Глава 27
– Мам, отдай мне ключ, – прошипела Ири. – Скорее!
– Я не могу скорее, узелок намертво затянулся, да шнурок вдобавок намок, – обескураженно ответила я, ощупав цепочку. – И зачем он тебе?
– Да уже незачем, – вздохнула она.
Фея шла к нам, низко опустив голову и свесив пустые – в кои-то веки! – руки. Прялка с веретеном – я видела – лежали на берегу озера, а Владычица вод непроизвольно перебирала пальцами, словно все еще сучила тонкую нить и раскручивала веретено.
Я нашла в кармане свой ножик и на ощупь принялась резать шнурок. Он поддался наконец, но вот стащить через голову цепочку удалось не враз, ее заклепывали прямо на мне. Уши ободрала… Вот ведь – последняя битва, как в легендах, а я с ободранными ушами! И смех и грех, как бабушка говорила!
– Вот он. – Я сунула ключ в руку Ири. – Не потеряй.
– Ни за что, – серьезно ответила она и надела цепочку себе на шею. – Не бойся, мам, она не сумеет вас заколдовать. Вы сильнее.
– О чем ты?
– Я так вижу, – без улыбки ответила Ири.
А я вдруг вспомнила: ее отец ведь спасался воспоминаниями обо мне, о нашей нечаянной ночи, об аромате жасмина… И если это случайное воспоминание оказалось сильнее волшбы феи, то неужто мы не выстоим перед нею теперь?
– Стой, ты куда? – спохватилась я, когда Ири вдруг пошла вперед, прямо к фее, и ринулась следом, но Ирранкэ схватил меня за локоть.
– Решила не длить мучений? – бледно улыбнулась Владычица вод. – Ну что ж, иди ко мне, девочка!
– Какая ты несчастная! – сказала Ири, посмотрев на нее снизу вверх. – Тебя же никто никогда не любил, разве не так? Для фей полукровка так… все равно что человек, если не хуже. Людей ты презираешь, алии тебя поманили любовью и обманули, они недобрые, потому что ледяные изнутри, такая уж их природа. Какими Создатель сотворил, такими и живут, не для каждого оттаивают…
– О чем ты?!
– О тебе. Если никто тебя не любит, так, может, дело в тебе, а не в других? Ты вот глядишь да глядишь в воду, а вода – она текучая, она правды не скажет. И как поймешь, какой тебя видят? На вот, посмотри по-настоящему! – Ири протянула ей что-то. – Ну, что ты отвернулась? Боишься?
В руках у Ири было наше зеркало. Должно быть, все это время она прятала его под одеждой, и я подумала: может, направленное на нее колдовство отразилось? Иначе Ири не успела бы распутать удавку или вовсе жужжала бы пчелой на ромашке, а я вряд ли бы сумела поставить Владычице вод великолепный синяк на подбородке!
– Нет… не надо… – Фея отшатнулась, закрываясь мокрыми руками. – Не надо!
– Да ты не бойся, – серьезно сказала Ири, подняв зеркало повыше, – смотри.
Вихрь видений поднялся из глубин озера, и пусть мы видели не все, но…
Вот она, фея, еще не Владычица вод, просто юная девушка на балу, никто не замечает ее, кавалеры проносятся мимо со счастливыми соперницами, и шелестит за спиной «Ах, эта, ну конечно…»
Вот она помогает госпоже, рвет жилы, чтобы удостоиться снисходительной похвалы и слов «Для такой, как ты, это немало!»
Вот смешки за спиной: «Она думает, соблазнить алия сложнее, чем человека? Они же все одинаковы, эти смертные!»
И слова госпожи: «Ты останешься, чтобы запереть дверь». А в жутких, черных без блеска глазах чистокровной феи читается: «Хоть на это ты сгодишься!»
И, наконец, алий, которого она полюбила: «Ты не стоишь даже родинки на щеке этой девушки»…
– Это кривое зеркало, – громко и четко произнесла Владычица вод. – Кривое!
Она вскинула руку, и Ири не удержала зеркало – оно взлетело над озером, сверкнуло и кануло на дно. Но не разбилось, я видела – стекло алийской работы так просто не разбить, будь ты хоть сто раз фея, как говорит моя дочь…
– Оно не кривое, – сказала Ири, глядя прямо на нее. – Оно отражает правду. А правду видеть мало кому нравится.
– Например, тебе? Незаконнорожденной дочери незаконнорожденной дочери?
