Глава 65

Был полдень. Солнце припекало, а за машиной поднимался хвост пыли, и Васюнас нервно поглядывал по сторонам – он не любил эту дорогу, поскольку однажды ему тут прострелили капот.

Кто и зачем, он тогда так и не выяснил, на холмах шлялось полно разного сброда, и кто-то мог выстрелить в машину ради скуки, поскольку было видно, что она деревенская и не принадлежит ни к одному из бандитских кланов.

Нет, его, разумеется, знали и уважали, понимали, кто его родственник. Но за это же и ненавидели, ведь родственник обидел многих из здешних обитателей.

По крайней мере, они так считали, полагая, что вербовщик обманом заставлял их подписывать невыгодные контракты, от продления которых они потом были вынуждены отказываться, теряя право на выплаты по ранениям и последующую пятилетнюю страховку с ежегодными пенсионными выплатами.

Васюнас понимал, в чем дело, он ведь сам торговал. Договор и был так составлен, чтобы после отбытия на службе первой половины срока наемник подтверждал согласие на вторую часть и тогда получал немалые выплаты. Однако те, кто хлебнул службы по-настоящему, уходили в «резерв» – это, согласно договору, делать разрешалось.

Предполагалось, что из резерва можно было возобновить контракт и, отслужив вторую часть срока, получить солидные выплаты. Однако мало кто соглашался на продолжение.

По крайней мере, в «долине трех деревень».

Длинный пыльный участок закончился, и дорога запетляла среди низин, вдоль которых высились заросли из травянистых растений – почти что деревьев. Здесь всегда было прохладно, на дороге часто проступали лужицы, а еще, случалось, на машину падали вараны, которые на толстых стеблях трав выслеживали жуков и слизняков.

Шум мотора заставлял жуков нервничать и взлетать, а охотящиеся на них вараны, полагая, что это последний шанс, бросались на добычу и летели вниз. А потом – шмяк на капот или на крышу. Не то чтобы они наносили вред, но здорово пугали.

Впереди показалась глубокая лужа, и Васюнас притормозил, затем объехал ее по обочине, подмяв несколько высоких травянистых стеблей, и тут на машину свалились пара слизняков и большой жук-скорцени.

Слизняки оставили только мокрые пятна, а жук шваркнул когтями по капоту, оставив заметную царапину.

– Вот гад! Лучше бы это был варан!..

И в этот момент на крышу машины упал варан, килограмма на полтора весом. Он грохнул, как пушечное ядро, заставив Васюнаса втянуть голову в плечи и дать полный газ.

Машина снесла еще дюжину стеблей и выскочила из-под дождя слизней, а Васюнас, оглянувшись, заметил варана, который торопливо взбирался на ближайший стебель.

– Как же вы достали, твари, – пробурчал он.

Дорога пошла в гору, почва становилась суше, и травянистые стебли на обочинах пошли пониже и пореже.

Еще поворот, и Васюнас выехал на взгорье. Впереди в тумане виднелись скалистые уступы, до которых было километров семь-восемь. Здесь начинались минеральные земли, где плохо росли брюква и касатон, а потому деревенские в таких местах не селились: нет касатона – не из чего готовить ячеистый кебаб. А без брюквы нечего было думать о прокорме живности.

Это в городах люди покупали еду в магазинах. А деревенские считали это расточительством: чего покупать, если само растет?

Но только не на минеральных землях. Однако не все жили с огородов, иным пустынные минерализованные почвы очень даже подходили из-за их удаленности. В долине таким отшельником был родственник Васюнаса – Шарунас.

Большой двухэтажный дом, каменный забор в четыре метра. Система видеонаблюдения, ну и какая-то растительность. На минерале хорошо росли рандосские сосны, вот ими Шарунас и засадил все владения.

Сейчас была пора половинного урожая – полувесенние деревья еще цвели, а полуосенние уже давали четвертной урожай. Сосновые ягоды на длинных плодоножках свисали до земли, и над ними вились горные шмели, выискивая самые спелые, чтобы напиться сладкого сока. Шмелей было так много, что еще за полкилометра до дома Шарунаса они начинали атаковать все движущиеся предметы, а уж огромные автомобили – в обязательном порядке.

Впрочем, на удары тяжелых насекомых по лобовому стеклу Васюнас реагировал спокойно. Это же не варан в полтора килограмма и даже не аммиачный слизень, который не просто разбивался о машину, но еще и разъедал потом ее красочное покрытие.

Шмель лишь тупо бился башкой в стекло и валился на обочину отдыхать, пока башкой о стекло бились его собратья.

Но когда машина останавливалась, шмели теряли к ней интерес и возвращались сосать нектар.