Более двух часов они трудились в поте лица, вынося из нижнего отсека сцепившиеся в одну сплошную массу разбитые части автоматов и запасные части, под которыми был погребен Защитник. Большие тяжести поднимали переносным рычажным подъемником, а все, что не удавалось протащить в дверь, Инженер вместе с Координатором сначала разбирали. Две броневые плиты, заклиненные между башенкой Защитника и придавившим ее ящиком со свинцовыми кирпичами, они разрезали вольтовой дугой, подведя кабели с распределительного пульта реактора. Кибернетик и Физик сортировали то, что уже было извлечено из жалобно скрежещущей груды. Части, не поддающиеся ремонту, они отправляли в лом. Химик в свою очередь разбирал этот лом в зависимости от рода материала. Время от времени, когда нужно было вытащить какой-нибудь особенно массивный элемент конструкции, все бросали свою работу и спешили на помощь к «грузчикам». Незадолго до шести на свет появился сплюснутый лоб Защитника. Можно было открывать люк.

Кибернетик первым спрыгнул в темную дыру. Потом он попросил лампу; ее опустили сверху на кабеле. Из Защитника, как будто со дна глубокого колодца, донесся его сдавленный голос.

– Есть! – радостно кричал Кибернетик. – Есть!

На мгновение он высунулся.

– Только садись и поезжай! Вся аппаратура в порядке!

– Ясно, Защитник для того и существует, чтобы многое выдержать, – бросил раскрасневшийся Инженер. Он до крови натер себе плечи, таская тяжести.

– Ребята, уже шесть. Если ехать за водой, нужно это делать сейчас, – сказал Координатор. – У Кибернетика и Инженера работы выше головы; думаю, мы поедем той же командой, что и вчера.

– Не согласен.

– Ты ведь понимаешь… – начал Координатор, но Инженер не дал ему кончить.

– Ты можешь то же, что и я. Сегодня ты останешься.

Они заспорили. Наконец Координатор уступил. В состав экспедиции вошли Инженер, Физик и Доктор. От Доктора уговорами ничего не добились – он хотел ехать.

– Ведь действительно неизвестно, где безопаснее, здесь или там, если ты это имеешь в виду, – сказал он, раздраженный наскоками Инженера, и поднялся наверх по стальной лесенке.

– Канистры уже приготовлены, – сказал Координатор. – До ручья не больше двадцати километров. Наберете воды и сразу же возвращайтесь, хорошо?

– Если удастся, обернемся два раза, – сказал Инженер. – Тогда у нас будет четыреста литров.

– Ну, насчет второго рейса посмотрим.

Химик и Кибернетик хотели выйти с ними, но Инженер загородил им дорогу:

– Нет, нет, только без проводов, прощаний, это не имеет смысла. Оставайтесь. Одному все равно надо быть наверху, вот он и может пойти с нами.

– Это как раз я, – сказал Химик. – Ты же видишь, я безработный.

Солнце стояло уже довольно низко. Проверив подвеску, люфт руля и запас изотопной смеси, Инженер сел впереди. Едва на сиденье забрался Доктор, как лежавший у ракеты двутел поднялся и, выпрямившись во весь свой рост, заковылял к машине. Вездеход тронулся. Огромное существо застонало и кинулось за ним с ошеломившей Химика скоростью. Доктор что-то крикнул Инженеру, машина остановилась.

– Ну, что ты хочешь, – ворчал Инженер. – Не брать же его с собой.

Доктор в замешательстве, не зная, что делать, беспомощно смотрел на возвышающегося над ним гиганта, который заглядывал сверху ему в лицо, переступая с ноги на ногу и издавая стрекочущие звуки.

– Запри его в ракете. Он пойдет за тобой, – посоветовал Инженер.

– Или усыпи его, – добавил Физик. – Если он за нами погонится, он может привлечь кого-нибудь еще.

Это убедило Доктора. Вездеход медленно вернулся к ракете, двутел последовал за ним странными скачками. Доктор с трудом затащил гиганта в туннель. Вернулся он через четверть часа, злой и расстроенный.

– Я запер его в тамбуре перевязочной, – сказал он. – Там нет никаких острых предметов, стекол тоже… Боюсь только, он наделает шуму.

– Ну, ну, – пробормотал Инженер, – не будь смешным.

Доктор хотел ответить что-то резкое, но смолчал. Вездеход снова тронулся и по большой дуге объехал ракету. Химик махал товарищам рукой, даже когда не видел ничего, кроме высокого размазанного султана пыли. Потом он начал размеренно прохаживаться возле неглубокого окопчика, в котором стоял монитор.

Он ходил так почти два часа, когда среди стройных чаш, отбрасывающих длинные тени, появилось облако пыли. Солнце разбухшим красным яйцом только что коснулось горизонта, на севере синел прилив туч, обычного надвигающегося в это время холода не чувствовалось, все еще было душно.

Химик выбежал из тени ракеты и увидел вездеход, подскакивающий на бороздах, пропаханных дисками.

