Служба продолжается

После возвращения в Союз сходил в отпуск. Затем потянулись будни. Наш отдел готовился к учениям «Кавказ-88». После утренней двухчасовой пробежки и физподготовки отдел собрался в классе. Сегодня по плану на весь оставшийся день значится оперативная подготовка. Руководитель занятий подполковник Валера ставит задачу:

— Значит, так, мужики. Каждый из вас в течение дня должен снять в Балашихе по две квартиры: основную и запасную. Утром доложите о результатах. Вопросы есть?

— У матросов нет вопросов, — отвечает один из «старичков».

Оно и понятно. Ветераны «Вымпела» уже давно имеют в городе по нескольку явочных квартир. Волнуются лишь молодые лейтенанты, недавно прибывшие в часть. Я несколько подрастратил оперативные навыки, поскольку целый год был в Афганистане. Посему, решив восполнить пробел, весь день добросовестно мотался по городу.

На следующий день подводим итоги. Все «старички», как и ожидалось, с заданием справились, а молодежь — нет. Лейтенант-десантник сумел снять одну квартиру, а лейтенант-пограничник — ни одной. Я докладываю, что снял пять квартир. Валера изучает листок с адресами, затем прикрепляет ко мне пограничника:

— Поднатаскай молодого.

Мы с Алексеем пошли в город. Я начинаю урок.

— Снять хорошую квартиру — половина успеха операции. Идеальная квартира — с молодой красивой хозяйкой, которая накормит, напоит и спать уложит. С собой. Согласен?

Леха кивает.

— Поэтому начнем с поиска молодой, красивой хозяйки. Вон, видишь, навстречу движется приятная особа. Нравится?

— Ага.

— Ты сейчас должен остановить ее под каким-нибудь предлогом и поболтать пять минут.

Алексей мгновенно покрывается холодным потом. Не успел он даже сообразить, как мы уже поравнялись с «объектом». Заикаясь, с вымученной улыбкой, Леха обращается к ней:

— Девушка, скажите, пожалуйста, который час?

— У меня нет часов! — красавица, даже не удостоив нас вниманием, гордо проходит мимо.

— Уф-ф!

— Первый блин комом. Ладно, видишь вон ту на остановке? Будем ее брать. Смотри, как это делается.

Подхожу к ней с кроткой улыбкой.

— Девушка, скажите, пожалуйста, как пройти в мебельный магазин? Понимаете, я приехал в ваш город в командировку на автокрановый завод, жена заказала купить детскую стенку «Рыжик».

Она начинает подробно объяснять, как пройти в магазин. Я задаю вопросы о ценах на мебель, существуют ли очередь и предварительная запись, как поступить в таком случае иногородним и т. д. В разговор подключаются женщины, ожидающие автобуса. Оживленная беседа длится минут десять. Психологический контакт с «объектом» установлен. Перехожу к следующему этапу.

— Девушка, не подскажете, где можно снять квартиру на недельку? Понимаете, в гостинице автокранового бардак и сплошная пьянь. Если, не дай бог, вытащат деньги, жена убьет меня.

Очередь улыбается. «Объект» на мгновение задумывается:

— К себе пригласить не могу, у меня муж ревнивый. Запишите адрес подруги. Скажете, что вас прислала Таня.

Раскланиваемся. Итак, один адресок в кармане. Идем дальше.

— Леха, посмотри на ту группу женщин и ответь, кто это такие?

— Не знаю.

— Их средний возраст около тридцати лет. Одеты по-провинциальному нарядно. Держатся стайкой. Кидают заинтересованные взгляды на мужчин. Вывод: скорее всего, студентки-заочницы, приехавшие на сессию во ВСХИЗО. Закадрить их — не проблема. К тому же они при деньгах и тратиться сильно не придется. Однако, чтобы не лазить к ним через окно, следует проверить пропускной режим в общежитии института.

В общагу нас не пустили. Суровый комендант категорически отказал нам в постое, но рекомендовал обратиться в соседнее общежитие:

— Там комендант Мария Ивановна, добрая женщина. У нее есть свободные места.