– Подумаешь! Главное, мама меня любит, и папа, и бабушка, и тети с дядями, и кузены с кузинами, и друзья… И маму любят! А тебя – никто. Или пользуются, или обманывают, или все сразу! – выдала Ири, посопела и добавила: – Я бы так жить не смогла.
– Вот и я больше не могу, – прошептала фея, и водоворот унялся. – Отдайте ключ. Я хочу уйти, но не могу. Я даже покончить с собой не способна, я ведь…
Она не закончила фразы.
Ящерка, о которой мы совсем позабыли, вдруг соскочила с плеча Ири, нырнула в озеро, и оно будто вскипело. Все кругом заволокло паром, и из этого пара вдруг начало подниматься нечто… нечто огромное.
Я успела рассмотреть узкую, вовсе не ящеричью морду, длинные усы и пышную гриву, потом мелькнули гибкая шея и когтистая лапа, и гребень на прихотливо изогнутой спине… Казалось, существо это вовсе нескончаемо: колоссальная голова его уже коснулась туч, а хвоста все было не видать; зверь словно сросся с водопадом, проистекал из него, бесконечный, как поток воды!
– Мама, это же… – Ири вцепилась в мою руку. – Это же облачный дракон! Настоящий, живой! И мы все это время носили его с собой, я его за хвост дергала… С ума сойти!
В низких тучах загрохотало. Дракон выгнул спину и поймал молнии на гребень; чешуя его полыхнула холодным иссиня-белым пламенем, а по гриве побежали синие искры, как у кошек по шерсти перед грозой.
Что? На небе ведь не было ни облачка! Но нет: долину заволакивало тучами, тяжелыми, грозовыми, но совсем не летними.
– Это не облачный дракон, – едва слышно произнес Ирранкэ, обняв нас обеих покрепче. – Они же непостоянны: только что здесь – и уже нет их, а наш что-то не спешит рассеяться или улететь по ветру…
– А кто же это тогда?
– Понятия не имею!
Длинное тело уже заключило долину в кольцо, а теперь в середине этого кольца собирался водоворот из снежных туч. Там, наверху, наверно, было очень холодно, куда холоднее, чем здесь, потому что дракон вдруг встопорщился и встряхнулся, опять же, по-кошачьи, и вниз полетел колкий снег. Драконья чешуя теперь сверкала льдистым огнем, на который больно было смотреть.
– Вот, значит, как… – негромко произнесла Владычица вод, глядя, как озеро под ее ногами подергивается первым ледком. – Ключ… все прочее… Лишь для того, чтобы разрушить мои стены? Явиться сюда?
Я глянула вверх: над нашими головами кружился сверкающий дракон, собирая тучи. И наконец грянуло…
Мне показалось, молния ударила прямо в озеро, и я на мгновение ослепла, а когда зрение прояснилось, глазам моим предстало необыкновенное зрелище.
Сперва мне почудилось, будто от грозно клубящихся туч поднявшийся ветер оторвал клок и гонит вниз, но нет – это была высокая фигура в развевающемся плаще.
Я замерла, боясь пошевелиться: по гребню облачного (или ледяного, поди пойми!) дракона к нам спускалась из поднебесья сама Зимняя королева. Как и в воспоминаниях Ирранкэ, капюшона на ней не было, и поверх плаща из метели стелились волосы чернее ночи, а звездная корона сверкала так, что лица было не разглядеть. Да и так бы не вышло, поняла я, увидев, как трепещет туманная вуаль, оставляя на виду лишь глаза, пронзительно-голубые, такие же яркие и холодные, как звезды в королевском венце.
– Ух ты… – восторженно протянула Ири, и я очнулась от наваждения.
– Я еще не завершил обещанного, – негромко сказал Ирранкэ, шагнув навстречу королеве. – Я не успел…
Она лишь подняла руку – ледяным огнем сверкнули камни в перстнях, – и он посторонился.
Там, где ступала королева Зимы, трава не просто увядала, она делалась будто бы стеклянной, тронь – зазвенит. Искристая поземка вилась у ее ног, ластилась, словно белая кошка, и легкий снег укрывал все кругом и не таял. Да и как бы ему растаять, если солнца здесь не было, а раскаленное небо скрылось за тучами и вниз все сыпались и сыпались мелкие льдистые осколки…
– Это наш дракон линяет, – со знанием дела сказала Ири, подобрав ледяную чешуйку. – Слишком быстро вырос, потому что чуть не всю воду из озера выпил, вот и сбрасывает шкуру… Мам, а как думаешь, это он или она? Я уже привыкла, что она, но дракон все-таки «он»…
– Ири, честное слово, вот об этом я сейчас совершенно не думаю! – не выдержала я.
