Глава 37
Местечко Брингл-Сэндс в устье реки Фрейн можно увидеть с нависших над ним высоких утесов. Из-за постоянного ветра с моря кусты и деревья здесь кривые и низкорослые, а стена утесов понемногу крошится и осыпается, и на узкой пешеходной тропке вдоль берега тут и там стоят предупреждающие знаки.
В полумиле от берега проходит железная дорога. Она ведет из Брингла и Брингл-Сэндс в Фрейн-Холт и далее на восток через Эксетер в Лондон.
Но сейчас собравшиеся в будке стрелочника не видели в окнах ничего, кроме отражения блестящих рычагов и разных инструментов да жарко пылающего в печке угля. Король лежал в откидной койке, Гарри Вудс демонстрировал умение спать стоя, Дэнни Барга съежился в углу, обхватив руками колени и уронив на них голову.
– Чаю? – негромко предложил стрелочник Дугласу.
Он уже поставил выщербленный жестяной чайник на огонь.
Дуглас благодарно кивнул и подвинулся, чтобы дать стрелочнику подкинуть еще угля в печку.
– С вагонов падает, а я собираю, – пояснил стрелочник, кивая на ведерко с углем.
Это был маленький щуплый человечек с бледным лицом и прямыми темными волосами. Меж тем он с поразительной для такой тщедушной фигуры силой ворочал железные рычаги почти с него ростом. Как и многие ветераны Первой мировой, он нашил свои орденские ленты на грудь черной саржевой тужурки. Британская военная медаль и медаль Победы. В ношении их теперь была некая отчаянная дерзость.
– Который час-то? – сонным голосом спросил Мэйхью, не имея сил расстегнуть пальто и выудить золотые карманные часы.
Прежде чем кто-то ему ответил, он сам повернулся и глянул на большие часы над окном.
– Поспать бы вам, полковник, – сказал ему стрелочник.
Дуглас подумал было, что они знакомы, но потом сообразил: многие бывшие вояки называют «полковником» всякого незнакомца с правильной речью.
Ответить Мэйхью помешал сигнальный звонок: два коротких, пауза, еще два коротких. Стрелочник передал такой же дальше и улыбнулся.
– Не пугайтесь. Это одиночный локомотив подходит. Старина Боб Суоник. Он вел тот поезд, которым вас сюда доставили.
Чайник на огне начал посвистывать. Стрелочник прогрел старенький коричневый заварник, выплеснул воду за дверь. Снаружи выл ледяной ветер.
– Ну и холодина сегодня, – вздохнул стрелочник.
– Я еще никогда так не мерз, – проговорил Мэйхью, поднимая воротник.
– Это вас с нами в пятнадцатом году не было, – усмехнулся стрелочник. – В Плоегстеере, на второе Рождество войны. Вот где мы чуть не околели.
Звонок тренькнул два раза. Стрелочник повторил сигнал и перевел рычаг в положение «поезд на линии».
– Уже будку Чарли прошел. Если у него на борту кто-то из ваших, он тут остановится.
Мэйхью встал и приник к стеклу, но ничего не увидел.
– Королевские шотландские фузилеры, – произнес ни с того ни с сего стрелочник.
– Прошу прощения? – пробормотал Мэйхью, не оборачиваясь.
– Я говорю, шестой батальон королевских шотландских фузилеров. Между прочим, нами одно время сам Уинни командовал!
Мэйхью неопределенно хмыкнул и приставил к стеклу ладони трубой у лица, пытаясь разглядеть локомотив. Наконец перестук колес стал различим сквозь завывания ветра. Вопреки ожиданиям локомотив пронесся мимо, оставляя за собой сноп искр и едкий запах дыма. Стрелочник передал сигнал на следующий пункт и стал наливать кипяток в заварник.
– Ну а вы?
Мэйхью молча обернулся. Стрелочник глядел на него, помешивая заварку.
– Я говорю, на войне-то вы были?
– О да, – медленно проговорил Мэйхью. – Служил в девяносто девятом вюртембергском полку, а этот мой приятель – у кайзера Вильгельма адьютантом.
Смущенный его едким сарказмом, Дуглас быстро ввернул:
– Спасибо, что делитесь с нами чаем.
– Я и сам люблю пошутить, – заметил стрелочник, видимо, принимая невысказанные извинения Дугласа. – А вас, вюртембергцев треклятых, надо было в восемнадцатом году всех вычистить, сейчас бы никаких бед не знали.
Они с Мэйхью долго смотрели друг на друга, потом Мэйхью рассмеялся и хлопнул стрелочника по плечу.
– Вы правы, старина. Ох как правы.
– Ну что, чайку по-генеральски? – предложил стрелочник. – Побольше молока из банки и сахару так, чтоб ложка стояла?
– Можно мне просто черный, без сахара? – попросил Дуглас.
– Конечно, дружище, – ответил стрелочник мягко, как британцы обычно говорят с приезжими и умалишенными. – Как вам больше нравится.
Он посмотрел на Дугласа в бушлате с чужого плеча и решил, что этот бедолага когда-то служил во флоте. От жара печки бушлат начал распространять странный запах – острый, напоминающий какие-то специи. Дуглас не мог не задаваться вопросом, где этот бушлат хранился и что может так пахнуть.
