Глава 5
Будильник звал в новый день. Настя не упиралась, не зарывалась головой в подушку в надежде найти под ней несколько минут для сна. Напротив, ее будто ветром сдуло с кровати. Сейчас она поедет к Жене, проведет с ним часок-другой, а потом уже можно ехать в институт. Ну, пропустит одну пару, что здесь такого?
Она приняла душ, сменила белье, высушила волосы, накрасилась. И вышла к столу.
— У вас там в универе что, конкурс красоты решили провести? — глянув на нее, спросил отец.
— Да нет, пока еще до такого не докатились, — качнула головой Настя, с подозрением глянув на него.
— Так, может, это ты сама по себе докатилась? — Он воинственно свел к переносице брови.
— Пап, что-то я тебя не пойму, — нахмурилась она.
— Намалевалась, вырядилась…
— Я должна выглядеть хорошо.
— Кому должна?
— Ну, себе должна…
— А Севастьяну?
— Ну, и Севастьяну.
— Ты же с ним уже не встречаешься.
— Кто тебе такое сказал?
— Знаю… Знаю, что ты целыми днями где-то пропадаешь.
— Не пропадаю я, домой к одиннадцати прихожу…
Отец хотел сказать еще что-то, но махнул рукой.
И зарубку себе на нос поставил. Возможно, решил проследить за Настей. Что ж, в любом случае надо быть осторожной.
— А с Севастьяном что? — спросила мама. — Почему ты с ним рассталась?
— С тобой знакомиться не хотел.
— А вот дерзить не надо! — Отец поднял руку резко, но припечатал ее к столу плавно.
— Кто дерзит? — возмутилась Настя.
— Я смотрю, ты совсем от рук отбилась!
— Папа, я тебя не понимаю! Где я от рук отбилась? Я что, пьяная домой прихожу? На дискотеках пропадаю?
— Еще не хватало, чтобы ты пьяная приходила!
— А вот возьму и приду! — Настя вскочила со стула, стремительно вышла из кухни.
— Стой! — донеслось вслед.
Но Настя не остановилась. В двадцать лет уже замуж вовсю выходят, детей рожают, а ей даже выпить вечером нельзя. Никакой личной свободы.
Она уже открывала входную дверь, когда ее догнал отец:
— Чтобы в шесть вечера была дома как штык!
Настя промолчала. Не придет она в шесть, но лучше об этом не говорить. Зачем устраивать истерику и обострять ситуацию, когда можно просто все спустить на тормозах?
Она не изменила своему прежнему решению и отправилась к Жене, минуя институт. Он был дома, но, как оказалось, на работу даже не собирался.
В доме пахло конопляным дымом. Женя сидел в кресле с бессмысленными глазами и застывшей улыбкой на губах.
— Ты что, курил? — спросила она.
— Я всегда курю, — монотонно спокойным голосом проговорил он.
— Анашу?
— Анаша, анаша, до чего ж ты хороша!
— Я серьезно.
— Ну, взорвал косячок под настроение… Настроение не в дугу, проблемы у меня конкретные.
— Что такое?
— Да налоговая прикопалась… Думаешь, просто так на голову сели? Нет, кто-то посадил.
— Кто?
— Да есть там одни… Да ты не переживай, выкрутимся… А у тебя как?
— Да никак… — Настя опустилась в кресло, забросила ногу за ногу, постаралась расслабиться.
— Что так?
— Да отец узнал, что я с Севой не встречаюсь.
— Быстрый он у тебя на подъем, — усмехнулся Женя.
— В шесть часов, сказал, дома быть. И трезвой как стеклышко.
— А ты травки дерни, не унюхает.
— Дело не в этом, дело в том, что он теперь следить за мной будет. С кем я там встречаюсь…
— Со мной встречаешься.
— Ну, не говорить же ему об этом…
— Почему? — удивленно повел бровью Женя. — Ты меня стесняешься?
— Нет, не стесняюсь.
— Тогда в чем дело?
— В чем дело? — замялась Настя.
Действительно, а почему она не думает о том, чтобы познакомить Женю с родителями? Боится прослыть несовременной?..
— Да, в чем дело? — Он пристально смотрел ей в глаза.
Взгляд въедливый, осмысленный. И не скажешь, что Женя под кайфом.
— Ну-у… А надо?
— Конечно, надо!..
Настя нежно улыбнулась, глядя на него. Неужели все так просто? Женя познакомится с отцом, покажет себя с хорошей стороны, и все вопросы отпадут.
