27 августа… с половиной
Харроу все ей рассказал. Он объяснил Мисти островную легенду, из которой явствует, что Мисти просто не может не стать знаменитой художницей.
Она обречена на успех. Проклята талантом. Вновь и вновь, в каждой жизни.
Она была Джотто ди Бондоне, потом Микеланджело, потом Яном Вермеером.
Или Яном Ван Эйком, Леонардо да Винчи и Диего Веласкесом.
Потом Морой Кинкейд и Констанс Бертон.
Теперь она Мисти Мэри Уилмот, но меняет только имя. Она всегда была художницей. И всегда будет художницей.
В художке не учат, что жизнь дается тебе для того, чтобы узнать, кто ты такая.
Просто для сведения: так говорит Харроу Уилмот. Сумасшедший убийца, отец Питера. Тот самый Гарри Уилмот, который начал скрываться еще до того, как Питер с Мисти поженились. До того, как родилась Табби.
Твой сумасшедший отец.
Если верить Гарри Уилмоту, Мисти — все величайшие художники всех времен.
Двести лет назад Мисти была Морой Кинкейд. Сто лет назад она была Констанс Бертон. В той, прошлой жизни Констанс увидела украшение на одном парне с острова, когда он путешествовал по Европе. Это было кольцо, раньше принадлежавшее Море. Так, совершенно случайно, этот парень нашел ее и привез обратно на остров. После смерти Констанс люди увидели, что ее дневник почти в точности повторял дневник Моры. Их жизни были тождественны, и Констанс спасла остров точно так же, как его спасла Мора.
Ее тогдашний дневник почти в точности повторял ее прежний дневник. И каждый из ее последующих дневников будет всегда повторять предыдущий. Мисти всегда будет спасать остров. Своим искусством. Такова островная легенда, если верить Харроу. Все ее рук дело.
Сто лет спустя — когда на острове снова закончились деньги — островные семейства отрядили своих сыновей ее разыскать. Вновь и вновь они привозили ее обратно и заставляли ее повторять собственную предыдущую жизнь. Они использовали бижутерию как приманку, которую Мисти непременно узнает. И полюбит, сама не зная почему.
Весь музей восковых фигур острова Уэйтенси, они знали, что она станет великой художницей. Если ее как следует помучить. Как всегда говорил Питер, лучшее искусство рождается из страданий. Как говорит доктор Туше, через боль мы подключаемся к некоему вселенскому вдохновению.
Бедняжка Мисти Мэри Клейнман, величайший художник всех времен и народов, их спасительница. Их рабыня. Мисти, их кармическая дойная корова.
Харроу рассказал, как они используют дневник предыдущей художницы, чтобы сформировать по нему жизнь следующей. Ее муж должен умереть в том же возрасте, потом — один из ее детей. Они могут инсценировать смерть, как это было с Табби, но Питер… что ж, Питер не оставил им выбора.
Просто для сведения: Мисти рассказывает все это детективу Стилтону, пока они едут в его машине к отелю «Уэйтенси».
В крови Питера — снотворное, которое он не принимал. Несуществующее свидетельство о смерти Харроу Уилмота. Мисти говорит:
— Видимо, это последствие близкородственных браков. Эти люди, они все больные на голову.
— Хорошо, что ты все забываешь, — сказал ей Харроу.
С каждой своей смертью Мисти забывает, кем она была — но островитяне передают это знание из поколения в поколение. Они помнят, чтобы потом разыскать ее и привезти обратно. До скончания вечности, каждое четвертое поколение, когда кончаются деньги… Когда мир грозит захватить остров, они привозят ее обратно, и она спасает их будущее.
— Как это было всегда, и как будет всегда, — сказал Харроу.
Мисти Мэри Уилмот, царица рабов.
Промышленная революция вкупе с ангелом-хранителем.
Бедняжка Мисти, конвейер для сборки чудес. На веки вечные.
Из грязи в князи и снова в грязь, просто для сведения.
Харроу сказал:
— Ты всегда ведешь дневник. В каждом своем воплощении. Так мы можем предугадать все твои настроения и реакции. Мы знаем каждый твой шаг.
Харроу застегнул жемчужный браслет на запястье Грейс и сказал:
— Да, нам нужно, чтобы ты возвращалась и запускала процесс, но мы не хотим, чтобы ты завершила свой кармический цикл.
Потому что иначе они убьют курицу, несущую золотые яйца. Да, ее душа отправится навстречу другим приключениям, но через три поколения остров вновь обеднеет. И его снова заполнят богатенькие чужаки.
В художке не учат, как спасти свою душу от использования по новой.
Периодическое возрождение. Ее собственное доморощенное бессмертие.
— На самом деле, — сказал Харроу, — дневник, который ты ведешь сейчас, сослужит хорошую службу праправнукам Табби, когда ты вернешься в следующий раз.
Прапраправнукам Мисти.
Они используют ее дневник. Этот самый дневник.
— О, я помню, — сказала Грейс. — Когда я была совсем маленькой. Ты была Констанс Бертон, и я так любила, когда мы с тобой запускали бумажного змея.
Харроу сказал:
— Под одним именем или другим, ты — мать для всех нас.
Грейс сказала:
— Ты любила всех нас.
Мисти сказала Харроу: Пожалуйста. Просто скажите мне, что произойдет. Картины взорвутся? Отель обрушится в океан? Что? Как она всех спасет?
Грейс встряхнула рукой с жемчужным браслетом и сказала:
— Никак.
Большинство крупных состояний, говорит Харроу, нажито страданиями и смертями многих тысяч людей или животных. Чтобы закрома были полны, надо собрать урожай. Он дает Грейс что-то маленькое, блестящее и золотое и выставляет вперед одну руку, подтянув вверх рукав пиджака.
Грейс скрепляет его манжету запонкой и говорит:
— А мы нашли способ, как собирать урожай с богатеев.
