Итак, мы поняли (что ничего не поняли), что любое влечение начинается как невинная связь между двумя представлениями: объектом и целью. Потом влечение проходит через хитрые превращения. Например, одно из представлений взаимодействует с Я или вообще заменяется на часть Я. Вытеснение, умножение цели, инверсия... Любое влечение, стартуя из области обычной агрессии, может блуждать в трех залогах: активном, пассивном и возвратном. Или пойти по пути ослабления агрессии. Или идти по проторенной дороге классических неврозов, которые не относятся к психосоматике. Или забредать в глубокие дебри психоза. Или успешно сублимироваться.

Вариантов множество. Главное — понимать: любую сложную трансформацию влечения надо пытаться разложить в цепочку более простых трансформаций. Даже если трансформация кажется вам достаточно простой, все равно пытайтесь ее упростить. Иначе вам придется, как современным «аналитикам», выделять более пятнадцати самостоятельных психических защит. Нельзя подменять теоретические исследования тупым изобретением новых определений, висящих в воздухе и не связанных с фундаментом фройдизма.

Что нам дают эти диаграммы и психоанализ психических защит? Как минимум то, что сам собой нарисовался интересный прием. Переход войны империалистической... Пардон. Переход агрессии пассивной в агрессию слабую. На том этапе, когда разные представления пытаются примкнуть к агрессору. Но для этого требуются решительные действия от вас самих (от вашей самости). Самооценка должна агрессивно защищаться. Тогда по обе стороны баррикад возникнет зеркальная ситуация. И цель, и объект начнут метать либидо во все стороны (рис. 9.12). Разница в том, что у цели есть стабильный канал поставки либидо от объекта, а у объекта запасы энергии могут и закончиться. Так самооценка превращает агрессию в ресурс, из жертвы сама становится агрессором.

Рис. 9.12. Объект только начал процесс идентификации с Я. Цель-самооценка тоже атакует случайные представления и выбрасывает импульсы аффектов

Два требования к самооценке. Во-первых, надо пресекать простой обмен с другими представлениями. Иначе произойдет депрессивное сужение сознания, и мы будем отождествлять нашу личность с ограниченным набором случайных и сомнительных достижений и вещей. Давить так давить. Только агрессия. Либидо возврату не подлежит. Во-вторых, нужно пережить переходный период и поддерживать свою агрессивность в течение длительного времени. Цель ведь изначально не умеет быть агрессивной, этому предстоит немного подучиться.

Когда эти два требования выполнены, цель становится одновременно и жертвой, и слабым агрессором. А объект, если он так хочет поддерживать связь с целью, вынужден отказаться от стрельбы по мишеням. В итоге ситуация сводится к уже знакомой слабой агрессии: сравните рисунки 9.13 и 9.7. Разница в том, что агрессором является не абы какое представление, а ее величество самооценка.

Рис. 9.13. У объекта не хватает либидо, он отсекает каналы утечки и больше не атакует другие представления Я. Цель продолжает атаку во все стороны. Получается устойчивая структура по отводу либидо от объекта и далее от цели. Влечение удовлетворено с минимальными рисками для психики

Вы не представляете, как боятся этой тактики все пассивные и слабые агрессоры планеты! Поэтому они и пытаются наложить внешний запрет на нашу агрессивность, задушить встречную агрессию в зародыше. Как только ваша психика освоила эту простую схему — все, вы неуязвимы для моралистов, пассивных агрессоров, социальных паразитов, критиканов, хамов и надавливателей на жалость.

Но одно дело теория. А как такая хитрая техника работает в жизни? Мы же не умеем непосредственно управлять отдельными представлениями. Но мы можем говорить. Мы можем устроить агрессору внезапный сеанс свободной речи, выбрав в качестве отправной точки нашего недоброжелателя. Да, перейти на личности. Почему бы и нет? Но перейти не просто так, с руганью и хамством (это крайняя мера). А перейти и тут же соскочить, уйти на любую тему, уцепиться за первую ассоциацию. А потом опять перейти на личность агрессора. А потом опять отойти. И перейти. И отойти...

Таким образом, наша свободная речь повторяет маршрут либидо, изображенный на рис. 9.12. Вы же не забыли, что узлами в схеме являются представления, то есть элементы психического содержания, которые можно (и нужно) сделать предметом высказывания. Вот вы и высказываете все, что представляете, прямо в лицо агрессору. Многие занимались подобным, когда много раз проговаривали номер телефона для запоминания. Или вслух рассуждали о сложной жизненной ситуации, чтобы лучше сгруппировать представления «за» и представления «против».

Этот прием относится к любой диаграмме. Движение либидо, пусть и является некоторой абстракцией, все же отражает реальную психическую активность. Вот где поле для экспериментов над собой и другими! Хотите совершить хитрый эмоциональный маневр? Успокоиться, сосредоточиться или заразить собеседника своей решимостью? Конечно, лучше полагаться на бессознательное и действовать интуитивно. Но бывают ситуации, где нет права на ошибку или нужно одновременно и воздействовать, и исследовать, и теоретически анализировать. Тогда просто рисуете диаграмму, где один-два узла будут выбраны заранее (это интересующие вас представления), а остальные оставлены на откуп случайным ассоциациям. И запускаете режим свободной речи. Так как эту методику мы придумали сравнительно недавно, она нуждается в обильном экспериментальном материале. Поэтому вы, развлекаясь со свободной речью и диаграммными путешествиями, принесете пользу не только себе, но и психоаналитической науке.

