Глава 30

– Ты только посмотри на это. – Я указала на пейзаж за окном поезда. Французская провинция была удивительно красива, точно такая, какой я запомнила ее в детстве, когда путешествовала с бабушкой и дедушкой. – В Америке ничего подобного не увидишь.

Кэйд улыбнулся и сжал мою руку, когда мы проезжали мимо пастбища, на котором паслись пушистые белые овцы. Позади поля высились руины особняка, но даже руины выглядели достойно, как будто в этом доме не раз за его историю накрывали банкетные столы и пили выдержанное вино.

Франция. Трудно было поверить в то, что мы здесь оказались. И вместе. Вскоре мы будем в Нормандии, сойдем с поезда и поедем на машине в маленький каменный домик у моря, который станет нашим домом.

Незадолго до того, как я уволилась в прошлом году из «Сиэтл Геральд», я опубликовала заключительную статью из серии, посвященной площади Пионеров. Мне понравилось, что эта статья оказалась одновременно личной историей и мощным общественным рычагом. В ней я во всех подробностях рассказала историю Кэйда. Но и свою историю тоже. Статья не была номинирована ни на одну из премий, но Джен она понравилась. Кэйду тоже. Как и сотням читателей, которые написали свои отклики. Райану так и не удалось завершить сделку по созданию совместного предприятия. Помешала рецессия. Но он способствовал тому, чтобы на площади Пионеров в Портленде в срок открылась студия 8-го новостного канала ««Кей-Джи-Дабл Ю». Приют для бездомных возле прежнего дома Кэйда остался на месте. Мы вместе спасли его.

Брюс Баррет, наш адвокат, при сотрудничестве Джеймса и Алексис успешно вернул Кэйду более десяти миллионов долларов. Когда вся сумма оказалась на его банковском счете, мы решили уехать из Сиэтла и начать новую жизнь.

Слово «Нормандия» мы произнесли вместе, как только дела Кэйда устроились. Так и было решено.

– Принести тебе чего-нибудь? – спросил Кэйд, вставая. – Я подумал, что неплохо перекусить. Как насчет воды?

Он говорил медленнее, чем раньше. Жизнь вообще стала протекать для него медленнее, но я не могу не улыбаться, видя, чего он добился. Доктор Брэнсон уверена, что при продолжении лечения нас ждут серьезные улучшения.

– Да, пожалуйста. Я бы съела круассан, – с улыбкой ответила я. Приятно видеть, что Кэйд становится все более независимым, но все же немного страшно. С одной стороны, ему необходима независимость, чтобы жить полной жизнью. С другой стороны, я волнуюсь. Вдруг он уйдет и потеряется? Вдруг он обо всем забудет?

Кэйд отправился в вагон-ресторан, а я стала думать о нашей будущей жизни во Франции. Я буду готовить вкусные блюда в нашей маленькой кухне. В открытые окна польется воздух, наполненный запахом моря и пряных трав, растущих в нашем саду. Каждые две недели по средам я буду сопровождать Кэйда на прием к неврологу в Париже, лучшему во Франции, если верить доктору Брэнсон. И – я положила руку на живот, в котором жила новая жизнь, – мы будем вместе растить ребенка. Нашего ребенка. Я только недавно узнала, что беременна. Я хотела рассказать Кэйду сразу, как только увидела положительный результат теста, но решила подождать и удивить его этой новостью, как только мы обустроимся в нашем новом доме. Мне не хотелось, чтобы он переживал за меня во время переезда.

Я потрогала обручальное кольцо на безымянном пальце. Платина и чередующиеся сапфиры и бриллианты. Оно когда-то принадлежало бабушке Кэйда. Простое, во всяком случае, если сравнивать с тем «булыжником», который подарил мне Райан, но оно мне очень нравилось. Джеймс нашел его в ящике письменного стола Кэйда в офисе «Стихия Рекордс» и хранил все эти годы.

Необходимость сказать Райану, что я выхожу замуж за Кэйда, едва не разорвала мое сердце пополам. Он заслуживал того, чтобы узнать об этом от меня, а не от наших общих друзей. Поэтому я поехала в дом в Уоллингфорде в четверг вечером. Райан сидел на переднем крыльце со стаканом виски со льдом в руке. Большой кубик льда был из того контейнера, которую я ему подарила на прошлое Рождество. Розы, которые мы с ним посадили перед домом, давно зачахли без должного ухода. Райан выглядел постаревшим. Видеть его таким было просто невыносимо.

– Привет, – поздоровалась я, делая несколько осторожных шагов по направлению к нему.

– Привет, – ответил он, и его глаза на мгновение вспыхнули, но потом снова уперлись в стакан с виски. Райан отпил глоток. Позвякивание льда в бокале наполняло гулкую пустоту между нами.

– Я просто хотела заехать и сказать тебе кое-что.

