем из огненного ада. Ты демон?
– Время от времени, – сказал Ланс.
– Я не боюсь демонов, – ад-Саббах вскинул руки и его белая накидка упала на пол. Выше пояса Лев Пустыни был обнажен, и Ланс убедился, что шрамы покрывают его грудь плотным ковром. – Я сам – демон.
– Выглядишь соответствующе, – подтвердил Ланс.
– Мой отец нанес на мое тело эти знаки, – сказал ад-Саббах. – Точнее, первые из них. Остальные я добавил сам. Они делают меня сильнее. Они позволяют мне поглощать чужую силу. Черпать энергию в смерти других людей. Таково мое предназначение. Такова моя миссия.
– Я вот прямо сердцем чувствовал, что у тебя есть какая-то миссия, – сказал Ланс. – Человек, оставляющий после себя столько трупов, просто обязан иметь какую-нибудь миссию. В чем заключается твоя?
– Двое твоих друзей у меня, – заявил ад-Саббах без всякого перехода. – Я нашел их наверху и отправил в свой лагерь.
– Они живы?
– Пока да, – сказал ад-Саббах. – Им еще предстоит рассказать мне, что это за сосуды со странной жидкостью расставлены по всей Цитадели. Ну и разумеется, я хотел бы знать рецепт.
Ага, значит, план Б только что накрылся медным тазом, отметил Ланс. Жаль ребят, конечно, но теперь все зависит от меня. Впрочем, я ведь с самого начала именно на это рассчитывал.
Убить этого ублюдка и потом… Если сосуды все еще стоят на местах, можно попробовать привести план Терпена в исполнение. А они наверняка стоят на местах, по крайней мере, часть. Люди ад-Саббаха просто бы не успели найти их все.
– Зачем ты пришел сюда?
– Потому что так было предопределено, как предопределено все в этом мире, – сказал ад-Саббах. – Было предсказано, что здесь я найду источник великой силы.
– Здесь нет никакой силы, – сказал Ланс.
– За дверью, рядом с которой ты стоишь, ее, может быть, и нет, – сказал ад-Саббах. – Но сила есть у тебя, и я смогу поглотить ее после твоей смерти.
– Тебе точно именно так все предсказали? Ничего не перепутал?
– Судьба ведет меня к моей цели. Судьба не может лгать.
– Это сложный вопрос, но вряд ли мы встретились здесь, чтобы вступать в философские споры, – сказал Ланс. – Только скажи мне, в чем заключается твоя миссия, и мы приступим.
– Я, Джемаль ад-Саббах, Лев Пустыни, должен стать суммой всех людей. Стать богом этого мира.
– Глобальная цель, – согласился Ланс. – А зачем?
– Потому что таково мое предназначение.
– Так и знал, что внятного ответа мне не добиться.
– ЗАМРИ! – скомандовал ад-Саббах.
И это было не просто слово, это была команда силы, которая должна была парализовать Ланса, превратить его в камень. Да, мощь Льва Пустыни был велика. Но вот техники ему пока не хватало.
Ланс демонстративно зевнул и почесал подбородок.
– Такие фокусы на меня не действуют, – сказал он. – Попробуй что-нибудь еще.
И он попробовал. Сгусток чистой силы, которой уже давно не видел этот мир, должен был размазать Ланса по стене, превратить в желе все его кости, расплескать его кровь по всему залу.
Ланс выставил вперед правую руку и браслет поглотил чужую энергию.
– Как тебе это удается? – изумился ад-Саббах.
– Это у меня наследственное.
Лев Пустыни взялся за меч. Ну вот, разочарованно подумал Ланс, почему опять? Неужели это было все, на что он способен? Так даже неинтересно. А нет, вот что-то новенькое.
По кривому лезвию клинка ад-Саббаха сновали зеленые искры.
– Меч внушает, – сказал Ланс. – Но умеешь ли ты им пользоваться?
