Глава 28
Простой, как танк
Оставить без надзора такое детище, как «Логотранс», надолго Элла Витальевна и помыслить не могла. И когда сразу после оглашения завещания приставленный к ней Шалавин заявил, что «…скоро отправимся в Заволжье», она тут же об этом забыла.
Но прошло несколько дней, и в ее руках оказалось письмо, написанное рукой покойного Никиты Трофимовича. И там, в частности, были такие строки:
«…ничему не удивляйся, а просто верь моей предусмотрительности. Перед своим последним часом я все продумал, и теперь (я в этом уверен абсолютно!) все идет великолепно. Так что перекладывай все свои обязанности на плечи назначенных тобой замов и собирайся в краткосрочный отпуск. Считай это моим распоряжением. А если нет нужных заместителей, то значит, я и в тебе ошибся…
Так что не подведи старика! Собирайся в путь! А Жора купит нужные билеты и сопроводит тебя в нужное место.
А пока прощаюсь… до следующего моего письма!»
Там еще много чего оказалось ценного и нужного в виде подсказок, паролей и номеров счетов. Только за конфиденциальность и пользу подобного письма следовало наградить Шалавина немалой премией. А уж как оно оказалось в его руках – вообще в голове не укладывалось.
Ну и в конце дня, просидев над письмом часа два, перед тем как уснуть, Яровая окончательно убедилась в огромной странности всего происходящего. У нее даже мелькнула жуткая мысль, что на самом деле господин Шенгаут не умер, а вместо него похоронили кого-то другого. Уж слишком мистическим выглядело его предвидение всех событий и уж слишком точно он на них сумел отреагировать из глубины прошедшего времени.
А такого быть не могло, потому что… такого не бывает никогда!
Вот в таком психологическом раздрае и попыталась Элла заснуть. Утешая себя пословицей «Утро вечера мудренее».
Но вместо утренней уверенности в себе проснулась с иной уверенностью, которую даже мысленно побоялась озвучить: «А ведь Никита жив! Точно жив». Иначе он никак не мог написать подобное письмо перед смертью! И придется мне принять эту версию за основную. Потому что все остальное – полнейший нонсенс!»
Ну и раз линия поведения вынужденно изменилась, приходилось подчиняться распоряжениям в письме. А потому, появившись в главном офисе, Яровая заявила вызванному в кабинет Шалавину:
– Жора, вот прямо-таки «на днях» мы выехать в отпуск никак не сможем. Даже если придет с того света приказ о моем увольнении. Мне все-таки понадобится целая неделя, чтобы компания заработала как часы. И только тогда мы отправимся в ваше Заволжье.
На эти слова ревизор лишь многозначительно похлопал себя по карману пиджака:
– Ну да, в письме для меня так и сказано, что недельку, скорей всего, придется здесь еще попотеть. Так что все нормально, в сроки мы укладываемся. Работайте спокойно, Элла Витальевна.
Яровая еле сдержалась, чтобы не бросить в этого делового сноба письменный набор с ручками. Но плотно сжала губы, ругаясь только мысленно:
«Что же это творится?! Этот тип еще и отдельные инструкции для себя получает?! Или он сразу ко мне надсмотрщиком приставлен? И какой же гад для себя извлечет пользу из всего этого? – Но немножко подумав, успокоилась, осознав, что ведет себя неправильно: – Почему я пытаюсь все время этого типа игнорировать? Он ведь так много знает… хоть и прикидывается в какой-то степени недоумком. А не попробовать ли мне выпытать у него некоторые секреты?»
После чего улыбнулась самой открытой своей улыбкой и искренне поблагодарила:
– Ох, Жора! Вы мне так помогли, даже не знаю, что бы я без вас делала.
– Ну что вы, – нагло улыбнулся в ответ мужчина. – Это моя работа: решать возникшие проблемы и помогать людям.
– Кофе или чай со мной выпьете?
– С удовольствием! Чай… да и кофе, пожалуй. А! – вспомнил он что-то важное, хоть и оказавшееся вершиной незамутненной непосредственности: – И шоколадки я люблю.