Машина еще не успела затормозить, а он уже оказался рядом с ней. Ему незачем было спрашивать о результатах экспедиции: вездеход тяжело оседал на сплюснутых шинах, во всех канистрах плескалась вода, даже на свободном сиденье стояла полная банка.

– Как съездили? – спросил Химик.

Инженер снял темные очки и платком вытер с лица пот и пыль.

– С удовольствием, – сказал он.

– Никого не встретили?

– Ну, как обычно, круги, но мы проскочили далеко от них, поехали по другую сторону от зарослей, тех, где ров, помнишь? Там почти совсем нет борозд. Правда, пришлось немного повозиться, пока наполняли канистры. Неплохо бы какой-нибудь насосик.

– Мы хотим съездить еще раз, – добавил Физик.

– Сначала нужно перелить воду…

– А, не стоит, – отмахнулся Физик, – тут лежит столько пустых банок и канистр, возьмем другие, а потом все заодно и перельем. Верно?

Он переглянулся с товарищами, как будто они что-то задумали. Химик этого не заметил, его только немного удивила такая спешка. Торопясь как на пожар они выгрузили канистры, бросили на багажник пустые – их было совсем не так уж много, – сели, и вездеход рванулся с места, взметая клубы пыли. Стена пыли еще оседала на равнине, алея в лучах заходящего солнца, когда на поверхность вылез Координатор.

– Еще не приехали? – спросил он.

– Были уже, сменили посуду на пустую и поехали еще раз.

– Как это – сразу поехали? – Координатор скорее удивился, чем рассердился.

Потом он сказал Химику, что сейчас его сменит, и спустился в корабль, чтобы сообщить новость возившемуся с универсальным автоматом Кибернетику, но с тем было трудно говорить. У него во рту торчало штук двадцать транзисторов, он выплевывал их в руку, как семечки. Пучок вытащенных из порцеллитовых внутренностей проводов Кибернетик нацепил на шею и подсоединял их с такой быстротой, что только пальцы мелькали. Иногда он застывал без движения и некоторое время как бы в столбняке всматривался в висевшую перед ним большую схему.

Координатор вернулся наверх, сменил Химика, который пошел готовить для всех ужин, и, сидя около излучателя, убивал время, делая заметки на полях монтажной книги, начатой Инженером.

Они два дня ломали себе головы над тем, куда деть девяносто тысяч литров радиоактивной воды, которая залила все помещения над грузовым люком. Из этого заколдованного круга, казалось, не существовало выхода: чтобы очистить воду, требовалось запустить фильтры, а добраться к питавшему их кабелю можно было только через залитый водой отсек. На корабле имелся даже водолазный скафандр, но он не защищал от излучений. Приспосабливать его специально и покрывать свинцом не стоило – разумнее было подождать, когда отремонтированные автоматы смогут нырнуть в воду.

Координатор сидел под кормой ракеты, на которой с момента наступления темноты регулярно вспыхивал фонарь, и, стараясь писать как можно быстрее, заносил в книжку то, что приходило в голову, – свет горел лишь три секунды. Он сам потом смеялся, рассматривая свои каракули.

Координатор посмотрел на часы: было почти десять. Он встал и начал прохаживаться, высматривая огни вездехода, но ничего не видел – мешали вспышки мигалки. Поэтому он пошел в ту сторону, откуда должна была появиться машина.

Как обычно, когда Координатор был один, он поднял глаза к звездам: Млечный Путь круто взлетал в темноту. От Скорпиона Координатор перевел взгляд влево и удивленно остановился: ярчайшие звезды Козерога были едва видны, они тонули в бледном пламени, как будто Млечный Путь стал шире и поглотил их. Внезапно Координатор понял. Это было зарево, как раз там, над восточным горизонтом. Сердце у него на мгновение замерло и забилось сильнее. Он почувствовал комок в горле, который сразу же пропал. Стиснув зубы, он двинулся дальше. Зарево было беловатым, низким и неравномерно пригасало, чтобы чуть позже полыхнуть несколько раз подряд. Координатор закрыл глаза и напряженно вслушивался в тишину, но слышал только шум в ушах. Теперь созвездий почти не было видно. Координатор стоял неподвижно, всматриваясь в небосклон, наливавшийся мутным светом.

Сначала он хотел вернуться к ракете и вызвать наверх Химика и Кибернетика – они могли бы пойти к ручью с монитором. Пешком на это потребовалось бы минимум три часа. Кроме вездехода у них был небольшой вертолет, но его заклинило между ящиками в залитом отсеке; над водой выступала только верхушка, винт во время аварии разлетелся на куски, кабина, наверное, тоже выглядела неважно. Правда, оставался Защитник. Координатор подумал, что можно просто сесть в него, дистанционно открыть грузовой люк (его привод включался в машинном отделении) и проехать сквозь воду, которая, впрочем, выльется, как только откроется люк. В Защитнике радиация нестрашна. Но, во-первых, неясно было, откроется ли люк вообще, а во-вторых, что делать потом, – вся земля вокруг ракеты превратилась бы в большое радиоактивное пятно. И все-таки если бы твердо знать, что люк откроется…

Координатор сказал себе, что подождет еще десять минут; если к этому времени он не увидит огней, придется отправиться на выручку. Было тринадцать минут одиннадцатого. Он опустил руку с часами. Зарево – да, он не ошибался – постепенно сдвигалось вдоль горизонта, оно уже доходило до Альфы Феникса. Сверху розоватая, внизу мутно-белая полоса уползала к северу. Он снова посмотрел на часы. Оставалось еще четыре минуты. Тут он увидел фары.