Вот так абстрактная схема внезапно превратилась в дорожную карту реального разговора с реальными последствиями для психики собеседников. Кто-то советует следовать зову сердца. Или за белым кроликом. Все проще. Следуйте за либидо. И не за всем сразу, а за любым произвольным квантом. И не на деле, а всего лишь на словах. Этого будет достаточно.

Настоящее саморазвитие начинается не с глупых ритуалов вроде пробежки по утрам или отказа от курения, а с искусства свободной речи. Поэтому агрессоры так стремятся лишить нас этого дара, придираются к словам, составляют списки «непристойностей» и «неполиткорректностей». Нарушайте их запреты. Будьте до предела неполиткорректными, доводите агрессора до кипения своими танцами на границе дозволенного. Шутите о том, о чем нельзя шутить. Не постоянно, не грубо, а слегка, с тонкой иронией и невинным видом. И как только агрессор откроет рот, чтобы прочитать вам нотацию о гендерной грамматике или советских стандартах нравственности, резко переключайтесь на нейтральную тему. Не давайте агрессору опомниться.

На первых порах у вас может возникнуть проблема со свободной речью, особенно если вы долгое время жили в обстановке тотальных запретов и словесного контроля. Тогда вам знакома ситуация, когда приходится молча выслушивать укоры агрессора и лихорадочно искать в сознании колкий ответ или контраргумент. Но никаких ответов в сознании нет. Они приходят туда, когда разговор уже давно закончен, вы гневно хлопнули дверью и спустились по лестнице. Тут-то вас и озаряет, но время уже упущено.

На самом деле колкие ответы рождаются в вашей психике оперативно и к месту. Но на нашу встречную агрессию наложен запрет, поэтому ответы вытесняются. И вот стоим мы перед агрессором, простые психосоматические субъекты... Что делать? Можно махнуть чего-нибудь растормаживающего, но тогда из психосоматики вы рискуете незаметно переплыть в аддикцию. Поэтому просто практикуйте внутренний диалог с агрессором не после, а до личной встречи. Упражняйтесь в искусстве свободной речи (не обязательно у психоаналитика). И с каждым разом общаться с неприятными людьми будет все проще. Ваша психика успешно сбросит внутренние оковы пассивно-агрессивных влечений, что автоматически снизит чувствительность к внешним стимулам подобного рода.

А пока психика постепенно переходит на новые рельсы и перестраиваются нейронные связи — не отмалчивайтесь. Ни в коем случае. Немая речь только раздразнит агрессора, укрепит его власть над вами, усилит психосоматику. Не молчите — атакуйте вопросами.

В идеале можно на какое-то время поменяться с пассивным агрессором местами, вызвав последнего на прямую агрессию. Он сам с таким усердием внедрял в вашу психику пассивно-агрессивные паттерны и садистическую рефлексию — пусть теперь пожинает плоды. Сделать это гораздо проще, чем кажется.

Одна наша клиентка страдала от мелочного деспотизма своего супруга. Почти два десятка лет в ней буквально по крупицам уничтожали женщину. Запрет за запретом, замечание за замечанием, скандал за скандалом, нотация за нотацией. Внутреннего ресурса для сопротивления уже не осталось, психосоматика зверствовала вовсю. Прибавьте сюда совсем уж советско-домостроевское воспитание и авторитарную мать, которая предала дочь и образовала садистическую коалицию с зятем. Клиентка была заранее предупреждена, что психоанализ здесь не даст быстрых результатов, если вообще даст. Необходимо было внешнее вмешательство, внешний ресурс. И ресурс появился.

Из Англии, после нескольких лет обучения, вернулась дочь. Клиентку как подменили. Она приходила на сеансы, светясь от счастья, и рассказывала о том, какую форменную революцию устроила выпускница элитного английского колледжа. Что же такого сделала девушка? Скандалила, ругалась, пила-курила? Нет. Всего лишь задавала отцу вопросы. Много вопросов. Как только мужчина начинал докапываться до клиентки, в него стреляли короткими очередями вопросов. Сначала это были просто абсурдные детские вопросы обо всем на свете. Потом среди них стали мелькать личностно-ориентированные — эти начинались так: «Папа, а правда, что ты...» А продолжались самым ужасным образом: в них ставилась под сомнение папина идеальность и востребованность как человека. «Правда, что ты знаешь сто пятьсот рецептов борща и теперь научишь маму готовить?» «Правда, что ты женился на маме из жалости, а не наоборот?» «Правда, что к тебе приходит за советом половина городской администрации?»

Мужчина бесился и, озвучивая свое мнение о моральном разложении молодого поколения, быстренько одевался и убегал на работу. Но дочурка была намерена основательно защитить свою мать и навести в семье порядок. Она стала названивать отцу на работу и занималась расспросами уже по телефону. Если же мужчина пытался резко закончить разговор, дочь нарочито наивным голосом удивлялась: «А с мамой ты часами разговариваешь. Почему ты не хочешь поговорить со мной? Потому что тебе нравится обижать маму?» После того, как пару раз к мужику приезжала «Скорая» для купирования гипертонического криза, он немного пересмотрел своё отношение к семье.

Примечательно в этой истории то, что мужа клиентки все боялись из-за его кажущейся силы, резкой манеры общения, слишком уверенного тона и волевых черт лица. Многие думали, что он отставной военный. Но нигде этот деспот не служил, а на прямую агрессию способен не был. За долгие годы безнаказанной тирании деспот разучился быть по-настоящему агрессивным. Или, как мы можем догадаться, его пассивно-агрессивное поведение стало логическим завершением цепочки трансформаций для неудовлетворенного агрессивного влечения.