Глава 20
Союзник или коварный враг?
В том, что в прихожей кто-то есть, уже и сам Роман убедился, услышав скрип паркетины. Там одна-то всего и скрипела, и то лишь под весом тяжелого мужчины, и вот сейчас кто-то на нее наступил. Вроде как замер рядом с дверным проемом. Но выйти на глаза людей – не спешил.
– Неужели опасается нашего оружия? – шепнул Ландер на ушко своей подруги.
И оказался прав. Потому что в проеме вдруг показалась ветка с белыми, крупными цветками. Причем художница цветки сразу опознала:
– Скорей всего это сакура! – и тут же специально громко выдвинула предположение: – Несравненная Харон родом из Японии? Или из Кореи?
Но в любом случае получалось, что прибывший некто собирается вести переговоры. Потому и машет веткой. Осталось только выяснить, кто это прибыл? Сама перевозчица? Или некое существо, которое недавно тут видели и которое окрестили кратко Змей?
Никто не угадал!
В дверной проем, все так же демонстративно помахивая перед собой веткой, медленно сместилось человекообразное существо. Именно подобие, но никак не привычный по всем понятиям человек. Слишком много во всем его внешнем виде просматривалось гротеска, мелких несуразиц и парочка явных физиологических отклонений. К последним однозначно относились по шесть пальцев на руках, излишне большой, с горбинкой нос и виднеющиеся во рту многочисленные зубы. Они были длинней, тоньше и острей. И уж всяко больше по количеству, чем тридцать два.
Все иное относилось к гротеску и к несуразностям. Большие, в виде лопухов уши. Миндалевидные, скорей женского покроя глаза. Ровная, редкая щетина на подбородке и совершенно лысая голова. И широкий, на несколько размеров больший маскировочный костюм на теле. Или «зеленка», как говорят знатоки. Никакого оружия пока не просматривалось.
Но самое главное чудо заключалось в своеобразном венке на лысой голове. Там, в виде круга-шестигранника, располагалось сразу шесть дельтангов! Причем все они, особенно когда голова наклонялась чуть вперед, пялились на Романа с Зинаидой. И под этим взглядом сразу семи пар глаз земляне чувствовали себя не в своей тарелке. Даже Ландер, уж на что не терялся ни в какой ситуации, и то не знал, что предпринять. Благо еще, что это чудо о четырнадцати зрачках прибыло вроде бы с миролюбивыми намерениями. Или для переговоров.
Свое мнение тут же поспешил высказать Трофимыч, смотревший на встречу глазами своего носителя:
«Мне кажется, к нам прибыл царь какой-нибудь. С такой-то короной?.. Или верховный шаман какого-нибудь культа…»
Тахти тоже многое смогла рассмотреть:
«Присмотритесь, все двуглазы у него на лысине с зеленоватым оттенком».
«Точно! – обрадовался Шенгаут. – Не иначе умные и опытные, как я!»
Наблюдение важное, но пока не принципиальное. Тем более что диковинный гость поднял руку и начал что-то вещать. Говорил он на своем языке, нисколько не заботясь об отсутствии переводчика или какого толмача, и земляне только улавливали какое-то бульканье со всхлипами. Причем речь длилась не менее минуты, а говорящий, по его виду, явно не сомневался, что его отлично понимают.
Прежде чем его прервать, Роман у своих дельтангов поинтересовался:
«Может, вы суть понимаете?»
Но те сразу отвергли подобное, ментальное разумение. Вот и пришлось окриком прерывать выступающего:
– Уважаемый! Мы тоже рады вас видеть и все такое, но вся беда в том, что мы вас не понимаем. Совершенно!.. Улавливаете мою мысль? – А так как руки были заняты багром и пистолетом, попытался помочь себе мимикой, говоря по слогам да еще и на разных диалектах: – Них ферштейн! Моя твоя не понимать! I do not understand!
До гостя дошло, глаза на его лысой голове замельтешили, словно переглядываясь между собой или поражаясь скудоумию присутствующих. Да и сам он скорчил физиономию так, что без переводчика угадывалось глубокое разочарование. Но дальше странный гость действовал с немалым напором и экспрессией, став на какое-то время лицедеем и сведя все попытки общения к жестам и красноречивой мимике.