— Или ты не собираешься за меня замуж? — возмущенно спросил он.
— Ну, я не думала…
— Значит, не хочешь… К Севе хочешь вернуться? — В его голосе сквозила обида.
— Не хочу. И не собираюсь… Я тебя люблю.
— Впервые слышу.
— Ну, не я же первой должна признаваться…
— А я должен. И бегать за тобой, и в любви признаваться… Нет, я не против, так и надо. Но я хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Или ты со мной, или со своим Севой.
— Ну конечно, с тобой!
— Без вариантов? — Он поднялся с кресла, подошел к ней.
— Без вариантов, — кивнула она, вытягиваясь перед ним во весь рост.
— Я хочу, чтобы ты показала, как ты меня любишь. — Взгляд его затуманился, на губы легла блудливая улыбка.
— А зачем я, по-твоему, здесь?
Он кивнул, обнял ее, крепко прижал к себе. Сначала Настя просто плыла по течению, затем закрутилась сама, переняв у него инициативу. Страшно было подумать о том, что увидел бы отец, если бы вдруг зашел к ним. Но Настя просто не могла об этом думать…
А потом они лежали в обнимку в постели, голые и счастливые.
— Мне, наверное, уже пора, — сказала она.
— Наверное, — усмехнулся он.
— Так и лежала бы здесь…
— А ты не думай, что тебе куда-то надо.
— Я не могу не думать…
— Давай попробуем отвлечься.
Он достал из тумбочки папиросу, понюхал ее, кивнул. И зажег. Это был косяк с анашой, Настя это понимала, но отказываться не стала. С трудом затянулась, закашлялась. Из глаз брызнули слезы, но это не помешало ей снова затянуться.
— Ну вот и все! — трагическом голосом сказал он.
— Что все? — испуганно встрепенулась Настя.
— Теперь ты с этого дела не слезешь?
— Хочешь сказать, что я наркоманка?
— А по-твоему, люди, которые ходят по улицам и курят, наркоманы?
— Они курят анашу?
— А просто курят. И ты теперь будешь просто курить…
— Просто курить?
— Я когда бросаю, долго не курю. А потом разок затянулся, и все, понеслась. И ты не сможешь теперь остановиться.
— Так я не бросала…
— Да?.. Ну, может, и остановишься…
— Остановлюсь бросать? — дурашливо засмеялась Настя.
— Остановишься курить.
— Брошу останавливаться курить? — захохотала она.
Это был самый настоящий приступ беспричинного смеха — до боли в животиках. У Насти пересохло в горле, а она все продолжала хохотать.
* * *
Калитка на замке, двери в дом на запоре. Машины во дворе нет. Значит, и Жени не должно быть. Настя зашла в дом, вымыла руки, на кухне взяла медную турку, насыпала туда кофе. Сначала нужно передохнуть с дороги, а потом уже можно браться за уборку. Сегодня в институте был трудный день.
Это раньше было легко, а сейчас она рвалась сюда, к Жене. Учеба уже мало интересовала ее, поэтому занятия тянулись невыносимо медленно.
Настя наливала кофе в чашку, когда на кухню кто-то вошел. Она вздрогнула, обернулась и увидела Женю.
— Предупреждать надо!
— Тсс! — Он приложил палец к губам.
Лицо у него серьезное, в глазах тревога, а в руке пистолет. Настя решила, что это зажигалка. Хотела так думать, поэтому и решила.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Я же говорил, проблемы у меня, — шепотом сказал он. — Прийти могут.
— Кто?
— Братва… Там такие люди задействованы… Меня убить могут…
— Нет!
Настя поняла, что пистолет у него настоящий. И он готов сражаться — за нее и за себя.
— Тихо! — Он снова приложил палец к губам.
В окно что-то стукнуло, Женя встрепенулся, настороженно вжал голову в плечи. Настя же от страха едва не подпрыгнула на месте. Он махнул ей в сторону двери, осторожно подошел к окну, на ходу передернув затвор пистолета.
Настя бросилась к входным дверям, проверила замки, все на месте. От страха ее колотило изнутри.
Она вернулась на кухню. Женя так и стоял у окна, не обращая внимания на кофе. А она не удержалась, выпила. Ей нужно было согреться.
— Страшно? — тихо спросил он.
— Тебя могут убить?
— И тебя тоже… Зря ты пришла, давай собирайся, и домой.
— А ты?
— Здесь буду.
— Я с тобой! — мотнула головой Настя.
— Нельзя. Здесь опасно.
— Я тебя не брошу!
