Эта непривычная тишина во время поездки в Масселборо — ни звука, кроме слабого дыхания Терри и гудения работающего мотора, — начинает, черт возьми, действовать мне на нервы. Я снова залезаю в телефон, просматриваю письма и наблюдаю в окно за тем, как солнечный свет сверкает в голых кронах деревьев. Хоть какой-то признак того, что Бог еще не совсем позабыл это место.

Наверное, Терри единственный в мире человек, которого я ни разу не хотел уволить. Почему? Вот вопрос, который не дает мне покоя все время, что мы едем в гольф-клуб. Я владелец бизнеса, и что я привык проверять первым делом, так это резюме сотрудника. Я звезда (охренительная, невъебенная ЗВЕЗДА) телешоу, в котором я без конца делаю упор на один и тот же, черт возьми, принцип. Так почему же я нанял Терри, какого-то прощелыгу с окраины, ровным счетом ничего о нем не зная? Думаю, дело в том, что ему ничего от меня не нужно. И в том, что он ответил «нет». Но он же мой ебаный водитель и при этом раздает мне указания направо и налево! Я терплю от него такие выходки, которые в жизни никому не спускал!

Господи, дай мне сил не идти на поводу у этого необъяснимо харизматичного кудрявого засранца с его проклятыми наркотиками из гетто…

И все же, черт побери, я должен признать, что видеть Терри в таком подавленном состоянии просто невыносимо. Должно же быть хоть что-то, чем я смогу его развеселить. И тут меня осеняет.

— Знаешь, Терри, как только я проверну это дельце и заполучу вторую и третью бутылку «Боукаллен тринити», мы с тобой откроем одну из них и как следует приложимся!

— Ага, — угрюмо отвечает Терри, так, словно я предложил ему всю жизнь питаться по продовольственным талонам, — но ведь ты говорил, что эти три бутылки вместе составляют финансовое вложение. Что весь смысл в троице, а две бутылки по отдельности — это голяк.

Не знаю, что это еще за «голяк» такой, — какое-то местное обозначение фунта или что-то вроде «полсоверена», как эти придурки здесь говорят.

— Так и есть, черт возьми, но жить нужно на широкую ногу! Если я заполучу две другие, то они и станут финансовым вложением. Просто открыто сообщу, что третья была употреблена. Тогда спрос на две оставшиеся еще и вырастет, к тому же мы состряпаем какую-нибудь дерьмовую историю для прессы о том, почему нам пришлось выпить третью бутылку! Ну же! Приговорим засранца, устроим себе праздник, мать его!

Особого воодушевления Терри не проявляет.

— Ронни, ты делишь шкуру неубитого медведя, на данный момент у тебя только одна бутылка. Не стоит считать это дело решенным.

— Заканчивай эту лузерскую болтовню, Терри. Мысли позитивно и бери от жизни самое лучшее! Все заранее известно. У меня гандикап пять, у него семь, я шесть раз один на один играл с этим придурком из Дании и выиграл пять из шести! Да ладно, приятель, подумай еще разок, это бутылка виски стоимостью в сто тысяч долларов — самый дорогой виски в мире за всю историю, и выпьем эту бутылку мы, чтоб ее… Готов поспорить, что ты в предвкушении, а?

— Жду не дождусь.

Я хочу докопаться до причины этой проклятой перемены настроения.

— Эта малышка, по которой ты сохнешь, она достала тебя, что ли? Старушка Оккупай? Черт бы с ней, не волнуйся ты из-за такого дерьма! Помнишь, что ты говорил насчет маршруток и девок?

Терри пожевывает нижнюю губу, словно собирается что-то сказать, но в итоге решает промолчать. Мы паркуемся на стоянке и идем в клуб, чтобы пропустить по стаканчику. Мы остановили выбор на Масселборо, потому что Мьюирфилд слишком популярен. В бар ведет темный и узкий коридор. В конце его какое-то сияние намекает на «свет в конце тоннеля», но не гарантирует его. Кажется, что шотландцы подчинились окружающей их снаружи темноте и перенесли ее не только в архитектуру и дизайн, где то и дело возникают темные закоулки, наводящие на мысли о потайных комнатах, но и в свои души, где тоже хватает неприметных и мрачных закутков. К нам присоединяется агент, Милрой. Этот заполошный на вид парень похож на владельца похоронного бюро, с короткой стрижкой на лысеющей голове и нервными серыми глазами жертвы, которая ждет, что на ее задницу вот-вот обрушатся новые бедствия. А вот кто заслуживает настоящей порки, так это ублюдок Мортимер, который до сих пор не появился здесь с бутылкой виски.

