Вспыхнувшие в марте (нов. ст.) в Петрограде беспорядки, с которых началась революция, предшествовались продовольственными затруднениями.

В течение первого же месяца революции генералу Алексееву, вступившему в должность Верховного главнокомандующего, пришлось уменьшить размеры продовольственных дач в тылу. Его телеграмма № 2719 от 20 марта (3 апреля), приводимая нами в приложении к этой главе, является очень характерным документом; из конца этой телеграммы можно увидеть, что поддержка Временного правительства не обеспечивает еще исполнения распоряжений Верховного главнокомандующего и ему приходится искать таковую в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов.

Создавшееся с начала революции положение вещей могло только увеличивать хаос в продовольственном деле. Продовольственная кампания в течение марта, апреля, мая и июня 1917 г. дала 40% невыполнения продовольственных заготовок, июль дал уже 70%, а август — 60–90%.

Довольно полную картину положения продовольственного дела после начала революции дает в донесении от 10 августа 1917 г. своему правительству генерал Нокс:

«Имею честь представить несколько сведений о состоянии снабжения и транспорта.

1 августа на заседании Исполнительного комитета совета солдатских и рабочих депутатов министр продовольствия Пешехонов говорил об общем экономическом положении государства.

Он сказал, что в мае это положение было очень плохим; армия имела продовольствия всего на несколько дней; в Москве одно время было муки всего на один день; в Петрограде положение было лишь немного лучше. С тех пор произошло улучшение. Запасы армии измеряются от 20 до 45 дней, Петроград имеет их на 20 дней, Москва — на 14.

Однако будущее угрожающее. Главное затруднение происходит от дезорганизации, царящей на железных дорогах, которая к осени грозит катастрофой. Продовольствие Северной России не может базироваться лишь на железнодорожном транспорте. Для подвоза должны быть использованы водные пути. Но мысль о железнодорожной перевозке до Волги, по которой можно вести грузы дальше на север на баржах с тем, чтобы затем опять развозить железными дорогами, невыполнима из-за чрезмерной платы, требуемой грузчиками, притом не соглашающимися работать даже по 8 часов в день.

Прежнее правительство зависело от урожая на помещичьих землях, который легко было собрать. Но помещичьи посевы уменьшились вследствие препятствий, чинимых крестьянами. Последние, кроме того, стремятся мешать применению сельскохозяйственных машин. Они требуют предоставления им сбора хлебов при условии уплаты им за это от четверти до трети урожая. Это значит, что большая часть урожая помещичьих земель будет растаскана по избам и сбор его станет для правительства невозможным.

В некоторых губерниях крестьяне отказываются отдавать свое зерно иначе, как в обмен на мануфактуру. Селения Юго-западной России нуждаются в одежде и металлических изделиях. Министр продовольствия делает героические усилия, чтобы найти нужные для обмена предметы, но сейчас мануфактуру достать в России нельзя нигде. Ограничения в тоннаже препятствуют ее ввозу. Если даже удается собрать некоторое количество товара, то распределение его при царящем беспорядке является делом нелегким. 600 вагонов тканей было недавно отправлено для обмена на Кавказ. 400 из них было “арестовано” в Таганроге, и местные комитеты потребовали распределения содержимого на месте.

Производство сахара будет чрезвычайно сокращено, так как крестьяне силой захватили часть свекловичных хозяйств.

Крестьяне делают все возможное, чтобы задержать у себя зерно в надежде, что цены, которые сейчас низки, поднимутся. Вдоль железных дорог нет правительственных складов, и продукты должны отправляться немедленно после их подвоза. Самая же доставка до железных дорог представляет из себя целую проблему. В реквизиции лошадей переусердствовали. Моторизированного транспорта нет. Практически в наиболее хлебных районах железных дорог мало, а простые дороги часто непроходимы весной и осенью. Как раз теперь все перевозочные средства, находящиеся в распоряжении крестьян, заняты жатвенной работой и никакое зерно к железным дорогам не подвозится. Лошадиный транспорт так ограничен, что зерно не может доставляться с больших расстояний. Отсюда вытекает, что армия и городское население России должны базироваться на узкой полосе земли, примерно в 15 миль по каждую сторону от железной дороги.

Хороший урожай жизненно необходим, ибо, хотя в России зерна всегда достаточно, чтобы прокормить население, мы должны иметь избыток в полосе возможного транспорта.