Женя сунул пистолет за пояс, подошел к ней, обнял:
— Я не могу тобой рисковать.
— Я останусь с тобой.
— Ну хорошо… Только при малейшей опасности…
Женя отвернул край ковра, под которым находился люк в погреб.
— Если вдруг что, спрячешься здесь… — открывая люк, сказал он. — Договорились?
Она кивнула, представляя, как будет лезть в темный холод. Женя закроет люк, и она погрузится во мрак. Его убьют, и она останется там, внизу. Возможно, она не сможет открыть люк… Но зачем ей жить, если не будет Жени?
— Что там у тебя, кофе?.. — Он подошел к ней, взял чашечку, сделал глоток. — Давай еще.
— А покушать?
— И покушать.
Он вышел из кухни. Настя, посматривая на окно, приготовила на скорую руку яичницу. И позвала его — издалека.
Но Женя не шел. Тогда она сама отправилась к нему. Она нашла его в спальне. Он сидел на кровати, спиной к ней. Правый рукав у него был закатан, плечо перетянуто резиновым жгутом. В левой руке у него, по всей видимости, был шприц. Нетрудно было догадаться, для чего.
— Стучаться надо, — незло сказал он.
— Не надо.
— Вот только давай без морали… Лекарство от страха…
Он снял жгут, откатал рукав, поднялся, повернулся к ней и улыбнулся. Шприца в руке не было: видимо, он бросил его на пол.
— Тогда и мне, — сказала она.
— Тебе?!
— А чем я хуже?
— Да нет, ты лучше… Просто тебе не надо. — Он качал головой, внимательно глядя на нее.
— Но мне же страшно.
— А зависимость?
— Ну ты же сказал, что ничего не будет.
— Ну, если морфий, то нет…
— А у тебя что?
— Только учти, сначала нужно плотно покушать.
— Да, я все приготовила…
— Ну, пошли перекусим, — кивнул он. — Может, передумаешь.
Женя вел себя совершенно нормально. Взгляд слегка мутноватый, а в целом ничего необычного. И речь внятная, и движения не раскоординированные.
А Настя не передумала. Крепкий кофе слегка взбодрил ее, но ей захотелось еще большего просветления. И она сама попросила Женю избавить ее от страха.
— Может, лучше домой? — спросил он.
Настя мотнула головой. Нет, она не бросит его и останется с ним до конца. Если была с ним в радости, то останется и в горе.
— Ну, смотри…
Он достал из тумбочки дефицитный одноразовый шприц, заправил его из ампулы с прозрачной жидкостью, приготовил руку.
— Сейчас будет немного больно.
Настя улыбнулась с закрытыми глазами. Когда он с ней, она ничего не боится.
* * *
Занятия закончились, можно идти домой — к Жене. Но не все так просто. Отец уже заподозрил неладное, он может начать слежку за Настей. Не приходит она домой в шесть, как он того требует, и это его злит. На работе у него какие-то неурядицы, некогда вплотную взяться за дочь, но вдруг момент уже наступил? Что, если отец уже где-то рядом? А встретиться с ним Настя не могла. Он же заберет ее, увезет домой. А на Женю наедет милиция. Там у него дома есть еще несколько ампул морфия, а это статья — за хранение наркотических средств. Нет, Настя не может этого допустить. И к родителям нельзя. Сначала она должна уколоться. Это поможет ей снять усталость и стресс. Волнуется она очень, переживает, в таком состоянии нельзя оставаться наедине с мамой, можно разозлиться, сорваться в штопор. А вот если успокоиться, то можно и домой. Если с Женей все в порядке…
Настя шла по аллее, оглядываясь по сторонам. Отца она не увидела, но заметила Севу. Обычно он вырастал из-под земли, но тогда Настя была глупой и беспечной, а сейчас она — сама осторожность. Поэтому и опасность заметила вовремя. И даже остановилась. Не убегать же?
Она не ошиблась, Сева шел прямо на нее. Все та же стремная куртка, убогие штаны.
— Ну что тебе? — Она едва не топнула ножкой.
— У тебя все в порядке? — спросил он, внимательно глядя на нее.
— Все было в порядке. Пока ты не появился.
— Нервная ты какая-то.
— Короче, что нужно?
— Да нет, ничего…
— Ну, тогда чао!
Настя повернулась к нему спиной и слишком резво взяла старт. Каблук левого сапога не выдержал нагрузки, подломился, вместе с ним подвернулась и ступня.
— Черт!
Сева поймал ее на лету, помог добраться до скамейки. Острая боль перетекла в тупую, вместе со ступней заныла и душа.