– Гляди, а это ведь настоящие зеркальца! – не слушая меня, заявила дочь и принялась собирать льдинки, которые не таяли у нее в руках. – Сколько их, наверно, по всей округе разлетелось! Ну да, правильно, зеркало-то наше в озеро упало, из которого дракон пил, а оно…
– Непростое, – прошелестела поземка, и Зимняя королева взглянула на меня.
Я думала, умру на месте, но нет, ничего страшного не случилось, разве что мороз пробрал до костей. И то, я же мокрая насквозь… Или уже нет? Что за чудеса творятся?! Я же с головой окунулась, с меня ручьем течь должно, а того вернее – сосульки свисать!
– В этом озере не обычная вода, – будто прочитала мои мысли призрачная королева.
– Воспоминания? – само собой вырвалось у меня. – И отражения? Поэтому оно такое холодное?
Она медленно кивнула в ответ и повернулась к Ири, а та уставилась на легендарное создание с таким же искренним восторгом, как до того – на дракона. Ну и, разумеется, не могла не спросить:
– Так это была ваша ящерка, госпожа?
Звезды в короне снова мигнули, когда Зимняя королева наклонила голову, а потом протянула руку и взяла Ири за подбородок. Надо было спасать дочь, потому что прикосновение такого существа никогда не сулило ничего доброго, но я будто примерзла к месту…
– Чудесное зеркало, – произнесла королева и другой рукой провела по волосам Ири, оставляя снежный след. – Мы еще поговорим с тобой, дитя, но сперва нужно закончить начатое твоим отцом. Подойди, алий.
И он подошел, будто завороженный глядя в туманную пелену и ослепительные искры под развевающейся на ветру черной гривой.
– Ты обещал избавиться от феи, – сказала Зимняя королева, глядя на него в упор. – И ты сделал все, что было в твоих силах.
– Мне помогали, госпожа, – усмехнулся он.
– Твои помощницы неотделимы от тебя. Раз уж даже моя вьюга не сумела разлучить вас…
– Так это правда были вы! Там, в лесу… Я так и подумала! – подскочила Ири.
– Дело за малым, – продолжала королева, не обратив на нее внимания, – закончи начатое, алий. Ключ у вас, дверь – у тебя за спиной, так сделай же, что должен.
Он взглянул на фею, замершую на месте, потом на меня, протянул руку за ключом, но…
– Не дам, – сказала Ири и спрятала руки за спину, упрямо вздернув подбородок.
– Не глупи! – нахмурился он.
– Это не глупости, пап, – серьезно произнесла она. – Нельзя с ней так.
– Она же сама хочет уйти… – прошептала я, а фея кивнула, пряча лицо в ладонях.
Владычица вод будто потускнела, поблекла, платье не переливалось больше всеми цветами радуги, как оперение волшебных птиц из южных стран, волосы не искрились, висели мокрыми сосульками, а понизу, по-моему, уже превратились в настоящие сосульки. И – я только теперь поняла – она же была маленькой. Не ребенком, но по меркам волшебного народа, наверно, еще подростком. Королева Зимы назвала Ирранкэ молодым алием, в его-то годы! А если пересчитать возраст феи на наш, она ведь окажется едва-едва старше моей дочери!
– Она не представляет, что ее там ждет, – негромко сказала Ири.
– Я знаю, – шепнула Владычица вод. – Великое ничто. И, может быть, когда-нибудь я найду свой народ…
– Вот именно – ничто. Тут ты в озеро могла смотреться, кто-то заглядывал, да и наружу можно выбраться хоть ненадолго, по травке погулять! А там вообще ничего не будет. Только твои мысли и воспоминания. И так – навсегда! – горячо произнесла Ири и продолжила вдохновенно: – Люди вон всего за год в темнице с ума сходят, я слыхала, а тут будет целая вечность… И не найдешь ты никого, лет-то уже сколько прошло? Они давно ускакали так далеко, что и следа не осталось, и дозваться их не получится даже и с ключом!
– Откуда ты-то знаешь, букашка? – усмехнулась фея.
– А я головой думаю, прежде чем что-то делать, – пресерьезно ответила та. – И вообще думаю. И мне вот кажется, ты тут жила, как заключенный в этой самой одиночной камере, много-много лет, и от того немножко уже умом подвинулась. А в этом великом ничто будет куда как хуже!