— Ну, Леха, покупай торт.

В кабинете сидели две женщины. С широкой улыбкой я обратился к ним:

— Здравствуйте, тетеньки! Скажите, пожалуйста, как найти Марию Ивановну?

— Здравствуй, дяденька. Мария Ивановна — это я. Чем могу быть полезной? — в тон ответила одна из них.

— Ставьте чай. Будем есть торт.

— Пока не ответите, кто вы такие, торт есть не будем.

— Пока не поставите чай, не ответим, кто мы такие.

Я рассказал, что работаю колхозным экономистом, приехал в Балашиху в командировку и что бывшие выпускники ВСХИЗО рекомендовали обратиться к ней, доброй и приятной во всех отношениях Марии Ивановне, если возникнут проблемы с жильем.

Мы заплатили за три дня проживания, она выписала нам квитанции. Попили чайку. Вторая женщина, оказавшаяся уборщицей общежития, продолжила прерванный нашим визитом разговор. Она сетовала, что наняла шабашников отремонтировать домик в деревне неподалеку, а те деньги пропили и работу не выполнили.

Я встрял в беседу:

— У Алексея здесь в стройбате служит друг-прапорщик. В принципе, можно с ним переговорить.

Леха чуть не подавился тортом. Я продолжил:

— Ремонт обойдется недорого. Сами понимаете, бесплатные стройматериалы и рабочая сила у прапорщика имеются. Приведем десяток солдат в гражданской одежде. Поживут они у вас несколько дней. Их надо только покормить домашней пищей. А прапору достаточно заплатить рублей триста. Только надо, чтобы никто об этом не знал.

Бабулька согласилась, дала нам адрес. Вышли на улицу. Алексей не мог взять в толк, зачем нам это нужно.

— Не забывай, что ты не один. У бабульки мы можем пристроить целую группу. Конечно, дом придется отремонтировать. Зато какая легенда!

Затем побывали в гостинице автокранового завода. Следующий визит нанесли в местный гастроном. В ту пору разгоралась борьба с «зеленым змием». Подошли к грузчикам:

— Мужики, у нас проблемы.

— Никаких проблем. Сколько нужно?

— Две бутылки.

В мгновение ока товар перекочевал в наши карманы. Я попросил стакан. Нас завели в сторожку. Разлили на всех. После того как опустела вторая бутылка, я выразил пожелание устроиться с другом на квартире с доброй хозяйкой. Грузчики понимающе кивнули, несколько минут обсуждали кандидатуры, перебирая имена, адреса и достоинства хозяек. Затем один из них нахлобучил кепку и повел нас в семейное общежитие. Так мы с Алексеем приобрели еще два адреса.

Стемнело. Подошли к бабулькам, сидевшим на крылечке возле пятиэтажной «хрущобы». Раскланялись, представились офицерами войсковой части и довели легенду, что к нам приехали жены, и нельзя ли на недельку снять квартиру?

Добросердечные старушки не только предоставили полную информацию обо всех жильцах, сдающих квартиры, но и переговорили с одним из них, взяли у него ключи. Всей компанией привели нас в пустое помещение. Придирчиво осмотрев голые стены, тут же согласовали между собой вопрос о предоставлении пары раскладушек с постельными принадлежностями и кое-какой посуды.

На следующее утро Алексей с гордостью доложил руководителю занятий, что снял семь квартир!

Следует признаться, что в Москве и других крупных городах страны каждый «вымпеловец» приобрел по нескольку заветных адресов. У меня лично только в районе платформы «Новогиреево» имелось пять квартир, где можно было переночевать со всеми удобствами. А в районе станции метро «Молодежная» даже прописался по фальшивому паспорту.

В первый раз нас подняли по тревоге в январе 1985 года, когда на Пленуме ЦК КПСС решалась судьба Генерального секретаря Михаила Горбачева. У «Вымпела» в ту пору в Балашихе было 40 единиц бронетехники и батарея автоматических минометов «Василек». Когда мы прибыли в расположение части, бэтээры, простуженно кашляя сизыми клубами дыма, уже выстраивались в колонну у КПП. На них загрузили полный боекомплект! Нам тоже выдали боевые патроны. Ни фига себе! Ребята шутили:

— Объясните, будем штурмовать или оборонять Кремль?

