Итак, Порт-Наталь, Республика Наталь. А если точнее, Дурбан, Наталь. Республикой этот кусочек Африки перестал быть в 1843 году, при аннексии его у буров британцами, ну а город бритты переименовали в Дурбан.

Надо сказать, благословенные места. Мягкий климат, много плодородной почвы, удобная гавань. А не засиделись ли здесь островитяне? Думаю, засиделись. Тем более, бурским государствам выход к морю нужен как воздух. Но отобрать Наталь назад, прямо сейчас, уж вовсе нереально. Нам бы свое удержать. Кому «нам»? Бурам, конечно. К коим себя и причисляю, несмотря на легендированное американское и русское происхождение, по рождению. Скажем так... я бур по духу. Гм... сказанул, однако. Тем не менее — так и есть.

М-дя... Кто бы сказал о таких предстоящих мне перипетиях судьбы — ни в жизнь не поверил бы. А то и по морде бы съездил... Ну да ладно: если честно, я ни о чем не жалею. Вообще ни о чем. Нравится мне в этой эпохе. Еще как нравится. А если еще честнее, привлекает возможность прикоснуться к истории. Время-то какое! Так и хочется сказать: «На рубеже веков две маленькие бурские республики вступили в борьбу с могучей Британской империей. Казалось бы, все предопределено: силы неравны, и даже отчаянный героизм буров не может спасти положение. Но тут в дело вступает совсем неожиданный фактор... фактор...»

— И этим фактором стал я... — буркнул едва слышно себе под нос. — А кто же еще? Э-эх, судьбинушка...

— Еще что-нибудь, господин? — мгновенно возник возле столика официант.

— Нет, — отослал я его, отпил глоток кофе, не спеша раскурил сигару и провел взглядом по посетителям летней веранды кафе, расположенного на набережной Дурбана.

Так... ага, вот и они. А как же без топтунов. Или, как их сейчас называют — филёров. Двое неприметных мужичков за крайним столиком лениво попивают сельтерскую. А третий пристроился у газетного киоска. Даже особо не скрываются. Ну-ну... Это тот случай, когда можно сказать: око видит, а зуб неймет. Хрен вам, а не фельдкорнета Игла. Дипломатический иммунитет у меня. В Дурбане проходит международная конференция, на которой решается судьба хрупкого мира между бурскими республиками и Британской империей, а я есмь полноправный участник делегации Оранжевого Свободного Государства. По факту Майкл Игл — командир Отдельного отряда особого назначения Интернациональной бригады и советник по военным вопросам президента Республики Стейна Мартинуса Тьениса. А формально здесь, в Дурбане, занимаю должность второго секретаря посольства. Для отвода глаз. Впрочем, бритты прекрасно знают, кто я такой, но пока ничего сделать не могут. Хотя попытаются обязательно. Это уж точно. Хотя как-то странно. На их месте я бы уже давно наплевал на дипломатический иммунитет и устроил небольшой несчастный случай человеку, который доставляет столько неприятностей.

Так... о чем это я? А... ну да... Так вот, занесла нелегкая, иначе эту силу я и назвать не могу, обыкновенного «сундука» КТОФа Мишку Орлова, то есть меня, в Южную Африку, да еще в девятнадцатый век, в самый разгар англо-бурской войны. Пришлось вписаться за буров: так сказать, приложить свои скромные силы к святому делу нагибания бриттов. Хотя я и не хотел этого. Ну спрашивается, а нахрена оно мне надо было? Правильно, незачем. Просто так получилось. Случайно. Ну да ладно. Получилось и получилось.

В общем, в реальной истории, вот к этому самому дню, буры уже должны были потерять практически все свои территории и перейти к партизанской войне. Но, случилось совсем не так. Генерал Кронье вывел войска из окружения подле Пардеберга, хотя и погиб при этом, потом была битва при Оксфонтейне, после которой застрелился британский генерал Таккер, а бритты потеряли около полутора тысяч человек. Дальше случилась виктория при Винтерс-Влей, когда пали уже около трех тысяч британцев, вместе с фельдмаршалом Робертсом и его начальником штаба генералом лордом Китченером. Ну а в завершение, буры взяли Кимберли. Правда, там я чуть богу душу не отдал, но это не важно. Ах, ну да... Ледисмит тоже взяли. Словом, история пошла совсем иным путем. Можно даже сказать, полетела кувырком.

Но и это не все. Совершенно неожиданно для всех взбесился Сесиль Родс, заключил с бурами мировое соглашение и объявил земли Южно-Африканской торговой компании самостоятельным государством, обозвав его при этом республикой. И пообещался в случае признания сией республики мировыми гегемонами уделить им, то есть гегемонам, часть доходов от алмазных рудников и вообще нарезать концессии для добычи полезных ископаемых.