Сначала они были мигающим огоньком, дрожащей звездочкой, потом раздвоились, наконец, начали слепить все сильнее – Координатор уже слышал шорох колес. Инженер ехал быстро, но на бегство это не походило – Координатор знал, что из вездехода можно выжать больше, – и то, что они не слишком спешили, рассеяло его тревогу. Но тут же, как часто бывает, когда спадает напряжение, он почувствовал растущий гнев.

Сам того не замечая, Координатор отошел от ракеты шагов на триста, если не больше. Вездеход резко затормозил. Доктор крикнул:

– Садись!

Координатор подбежал, прыгнул боком на свободное сиденье, сдвинул жестянку и почувствовал, что она пустая. Он взглянул на товарищей – как будто все было в порядке. Наклонился вперед, коснулся ствола монитора – ствол был холодный.

Физик ответил на его немой вопрос ничего не выражающим взглядом. До самой ракеты Координатор не сказал ни слова. Инженер резко развернулся, центробежная сила вжала Координатора в сиденье, пустые канистры забренчали, и машина остановилась у самого лаза в туннель.

– Что, вода высохла? – спросил Координатор безразличным тоном.

– Мы не смогли набрать воды, – сказал Инженер. Он повернулся к Координатору на своем вертящемся сиденье. – Не удалось доехать до ручья.

Он показал рукой на восток.

Из вездехода никто не выходил. Координатор испытующе смотрел то на Физика, то на Инженера.

– Мы уже в первый раз заметили, что там что-то изменилось, – сказал Физик, – но не знали что и хотели разобраться.

– А если бы изменилось настолько, что вы не вернулись бы, был бы нам прок от такой предусмотрительности? – осведомился Координатор. Он уже не скрывал бешенства. – Ну, давайте рассказывайте все и сразу, а не в час по чайной ложке.

– Они там что-то делают, вдоль ручья, перед ним и за ним, вокруг бугров, во всех котлованах, вдоль больших борозд, на протяжении километров, – сказал Доктор.

Инженер кивнул головой.

– В первый раз, когда было еще светло, мы заметили только целые хороводы этих огромных волчков – они двигались строем в виде латинской буквы «V» и выбрасывали грунт, как будто копали траншеи. Мы разглядели эти траншеи как следует только на обратном пути с вершины холма, и они мне не понравились.

– А что тебе в них не понравилось? – мягко спросил Координатор.

– То, что они треугольные и вершины каждого треугольника направлены в нашу сторону.

– Великолепно. И, не сказав ни слова об этом, вы поехали туда еще раз? Знаешь, как называется такое поведение?

– Может, мы сделали глупость, – сказал Инженер. – Даже наверное сделали, но мы подумали, что, если начнем здесь совещаться, ехать ли второй раз, снова начнутся споры, кто должен рисковать своей бесценной жизнью и так далее, – и решили справиться с этим быстро, сами. Мы рассчитывали на то, что с наступлением сумерек им придется осветить место работ.

– Они вас не заметили?

– Почти наверняка нет. Во всяком случае, никаких признаков я не видел – нас никто не остановил.

– А как вы ехали сейчас?

– Почти все время по вершинам холмов, не по самым вершинам, немного ниже, чтобы они нас не увидели на фоне неба. Разумеется, без огней. Поэтому мы так долго тащились.

– То есть вы вообще не собирались привозить воду, а канистры взяли только для того, чтобы обмануть Химика?

– Нет, это не так, – вмешался в разговор Доктор.

Они все еще сидели в вездеходе, то освещаемые вспышками маяка, то погруженные в темноту.

– Мы хотели подъехать к ручью значительно дальше, с другой стороны, но нам не удалось.

– Почему?

– Там они проводят такие же работы. Сейчас, с наступлением темноты, льют в траншеи светящуюся жидкость – она давала столько света, что все было отлично видно.

– Что это? – Координатор посмотрел на Инженера.

Тот пожал плечами:

– Может, они делают какие-нибудь отливки. Хотя вещество слишком жидкое для расплавленного металла.

– Чем они его доставляли?

– Ничем. Клали что-то вдоль борозд; возможно, трубопровод, но точно я сказать не могу.

– Жидкий металл нагнетали по трубопроводу?