Слава богу, обошлось!

Вскоре поступила команда дополнить план боевой подготовки новыми пунктами, предусматривающими борьбу с терроризмом внутри страны. Я в ту пору отвечал за боевую подготовку своего отдела, и, разумеется, эти нововведения касались меня лично. Поскольку в Афганистане уже приходилось заниматься «контртеррором», начал соображать. Покумекали с замбоями других отделов.

В ту пору я сошелся с Сергеем Лысюком, командиром УРСН (учебной роты специального назначения) дивизии имени Дзержинского Внутренних войск МВД СССР, и пользовался его полигоном. Серега два раза в неделю выезжал на отработку учебных задач на стрельбище в Новую деревню и включал в свои планы и наше подразделение. Таким образом, каждый месяц отдел имел возможность восемь раз поработать на их полигоне и один раз — на своем стрельбище в Ногинском районе.

Как-то с сотрудником нашего отдела Василием Ивановичем и с десятью прапорщиками приехали к Лысюку и попросили научить пользоваться щитами и резиновыми дубинками. Он выделил своего инструктора по рукопашному бою и трех солдат. Инструктор Олег сперва нас построил в шеренгу, заставил махать дубинками и передвигаться, выдерживая строй. Затем за нас принялись солдаты, вооруженные дрючками с набитыми гвоздями. Ну и потеха началась! Отметелили они нас, как хотели. После двух часов драки, насквозь взмокшие от пота, мы скинули бронежилеты и каски, закурили:

— Не, ребята, драться с толпой — не наша стихия!

Раздеваясь, обнаружили жуткие синяки на руках и ногах, хотя солдаты били нас не сильно. Доложили о своих впечатлениях руководству.

Сергей Лысюк пригласил меня в дивизию на испытания изделия «Ключ-2», которое представляет собой обычную эластичную взрывчатку, нарезанную узкими лентами толщиной в мизинец. На специально отведенной площадке собралось несколько милицейских генералов, сотрудники НИИ спецтехники МВД. Солдаты прикрепили заряды к дверным петлям, прижались к стене на расстоянии… трех метров. Взрыв!

Вернувшись к себе, решил поработать со взрывчаткой по методике Лысюка. Начальство запаниковало. Мало ли что может случиться! С другой стороны, опыт задействования «Вымпела» в операциях внутри Союза выявил ряд существенных пробелов и недоработок в боевой подготовке. Получилась классическая тупиковая ситуация вроде «Казнить нельзя помиловать», вернее «Разрешить нельзя запретить».

Посоветовавшись с начальником отдела Кимом Виктором Николаевичем, составил сразу три плана-конспекта на одно полигонное занятие:

— по отработке штурма здания,

— по минно-подрывной подготовке,

— по проведению учебных стрельб с использованием боевых патронов.

Начштаба подписывает эти планы, украсив строжайшей резолюцией соблюдать меры безопасности. Офицер штаба спрашивает:

— Какова безопасная дистанция для подрыва небольших безоболочечных зарядов?

Нехотя отвечаю:

— Пятьдесят метров.

Он хитро прищуривается:

— Я же знаю, что ты будешь подрывать на расстоянии пятнадцать метров!

Ха! Если бы он знал, что собираюсь взрывать на расстоянии трех метров.

На полигоне дивизии в Новой деревне стоит панельный пятиэтажный дом, усиленный изнутри стальными балками и специально выстроенный для отработки штурмовых действий.

Вместо двери ставлю лист фанеры. Сперва нужно испытать на своих ушах, какое количество ВВ следует использовать для отработки учебных занятий. По периметру двери прикрепляю детонирующий шнур длиной шесть метров. Каждый сантиметр ДШ содержит один грамм тэна. Тэн мощнее тротила примерно на 35 процентов. В тротиловом эквиваленте получается почти килограмм. И ощутить его действие придется в помещении 4×4 метра!