Заваривание чая и сопутствующие ритуалы заняли минут пять. По ходу дела стрелочник гордо рассказывал о сигналах:
– А кодов у нас разных было раньше пятьдесят, а теперь, при фрицах, стало все семьдесят!
Он протянул Мэйхью свою лучшую фарфоровую кружку.
– То есть еще двадцать прибавилось, – произнес Мэйхью с вежливым интересом.
– Ну да, мы следим, кто поехал, куда поехал, когда идут военные патрули, эшелоны с припасами для прибрежных батарей…
– …поезда с углем, – с хитрой усмешкой продолжил Мэйхью.
Они со стрелочником уже были друзья, два старых солдата, а Дуглас снова остался в стороне.
– А то как же! – Стрелочник ухмыльнулся. – Эти на каждой стрелке тормозят, и парни успевают прихватить ведерко-другое. – Он вручил Дугласу чай в щербатой эмалированной кружке. – Видали бы вы мешки, какие Чарли в деревню таскает!.. Ну как чаек-то?
– Очень вкусный, – ответил Дуглас.
Заскрипели деревянные ступени, из приоткрывшейся двери потянуло сквозняком, и огонь в печке сразу вспыхнул жарче. Мэйхью и Дуглас заметно вздрогнули, а стрелочник рассмеялся.
– Да не пугайтсь вы! Это Сид. Он знает, что в это время я всегда ставлю чай. Ты ведь чаек нюхом чуешь, а, Сид?
Вошел широкоплечий детина с неестественно черными волосами и старательно подстриженными усиками. На нем была остроконечная железнодорожная фуражка и черная форменная тужурка, бережно заплатанная на локте и боку. Он взглянул на лежащего в койке Георга Шестого, на мерно сопящего стоя Гарри, на скорченную в углу фигуру Дэнни и проговорил:
– Да вас тут сегодня много…
Он снял фуражку – видимо, из уважения к гостям – и с подчеркнутой аккуратностью разместил на полке. Обхватил кружку обеими ладонями, грея руки, кивнул Дугласу и Мэйхью и поинтересовался вместо приветствия:
– А вот что вы мне скажете за футбол, сэр? Какое ваше мнение о «Вулверхэмптон Уондерерс»?
Несколько секунд Мэйхью смотрел ему в глаза, затем произнес:
– В смысле, болею ли я за «Вулвортс» или за «Вулверхэмптон Уондерерс»? Удивительный вопрос, уж конечно, «Уондерерс»! Видано ли во всей вселенной, чтобы кто в уме выбрал убогих вахлаков из «Вулли»?
Сид засмеялся. Это была распространенная проверка «свой-чужой»: немцам сложно произнести «Вулверхэмптон Уондерерс», не запутавшись в звуках «в» и «у». Мэйхью же расширил скороговорку и тем самым развеял все опасения. Хотя знай Сид, у скольких немцев в высших эшелонах оккупационной армии подобная скороговорка отлетела бы от зубов, он бы, наверное, пришел в ужас.
Сид устроился с кружкой на ящике и стал неспешно стягивать резиновые сапоги.
– Ну? – нетерпеливо спросил Мэйхью.
– К берегу возле устья подходят и уходят лодки. Не простые лодки… по описаниям, десантные корабли. Стреляют во всякого, кто близко сунется.
Гарри Вудс и Дэнни Барга тут же проснулись и навострили уши. Сид явно наслаждался произведенным эффектом.
– Один из наших путейных слышал пулеметы. Очень много пулеметного огня у немецкого военного лагеря в Брингл-Сэндс.
Мэйхью и Дуглас переглянулись с облегчением. Хорошая новость – значит, американцы добрались.
– Очень много пулеметного огня, – повторил Сид. – Наш парень хотел обойти по большой дороге, так немцы его развернули. Говорят, там какая-то неразовавшаяся бомба.
– Это не немцы, это наши, – ответил Мэйхью. – Один в полицейской форме и два в военной. Перекрыли дорогу, чтоб никто не совался. А стрельба наверняка шла из автоматических винтовок. Гражданский запросто мог спутать по звуку с пулеметом.
– Знаете, если придут немецкие подкрепления, один липовый констебль и пара липовых солдат их не остановят, – заметил Сид, видимо, раздраженный тем, как легко облапошили его товарища.
– Разумеется, нет, – отозвался Мэйхью. – Насчет подкреплений у нас другие планы.
– Народу в Брингле поубивали… – Сид подставил замерзшие ноги к печке. – И женщин, и стариков, и детей… Ну и немчуры тоже.
– А вот такие басни я распространять не советую, – оборвал его Мэйхью. – Вам не хуже меня известно, что в комендантский час все должны по домам сидеть. Это тоже ваш путейный наболтал?
– Он туда на велосипеде ездил.
– Советую позаботиться, чтобы он держал язык за зубами. Не то я начну думать, что он работает на немцев. А что Фрейн-Холт?