Ад-Саббах атаковал яростно и стремительно. Рассекая воздух, его меч пел песню демона, а скрещиваясь с Призраком Ночи, рассыпал сотни зеленых искр. Лев Пустыни действительно был хорош, а Ланс был слишком измотан. Он пропустил пару выпадов и почувствовал, как клинок южанина рассекает его левое плечо. Боли не было, но рука почти сразу же онемела.
Они снова сошлись, и на этот раз Лансу удалось достать своего противника. Призрак Ночи вонзился в правый бок Льва Пустыни, чуть ниже ребер. Тот сразу же отпрыгнул назад и швырнул в Ланса заклинанием. Ланс закрылся, и в этот же момент ад-Саббах ринулся в атаку. Он был ненормально быстр для человека и слишком быстр даже для Ланса.
Может, если бы Ланс был в лучшей форме, он бы и успел парировать этот удар, но онемевшая рука и общая усталость сделали свое дело. Лезвие Льва Пустыни прочертило борозду на его правом бедре и Ланс почувствовал, что нога тоже начинает неметь.
А вместе с тем к нему пришло чувство, которого он не испытывал очень давно.
Чувство, что он проигрывает.
Ад-Саббах хищно улыбнулся, продемонстрировав Лансу ряд крупный, желтых зубов, и отошел на пару шагов назад. Очевидно, что время работало на него, и все, что ему оставалось сделать, это просто подождать, пока у Ланса окончательно отнимется нога. После этого он будет уже небоеспособен.
– Я – Лев Пустыни, – провозгласил ад-Саббах. – Я никогда не проигрываю в бою.
Наверное, следовало ответить ему какой-нибудь остроумной репликой, но вместо этого Ланс сделал то, чего не делал никогда в жизни. Он просто швырнул в ад-Саббаха свой меч, черный клинок, принадлежавший до него многим поколениям его семьи. А вслед за ним метнул в противника свое тело.
Меч Лев Пустыни отбил, как обычный выпад, но мгновением позже в него врезались восемьдесят килограммов живого веса.
Ад-Саббах никогда не играл в американский футбол. Ланс, впрочем, тоже, но он хотя бы видел, как это делается.
Его плечо вонзилось в живот ад-Саббаху, и Лев Пустыни сложился пополам и полетел на пол. От неожиданности он даже выронил из рук свое собственное оружие.
Ланс упал сверху и единственной слушающейся его рукой принялся молотить голову ад-Саббаха о каменный пол. Заодно он врезал ему коленом туда, куда джентльмены обычно избегают бить.
Ад-Саббах зарычал, словно на самом деле был лбом, и его испещренные шрамами руки схватили Ланса за горло. Они покатились по полу, и в какой-то момент ад-Саббах оказался сверху, его руки сжимали горло Ланса железной хваткой, не давая вдохнуть, и у Ланса поплыло перед глазами.
Зато его правая рука оказалась свободной.
Он сжал пальцы, и Призрак Ночи, валявшийся в доброй дюжине шагов от схватки, оказался у него в руке. Верный клинок, единственный, кто никогда его не подводил…
Собрав последние силы, Ланс вогнал черное лезвие в бок Льва Пустыни. Хватка на шее сразу ослабла, Ланс увидел удивленное лицо ад-Саббаха, всадил клинок еще глубже и провернул его в ране.
Ад-Саббах взвыл, но уже не как лев, а как смертельно раненная гиена.
Ланс скинул его с себя, перевернулся на живот, подождал немного, потом поднялся на четвереньки. Встать удалось только секунд через тридцать, но ал-Саббах никуда не делся. Он лежал на полу среди тел своих мертвых солдат и истекал кровью. Сейчас он не был похож ни на сумму всех людей, ни на живого бога. Обычный человек, разве что все тело покрыто странными шрамами.
– Ты связался с лучшим, – сказал Льву Пустыни Ланс. – Так умри, как все.
И вонзил клинок ему в сердце.