Взрыв оказался слишком мощным, уменьшаю заряд до двух метров ДШ.

Каждая учебная группа минирует дверь, подрывает ее, прячась за пластиковыми полицейскими щитами, затем с криком и матом устремляется в соседнюю комнату, где располагается «террорист» с «заложником». В роли террориста выступаю я сам, а в заложники по очереди беру командиров групп. Им полезно посмотреть процесс изнутри, испытать весь букет ощущений противника. Вообще-то, самым первым «заложником» оказался случайно подвернувшийся тыловик. Прикрывшись пластиковыми щитами, по радио контролирую отсчет времени. Взрыв! Здоровенный кусок фанеры врезается в щит возле уха «заложника». Тут же в проеме двери в пыли и дыму вырастают фигуры штурмовиков, через секунду нам на головы садятся ребята, влетевшие в окно, от души дубасят нас ногами. Бедный тыловик потом долго тряс головой и стал за километр обходить полигон.

Учебные группы, меняясь местами, вламываются в помещение через дверь, влетают в окна сверху с использованием системы «Ролглисс», карабкаются снизу по приставным лестницам. Командиры групп по очереди выступают и в роли руководителя операции, отрабатывая взаимодействие всех штурмовых групп и снайперов. Мы научились брать «террористов», засевших с заложниками на третьем этаже, за 5,5 секунды. У «Альфы» примерно такой же результат. «Краповые береты» справлялись с задачей немного быстрее. Но там солдаты срочной службы, они помоложе, порезвее и поотчаяннее.

По такой же методике отрабатывали освобождение самолета, автобуса, железнодорожного вагона и судна.

Несколько слов следует сказать о принципах организации операции по освобождению заложников. Как правило, команда на выезд поступает внезапно: в таком-то месте кто-то захватил заложников, вперед! Командир группы пытается уточнить подробности, но это редко удается. Ведь он должен принять решение, какой комплект брать с собой: № 1 или № 2? Одновременно объявляется сбор по тревоге всех бойцов, находящихся вне пределов части. Не все соберутся в обусловленное время, поэтому комплектовать боевые расчеты и группы придется из имеющегося в наличии личного состава. Такие коллективы иногда страдают отсутствием слаженности действий. Ладно, приехали на место, начинается вникание в суть дела. Если к тому же там окажется уйма большого начальства, мешающего работе? Командир группы должен, несмотря на все трудности, организовать собственную разведку, выставить наблюдателей, проверить оцепление. Составить план местности и объекта, в котором засели террористы. Наладить закрытый канал связи с руководством. Короче говоря, провести предварительную организационную и штабную работу. Ему нужен специально оборудованный штабной автобус. В штабном автобусе должен быть десяток радиостанций с аппаратурой записи всех разговоров (это нужно для последующего разбора полетов и особенно для прокурора, если, не дай бог, кого-нибудь нечаянно подстрелишь). Хорошо, если бы все наблюдатели вели видеосъемку и картинки автоматически поступали бы на мониторы и записывались на пленку. Каждого наблюдателя-оператора должны сопровождать два снайпера. Один держит на мушке цель, другой прикрывает тыл. Через пятнадцать минут снайперы меняются ролями. Дольше пятнадцати минут человек физически просто не в состоянии концентрировать внимание на цели. Через несколько часов группа наблюдателей выдохнется, и ее надо менять. Идеальный вариант, когда миниатюрные видеокамеры пристегнуты не только к стволам снайперов, но и к автоматам бойцов штурмовой группы. Постепенно прибывают остальные бойцы. Их тоже нужно где-то разместить, накормить, обогреть (это особенно актуально в зимних условиях), ввести в обстановку. Для этого тоже нужны спецмашины, оснащенные компьютерами, классными досками и цветными фломастерами для рисования, оборудованные спальными местами, кухней и туалетом, потому что операция может продолжаться несколько суток. Мужики, не забудьте еще про отдельный автобус для генералитета! Где они будут пить водку и надувать щеки друг перед другом. Дешевле обойдется!