Ирранкэ издал непонятный звук, то ли засмеялся, то ли подавился, да и я была близка к тому же.
– Ты покоя хочешь, – добавила Ири, глядя на фею. – Но ты его не получишь.
– Почему же?
– Потому что все твои мысли останутся при тебе, – серьезно ответила она. – И ты будешь думать их снова и снова, по кругу, и отвлечься… ну вот хоть на облака посмотреть, на воду, уже не сможешь. Какой же это покой? Я бы точно от такого спятила!
– И что же? Что ты можешь предложить взамен? – Владычица вод посмотрела на нас из-под распущенных волос. – Остаться здесь? Невелика разница… Я проиграла. Вы сильнее, вы призвали на помощь ту, против которой я – ничто… Знать бы раньше…
Королева Зимы хранила молчание, но я чувствовала ее присутствие, даже если не смотрела на нее.
– Если бы ты знала заранее, то тебе хватило бы ума не трогать колодец в замке, – произнесла она наконец.
– Это вы заморозили воду? – тут же спросила Ири.
– Да.
И верно, подумала я, если бы ударившая из-под замка вода не застыла льдом, то все дома просто бы смыло. И так-то много людей погибло, но от падающей ледяной глыбы еще можно как-то увернуться, а вот поток унесет – и поминай как звали!
– Былого уже не вернуть… – Фея оглянулась на свою пряжу, мокрую, спутанную, на веретено, вмерзшее в лед на берегу, – озеро понемногу схватывалось льдом. – И что мне остается? Ни алий, ни человек не могут убить меня, а я не могу умереть своей волей!
И тут королева Зимы раскрыла ей свои объятия.
– Иди ко мне, девочка, – тихо-тихо произнесла она. – Иди, не бойся. Я подарю тебе покой, о котором ты мечтаешь…
Владычица вод сделала шаг, другой… Ноги ее будто подкашивались, ее шатало, как пьяную, но она шла навстречу своей погибели.
– Они никогда не простят меня, – шептала она, – никогда. Я больше их не увижу.
– А ты хотя бы помнишь лицо своей матери?
– Нет. Я не знаю, кто породил меня. Я не знаю, был ли смертным отец или мать. Меня подбросили сюда, к ведьмину водопаду, тогда его называли так… Феи вырастили меня, но…
– Ты не была им родной, хотя их кровь течет в твоих жилах? Но теперь это уже не имеет значения. – Белые пальцы Зимней королевы коснулись лица Владычицы вод. – Несчастное дитя… Даже феям нельзя заглядываться на мою охоту!
– Так, выходит, я… – Фея вскинулась, попыталась было схватиться за руку королевы, но отшатнулась. – Я одна из вас?
Та молча покачала головой.
– Одной из нас родиться нельзя. Такими, как мы, становятся, отказавшись от всего, что удерживает на земле.
– И позабыв?..
– Нет. Отказавшись. Ты будешь помнить, но уже никогда не притронешься к этому вот алию, даже озера своего не коснешься, не выморозив его до дна. Выбирай, девочка. Или это, или…
Она подняла руки чуть выше, и они сверкнули льдом.
– Я только попрощаюсь, – едва слышно попросила Владычица вод, – хорошо?
Не дождавшись ответа, она повернулась к озеру, окинула взглядом долину, потом сделала шаг к Ирранкэ и долго смотрела ему в лицо. Затем шагнула ко мне и лишь усмехнулась, а вот на Ири глядела дольше.
– Теперь это все твое, букашка, – сказала она моей дочери. – Владей.
Фея подошла к королеве Зимы и посмотрела ей в лицо, в кои-то веки откинув волосы назад.
– Я устала, – сказала она. – Я так устала…
– Иди ко мне… – прошелестела поземка. – Ты жаждешь покоя, и я дарую его тебе!
Я видела, как фея прильнула к груди Зимней королевы, а та обняла ее, медленно-медленно заключая в кольцо рук, и от них по телу Владычицы вод побежали льдистые дорожки. Их становилось все больше и больше, и наконец королева сомкнула объятия…
Раздался тихий перезвон, когда хрупкая фигура Владычицы вод вдруг рассыпалась бесчисленными льдинками. Мне показалось, будто я успела увидеть улыбку на ее лице и закрытые глаза – слезинка упала и канула в пожухлую траву.