– Говорю тебе, я видел это в темноте, в бинокль, при очень плохом освещении – центр каждой траншеи светится, как ртутная горелка, а вокруг все темно. Впрочем, мы ни разу не подходили ближе чем метров на семьсот.

Фонарь погас, и они некоторое время сидели, ничего не видя, потом он снова вспыхнул.

– Думаю, его надо убрать, – сказал, поднимая глаза, Координатор и добавил: – Сейчас же.

– Что там? – Мигалка снова вспыхнула, и все увидели выныривающего из туннеля Химика.

Он подбежал к вездеходу, а Инженер спустился вниз и выключил ток. Фонарь блеснул в последний раз, и стало темно. Зарево на горизонте разгоралось еще отчетливее. Теперь оно сильно сместилось к югу.

– Их там страшно много, – сказал Инженер, который вернулся на поверхность и стоял у ракеты лицом к зареву.

– Больших волчков?

– Нет, двутелов. На фоне этого светящегося теста мы видели их силуэты. Они очень спешили: очевидно, эта масса, остывая, густеет. Они обкладывали ее какими-то решетками сзади и с боков. Передняя часть, то есть сторона, обращенная к нам, осталась открытой.

– Ну и что? Будем сидеть сложа руки?.. – возбужденным голосом начал Химик.

– Ну зачем же, – сказал Координатор. – Сейчас примемся за проверку всех систем Защитника.

Они помолчали, глядя на зарево, и заметили несколько ярких вспышек.

– Хочешь слить воду? – угрюмо спросил Инженер.

– Без крайней необходимости – нет. Я уже думал об этом. Попробуем приоткрыть люк. Если контрольки покажут, что механизм замка действует, закроем люк и будем просто ждать. Крышка отойдет на какие-нибудь миллиметры, в худшем случае выльется несколько десятков литров воды. Такое маленькое радиоактивное пятно не проблема, с ним мы справимся. Зато будем знать, что в любой момент можем выехать в Защитнике наружу и иметь свободу маневра.

– В худшем случае мокрое пятно останется, но уже от нас, – сказал Химик. – Интересно, что тебе дадут эти эксперименты, если атака будет атомной?

– Керамит выдерживает в трехстах метрах от эпицентра.

– А если взрыв будет в сотне метров?

– Защитник выдержит взрыв и в ста метрах.

– Выдержит, вкопанный в грунт, – уточнил Физик.

– Ну так что? Понадобится – вкопаем.

– Если даже взрыв будет в четырехстах метрах, люк заплавится и наружу не выйдешь! Сваримся, как раки!

– Все это чепуха. Пока бомбы не падают. А впрочем, сами себе мы должны признаться, черт возьми, – ракету мы не покинем. Если ее уничтожат, интересно, из чего ты сделаешь другую?

После этих слов Инженера все замолчали.

– Погоди-ка, – сообразил вдруг Физик, – ведь Защитник не комплектный! Кибернетик вынул из него диоды.

– Только из автомата наводки. Можно наводить без автомата. Впрочем, ты же знаешь: если стрелять антипротонами, промазать не страшно, результат будет тот же…

– Слушайте, я хотел спросить об одном, – заговорил Доктор.

Все обернулись к нему:

– Что?

– Ничего особенного, я хотел только спросить, что делает двутел?

После секунды молчания раздался взрыв смеха.

– Это изумительно! – воскликнул Инженер.

Настроение изменилось, как будто опасность вдруг исчезла.

– Спит, – сказал Координатор. – Во всяком случае, около восьми я к нему заглядывал, он спал. Он вообще может почти все время спать. А он что-нибудь ест?

– Я не знаю, что он ест. У нас он ничего есть не хочет. Я пытался его покормить, но он ни к чему не притронулся.

– Да, у каждого свои хлопоты, – выдохнул Инженер и улыбнулся в темноте.

– Внимание! – раздался голос из туннеля. – Внимание!

Они резко обернулись. Из туннеля вылезала большая темная фигура, она мягко звякнула и остановилась. За ней появился Кибернетик с горящим фонарем на груди.

– Наш первый универсальный! – представил он торжествующим голосом. – Что такое?.. – спросил он, оглядывая поочередно освещаемые лица товарищей. – Что случилось?

– Пока ничего, – ответил Химик. – Но все еще впереди.

– Как это?.. У нас автомат… – беспомощно сказал Кибернетик.

– Да? Ну так скажи ему, что он уже может начинать.

– Что?

– Копать могилы!

Выкрикнув эти слова, Химик растолкал всех и большими шагами ушел в темноту. Координатор постоял, глядя ему вслед, а потом отправился за ним.

– Что с ним случилось? – спросил ошеломленный Кибернетик, который ничего не понимал.

– Шок, – коротко объяснил Инженер. – Там что-то против нас готовят… в тех долинах на востоке. Мы обнаружили это во время поездки. Вероятно, на нас нападут, но неизвестно – как.

– Нападут?..