Я набираю его номер, и он отвечает, что только что выехал из эдинбургского аэропорта, потому что его рейс из Лондона задержали. Брехня в пользу бедных!

Я звоню Ларсу, чтобы сообщить об этом, и, разумеется, он совсем не рад этой новости, но ему становится лучше, когда я предлагаю сыграть партию в гольф. Он и его прихвостень, с которым Терри здоровается за руку, приезжают некоторое время спустя. Ларс говорит, что много тренировался и хочет удивить меня, когда мы будем разыгрывать бутылку, поэтому сейчас он предпочел бы сыграть раунд со своим партнером, этим светловолосым нацистом-головорезом с голубыми глазами-лазерами, беспрестанно выискивающими, что бы уничтожить. Мы отпускаем их вперед, а сами решаем сыграть вдвоем с Милроем. Терри берет на себя роль кедди, но сам просто украдкой разговаривает по телефону — наверное, с какой-нибудь киской, может быть, даже с малышкой мисс Оккупай, а игра тем временем идет своим чередом.

В конце концов появляется Мортимер, на нем плащ и кожаные перчатки, он несет виски в обычной холщовой сумке, как я ему и велел. Он собирается открыть рот, но я решаю, что в качестве наказания этот говнюк будет в течение всей игры сопровождать меня на поле. Ебать его в зажатые ягодицы! Он, конечно, берет под козырек, но на лице у него такое выражение, будто на нем всю ночь пахали.

Агент Милрой определенно неплох, у него десятый гандикап, но за нами плетется парочка ослов, и на каждой метке они отпускают комментарии по поводу того, как медленно мы играем. У одного парня темные, жирные волосы и истощенное лицо, он без конца моргает, словно какая-то подземная тварь, не привыкшая даже к такому скудному освещению. Второй придурок, более коренастый, с каштановыми волосами, почти неподвижен, но при этом глаза его хитро вращаются в глазницах взад-вперед. От обоих попахивает проблемами и криминалом. И вот на девятой лунке, перед узким фервеем, окруженным большими деревьями, как раз в тот самый момент, когда я собираюсь сделать первый удар, этот козел с иссохшим лицом кричит мне, что они хотят пройти этот участок первыми!

— Что? Ушам своим не верю.

— Вы должны дождаться своей очереди, — говорит Мортимер.

Этот кретин не обращает на Мортимера никакого внимания и смотрит прямо на меня.

— Да вы пиздец какие медленные, пацаны. Я хуею.

— Ждите своей сраной очереди! Кем вы, блядь, себя возомнили?

— Ах ты, сука, ебаный янки! — говорит жирный локон и, выскочив вперед, влетает мне лбом в лицо!

Контакт был минимальный, но ведь был, и, уже предвкушая судебную тяжбу, согнувшись пополам и держась за нос, я пячусь назад, совсем как эти педики-футболисты по телику.

— Ублюдок! Вы видели, что он сделал? Все это видели?

— У вас будут серьезные юридические проблемы, — рявкает Мортимер, приходя мне на помощь и помогая встать прямо.

Милрой подходит и спрашивает, не сломан ли у меня нос.

— Да я его едва тронул! — кричит виновник. — Не было никакого контакта!

И тут вперед выскакивает Терри:

— Я тебе, сука, покажу контакт, на тебе, хуйло! — Он выхватывает стальной паттер и вмазывает волосатому прямо по голени!

Этот дрочила вскрикивает и падает на землю.

— Ох, сука… ты мне, блядь, ногу сломал! — кричит он и смотрит на нас.

— В следующий раз череп проломлю, мудила ебаный. — Терри смотрит на него сверху вниз.

Более крепко сложенный дружок этого правонарушителя стоит рядом, сжимая и разжимая кулаки.

— Тебе тоже по ебалу накатать, а? — спрашивает Терри.

— Не-не, — отвечает темноволосый и начинает пятиться.

Отделавшись от Мортимера, я показываю рукой на преступника, которого уводит его сподручный:

— Вы на нас напали, я вас засажу!