– Много лет назад, в ином где, в ином когда одна женщина твоей крови подарила нам фею. Настоящую, чистокровную, – негромко произнесла Зимняя королева, обращаясь ко мне. – С тех пор мы чуем их повсюду, даже полукровок, даже укрывшихся от испуга в самых дальних уголках мира…
– Они так вредят вам? – тут же спросила Ири.
– Они нарушают исконный ход событий, установленный раз и навсегда. Они – как зловредные гусеницы, выедающие сердцевину розового бутона. Им нет места в наших мирах, ни в одном из них, и этот свободен отныне. Будет свободен, – добавила королева, обратив на мою дочь ледяные искры глаз, – когда ты отдашь мне ключ, а я навеки запечатаю дверь.
– Я не отдам, – совершенно серьезно сказала она и снова спрятала руку с зажатым в ней ключом за спину. – Ты заморозишь его, а он живой! И его не феи сделали, они его просто присвоили, вот.
– И что же ты намерена делать с ним, дитя?
– Пока ничего, – ответила Ири. – Просто… ну просто… Все боятся, что оттуда, из-за двери, придут чудовища. А если нет? Если это не чудовища… то есть нам они кажутся ужас какими страшными, но на самом деле это вовсе не так? Что, если их выжили из дома такие вот феи и они вовсе не нападают, а просто ищут, где бы спрятаться?
Воцарилось молчание, нарушаемое только посвистом ветра.
– И ты, дитя, полагаешь, что сумеешь отличить несчастных беглецов от врагов, готовых поглотить и тебя, и все кругом? – негромко спросила королева Зимы.
– Да, я сумею! – громко и звонко ответила Ири, задрав нос до небес. – У меня зеркало есть, бабушкино, алийской работы, и в нем все отражаются взаправду, а не… как придумали! Правда, оно немножко утонуло, но мы его достанем, тут не очень глубоко, вот. Да, мам?
– Достанем, – кивнула я.
Я не понимала, что она затеяла, знала лишь, что сама могу с трудом и слово молвить, оказавшись лицом к лицу с Зимней королевой, а дочь, поди ж ты, болтала с ней, как с равной!
«Почему «как»? – подумалось мне. – Королева сказала ведь, что такими, как она, не рождаются, а становятся, и как знать, кем она была прежде!»
– Не нужно поднимать, – негромко сказала королева Зимы, – пускай покоится на дне. Иначе кое-кто не сумеет увидеть своего отражения. Некоторые слишком уж велики…
– Как вот он… или все-таки она? – Ири задрала голову, глядя на дракона.
– Для них это не имеет значения. Они же не плодятся, как люди… и алии. – Мне показалось, будто туманная вуаль дрогнула от едва заметной улыбки. – Твоя мать была права: не ко времени появившийся детеныш решил дождаться весны и уснул среди камней. Крохотная ящерка по весне должна была стать настоящим облачным драконом, непостоянным, ветреным, но… Солнце палило его, холод жег его… – Синие искры вспыхнули ярче. – Ваши руки согревали его, когда вы сами погибали от холода. Вы укрывали его от зноя и делились с ним водой, которой не хватало вам самим. Он отведал вашей крови. Любуйтесь теперь, какое чудовище вы взрастили!
Ослепительно-белый дракон в сумрачном небе потянулся всем телом – грянул гром, и несколько молний ударили совсем рядом с нами.
– Это уже не облачный дракон, – негромко сказала королева Зимы, – алий был прав. И даже мы не знаем, что он такое.
– Он такой красивый! – воскликнула Ири, глядя вверх. – Жаль только, нельзя его погладить, очень уж большой!
Будто услышав ее слова, гигантский зверь посмотрел на нас и устремился вниз. Я могла только зажмуриться и молиться Создателю – остаться бы в живых, и ладно! А когда открыла глаза, Ири ерошила гриву большого, не меньше лошади размером чудовища, а то все норовило лизнуть ее…
– Вы же не заберете его, правда? – требовательно спросила дочь у Зимней королевы. – Он со мной хочет быть и с мамой, я чувствую!
– Они сами решают, с кем им оставаться, – был ответ. – Это все – твое, дитя. Долина, и озеро, и зеркало, и этот… странный зверь. И даже ключ. Владей ими. Но помни…
– Я не использую их во зло, – перебила Ири. – И не открою дверь… всякой гадости, вот! Посмотрю сперва, кто там стучится и зачем!
– Ты справишься. – Зимняя королева подняла голову: вдалеке слышался перезвон бубенцов. Мгновение, и та самая пара белогривых коней стала перед нею. – А нам пора. До встречи, маленькая привратница.