Кибернетик все еще целиком был в своей работе, в своем успехе, – казалось, то, что говорил Инженер, не проникало в его сознание. Он расширенными глазами смотрел на окружающих, потом повернулся к равнине. На фоне серебристого бледнеющего зарева виднелись две медленно возвращающиеся фигуры. Кибернетик обернулся – автомат, возвышаясь над людьми, стоял рядом, неподвижный, будто высеченный из скалы.

– Нужно что-то делать… – прошептал Кибернетик словно про себя.

– Мы хотим привести в порядок Защитника, – сказал Физик. – Даст это что-нибудь или нет, неизвестно, во всяком случае, нужно браться за работу. Скажи Координатору, пусть пришлет к нам Химика, мы идем вниз. Будем ремонтировать фильтры. Автомат подключит кабель. Пошли, – кивнул он Кибернетику. – Хуже всего ждать сложа руки.

Они спустились в туннель. Автомат немного постоял, потом вдруг повернулся на месте и двинулся за ними.

– Смотри, Кибернетик-то уже наладил с Черным обратную связь, – не без удивления в голосе сказал Инженер Доктору. – Это нам сейчас пригодится, – добавил он, – пошлем Черного в воду. Когда он погрузится, ему нельзя будет отдавать команды голосом.

– А как? По радио? – спросил Доктор рассеянно, как будто говорил только для того, чтобы не прекращалась беседа.

Он наблюдал за темными фигурами на фоне зарева: они снова повернули. Это походило на ночную прогулку под звездами.

– Микропередатчиком, ты ведь знаешь… – начал Инженер, проследил за взглядом Доктора и продолжал тем же тоном: – Он уже был уверен, что нам удастся…

– Да, – кивнул Доктор. – Оттого ему так не хотелось слишком рано покидать Эдем…

– Это ничего… – Инженер уже повернулся к лазу в туннель. – Я его знаю. У него все пройдет, если начнется…

– Да, тогда все пройдет, – согласился Доктор, двигаясь за ним.

Инженер замедлил шаг, в темноте он пытался заглянуть Доктору в лицо, чтобы понять, не иронизирует ли он, но ничего не увидел – было слишком темно.

Минут через пятнадцать Координатор и Химик спустились в ракету. Перед началом работ наверх выслали Черного, который соорудил вокруг выхода из туннеля двухметровый вал, утрамбовал его и укрепил, а потом унес вниз оставленные на поверхности вещи. Кроме окопанного монитора, там остался только вездеход. Жалко было тратить время на его разборку, а для автомата нашлись более срочные дела.

В полночь экипаж принялся за работу. Кибернетик проверил все внутреннее оборудование Защитника, Физик с Инженером регулировали радиационно-фильтровальную установку, а Координатор в защитном костюме стоял над колодцем нижнего яруса машинного отделения. Автомат нырнул в колодец и работал теперь под двухметровым слоем воды у разветвления кабелей.

Оказалось, что даже после ремонта фильтры имеют уменьшенную пропускную способность: несколько секций окончательно вышли из строя. Пришлось ускорить циркуляцию воды. Ее очистка проходила в довольно примитивных условиях. Химик измерял величину радиоактивного заражения, забирая пробы для анализа каждые десять минут: автоматический индикатор не действовал, а на его исправление потребовалось бы время, которого у них не было.

В три часа утра вода была практически очищена. Цистерна, откуда она вытекла, лопнула в трех местах – инерция кинула ее вперед и ударила торцом об один из шпангоутов. Вместо того чтобы ее заваривать, для быстроты просто перекачали воду в верхнюю, пустую цистерну; в нормальных условиях никому бы не пришло в голову так асимметрично распределить груз, но ракету пока не снаряжали в путь. После откачки воды нижние помещения продули сжатым воздухом. На стенах остался слой радиоактивного осадка, но на это пришлось махнуть рукой – в ближайшее время туда никто не собирался входить. Оставалось самое важное – открыть грузовой люк. Контрольные лампочки показывали полную исправность запорного механизма, но при первой попытке он не пожелал сработать. Кто-то предложил повысить давление в гидравлической системе, но Инженер решил, что лучше будет осмотреть люк снаружи, и все вышли.

Добраться до люка было нелегко: он находился ближе к корме, то есть в четырех метрах над поверхностью планеты. Из металлических обломков наскоро соорудили леса, автомат быстро сварил неуклюжий, но прочный помост, на штативе укрепили прожектор и, вооружившись фонарями, поднялись к люку.

Небо на востоке посерело, зарева уже не было видно, звезды медленно бледнели, и по плитам керамитовой обшивки стекали крупные капли росы.

– Интересно, – сказал Физик, – механизм в порядке, крышка выглядит как новенькая, и в ней только один недостаток – не открывается.

– Не люблю чудес, – присоединился к нему Кибернетик, ударив рукояткой напильника по металлу.

Разъяренный Инженер ничего не сказал.

– Подождите, – заговорил Координатор, – а может, старый, испытанный поколениями способ?..

И он поднял восьмикилограммовый молот, который лежал у его ног на помосте.