— Он ударил моего друга! — Подельник указывает на Терри.

— Это была самооборона, говнари ебаные!

— Съебывайте отсюда нахуй, чмошники, давайте! — кричит Терри, размахивая паттером.

Тогда эти парни собирают свои вещички и сваливают, хромающего урода поддерживает его дружок.

— Спасибо, Терри. — Я киваю Мортимеру. — Мы должны вызвать полицию…

— Нет уж, оставьте, — говорит Терри. — Запомни, копы нахуй не нужны. Черт возьми, Ронни, ты же, кажется, бунтарь, чертов разбойник, а не какая-то привилегированная манда из Лиги плюща. — На этих словах он смотрит на Мортимера, и тому приходится это проглотить.

Слова Терри заставляют меня задуматься.

— Пожалуй, что так, но ведь он…

— С тобой все в порядке, парень просто рисовался, хотел тебя припугнуть. Если бы он и вправду хотел тебя уделать, он бы так и поступил. Положение у него куда более отчаянное, чем у тебя.

— Мне неприятно это признавать, но он прав, — говорит Мортимер. — С полицией у тебя здесь дела не заладились, Рон. Нам незачем еще сильнее компрометировать сделку в Ист-Лотиане.

Я смотрю на этого придурка, который ковыляет прочь вместе со своим дружком. Затем награждаю Терри широченной улыбкой:

— Ну и вмазал же ты этим ублюдкам! Черт возьми, Терри, да ты просто бешеный!

— Я скорее любовник, чем боец, Ронни; по крайней мере, был. Но я всегда верил в первый решающий удар. А потом нужно дать им выбор: или съебывайте, или давайте сдачи.

— Ого… — Я слежу за тем, как эти никчемные нищеброды с района пробираются между деревьев, направляясь к гольф-клубу и парковке. — А что, если они решат дать сдачи?

— Тогда нужно вызывать «скорую», — смеется Терри, — обычно для меня. Когда-то у меня была репутация жесткого чувака, ну, или что-то вроде того. Знаешь, как я ее заработал?

— Наверное, ты никому не спускал?

— Не-а. Это миф.

— Благодаря крутым партнерам?

— Вот это уже ближе к правде. Во многом секрет в этом: знать, с кем дружить. Но самое важное — правильно выбирать себе соперников. — Терри бросает взгляд в сторону гольф-клуба. Ублюдки уже пропали из вида. — Эти парни ничего б тебе не сделали: по ним сразу видно.

— Всегда нужно правильно оценивать свои силы, — бросаю я испепеляющий взгляд на Мортимера, в то время как Ларс и его приятель, которые наблюдали за этой потасовкой издалека, с одиннадцатой лунки, теперь направляются к нам.

Ларс явно в приподнятом настроении.

— Что здесь происходило? А драка была? Йенс мог бы…

— Терри все уладил, и еще как уладил, — отвечаю я им.

— А где виски? — спрашивает Ларс.

— Здесь. — Милрой смотрит на Мортимера, который поднимает холщовую сумку и открывает ее.

По лицу Мортимера я сразу понимаю, что случилось что-то кошмарное и непоправимое. Словно чья-то рука выворачивает мои внутренности наизнанку. Я поднимаю глаза к небу и втягиваю в легкие воздух, пытаясь получить благословение свыше.

Господи, прошу Тебя…

— Она пропала! — взвизгивает Мортимер. — Этого не может быть, она все это время была со мной…

ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДЬ ВСЕМОГУЩИЙ, БЕССМЕРТНЫЙ ВЛАДЫКА ВСЕГО СУЩЕГО, СПАСИ МЕНЯ ОТ ЭТОЙ УЧАСТИ!

— Ты что?… — Я смотрю в сторону гольф-клуба.

Боже милостивый…

Этих мудаков уже и след простыл…

— Когда я вмазал тому парню или до того, вы, двое, видели, как кто-нибудь из них вытаскивал бутылку из сумки? — спрашивает Терри, настойчиво глядя сначала на меня, а затем на Мортимера.

— Н-нет, не думаю. — Мортимер верещит, как какой-нибудь затянутый в кожу педик, фланирующий по нью-йоркскому Митпэкинг-Дистрикт.