Сева присел перед ней на корточки, расстегнул молнию на сапоге, снял его. И пальцами сжал ступню.
— Больно? — Он смотрел ей прямо в глаза.
— Дай сюда! — Она нервно показала на сапог, лежащий прямо на земле.
Сева пожал плечами, поднял и передал ей сапог. А она, схватив его, осмотрела каблук. Вроде бы все в порядке, не сломано.
— Болит, спрашиваю? — Сева продолжал массировать ступню.
— Пусти! Холодно! — Она выдернула ногу.
Ступня болела, но идти, наверное, уже можно.
Как-нибудь доковыляет до остановки, а там остановит машину и доедет до Лермонтова. Дальше — проще. Она знала, где находятся ампулы, шприцы…
Настя загадочно улыбнулась сама себе. Все, теперь нет никаких сомнений насчет того, нужен ей укол или нет. Конечно, нужен. Морфий отлично снимает любую боль, в том числе и душевную.
— Тебе в больницу надо, — сказал Сева, надевая на нее сапог.
— Может, лучше к тебе в общагу?
— Ну, если только отлежаться…
— С тобой?
— Вообще.
— А с тобой? — с наигранным возмущением спросила она.
— Ну, я сейчас об этом не думаю…
— Не мужик!
Настя поднялась, неуверенно оперлась на больную ногу. Ничего страшного, можно идти.
Она сделала пару шагов, и Сева взял ее под руку.
— Хорошо, уговорил, — усмехнулась она. — Беру тебя в братья. Будешь моим персональным медбратом.
— Давай я тебя домой провожу.
— Может, еще и с мамой познакомишься?
— Это ты прикалываешься?
— Ну, ты же сказал отцу, что больше со мной не встречаешься?
— Ну, он спросил, я сказал… А зачем врать?
— Не оправдывайся. Сказал и сказал…
— Какая-то ты не такая стала, — качнул головой Сева.
— А тебе больше нравилась наивная дурочка? Та, которую ты обидел?
— А если затмение нашло?
— Мне уже все равно, что там на тебя нашло…
— В тебе говорит обида. И злость… Нам нужно серьезно обо всем поговорить. И обсудить наши с тобой отношения.
— Очень хорошо. Подай заявление на имя Олеси, если она одобрит, обращайся ко мне — вдруг соглашусь!
— Олеся загуляла, — тихо, под давлением сказал Сева.
— Собаке — собачья свадьба.
— С Женей.
— Что — с Женей?
— Собачья свадьба. С ним она гуляет.
— Что?!
Настя остановилась, повернулась к Сева. И снова она погорячилась, на этот раз подвернулась правая нога. Катастрофы не произошло, она не лишилась способности стоять на своих двоих. Но как же больно!..
А Женя мог изменить ей с Олесей. Смог же он использовать эту дуру в игре против них с Севой. Олеся повела себя как приманка на крючке у рыбака, насадила на себя Севу. Но что ей мешало снова забраться на этот крючок?
— Ну, я точно не уверен…
— Не уверен?! — На душе у Насти полегчало.
Она повернулась и продолжила путь к остановке.
— Ну, я их вместе пока не застукал. Но я слышал, как Олеся звонила Жене…
— Ты так больше не шути!
Жене действительно звонили, но не Олеся. Кто-то из его друзей дал о себе знать. Этот же человек уладил проблему. Женя уже не боится, что его убьют, но из дома вчера уехал с пистолетом под курткой. Не все еще решено, тревожные нотки в ситуации сохраняются. Но ничего, скоро Настя успокоит брожение чувств и переживаний.
— Я обязательно узнаю, — сказал Сева.
Настя мотнула головой. Пусть следит за Олесей, а за ней ходить не надо.
— Олеся сейчас в общаге, иди, узнавай, с кем она там в номере, — с издевкой усмехнулась Настя.
— Меня ты больше интересуешь.
— Очень хорошо. Только сейчас оставь меня в покое.
Она подошла к остановке одновременно с троллейбусом, который приветливо открыл двери перед самым ее носом.
— Я тебя умоляю, не провожай!
Сева не брал ее за руку, но Настя на всякий случай дернулась, отталкивая его. Поставила ногу на ступеньку.
— Твой Женя — еще та сволочь! Он тебя до добра не доведет! — ей вслед сказал он.
Настя никак не отреагировала на эти слова. Все равно, что там говорит Сева. Сейчас главное — добраться до заветной ампулы. Надо как можно скорей снять боль.