– Там американские солдаты. Полдюжины всего. У них какая-то странная броневая машина… Вроде танка с колесами спереди. Видать, на корабле притащили. Несколько солдат идут сюда по путям. Собственно, это я и хотел сказать.
– Гарри, ты за старшего, – распорядился Мэйхью. – Никого не выпускать. Мы с Арчером пойдем говорить с американцами.
Дэнни Барга возмущенно посмотрел на него, но возражать не стал. Все-таки подвернутая лодыжка не давала ему нормально передвигаться.
Солдат они заметили почти сразу, всего несколько минут прошагав по путям.
– Стой, кто идет? – крикнул Мэйхью.
– Мишки Тедди, – крикнул один из солдат в ответ.
На что Мэйхью произнес отзыв:
– Пикник.
Солдат было трое. Самый высокий из них представился:
– Майор Доджсон.
Со стороны Брингл-Сэндс горизонт осветили три вспышки. Секунду спустя прогремели три взрыва.
– Я полковник Мэйхью.
– У нас все почти готово, полковник. Где король?
– В будке стрелочника, пара сотен ярдов в ту сторону.
– Тогда пора выдвигаться.
Мэйхью положил руку ему на плечо.
– Погодите, майор, вам следует кое-что знать. Король не ходячий.
– В каком смысле?
– Его Величество серьезно болен. Нужен транспорт.
– Невозможно. Нам велено доставить его к устью по этому берегу. Там узкая крутая тропинка, никакой транспорт не пройдет.
Еще три вспышки и три взрыва.
– Значит, пусть два самых крепких ваших бойца его несут.
– Да, придется так, – согласился Доджсон.
Издалека донеслись звуки стрельбы, горизонт вновь осветили две вспышки.
– Понесете вы, парни, – сказал Доджсон соповождающим его бойцам. – Похоже, наш основной отряд начал отступление раньше намеченного. Через пятнадцать-двадцать минут оставаться здесь будет очень вредно для здоровья. Пошевеливаемся!
Дугласу не случалось бывать в настоящем сражении, так что он не был готов к последовавшей сумятице. Поначалу обе стороны экономили боеприпасы, но теперь, когда десант уже отступал к кораблям, автоматические винтовки трещали не смолкая, и тьму ночи то и дело озаряли сполохи – это подрывные отряды уничтожали лабораторное оборудование.
Прямо над головами двух бойцов, несущих короля, прошла очередь. Они тут же упали на мягкую землю, чуть подождали, переводя дух, и опять подхватили свою ношу, высматривая впереди клочки изоленты, которыми был размечен маршрут.
Дуглас бежал сразу за ними. Он слышал, как человек на краю утеса кричит:
– Шевелитесь, парни! Корабли ждут! Сюда, сюда!
Дуглас оглянулся в поисках Гарри. Тот нес фонарь, осмотрительно прикрыв его красной бумагой.
– Не так быстро, Дуг, – пропыхтел он. – Я за тобой не успеваю.
– Бросал бы ты курить, – ответил ему Дуглас, хотя сам был очень рад возможности ненадолго остановиться.
Теперь вспышки на горизонте шли одна за другой. Дважды немцы с того берега реки пытались осветить поле боя прожекторами, но всякий раз кто-нибудь пускал по ним очередь. И вот прожектор все-таки моргнул и загорелся. Дуглас не мог не подивиться отчаянному упорству того, кто его включил.
Впереди снова крикнули:
– Шевелитесь, парни!
Ослепительный луч прожектора подползал ближе, озаряя мертвенным светом траву, кусты и корявые стволы деревьев. Впереди слышались выстрелы, однако на бегу по скользкой, размытой дождем тропе не так просто было управляться с тяжелой автоматической винтовкой. Какой-то бедолага с воплем сорвался вниз, покатился по каменистому склону и повис на кустарнике, оглушенный собственной винтовкой и удавленный ее ремнем.
Позади раздался стон Гарри:
– Я ногу подвернул!
Луч прожектора уполз вперед, освещая тропу.
– Шевелитесь, парни!
В этот момент Дуглас наконец сообразил, что голос отчетливо немецкий. И принадлежит не кому-нибудь, а штандартенфюреру Хуту. Но предостеречь он никого не успел, потому что в следующий миг грянул гром оружейного залпа – до боли в ушах, до дрожи раздираемой пулями земли под ногами. Пули свистели во влажном воздухе, летела во все стороны рассеченная листва и ветки. Рев обстрела перекрыл голоса солдат и заполнил собой все. Дуглас различил крик Гарри за спиной:
– Дуг, вернись!
Он увидел, как по королю и несущим его бойцам прошел луч света, затрещал пулемет, и они исчезли в фонтане комьев земли и дерна. Дуглас рванулся вперед, но тут ему как будто подставили подножку, и он рухнул наземь всем телом. Удар вышиб воздух из легких.
Когда он пришел в себя, все было кончено. Склон усеивали трупы. Немцы идеально рассчитали атаку – до моря добралось не более полудюжины солдат. Изломанные тела остальных двух дюжин остались лежать на тропе. И среди них майор Доджсон, Дэнни Барга и король Георг Шестой, император Индии.