На фоне всего этого, в Британском правящем кабинете случился жесточайший кризис. Ллойд-Джордж выступил в палате лордов, где резко высказался против войны в Южной Африке, на него совершили покушение — к счастью, неудачное. Либералы, естественно, обвинили правящий кабинет во всех грехах. Почти одновременно произошли очень серьезные волнения в Ирландии и Индии. Но и это не все. Народные манифестации в Берлине, Париже, Санкт-Петербурге и Нью-Йорке, во время которых едва не разгромили британские посольства, вынудили правительства этих стран выступить с совместным заявлением, в котором они выразили решительный протест и потребовали созвать международную конференцию с участием руководства бурских республик, а в случае отказа пообещали направить экспедиционные корпуса в Африку. Государь Российской империи, его величество Николай II, так вообще махнул шашкой и привел в боеготовность наши войска в Туркестане. Впрочем, далеко не все, но это уже и не важно. Для шухера хватило.

Либеральная партия собрала все эти факты воедино, добавила катастрофический разгром британских войск здесь, и пригрозила инициировать недоверие правящему кабинету.

В общем, бритты запросили мира. И вот уже неделю идут переговоры. Надо сказать, тяжелые переговоры. Империя такой лакомый кусок никак не хочет упускать из своей пасти. И да... без ложной скромности могу сказать, что ко всем этим историческим метаморфозам приложил руку именно я. Страшно было — жуть. А вдруг... А если… Да и сейчас не по себе. С историей шутки плохи. Но уже поздно...

Я опять оторвался от размышлений, и с удовольствием взглянул на гавань, где стоит на рейде эскадренный броненосец «Николай I», на котором прибыла российская делегация во главе с Сергеем Юльевичем Витте, министром финансов Российской империи. Да, Россия-матушка тоже решила откусить свой кусочек пирога. Что весьма радует. Не факт, что откусит, но мы, то есть я, приложим все силы. Ну, а почему бы и нет? Есть на это дело определенные планы. Пока очень смутные, до конца не проработанные, но есть. Но они связаны с некими будущими историческими событиями, так что о них рано говорить. И вообще не факт, что эти самые исторические события свершатся. И хватит об этом.

Рядом с нашим броненосцем стоит германский «Фюрст Бисмарк», дальше французский «Карно», а за ним американский бронепалубный крейсер «Олимпия». Тоже привезли договорщиков.

Но бриттов больше. Тут бронепалубные крейсера «Пауэрфулл» и «Террибл», «Фьюриос» и «Гладиатор», три миноносца, канонерка и прочая посуда. Вот же заразы! Наглые, сволочи — одним словом, «наглы» и есть. Конференция конференцией, а войска из метрополии в Африку идут нескончаемым потоком. Вот наглядный пример — стоит транспорт № 82, он же мобилизованный гражданский океанский пароход «Британник», с которого высаживаются подкрепления из Индии. Тут к гадалке не ходи: бритты замыливают всем глаза на переговорах, а сами готовятся к решающему удару. Перевес в живой силе у них уже впечатляющий. Впрочем, и мы это время зря штаны не просиживали. Но об этом позже.

— Михаил Александрович...

— Евгений Яковлевич... — кивнул я подошедшему к столику подполковнику Максимову, тоже принимающему участие в переговорах. — Присаживайтесь, поговорим о делах наших скорбных.

— Это точно, иначе как скорбными их не назовешь, — мрачно ответил подполковник и присел на плетеный стул. — Турецкий кофе, — коротко приказал он официанту и стал набивать трубку. — Ну что, проводили мистера Черчилля?

— Сдал с рук на руки.

— Вот никак не пойму, Михаил Александрович, — Максимов выдохнул облачко ароматного дыма и откинулся на спинку кресла, — за каким чертом вы обхаживали этого бритта?

— Скажем так, из личных симпатий... — постарался я сразу уйти от объяснений. Ну не буду же я рассказывать про будущую политическую карьеру Уинни и о своих планах, связанных с ней. — К тому же вполне допускаю, что мне может понадобиться ответная услуга от него. Но этот момент явно не стоит нашего внимания. Как там идут дела?

— А никак, — подполковник покачал дымящейся трубкой. — Продвижений сегодня почти нет, и пока не предвидится. Сплошная дипломатическая болтология. Впрочем, время работает на нас.

«На нас... — мысленно согласился я. — Еще две недели — и перевалы хребта Дракенсберг станут неприступными. А в обход бриттам будет идти долго и неудобно. Успеем приготовиться».