— Я… Я не знаю… Я в тот момент ничего не соображал, — отвечаю я. — Я закрывал руками лицо, после того как он меня ударил, я не…

— В чем тут дело?! — громогласно произносит Ларс.

— У них наверняка была сумка… она была похожа… они могли взять не ту. — Голос у Мортимера срывается.

— Послушайте! — кричит Терри, глядя на меня. — Я против того, чтобы впутывать полицию во что бы то ни было. Но мне кажется, сейчас как раз тот случай, когда придется засунуть свою гордость поглубже…

— Вызываю! — визжит Милрой.

— Вы что… вы потеряли виски! — выдыхая воздух мне в лицо, произносит Ларс.

Но я в это время смотрю только на Мортимера:

— Ублюдок… бездарный, некомпетентный придурок! Нас больше ничего не связывает! Отныне ты в прошлом! Считай, что ты нахрен уволен!

Мортимер смотрит на Милроя, затем на меня:

— Но я не… я не мог… как же сделка в Ист-Лотиане?

— НАХУЙ ЭТУ ДЕРЬМОВУЮ СДЕЛКУ!!! ЭТИ УБЛЮДКИ ЗАБРАЛИ МОЙ ВИСКИ! ТЫ НЕ СЕЧЕШЬ!? Я НЕ ХОЧУ НИ ХРЕНА СЛЫШАТЬ НИ ПРО КАКИЕ ЗЕМЕЛЬНЫЕ ИЛИ СТРОИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ! НАСРАТЬ МНЕ НА ВСЕ, КРОМЕ МОЕГО СКОТЧА!!! УВОЛЕН! УВОЛЕН! УВОЛЕН! ИСЧЕЗНИ С ГЛАЗ МОИХ!

Мортимер делает несколько шагов назад, моргая и сглатывая слюну, но не уходит. Ларс встает прямо передо мной.

— Это наш виски, и, если он пропал, тебе придется поставить на кон собственную бутылку, — жалуется он, — потому что половина этой бутылки теперь моя!

— Раз уж ты… — выпаливаю я, глядя ему прямо в глаза.

Он отвечает мне холодным пристальным взглядом:

— Ко мне это не имеет никакого отношения! Либо это твоя ошибка, либо ты играешь в какие-то игры!

— Никакие это не игры! — ору я ему в ответ, в то время как Мортимер весь трясется, а Милрой уже связался по телефону с копами и беспорядочно описывает им детали ограбления.

— Слушай, полицейские их выловят, — говорит Терри. — Наверняка кто-то сможет описать их машину. Пойдем в бар, посмотрим, что они скажут.

Хорошая мысль. Я поворачиваюсь к Мортимеру:

— МОРТИМЕР! НАЙДИ ЭТОТ ЧЕРТОВ СКОТЧ!

— Но… но ведь вы меня уволили…

— И уволю, — я бросаю на него сердитый взгляд, — но тогда я буду краток, жесток и хладнокровен, как криминалист, как и положено на прощальном интервью. Я выпотрошу тебя, выверну наружу все твои бесчисленные ошибки и огрехи, разбросаю их по всей комнате, чтобы ты смог на них налюбоваться, пока мысленно пытаешься заново собрать обломки своей жизни. Это будет похоже на место преступления, совершенного психопатом! А до тех пор, пока я не собрался с мыслями, чтобы это осуществить, ты по-прежнему отрабатываешь свои деньги, — объясняю я. — А теперь найди мой скотч!

— Рон, у меня встреча в городе, с застройщиками из Хаддингтона.

— ОТМЕНИ ЕЕ! ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ ПЕРЕКЛЮЧАТЬСЯ НА ЧТО-НИБУДЬ, ПОКА Я НЕ ПОЛУЧУ НАЗАД СВОЙ СКОТЧ!

Я иду в уборную, встаю на колени и начинаю молить о чудесном спасении моей бутылки «Боукаллен тринити» и об аресте всех чокнутых, лживых и бездарных паразитов, которые причастны к потере второй бутылки этого прекрасного творения.

Господь Всемогущий, должен ли я теперь сделать вывод, что Ты не считаешь меня достойным хранителем «Боукаллен тринити»? Не был ли я слишком самовлюблен и тщеславен? Я просил только для себя, Господи. Я не просил Тебя помочь мне создать рабочие места для местных жителей или благоприятные условия для инвесторов из бизнес-сообщества. Одна, только одна эта крошечная просьба была для Рона. Не просил ли я слишком многого? Дай мне знак, Отец Небесный.