– Я знаю, – прервал меня Райан. – Тебе незачем мне что-то говорить. Ты выходишь за него замуж.

Он кивнул и снова отпил большой глоток виски.

– Райан, мне жаль, – прошептала я сквозь слезы.

Он выдержал мой взгляд, и на мгновение передо мной открылась та жизнь, которая была бы у меня с ним. Радость. Дети. Обеды и ужины, партнерские отношения. Это была бы замечательная жизнь, но это была бы жизнь без Кэйда.

– Дело в том, Кайли, – язык у Райана слегка заплетался, – что я не знаю, сумею ли когда-нибудь забыть тебя.

Он вздохнул.

– Я буду всегда любить тебя, и только эта любовь позволяет мне жить, хотя ты от меня уходишь.

– О Райан… – Я инстинктивно шагнула вперед, но быстро спохватилась, не успев обнять его за шею, как это всегда бывало раньше.

– Я должен тебя отпустить, – продолжал Райан, вставая. – Уходи.

Я молча смотрела на него.

– Уходи, – взмолился Райан сквозь слезы. – Уйди, пожалуйста, пока я не начал умолять тебя остаться.

Затуманившимся взглядом я смотрела на французскую провинцию, пролетавшую за окном. Но, помимо печали из-за расставания с Райаном, я испытывала радость от того, что моя жизнь соединилась с жизнью Кэйда. Наша свадебная церемония была быстрой и простой. Трэйси и ее бойфренд присоединились к нам в маленькой часовне на острове Бейнбридж. Бабушка тоже приехала. Хотя Фэй, тетя Кэйда, не дожила до этого дня, она незримо была рядом с нами. Мы это чувствовали.

Кэйд был так красив в своем костюме, так же красив, как и прежде. Я надела простое белое атласное платье с перекрещивающимися на спине бретелями. В руках я держала букет лилий. Идеальная церемония во всех отношениях. Ну почти.

Когда мы выходили из церкви, я увидела Райана. Он стоял на улице, прислонившись к своему белому «БМВ» – когда-то близкий человек, а теперь призрак из моего прошлого. Зачем он приехал? Когда наши глаза встретились, мое сердце сжалось. Он простоял так всю церемонию? Или он наблюдал из задних рядов и слушал клятвы, которыми мы обменялись с Кэйдом?

– Иди и поговори с ним, – сказал Кэйд. Его лицо сияло от той уверенности, которую дает только настоящая любовь. – Все в порядке.

Я чуть не расплакалась, заглянув в глаза мужа:

– Правда?

– Разумеется. Он заботился о тебе, когда я не мог.

Это было правдой. Райан искренне любил меня, любил всем сердцем. Я кивнула, отпустила руку Кэйда и пошла по усыпанной гравием парковке к Райану.

– Привет, – поздоровалась я, подходя к нему в моем скромном свадебном платье, ничуть не похожем на творение Веры Вонг, которое я собиралась надеть на свадьбу с Райаном. Я по-прежнему держала в руках букет лилий. Думаю, что Райану было больно видеть меня в образе новобрачной. Чужая невеста.

– Ты выглядишь потрясающе, – сказал Райан. – Я всегда знал, что ты будешь самой красивой невестой. – Он вздохнул. – Я знал это, но все же должен был увидеть своими глазами.

Я опустила голову, борясь со слезами. Мне захотелось коснуться рукой его щеки, провести по ней, как я делала когда-то. Но эти дни остались в прошлом. Райан знал об этом. И я знала.

И я просто улыбнулась и сказала, что сожалею.

Райан кивнул, еще раз посмотрел на меня и сел в машину.

– Надеюсь, что он любит тебя так же, как люблю я, – произнес он.

Райан уехал, у меня на душе остался неприятный осадок.

– Спасибо, – поблагодарил меня Кэйд, когда я подошла к машине.

– За что ты благодаришь меня? – спросила я, укладывая букет на заднее сиденье.

– Спасибо за то, что ты выбрала меня, – добавил Кэйд. Звук отъезжающей машины Райана задержался в воздухе.

Я задумалась обо всех тех людях, которых мы встретили на нашем пути. Песня Beatles In My Life идеально подводила черту под прожитым. Дело в том, что в своей жизни я больше любила Кэйда. И буду всегда любить его больше, вот так просто…

Кэйд вернулся из вагона-ресторана и сел напротив меня. Он принес кофе и круассан, и я почувствовала прилив благодарности за то, как повернулась жизнь, за тот долгий и извилистый путь, который снова привел нас друг к другу.

Мы сошли с поезда в маленьком городке. Сложив чемоданы на тележку, мы вышли с вокзала и остановили такси. Нам надо было доехать до маленького домика, который мы купили, но еще ни разу не видели.

– Езды минут двадцать, – сказал Кэйд, показывая карту на своем телефоне таксисту. Тот что-то пробурчал по-французски. Я попыталась понять, но мой французский, который я пыталась учить в старших классах школы, мне не помог.