– Вы приходите на новоселье! – крикнула Ири ей вслед. – Обязательно приходите! Летом, ага?
Ответа мы не расслышали, так взвыл ветер. Мгновение – и вьюга улеглась, и уже ничто не напоминало о случившемся. Ну, кроме озера, сияющего нездешним светом, и белого зверя, которого обнимала Ири.
– А как же дверь? – осипшим голосом спросила я.
– Не надо ее запирать, – ответила дочь. – Феи не вернутся, дороги не найдут. А кто-нибудь, может, придет.
– Создатель вовсе не был забывчив, – добавил Ирранкэ. – Он просто видел наперед и знал: кому-то придется спасаться из родных краев, потому и не запирал за собой двери. Может быть, кто-то и успел выбраться…
– А ключ… – Ири протянула нам замысловатую вещицу, – он сам разберет, кто пришел с миром, кто с горем, а кто со злобой. Смотрите!
Мы видели: в ее ладонях он налился мягким светом, и вот уже не безделушку она держит в руках, а цветок, белоснежный, живой, нежный…
– Пускай растет, – сказала она, посадив его на стебель возле заветной скалы. – Мы дверь открывать не будем, нам никуда не нужно, и тут хорошо, правда, мам? Но если кто-нибудь постучит… Ты злодеев не впустишь, верно?
Белый дракон наклонил огромную голову. Никак не получалось понять, насколько же он велик: с собаку размером, с коня, а может, с гору? Он менялся на глазах, и трудно было признать в нем ту ящерку, которая…
– Ай! – вскрикнула я, когда меня укусили за ухо. – Ну, знаешь, это уже чересчур!
– Не обижайся, мам, он же любя, – серьезно сказала Ири и схватила дракона за усы. – Ну, не балуй!
– Значит, все закончилось… – негромко произнес Ирранкэ. – Так странно…
– Больше не нужно гнать коней вскачь, – шепнула я. – Сколько времени ни осталось – все наше. Так?
Он кивнул и обнял меня, как никогда не обнимал прежде… Чуть кости не переломал.
– Это теперь все мое, – сказала Ири, – так фея сказала. Дворец получше герцогского, а, мам? Может, и получше алийского?
– Ему не хватает изысканности, – не удержался Ирранкэ и улыбнулся.
– Так ты в самом деле намерена остаться тут? – спросила я.
– Да, мам. – Ири посмотрела мне в глаза. – Так уж вышло. Но если вы с папой хотите уйти, ну так… вы взрослые, как вас удержишь? Но я вас всегда буду ждать, вот…
Мы с ним переглянулись и засмеялись – ну надо же такое сказать!
– Мне бы только деду сообщить, что я жив и исполнил обещание, – сказал Ирранкэ, – и довольно.
– А мне – матери весточку послать, что мы обе уцелели.
– Вот он передаст, – сказала Ири, глянув на своего облачного дракона. – И нет, мам, не перепугает всю округу. Он же умеет прикидываться крохотулькой!
Ирранкэ молча смотрел в серое зимнее небо, и снежинки таяли на его лице.
– Как хорошо, – сказал он наконец. – Оно настоящее. Завтра выглянет солнце, потом опять будет метель, а весной долина зацветет…
– И мы построим дом, – добавила я. – Сдается мне, ты сыт дворцом феи по горло!
– Что? – очнулся он от раздумий. – Нет, дворец мне по нраву, кое-что подправить, и можно жить. А ты, Марион, готова остаться здесь… не знаю, на сколько нашей жизни хватит?
– С вами двоими? – Я покосилась на дочь, которая все гладила и гладила белого дракона, с чьей гривы летел снег, а потом потащила его куда-то. – Конечно. Кто ж ее научит, что такое – быть ключницей, если не я!
– За что я всегда любил людей, – сказал Ирранкэ, взяв мое лицо в ладони, – так это за их практичность!
Издалека донеслось:
– Ой, ну они опять обнимаются… и целуются даже! Идем, посмотрим, что тут еще есть. Я буду хозяйкой долины, а ты – хранителем, вот… И не фыркай! Я вот думаю, как лучше ее назвать? Зеркальной? Никто не поймет… Может, Облачной?
Хозяйка Облачной долины обходила свои владения, и ее дракон следовал за нею по пятам.
Но это уже совсем другая история.
Назад: Глава 26
На главную: Предисловие