Элла заказала секретарю все необходимое и вновь улыбнулась временному сотруднику, проявляя глубокое сочувствие:
– Наверное, трудно приходится? По всей стране случается мотаться?
– Ну-у… я бы не сказал, что по всей стране… – начал мямлить Шалавин. – Я как-то раньше все больше в одном поселке работал. Хотя… и служить довелось, да, было дело.
– Ага! То есть именно в этом поселке сейчас и проживает ваш покровитель, шлющий нам обоим письма? – Спрашивая это, она совершенно не надеялась на ответ, но, видимо, расслабившийся от похвал Шалавин решил показать, насколько он деловой, хваткий и какие у него есть замечательные друзья:
– Ну да, Роман сейчас опять на малой родине зацепился. Видимо, ему эта Германия совсем приелась. А уж как мы с ним одну банковскую аферу распутали – сказка!..
И с жаром, не забывая попутно пить кофе с чаем и заедать напитки шоколадом, принялся пересказывать недавние перипетии с его домом и заложенным участком. По ним выходило, что рассказчик наравне с каким-то Романом узнал, добился, пригрозил как следует, позвонил куда надо, и справедливость восторжествовала.
После чего совсем польщенный полным вниманием Яровой продолжил друга нахваливать:
– А еще Ромка драться умеет! Лучше всех! Десяток любых культуристов шутя поломать может. И я даже рад, что он к Стрелочке вернулся. Она его всю жизнь любит и столько лет ждала…
Воспользовавшись короткой паузой, Яровая осторожно спросила:
– А как там оказался господин Шенгаут? И когда он там побывал в последнее время?
– Вы про Никиту Трофимовича спрашиваете? – уточнил Жора, прекрасно в последние дни усвоивший имя основателя, в детище которого он работает. – Так я его раньше и не знал. И никогда прежде не видел. Даже не подозревал о его существовании.
– А как же письма от него? Или с господином Шенгаутом хорошо знаком этот ваш… Ромка?
– Не-е! Ромка его тоже не знает. Наверное… А вот что и почему, эти тайны я раскрыть не могу. Да! И не просите!
– Ну хоть полслова, а? – Шеф состроила умильное личико, и это великолепно подействовало:
– Хотя это и не тайна вроде… – Подхватив очередной кусок шоколада, болтун стал говорить тише: – Поэтому пару слов скажу… Роман Ландер, он ведь и дальше в конторе глубокого бурения продолжает работать. Хотя все уверены, что его давно оттуда выгнали в отставку. Так что… сами понимаете!
И заговорщически подмигнул.
Нервно барабаня пальчиками по столешнице, Элла Витальевна с благодарностью кивнула и задумалась:
«Ну хоть что-то начало проясняться. По правде говоря, связи и знакомства Деда меня и раньше поражали, но в свете новых данных проявляются совсем уж нереальные нюансы. Хотя почему нереальные? Скорей как раз в стройную систему все выстраивается. Только при мощной, всемерной поддержке силовых структур Шенгаут мог подстроить свою смерть, избавиться от неугодных и уйти при этом в тотальное подполье. И уже оттуда устраивать собственную жизнь, спокойную пенсию и надлежащий надзор за «Логотрансом». Да-а, он такой, он мог и не такое устроить…»
В эту версию вполне укладывалась и небывалая, казавшаяся поначалу совсем неуместной видеосъемка во время оглашения завещания. Кто-то очень хотел посмотреть на вытянувшиеся лица прикормленных в компании трутней, которые останутся без ожидаемого наследства. А там не только вытянувшиеся лица удалось отменно зафиксировать, но и скандалы с истериками. А кому, спрашивается, это больше всего понравится? Да только одному человеку, тому, кто и составлял завещание!