– Можно простучать кромку, но только один раз, – согласился, поколебавшись, Инженер, который не любил таких способов.

Координатор искоса взглянул на черный автомат, который поддерживал помост и на фоне сереющего рассвета вырисовывался как угловатая статуя, взвесил на руке молот, не очень сильно размахнулся и ударил. Он бил равномерно, раз за разом, броня отвечала густым коротким звуком, каждый удар ложился на несколько сантиметров дальше, ему неудобно было бить снизу вверх. Но в серии равномерных звуков что-то изменилось, к ним примешался новый басовитый стон, как будто это отзывалась сама почва. Молот повис в руках Координатора. Он услышал идущий с неба высокий нарастающий свист, потом тупой грохот, леса конвульсивно затряслись.

– Вниз! – крикнул Физик.

Один за другим люди спрыгнули с помоста, только автомат не шевельнулся. Темнота уже отступала – вокруг посерело. Равнина и небо обрели пепельный цвет. Снова ворчливый стон – пронзительный свист, казалось, накрыл их. Все еще стоя под защитой огромного корпуса ракеты, они инстинктивно сжались, втянули головы в плечи. В нескольких сотнях метров от корабля грунт взлетел отвесным гейзером, но сопутствующий этому звук был удивительно слабым, приглушенным.

Люди побежали к туннелю. Автомат двинулся за ними. Координатор и Инженер задержались под защитой бруствера из грунта. Весь горизонт на восточной стороне ревел подземными громами, грохот катился по равнине, свист усиливался, в нем уже нельзя было различить отдельных нот, небо пело органом, будто стаи невидимых сверхзвуковых самолетов пикировали прямо на них, все предполье взрывалось короткими брызгами песка, глины, фонтаны взрывов казались почти черными на свинцовом фоне неба, земля дрожала, с бруствера сыпались комья и падали на дно туннеля.

– Совершенно нормальная цивилизация, – услышали они доносящийся из глубины голос Физика. – А?

– Все время перелеты или недолеты, – буркнул Инженер.

Координатор не мог его услышать, в воздухе выло не переставая, разлетался песок, но фонтаны не приближались к ракете. Инженер и Координатор стояли по плечи в грунте несколько долгих минут, но ничего не изменилось. Громовые раскаты на горизонте слились в один протяжный, басовый, почти не меняющийся грохот, но взрывов больше не было слышно: снаряды падали почти бесшумно, почва, выброшенная взрывами, медленно опадала. Уже рассвело. Инженер и Координатор отчетливо видели похожие на кротовые норы небольшие бугорки в точках попаданий.

– Принесите бинокль! – крикнул Координатор в туннель.

Через минуту ему подали бинокль. Он ничего не говорил Инженеру, только все больше удивлялся. Сначала он думал, что атакующая их артиллерия пристреливается, но снаряды все время ложились на одинаковом расстоянии. Он водил биноклем вокруг и видел взлетающие со всех сторон фонтаны взрывов – то ближе, то дальше, но ни один не приблизился к ракете даже на двести метров.

– Что там? Не атомные? – донесся до него приглушенный крик из туннеля.

– Нет! Спокойно! – крикнул он, напрягая голос.

Инженер придвинул лицо к его уху:

– Видишь?! Все время промахи!

– Вижу!

– Окружают нас со всех сторон!

Координатор снова кивнул головой и передал бинокль Инженеру.

Вот-вот должно было взойти солнце. Небо, бледное, как будто вымытое, наливалось водянистой голубизной. На равнине не двигалось ничего, кроме султанов попаданий, а они кустистым кольцом, которое моментально рассыпалось и тотчас же снова возникало, словно причудливой мелькающей живой изгородью, окружали ракету и холм, из которого она торчала.

Координатор вдруг решился: выполз из туннеля и тремя прыжками взлетел на вершину холма; здесь он упал и посмотрел в противоположную, невидимую из туннеля сторону. Картина была такая же: вытянувшиеся дугой взрывы вырастали песчаными кустами.

Кто-то с силой бросился рядом с ним на высохшую почву. Это был Инженер. Они лежали головой к голове, глядя на то, что происходит вокруг, и уже почти не слышали грома, который плыл железными волнами, иногда как будто удаляясь – звук относило ветром, разбуженным первыми лучами солнца.

– Это совсем не промахи! – крикнул Инженер.

– А что?

– Не знаю. Подождем…

– Пойдем внутрь!

Они сбежали по склону под аккомпанемент пронзительного воя и свиста. Правда, вблизи снаряды не падали, но ощущение было не из приятных. Один за другим они прыгнули в туннель, оставили в нем автомат, а сами пошли в корабль, позвав с собой товарищей. До библиотеки грохот доносился слабо, даже дрожание грунта почти не чувствовалось.

– В чем же дело? Они хотят нас блокировать? Уморить голодом? – недоуменно спрашивал Физик, когда Координатор и Инженер рассказали все, что успели увидеть.