Урожай 1917 г. не очень хорош. Количество ржи нормально. Пшеница хороша на Северном Кавказе и в Западной Сибири, но, к сожалению, только посредственна в волжских губерниях, откуда ее легко можно перевозить. Овес и ячмень — плохи.

Задача, которая стоит теперь перед Министерством продовольствия, заключается в перевозке водными путями зерна с Северного Кавказа на Верхнюю Волгу до остановки речного транспорта. Тоннаж Волжского флота — 4,5 миллиона — достаточен, но последняя баржа должна покинуть нижнее течение реки не позже 23 сентября, так что времени осталось мало и эгоистическая лень грузчиков, о которой упоминалось уже выше, может сыграть решающую роль. В конце будущего месяца можно будет судить об усилиях, потребующихся этой зимой от русских железных дорог.

Положение теперь, конечно, хуже, чем оно было в прошлом году в то же время. Главный интендант сообщил мне, что он всегда старался иметь на фронте запасы на два месяца. Это удавалось ему до ноября 1916 г. С тех пор запасы начали постепенно таять, чтобы дойти в феврале лишь до размеров запасов на несколько дней.

Помощник министра продовольствия сообщил мне, что теперь на фронте имеются запасы продовольствия всего лишь на 20–30 дней, в то время как в прошлом году в это время запасов было на 60 дней. В Москве и Петрограде запасов на 20 дней против 45 дней в августе прошлого года. Эти данные отличаются от тех, что были официально сообщены министром продовольствия на ту же дату.

Министерство путей сообщения указывает, что им всегда отдается предпочтение снабжению армии и все, что получается от Министерства продовольствия, немедленно отправляется по назначению.

Для облегчения снабжения армии Россия разделена на Восточную и Западную области. Граница между ними проходит по линии Петроград — Одесса. Передаточными станциями являются: Петроград, Бологое, Ржев, Смоленск, Брянск, Гомель, Киев, Знаменка, Николаев и Одесса.

Каждые несколько месяцев совещание в Ставке определяет число вагонов каждого рода снабжения, которое требуется от Восточной области для каждого из фронтов. Южные фронты, конечно, в этом отношении более независимы, чем остальные. Ежедневная потребность только в вагонах съестных припасов на июль была определена в следующих размерах:

Северный фронт — 561

Западный фронт — 589

Юго-западный фронт — 355

Румынский фронт — 102

Задача становится гораздо трудней зимой, когда в среднем требуются около 800 вагонов в день для доставки сена и 400 вагонов для овса и ячменя. В феврале потребное количество вагонов равнялось:

Северный фронт — 660

Западный фронт — 893

Юго-западный и Румынский фронты — 687

Ставка потребовала в марте от Восточной области 51 612 вагонов, но из-за недоставки продуктов к головным станциям только 32 448 вагонов было погружено — недохват в 37,1%.

В апреле положение ухудшилось. Из 45 900 потребных вагонов только 12 821 было погружено — недохват в 72%.

В первой половине мая и в июне недохват равнялся 21%».

В сентябре месяце после неудачи «выступления» генерала Корнилова развал армии и страны пошел быстрым темпом.

Для армии приближалась продовольственная катастрофа. В начале октября 1917 г. автор этой книги, готовясь к поездке на Междусоюзническую конференцию, имел в Ставке подробную беседу с главным полевым интендантом. Этот последний дал следующие цифровые данные о степени обеспечения Русской армии продовольствием.

К данным этой таблицы главный полевой интендант добавил, что на дальнейшее регулярное пополнение указанных запасов, многие из которых приближаются к исчерпанию, он рассчитывать не может.

На вопрос автора, что же будет дальше, главный полевой интендант развел руками и сказал: «Голодные бунты».

Через 10 дней после этого разговора автор участвовал в заседании министров Временного правительства. На этом заседании министр продовольствия г-н Прокопович категорически заявил, что снабжать продовольствием он может только 6 000 000 человек, между тем как на довольствии находились в это время 12 000 000 человек. Присутствующий на этом заседании министр путей сообщения столь же категорично заявил, что если с интендантского пайка будут сняты 1 200 000 железнодорожных служащих и их семейств, то железнодорожный транспорт сейчас же остановится. Таким образом, требовалось немедленное сокращение армии, достигавшей в это время вместе с запасными войсками во внутренних округах десяти с лишком миллионов, более чем на 5 миллионов человек.

Подобное требование, по существу дела, являлось демобилизацией. Исполнить это требование не пришлось, так как через несколько дней произошел большевистский переворот.