И где сейчас этот человек? Ведь не на том же свете он просматривает веселенькие кадры! Для этого надо как минимум устроиться в божественную канцелярию. И куда ушли снятые на видео материалы? Как утверждали нотариусы: по защищенному каналу в адрес заинтересованных наследников. Тогда Элла на подобные объяснения только презрительно фыркнула, а вот сейчас, в свете новых догадок, непроизвольно заулыбалась. Чувствовалось! Просматривалась крепкая рука только одного, больше всех заинтересованного родственника: Никиты Трофимовича Шенгаута.
Сделанные выводы открыли дорогу последующим догадкам. И проверить их руководителю, умеющему работать с людьми, труда не составило.
– Георгий Сергеевич, – она впервые обратилась к собеседнику полным именем и по отчеству, выказывая ему полное уважение. – Ну а вы хоть справляетесь с написанием отчетов? Может, мне помочь? И какие-нибудь свои статистические данные надо добавить?
– Да ничего, Эллочка, все под контролем! – пафосно заверил Шалавин. – Меня заверили, что постоянной, ежедневно поступающей информации вполне хватает. А вот некоторые укоры в мой адрес таки поступили…
Яровая сочувственно кивнула, призывая к дальнейшей откровенности, тогда как мысленно воскликнула:
«Угадала! Старик продолжает пользоваться внутренней системой видеонаблюдения! Плюс наверняка и некоторые потоки информации отслеживает. Недаром ведь он в свое время лично занимался системами контроля, утверждая, что это дело следует вести в строжайшей секретности. Вот же ушлый жучара!..»
– …Мне попеняли, – продолжал тем временем Жора, опять похлопывая ладонью по карману с письмом, – что я не совсем продуктивно работаю. То есть не с полной отдачей и должным рвением отдаюсь работе.
– Ну что вы, Георгий! – старалась не рассмеяться Яровая. – Если бы все работали с усердием, которое присуще вам, то и моего руководства не требовалось бы.
– Правда? – расплылся временный работник в счастливой улыбке. – Я старался…
– Конечно, правда! – не могла удержаться от небольшого ерничества наследница «Логотранса». – По большому счету вы и меня смогли бы заменить при необходимости. Уверена!
Сказала и поразилась реакции собеседника: тот серьезно задумался!
«Вот это самомнение у человека! Простой, как танк! И уверен, что любые овраги ему по плечу! Или он туповатый, как танк? И на полном серьезе думает, что справится?..»
Но до такой наглости Шалавин не скатился. Вначале тяжело вздохнул и только потом признался:
– Нет, Элла Витальевна, никак не получится вас подменить. Вы уж извините…
– А что так? – Она изобразила еще большее участие, стараясь ерничать тонко и незаметно. – Здоровье не позволяет? Или мама против?
– Да нет, мама даже не знает, что я сейчас в Москве, – чисто по-детски признался Жора. Еще и носом смешно воздух втянул. – Да и здоровье у меня отменное. Хотя… я даже не догадывался, что к руководящему составу компании выдвигаются такие жесткие требования по отсутствию заболеваний.
– Как это не догадывался? А если подумать?
– Мм?.. Ну да… Прежнего генерального директора, узнав, что он псих, довольно быстро и ловко устранили.
Яровая в недоумении нахмурилась:
«Это кто над кем ерничает?» – но и дальше попыталась улыбаться:
– Ладно, забудем про разных психов. А вот почему не получится заместить меня, хотя бы на некоторое время?
– Не нравится мне в Москве! – последовало неожиданное заявление прожженного провинциала. – У нас в поселке намного лучше. И люди более душевные.
Что вызвало у Эллы непроизвольное, плохо скрываемое раздражение:
– Не нравится?.. Тогда идите и качественно работайте последнюю неделю! Я вас больше не задерживаю, до свидания!
Несмотря на жесткий, даже сердитый тон последних фраз, Шалавин вскочил на ноги довольный, подхватил последнюю шоколадку с тарелочки и с улыбкой заверил:
– Но если что, зовите, я всегда где-то рядом!
С тем и ушел, вызывая своим видом и поведением новые вопросы в голове Эллы Витальевны.