Я возвращаюсь в «Охотники», чтобы собрать вещи. Сегодня я переночую у Марты в Лондоне, и от этой мысли меня охватывает такое облегчение, что чуть ноги не подкашиваются.

Прежде чем уложить лэптоп, я раскрываю его на кровати. Экран оживает. Я проверяла его больше недели назад, еще до поездки в Корнуолл.

Пол Уилер нарушил условия досрочного освобождения. В выходные он напал на женщину в районе Холбек, на юге Лидса. Милли Атхилл. Имя смутно знакомое, но точно не припомню. Он шел за ней до самого дома. На этот раз ему предъявят куда более серьезные обвинения. Пол совершил преступление, находясь на испытательном сроке, и это рецидив. Это уже повторное нападение на ту же жертву. Прокурор, скорее всего, сможет доказать нанесение жертве психологической травмы.

Совершенно случайно наверху оказался брат Милли, и они вдвоем смогли скрутить Пола.

Максимальное наказание за тяжкие телесные повреждения – пожизненное заключение, и адвокат, давший интервью для статьи, полагает, что Пол получит такой срок или очень похожий.

– Этого достаточно? – спрашиваю я у Рэйчел. – Все кончилось?

Разговариваю с Льюисом. В тот день, когда я отправилась к нему домой, Моретти наверняка установил слежку за моей машиной. Теперь Льюис в Брайтоне и рассказывает мне о своей квартире. Там отовсюду видно Ла-Манш, даже из ванной. Он говорит, что после того, как констебль сказал ему, что меня отпустили, он это отпраздновал, съев прямо на берегу чипсы с уксусом. Он спрашивает, не хочу ли я заехать к нему в гости, и я отвечаю, что да, скоро.

Я снова смотрю на статью.

– А кто-нибудь узнает, что тебя отстранили от работы? Если, например, ты позвонишь в тюрьму и попросишь разговора с заключенным.

Я гуляю по Марлоу, пока жду его звонка. Вниз по Митинг-Хаус-лейн, по Редгейту. Мимо церкви, пожарной части, теннисного корта. Я дохожу до главной площади и оказываюсь напротив муниципалитета, когда звонит Льюис.

– Я разговаривал с Полом Уилером, – произносит он осторожным и ровным голосом. – Он говорит, что Рэйчел была его подружкой.

Мой взгляд скользит куда-то в сторону, и мне кажется, что со здания муниципалитета падают часы.

– Похоже, они встречались всего несколько раз, когда Рэйчел была подростком. Пол добавил, что ему жутко не нравится свое имя, и девушкам он всегда говорил, что его зовут Клайв. Найти его она бы не смогла. В нападении он не признался, но сказал, что они поссорились, а вскоре он уехал на работу в Ньюкасл.

– Он это все сочиняет?

– Пол сказал, что подарил ей маску. Это тебе ни о чем не говорит?

Белая карнавальная маска с загнутым клювом. Рэйчел повесила ее на стену у себя в комнате.

– Она, наверное, думала, что полиция серьезнее отнесется к преступлению, если сказать, что это был незнакомец.

– Но почему сестра мне ничего не сказала?

– Такое случается, – отвечает он. – Жертвы часто не признаются родным в том, что знают того, кто их избил или изнасиловал.

Закончив разговор, я сажусь на скамейку под тисами и смотрю на гнущиеся ветки. Ветер завывает все сильнее и сильнее.

Теперь я вспоминаю, что произошло в «Скрещенных ключах». Красные двери в половину стандартной высоты на туалетных кабинках. Я зашла в кабинку не с мужчиной, а с Рэйчел. В тот вечер я ее почти не видела. А она сказала:

– Я тут кое с кем говорила. Похоже, я кого-то встретила.

Я поняла, что хотел сказать Льюис. Если бы она мне сказала, что знает нападавшего, она бы не смогла меня простить, если бы я хоть на секунду предположила, что в этом есть и ее вина.

Но я не понимаю, почему ей казалось, что подобное могло бы прийти мне в голову.

Через некоторое время я ухожу с главной площади и возвращаюсь к себе в номер, чтобы закончить собирать вещи. Милли Атхилл. Прежде чем закрыть лэптоп, я просматриваю другие статьи о Поле Уилере и наконец натыкаюсь на это имя в одном из первых репортажей о преступлении, за которое он сел в тюрьму. Перед нападением жертва сидела в пабе со своей лучшей подругой Милли.

Во время случившегося наверху был ее брат. Он регбист, живет в Дублине, но оказался у нее дома. Какое совпадение.

Я всегда удивлялась, почему полиция так редко использует подсадных уток. Тут они явно поставили приманку.

– Вы съезжаете? – с надеждой в голосе спрашивает управляющая.

– Да.

Она ставит мне в счет ночь, проведенную в участке.