Когда я возвращаюсь, там уже маячит коп. Он говорит, что ублюдков поймали, но никакого виски у них нет.

— При них его не обнаружено. Они утверждают, что ничего об этом не знают.

— И что же вы, черт возьми, намерены делать?

— Будьте уверены, мы его уже ищем.

«Будьте уверены»! Я, сука, не собираюсь сидеть здесь сложа руки. Мне приходится собрать в кулак всю силу и терпение, которыми наградил меня Бог, чтобы промолчать. Мы садимся в кэб: Терри, брокер Милрой и я. Мне совсем не хочется выпускать Мортимера из вида, но я против того, чтобы эта жалкая тварь ехала вместе с нами.

В город мы едем в тяжелой тишине, которую первым нарушает Терри.

— Послушай, дружище, — говорит он, глядя на меня и Милроя в зеркало, — не хочу ни на кого показывать пальцем, это не в моем стиле, но что ты знаешь об этом придурке Мортимере?

— Все! Он один из старших сотрудников компании! Я знаю о нем в сто раз больше, чем о тебе, — кричу я на него, — а о тебе я знаю только, что ты чертов наркоторговец и порнограф!

— Вот и я о том же. — Терри сохраняет спокойствие. — Со мной все ясно, все здесь, на поверхности. Другое дело — этот придурок Мортимер; он как айсберг, большая часть которого дрейфует под водой. — Он поднимает руку и иллюстрирует сказанное жестом. — Он учился с тобой в этой Гарвардской школе бизнеса?

— Нет, он из Йеля, ну и что с того?

— Говорят, они серьезные конкуренты, эти школы, — произносит Терри, снова положив обе руки на руль.

— Да, но… — пытаюсь объяснить я, в то время как Милрой тихо вздыхает себе под нос: «Ой, не к добру».

— Ты ведь с юга, правильно? А он, готов поспорить, с севера, верно?

— Ага…

— Так что здесь налицо древнее соперничество, раскол севера и юга; зуб даю, что его семейка — это старые деньги и все такое.

Господи, я прямо вижу пресное лицо Мортимера, его нелепую расстегнутую рубашку, слышу этот тошнотворный запах лосьона после бритья, скрывающий под собой вонь предательства!

— Вот подобострастный говнюк! Никогда бы не подумал, что он способен так низко пасть…

— По мне, так все улики ведут к нему, — пожимает плечами Терри. — У него ведь есть доступ к твоему личному почтовому ящику, верно? Я бы на твоем месте сменил пароль, приятель, просто типа на всякий пожарный.

— Поверить не могу, что он…

— Здесь стоит заметить, что этот говнюк места себе не находит, с тех пор как на сцене появился Джус Терри!

И тут Терри прав на все сто!

— Ты знаешь, у него навязчивая идея на твой счет! Каких только намеков он не делал, все хотел убедить меня, что тебе нельзя доверять!

— Да что ты говоришь? Какое совпадение. — Терри быстро оглядывается. — Сдается мне, что ему просто недостает твоей широты взгляда, Ронни. Он весь одержим своей долей в этой сделке в Хаддингтоне. Он как следует срубит бабла, верно же.

— У него хороший процент, к тому же он получает вознаграждение как посредник — ведь это он нашел того придурка. У него тут связи; пока мы работали здесь над проектом в Нэрне, он времени не терял…

— Ему не по душе все эти приколы с виски, приятель. — Терри смотрит на меня в зеркало, откидывая назад копну своих волос. — Он считает, это отвлекает тебя от главного. Так что я не удивлюсь, если окажется, что он пытается расстроить твою большую алкогольную сделку ради личной выгоды и, разумеется, просто из неприязни.

Может, во многих отношениях Терри и вышел из низов общества, но человеческую природу он понимает еще как. У меня снова звонит телефон, это Ларс. Он говорит, что его агент собирается звонить Милрою, чтобы подключить спецсыскарей и найти виски. Я рад этой новости; этим никчемным копам на все насрать.

Мортимер.

Если его руки запятнаны этой изменой, то я раздавлю этого сраного иуду, и да поможет мне Бог.