Пожалуй, штабная работа по организации этого процесса гораздо сложнее проведения непосредственно самого штурма. К сожалению, до сих пор нельзя похвастать четкой организацией штабной работы. Буденовск и Кизляр — тому доказательство. Этому есть несколько причин.

Во-первых, начальство никогда не любило учиться. Так, за год нашей работы на полигоне большие руководители появлялись там всего два-три раза. Образовался разрыв в системе боевой подготовки. Мы штурмовать умеем, а начальство не может нами толково распорядиться. Поэтому нужно учить все руководство, вплоть до Президента. У его помощника по вопросам безопасности должно быть несколько пакетов с подсказками, готовыми сценариями действий в различных нештатных ситуациях.

Во-вторых, личный состав боевых групп постоянно перемешивался. Начальству нужно отслеживать процессы, происходящие в коллективах, внедряя туда своих «штыков». А в слаженных и сплоченных коллективах никто друг друга не выдаст. Иногда руководить боевыми группами назначали «блатных» офицеров со стороны. Через полгода такие ребята уходили выше, уже имея в своей анкете соответствующую запись и репутацию крутого боевика. Карьера ему обеспечена! Хочу сразу оговориться, что большинство «блатных» было неплохими ребятами, прошло Афган, Анголу и горячие точки Союза. Служба в боевом подразделении оказала на них колоссальную положительную роль. С некоторыми потом доводилось встречаться в экстремальных условиях в самых невероятных местах.

В-третьих, отсутствие должного финансирования и слабое знание нужд и потребностей контртеррористических подразделений. Например, закупили нам партию защитных шлемов с пуленепробиваемыми стеклами. Решили мы их опробовать, а нам не дают. Говорят, выдадим непосредственно перед боевой операцией! Сумели все-таки настоять на своем, и оказалось, что они для наших условий не подходят. Каска из спецпластика легкая, а стекло тяжелое. Стекло постоянно запотевает, а каска плохо сидит на голове, съезжает на глаза при закрытом забрале или на затылок при открытом. Мы просили титановые шлемы фирмы ТИГ, как у «Альфы», по цене 1000 долларов за штуку, а нам купили пластиковые по 900. Оказывается, тыловики решили сэкономить. Закончилось тем, что все равно пришлось приобретать тиги. А пластиковые шлемы так и остались лежать на складе.

Впрочем, через такую болезнь роста прошла до нас и «Альфа», а после нас «Витязь». Обидно, что каждое подразделение доходило до всего своим умом, наступая на одни и те же грабли.

По отдельной программе начали отрабатывать способы вскрывания дверей. Типов дверей на свете существует великое множество: одностворчатых, двухстворчатых, раздвижных, двойных, усиленных, бронированных и т. д. На полигоне мы переколотили и раскурочили уйму дверей и оконных решеток с помощью взрывчатки, кувалды и гидравлических домкратов. Оказалось, что легче всего вскрывать двойные бронированные!

Таким образом, получается, что рвать двери я научился у Лысюка. «Альфа» некоторые приемы переняла у нас. Лысюк признался, что кое-что подсмотрел у них. Все нормально, так и должно быть. Мы учились друг у друга.

Штаб распорядился составить заявку на боеприпасы на следующий учебный год. У меня получилось около 3500 патронов на человека. Через несколько дней собрали замбоев других отделов. У них оказались примерно такие же цифры. Тыловики, подсчитав количество боевых патронов, приходящихся на душу населения, впали в отчаяние.

— Получается, что ежедневно каждый «вымпеловец» должен расстреливать по десять патронов! Включая отпуска, праздничные дни и командировки! Так не бывает!

Но мы дружно уперлись рогами и отстояли свои заявки.