— Но хотя бы смогли договориться об обмене пленными, в формулировке «всех на всех», — продолжил Максимов. — Сейчас представители уточняют количество и состав. Но это долгая бодяга. А вот на завтра назначены консультации по Южно-Африканской торговой компании и Капской колонии. Еще та драчка будет.

— Будет, — согласился я.

Позиция Родса очень сильна, и он пользуется безоговорочным авторитетом среди своих людей. Да и в Капской колонии — тоже. Кроме того, Сесиль привлек на свою сторону Альфреда Бейта, тоже весомую фигуру с гигантскими связями. Да и гегемоны, то есть Германия, Франция и САСШ с Россией, прямо-таки роют копытцами, чтобы потеснить Британию и установить международный протекторат над этим клондайком. А на Трансвааль и Оранжевую Республику им, по большому счету, наплевать. Весь сыр-бор только из-за золота и алмазов, мать их. Но, посмотрим. У меня сейчас не об этом голова болит.

— По снятию блокады подвижки есть?

Максимов скептически покачал головой:

— Почти нет. Гуманитарные грузы они согласились пропускать, но только после их тщательной проверки, а вот военные товары и добровольцев — наотрез отказались. Да вы об этом и сами знаете.

— Знаю. — Я чертыхнулся про себя. Оружие и боеприпасы для нас дороже воздуха, даже несмотря на взятые гигантские трофеи. Но ничего, немцы уже возобновили поставки, да и французы с американцами, через германские территории, подкинут кое-чего. Опять же хороший контракт с папашкой Франсин намечается. Даже царь-батюшка вроде как собирается расщедриться. Но, опять же, загадывать не будем. Вся эта авантюра только на честном слове держится. Вот я, к примеру, ни в чем не уверен. Черт... мнительным каким-то стал.

— Да, кстати, Михаил Александрович, сегодня вечером у нас встреча с представителями посольств. — Максимов постучал по блюдцу своей трубкой, выбивая из нее пепел и привлекая мое внимание.

— На нашем броненосце?

— Смотря какой из них вы, Михаил Александрович, считаете «нашим»... —весело улыбнулся подполковник. — Под категорию «наш» для вас подпадают сразу два: «Олимпия» и «Император Николай I».

— «Наш», Евгений Яковлевич — это наш, — не принял я шутки.

— Полноте вам, Михаил Александрович, — улыбнулся Максимов, — я не сомневаюсь в вашем истинном патриотизме... На «Николае», конечно. У третьего пирса, в девятнадцать ноль-ноль, будет ждать шлюпка. Не опаздывайте. Ну а я пока откланиваюсь.

Подполковник встал и ушел, за ним последовала его свита из трех филеров. Представителям посольств бурских государств разрешили свободное передвижение по городу, но только под тщательным приглядом.

Я допил кофе, расплатился и решил прогуляться по набережной. Воздухом подышать, да и дела кое-какие решить... то есть, попытаться решить.

Жара уже вступила в свои права, но с моря дул прохладный ветерок, так что прогуливаться было даже приятно.

Неожиданно пожалел, что со мной нет Лизхен — на набережной расположилась масса дамских магазинчиков, торгующих всякой женской дребеденью, по последней парижской моде.

Да, вот захотелось надарить ей подарков... М-да... получается, еще не полностью исчезли чувства. Впрочем, она и так не упустит этот момент, сама купит. Лизавета здесь, в городе, принимает вместе с фон Ранненкампфом медикаменты и оборудование для полевых госпиталей — это гуманитарка от Российской империи и Французской республики. Карл Густавович принял должность начальника военно-полевой медицинской службы армии Оранжевой Республики, ну, а Елизавета, моей протекцией, заведует гражданскими медицинскими делами. Между прочим, первая официальная женщина-врач в мире, да при должности, да еще у ортодоксальных буров, что вообще неслыханно. Не так-то просто это было устроить, даже фольксраад собирался на специальное заседание, да преподобные старцы-проповедники дискуссии разводили. К счастью, слова авторитетного религиозного патриарха Кооса ван дер Граффа, которого она подлечила от подагры, и удачно принятые тяжелые роды у его невестки сделали свое дело. В общем, все как-то устроилось, тем более что она действительно врач от бога. А вот с Вениамином, у Лизаветы что-то не ладится. Черт... все, надо ее из головы гнать. Она уже отрезанный кусок, так что нечего сердце бередить.

— Мэм... — приподнял я шляпу, приветствуя молоденькую красавицу, фланирующую по набережной в сопровождении грозного вида бонны.

— Мери!.. — грозно зашипела бонна на свою разулыбавшуюся питомицу и потащила ее за рукав дальше.

Э-эх... нравится мне это время! Говорил уже об этом? Ну да, говорил, конечно. И не устану повторять.