Солнце клонилось к закату, но если поторопиться, то мы могли бы увидеть наш новый дом на закате. В открытые окна такси врывался теплый воздух. Мы ехали по извилистой дороге вдоль берега, проехали маленький городок. За долгие мили нам встретилось всего лишь несколько каменных домов. У них был такой вид, будто они не одряхлели, а приобрели мудрость за долгие столетия у моря.

Когда мы въехали на обсаженную кипарисами дорогу, мое сердце забилось быстрее. Это была наша дорога. Мы повернули направо, потом налево и выехали к дому. Его стены из песчаника выглядели одновременно надежными и приветливыми. Дверь, выкрашенная в насыщенный фиолетовый цвет, гармонировала с кустами лаванды, посаженными по обе стороны от входа.

Мы расплатились с таксистом и покатили чемоданы по каменной дорожке, потом остановились рука в руке перед нашим новым домом.

– Мы дома, – прошептал мне Кэйд, взял меня за руку и повел к двери. Открыв дверь ключом, он подхватил меня на руки и перенес через порог, как делали, должно быть, наши дедушки и бабушки много лет назад.

– О Кэйд, – выдохнула я, когда он опустил меня на пол. – Это великолепно.

Мы вместе осматривали маленький дом, открывали окна, чтобы впустить морской воздух. В уютной гостиной главенствовал камин. Он же согревал и кухню. Я провела рукой по поверхности кухонных столов и едва могла дождаться, когда можно будет зажечь старую медную плиту. Я подумала обо всех тех простых и сытных блюдах, которые готовили тут на протяжении столетий.

В большей из двух спален с легкостью поместились бы несколько кроватей для наших детей и детей наших друзей. Можно было бы поставить и двухъярусные кровати. А пока она будет ждать нашего малыша. У меня внутри все затрепетало, когда я представила, как Кэйд держит на руках нашего ребенка. Я вспомнила Трэйси. На прошлой неделе она сообщила мне две новости: она помолвлена с Трентом и беременна близнецами. Я улыбнулась. Жизнь… Какой радостной и замечательной она может быть.

В другой спальне, очаровательной, но меньшего размера, большие окна смотрели на океан.

– Пусть эта спальня будет нашей, – попросила я Кэйда. Он кивнул и улегся на кровати, чтобы опробовать ее. Я последовала его примеру.

– Неплохо, – оценила я. Разумеется, над домом придется немного поработать. Покрасить заново стены. Купить новую мебель. И занавески, желательно льняные. Но Кэйд был прав, я уже чувствовала себя дома.

Потом мы вышли во двор. Дом стоял так близко к морю, что из-за ветра по краю сада собрались небольшие холмики песка.

– Смотри. – Я указала на терракотовый горшок рядом со столом и стульями из тика. – Маленькое лимонное дерево.

Волны мягко разбивались о берег. Солнце садилось, угасающий свет был теплым, оранжевым. Я смотрела на Кэйда. Он как будто не мог оторвать взгляд от океана. Казалось, волны притягивают его. Я нервно схватила его за руку.

– Ты должен быть осторожен, – предупредила я. – Пусть ты и был чемпионом по плаванию в старших классах, но не забывай, что ты давно не тренировался.

Я понимала, что говорю, как его мать, а не как любимая женщина, но после всего случившегося я не могла не волноваться за него.

Он улыбнулся:

– Детка, есть миллион вещей, которым мне придется учиться заново. Добавлю в этот список плавание.

Я улыбнулась ему в ответ.

– Всему свое время, – добавил Кэйд.

– Согласна, – сказала я. И все же я хотела защитить его от жестокости мира.

– Как ты думаешь, далеко отсюда тот самый пляж?

– Какой пляж? – Я не поняла вопроса.

Кэйд коснулся медальона на золотой цепочке, висевшего у меня на груди.

– Тот самый, где твой дедушка нашел раковину.

Я указала направо:

– Думаю, до него одна-две мили в этом направлении. Но не беспокойся об этом. Мы обязательно найдем его, как только устроимся.

Кэйд кивнул. Мы сидели на скамье с видом на океан. Я положила голову на плечо Кэйда. Не бывает идеальной любви. Я подозревала, что в моей любви к Кэйду всегда будет присутствовать некоторая доля одиночества. Будут сожаления и даже печаль. Боль, которую не унять. В конце концов, мы немало преодолели, чтобы оказаться здесь. Мы добрались до вершины горы вместе.

– Мы сделали это, – сказала я, устраиваясь поудобнее и обнимая любимого.

– Да, – с улыбкой ответил он, не отводя глаз от океана.

Он мой. Я – его. И если вы спросите меня, как долго я буду любить Кэйда, я отвечу: пока звезды светят на небе, пока волны ложатся на песок.

Toujours. Вечно.