Тир у нас небольшой. На каждый отдел отводятся два часа времени. Если поставить стрелков из пистолета в классическую стойку, одновременно умещаются всего четыре человека. Но мы стреляли не по классике:

из-за укрытия с правой и левой руки;

в движении,

качая маятник;

с кувырком через преграду;

перекатываясь по полу;

«флеш» по нескольким мишеням со сменой магазинов;

из двух пистолетов одновременно;

в кромешной темноте, на мгновение подсвечивая фонариком;

на шум, с завязанными глазами и т. д.

Меры безопасности требуют, чтобы в тире работал один стрелок с инструктором, который может дать неожиданную вводную.

Разумеется, хорошим стрелкам достаточно отстреляться один раз. Показав нормальный результат, они отправляются восвояси. Если у кого-то прием не получается, заставляю в спортзале отрабатывать всухую до посинения, затем снова на огневой рубеж. У меня за поясным ремнем десяток снаряженных пистолетных магазинов. Прапорщик в соседней комнате только и занят тем, что набивает опустошенные. Таким образом, слабый стрелок за одно занятие может выпустить сотню пуль, пока не усвоит урока прочно.

Списание патронов тоже проводится не по наставлениям. Чтобы сократить процедуру получения боеприпасов, перед занятием каждый боец расписывается в пустой ведомости. В конце занятий, подсчитав расход патронов, равномерно делю их на всех и вписываю в ведомость. Начальство на это закрывает глаза.

Приемы стрельбы придумываю сам. Как-то один молодой лейтенант заявил, что выкрутасы в стрельбе не нужны.

Я ответил:

— Если понадобится, заставлю стрелять в позе раком!

— Не заставишь! Поскольку в боевой практике такого случая никогда не будет.

— Поспорим на ящик пива?

В предвкушении события подтянулись ребята. Ударили по рукам.

— Завтра же составлю план занятий по штурму здания. Представь картину: боец группы захвата на подвесной системе спускается с крыши вниз головой, заглядывает в окно и видит, что террорист начинает резать заложника. Решает применить оружие. Ему придется стрелять в положении вниз головой. В тире прикрепить подвесную систему некуда. Поэтому придется отрабатывать приемы стрельбы раком!

Народ развеселился и погнал лейтенанта за пивом.

Отрабатываем приемы стрельбы из длинных стволов. Раскладываю на огневом рубеже пять стволов: СВД, АКС-74, М-16, G-3, и FAL. Каждому бойцу в шапку высыпаю пригоршню патронов, по пять штук на каждый ствол. По команде он должен набить пять магазинов, зарядить оружие, произвести по одному выстрелу по пяти грудным мишеням, установленным на дистанции 100 метров. Щелкает секундомер. Проверяем попадания. Производим несложный подсчет, выводим коэффициент. У меня на это упражнение уходит минута 47 секунд. В силуэт мишени попадает примерно 50 процентов пуль.

Затем следующее упражнение. На стрельбище очерчен четырехугольник в форме трапеции. У каждого бойца четыре магазина, снаряженных десятью патронами. По команде он начинает движение под углом 45 градусов к мишеням, выпуская каждый шаг по одной пуле из штатного АКСУ. Через десять шагов меняет магазин и уже движется под углом 90 градусов к мишеням, продолжая стрельбу. Израсходовав второй магазин, пристегивает третий, поворачивается на 135 градусов. Теперь ему приходится стрелять, постоянно оборачиваясь. Затем под углом 270 градусов выпускает четвертый магазин, стреляя из неудобного положения с левого плеча. Подводится итог.

В этот момент на стрельбище оказался Командующий ВДВ Ачалов. Он интересуется результатами. Начальник отдела докладывает:

— Все в порядке, в среднем 50 процентов попаданий.

Командующий изумляется:

— Что-о?! Хваленый комитетовский спецназ каждую вторую пулю отправляет в «молоко»?! Да у меня солдат-первогодок выбивает десятки!

Еще больше он удивляется неожиданной реакции сопровождавшего его руководства КГБ:

— Ну, допустим, лежа выбивать десятки — дело нехитрое. Попробуйте в движении и на время. Если бы каждая вторая пуля поражала цель, войны на Земле давно бы закончились. А по статистике в мире сейчас на каждого убитого расходуется по 50 тысяч патронов.