Я огляделся, с опаской обошел фотографа с аппаратом на треноге (сами понимаете почему) и направился к оружейному магазину, под красноречивой вывеской, изображавшей отчаянно усатого охотника со штуцером, стреляющего в кровожадного льва. Филеры как привязанные потянулись за мной, но в магазин входить не стали, рассредоточившись на улице.

Музыкально брякнул колокольчик на двери.

Гм... антуражненько. Чучела на стенах и полках, манекены с разной охотничьей снарягой, мощные ружья и винтовки на витринах. Ну и, конечно, продавец: как две капли воды похожий на Тартарена из Тараскона. Толстенький и румяный коротыш с браво закрученными усиками, и даже в красной феске.

Стоп... не только продавец...

Возле прилавка стоит статная женщина в шикарном летнем платье и замысловатой шляпке, представляющей собой художественную кучу кружев, лент и бантиков, украшенную роскошными перьями. Гм... а хороша-то как! Тоненькая талия, довольно высока ростом, стройна, лицо надменное, изысканной нордической красоты — эдакая скандинавская валькирия в антураже девятнадцатого века. Сколько ей? Сразу и не скажешь, но не больше двадцати пяти. Или меньше?

— Одну минутку... — почтительно поклонился мне продавец. — Одну минутку, и я уделю вам внимание, а пока вы можете изучить наш ассортимент...

Дама небрежно скользнула по мне взглядом, равнодушно отвернулась и опять обратила свой взгляд на разложенные по прилавку пистолеты, пистолетики и револьверчики.

Я изобразил преувеличенное внимание к здоровенной башке буйвола, а сам все косился на посетительницу — больно уж хороша мадама. Беседа шла на африкаанс, но я за это время уже пообвыкся и вполне все понимаю. У-у-у... а голос-то у дамочки какой... Густой, бархатистый, с таким только в опере петь!

Продавец лебезил перед ней и все старался втюхать какую-нибудь разукрашенную никелированную пукалку наподобие велодога .

Но мефрау Бергкамп, так именовалась дама, пукалки решительно отвергла и приобрела изящный дерринджер под мощный патрон. А в придачу к пистолету —обзавелась коротким «Винчестером» модели 1894 года штучного изготовления и двумя сотнями патронов калибра .30-30 к нему.

Потом расплатилась, приказала доставить покупки в ее имение и, цокая каблучками, отправилась на выход. По пути опять окинув меня взглядом. Уже с капелькой интереса.

— Мэм... — Я приподнял шляпу, и затем повернулся к продавцу: — Герр Шмайссер?

— Именно он! — четко кивнул толстячок и даже клацнул каблуками. — Чем обязан, минхеер...

— Вест, — коротко отрекомендовался я. — Майкл Вест. Меня интересует динамитный пистолет Иоанна Крестителя...

И про себя выругался. Нет, ну это надо же было старому хрычу, Папаше Мюллеру, такой идиотский пароль выдумать...

В глазах хозяина магазина плеснулось недоумение, тут же сменившееся пониманием.

— К сожалению, динамитного пистолета сейчас нет, но могу предложить гарпунную пушку Иисуса Навина в хорошем состоянии, — отчеканил он в ответ и показал глазами на дверцу позади прилавка.

— Не сейчас, — я отрицательно качнул головой. — За мной ходят по пятам. Побеседуем у стойки, так сказать, в процессе торговли. Покажите мне вот тот штуцер. Кстати, у вас нет родственников в Дойчланде? А точнее, в славном городе Зуле?

— Яволь, герр Вест, — Шмайссер встал на цыпочки и снял с подставки тяжеленную «слоновую» двустволку, — есть двоюродный брат. Между прочим, оружейник от бога!

— Думаю, да, — машинально сказал я, клацнув рычагом перелома стволов. — И его сынишки Хуго и Ханс — тоже...

— Есть у него сыновья, — продавец недоуменно уставился на меня. — И зовут их именно так. Минхеер Вест, а вы что...

— Не обращайте внимания, — поспешил я перевести разговор. — Я просто слышал о вашем брате. Итак, меня интересуют грузчики. А точнее, именно те бригады, которые грузят уголь на суда, доставляющие сюда британских солдат из метрополии. Понятно? А это у вас ружье Перде? Покажите...

Беседа затянулась на целый час. Я за это время выяснил что требовалось, пересмотрел все оружие в магазине и купил три пачки патронов для своего браунинга. Филеры все жданки прождали, не постеснялись даже заглянуть в лавку, а потом тщательно обыскали посыльного, который потащил мою покупку в особняк торгового представительства Оранжевой Республики, где квартировало посольство.

Вот к чему такое недоверие? Я же еще ничего плохого не сделал. Здесь не сделал. Пока не сделал. Ну и ладно. Парни просто свою работу делают...