– А черт их знает. Хотел бы я увидеть вблизи такой снаряд, – сказал Инженер. – Если они сделают перерыв, стоило бы сбегать.

– Автомат сбегает, – холодно сказал Координатор.

– Автомат?! – почти застонал Кибернетик.

– Ничего с ним не случится, не бойся.

Они почувствовали очень слабую, но все же не такую, как раньше, дрожь корпуса и переглянулись.

– Попадание! – крикнул Химик, вскакивая.

– Переносят огонь?.. – с сомнением сказал Координатор.

Он поспешил в туннель. Наверху как будто ничего не изменилось: горизонт по-прежнему ревел. Но под кормой ракеты на залитом солнцем песке лежало что-то черное, разбрызганное, словно из лопнувшего мешка высыпалась дробь. Координатор пытался найти место, где странный снаряд разбился о броню, но на керамите не было никаких следов. Прежде чем стоявшие сзади успели его задержать, Координатор кинулся к корме и начал обеими руками запихивать разлетевшиеся осколки в пустой футляр от бинокля. Они были еще теплые.

Координатор вернулся с добычей, и все начали сразу же на него кричать, и громче всех Химик.

– Ты сумасшедший! Может быть, это радиоактивно!

Все побежали в корабль. Оказалось, что осколки не радиоактивны. Поднесенный к ним счетчик импульсов молчал. Выглядели осколки очень своеобразно: ничего похожего на толстую оболочку снаряда – просто множество необычайно мелких комков, рассыпающихся в пальцах на грубозернистые, жирно блестевшие металлические опилки.

Физик взглянул на эти опилки сквозь лупу, поднял брови, достал микроскоп, посмотрел и вскрикнул:

– Ну и ну!

Остальные чуть ли не силой оттащили его от микроскопа.

– Они посылают нам часы… – слабым голосом сказал Химик, в свою очередь оторвав глаз от окуляра.

В поле зрения лежали рассыпавшиеся рулончиками и цепочками десятки и сотни крохотных зубчаток, эксцентриков, пружинок, погнутых осей. Все по очереди сыпали под объектив новые пробы, двигали столик микроскопа и все время видели одно и то же.

– Что это может быть? – воскликнул Инженер.

Физик бегал по библиотеке от стены к стене, его волосы растрепались, он останавливался, смотрел на всех отсутствующим взглядом и снова бегал.

– Какой-то страшно сложный механизм – просто что-то чудовищное. Здесь, – Инженер взвесил на руке горсть металлической пыли, – миллиарды, если не триллионы этих проклятых колесиков! Пошли наверх, – решился он вдруг, – посмотрим, что там делается.

Канонада продолжалась без всяких изменений. Автомат насчитал с того момента, как заступил на пост, тысячу сто девять взрывов.

– Попробуем-ка теперь люк, – вспомнил вдруг Химик, когда они вернулись в ракету.

Кибернетик прилип к микроскопу и рассматривал осколки снаряда, порцию за порцией. Когда к нему обращались, он не отвечал.

Трудно было сидеть и ничего не делать – впятером они отправились в машину. Контрольные лампочки запирающего механизма все еще горели. Инженер чуть сдвинул ручку, и стрелка послушно вздрогнула – крышка двигалась. Он сразу же закрыл ее и сказал:

– В любой момент мы можем выехать на Защитнике.

– Крышка повиснет в воздухе, – засомневался Физик.

– Ничего, до поверхности останется самое большее полтора метра. Для Защитника это пустяки. Переползет.

Но пока не было острой необходимости покидать корабль, и они вернулись в библиотеку. Кибернетик все еще торчал у микроскопа. Он был в трансе.

– Оставьте его. Может, на что-нибудь наткнется, – сказал Доктор. – А теперь… нужно чем-то заняться. Предлагаю просто продолжать ремонт.

Все, кроме Кибернетика, медленно поднялись с мест. А что им еще оставалось делать? Пять человек спустились в рубку, где до сих пор было больше всего следов разрушений. С пультом управления пришлось повозиться. Там требовалась трудная, почти ювелирная работа, каждую цепь проверяли сначала в выключенном состоянии, потом под напряжением. Координатор то и дело поднимался наверх и возвращался, не говоря ни слова. Его уже никто ни о чем не спрашивал. В рубке, ушедшей на пятнадцать метров в грунт, чувствовалась легкая вибрация. Так минул полдень. Несмотря ни на что, работа продвигалась. Она шла бы еще быстрее с помощью автомата, но снимать наблюдательный пост было нельзя. К часу автомат насчитал больше восьми тысяч взрывов.

Хотя никто не был голоден, приготовили обед и поели – для того чтобы сохранить силы и здоровье, как заявил Доктор. Теперь с этим возни было немного, посуду мыть не приходилось, ее просто совали в пасть моечной машины. В два часа двенадцать минут вибрация внезапно прекратилась. Все сразу же бросили работу и побежали по туннелю наверх. Пылающая золотом тучка заслоняла солнце, а под ними распростерлась дышащая жаром равнина; мелкая пыль, поднятая взрывами, оседала, царила мертвая тишина.