Как удалось понять землянам, а потом впоследствии еще и обсудить каждый жест, получалось следующее:
– Меня зовут (или мой титул?) Кочилькараданно! – Это он повторил несколько раз, хлопая себя ладошкой по впалой груди. Затем осторожно ткнул пальцем в венок из двуглазов у себя на голове: – Ошушшаго! – и тут же пояснил тремя словами, из которых понятным было только одно: – Буль-буль хлюп-хлюп дельтанги! – ну хоть что-то в разных мирах звучало одинаково.
Затем уважаемый Кочилькараданно красочно пожалел, что у него очень мало времени и что сюда очень, ну очень трудно добраться. А чтобы подобные встречи стали частыми, продуктивными и постоянными, он настоятельно рекомендовал не просто коснуться ладонями темнеющего экрана, но и прислониться к нему всем телом. Затем изобразил охоту, размахивая веткой сакуры как копьем и якобы протыкая двуглазов.
В дальнейшем тыкал пальцами то в Романа, то в Зинаиду, то в свой венок, утверждая, что подобное украшение – мечта каждого разумного существа. И чем больше таких существ будет в данном мире, тем величественнее станет вся цивилизация. Именно на это намекали размашистые движения рук и попытки встать на цыпочки.
Ну и напоследок венценосный Ошушшаго чуть не всплакнул, когда пришло время расставания. Он попросту стал становиться прозрачным, зачастил жестами, но звуки от него уже не проходили. А там и растворился окончательно в неведомом пространстве. Или провалился между реальными пространствами?
В любом случае после его исчезновения земляне выдохнули с невероятным облегчением. И первым по этому поводу высказался Шенгаут:
«Как-то невероятно напрягало присутствие этого существа».
«А мне продолжает казаться, что от него исходит страшная угроза, – решила настаивать на своем Тахти. – Все время опасалась, что вот он сейчас сорвется с места и бросится на нас».
Ландер скривился в сомнениях:
– Не сказал бы, что от него так и разило ужасом, но что-то негативное чувствовалось…
– Почему тогда дельтанги у него зеленоватого цвета? – заметила Стрельникова. – Наверняка они соответствуют нашему Трофимычу.
– Не факт. Зелень может означать старость и мужской пол дельтанга. А вот что такое Ошушшаго? Титул, звание или сан?
– Звание? Думаешь, он военный?
– Если судить по странной форме… Правда, она явно с чужого плеча, – рассуждал Роман. – Но что мы можем знать о моде в иных мирах?
Обсудили все, что поняли и что вспомнили из увиденного. Немножко поспорили, немножко поволновались, осознав сам факт общения с иным, совершенно чужим разумом. Хотя особо и не стоило удивляться на фоне появления дельтангов, пигмеев, самой Харон и некоторых знаний о потустороннем мире. Но удивлялись. Переживали. Даже дельтанги изрядно нервничали, не понимая, как может сложиться их судьба.
А на вопрос почему неожиданно вместо молчащего Шенгаута ответила финка:
«Да как-то совершенно не хочется многие годы обитать рядом с себе подобными. Да еще на лысой голове. Бр-р! Неприятно и… мерзко, что ли?.. Вот с одним человеком быть в тандеме – вроде как нормально. А существовать, как этот Кочиль-бурмучиль… что-то меня не прельщает».
После такого откровения Зинаида осторожно спросила:
– А как прельщает? Полностью взяв под контроль молодое тело?
«Ну так тоже нельзя сказать, – стал отвечать Трофимыч. – Потому что имеется у меня лично ощущение, что так неверно. Неправильно. Например, и мысли не возникало поработить Романа. Но и в случае подчинения иных тел, в особенности таких гадов, как банкир и его бригадир, – вообще чувствовал себя не в своей тарелке и понимал, что долго так не смогу. Никакое привыкание не спасет. А вот в данной ипостаси чувствую себя великолепно. Мне спокойно, интересно, какое-то предчувствие великих дел, жду каких-то свершений и великих открытий…»
– То есть присутствие где-то рядом той же Тахти тебе не мешает?
«В том-то и дело, что некоторый дискомфорт от этого чувствуется. Пусть и не в обиду сказано, но Тахти меня напрягает. Сказать откровенно, даже чуточку раздражает. Но в остальном – никаких проблем».
– Понятно, не без проблем, как говорится, – решила подвести итоги Стрельникова. – Но с этим мы и позже можем разобраться. Сейчас надо решить самое главное: касаемся ладонями экрана или нет? Ну и как следствие: ночуем мы в моем доме или напрашиваемся на ночлег к Шалавиным?
И обсуждение, ведущееся между четырьмя разумными существами, приняло иное направление.