– Конец?.. – неуверенно сказал Физик.

Его голос прозвучал удивительно громко – за эти часы они привыкли к непрерывному грохоту.

Последний взрыв, зарегистрированный автоматом, имел порядковый номер десять тысяч шестьсот четыре.

Люди медленно вылезли из туннеля. Не было видно никакого движения. На расстоянии от двухсот с небольшим до трехсот метров вокруг ракеты тянулась полоса перепаханного, перемолотого грунта, местами отдельные воронки слились в непрерывные провалы.

Доктор взобрался на бруствер.

– Рано, – остановил его Инженер. – Подождем.

– Долго?

– Минимум полчаса, а лучше час.

– Взрыватели замедленного действия? Ведь там нет взрывчатых зарядов?

– Неизвестно.

Туча сползла с солнца, посветлело. Они стояли и осматривались, ветер затих, становилось все жарче. Координатор первым услышал шелест.

– Что это? – спросил он шепотом.

Все насторожились. Им тоже показалось, что они что-то слышат.

Шум был такой, как будто ветер шевелил листья кустов. Но вокруг не было ни кустов, ни листьев, ничего, кроме кольца перекопанного песка. Воздух был мертвый, горячий, далеко над холмами он дрожал от жары. Шелест не прекращался.

– Это оттуда?

– Да.

Они говорили шепотом. Теперь шелест доносился равномерно со всех сторон – похоже, что пересыпался песок.

– Ветра нет… – тихо сказал Химик.

– Нет, это не ветер. Это там, где снаряды…

– Я схожу туда.

– С ума сошел? А если у них дистанционные взрыватели?

Химик побледнел. Он попятился, как будто хотел спрыгнуть в туннель. Но было светло, все застыло в неподвижности – товарищи стояли не шевелясь, – он стиснул зубы, сжал кулаки и остался. Шелест – равномерный, быстрый – доносился со всех сторон. Люди стояли ссутулившись, напрягая мышцы, без единого движения, как бы бессознательно ожидая удара, – это было в тысячу раз хуже канонады! Солнце повисло в зените, тени кучевых облаков медленно ползли по равнине, облака громоздились на плоских основаниях, они походили на белые острова.

На горизонте ничто не двигалось, везде было совершенно пусто, даже черные чаши, черточки которых до этого неясно выделялись на фоне далеких холмов, даже они исчезли! Только теперь люди заметили их отсутствие.

– Смотрите! – крикнул Физик.

Он протянул руку вперед. Но это произошло почти одновременно со всех сторон. Можно было смотреть куда угодно и везде увидеть одно и то же.

Изрытая воронками почва вздрогнула, всколыхнулась. Везде, где упали снаряды, из нее полезло что-то сверкающее на солнце. Почти ровная, похожая на гребенку линия блестящих ростков, кое-где в четыре, иногда в пять, шесть рядов. Она вырастала так быстро, что, напрягая зрение, этот рост можно было заметить.

Кто-то с разгону выскочил из туннеля, понесся прямо к дуге зеркальных огоньков. Это был Кибернетик. Все закричали и бросились за ним.

– Я знаю! – кричал он. – Знаю!

Он упал на колени перед стекловидным многорядьем ростков. Они уже торчали из почвы на палец, у основания были толщиной в кулак. Возле каждого ростка легонько шевелился песок, в глубине что-то лихорадочно дрожало, копошилось, работало, шуршало, как будто одновременно пересыпались миллиарды мельчайших зернышек.

– Механические зародыши! – воскликнул Кибернетик.

Он пытался руками раскопать землю вокруг ближайшего ростка. У него ничего не получалось. Песок был горячий. Кибернетик отдернул руки. Кто-то сбегал за лопатами, все принялись копать так, что только комья грунта летели во все стороны. Заблестели длинные, спутавшиеся, словно корни, жилы зеркальной массы. Она была твердая, звенела от ударов лопат, как металл; когда яма достигла в глубину больше метра, люди попытались вырвать это странное образование, но оно даже не шевельнулось – настолько срослось с другими.

– Черный! – Хор голосов как будто вырвался из одной груди.

Автомат подбежал, разбрасывая ногами песок.

– Вырви это!

Цепкие захваты сомкнулись на толстых, как мужская рука, зеркальных жилах. Стальной торс напрягся. Люди увидели, как ступни автомата начинают медленно уходить в грунт. Еле слышный звук, словно до предела натянутой, вибрирующей струны, доносился из его корпуса. Он выпрямился, увязая.

– Отпусти! – крикнул Инженер.

Черный тяжело выбрался из ямы и застыл.

Люди тоже стояли неподвижно. Зеркальная живая изгородь достигла уже почти полуметровой высоты. Внизу, над самой поверхностью планеты, она постепенно наливалась более темным, молочно-голубым цветом, верх все еще рос.

– Вот так, – спокойно сказал Координатор.

– Да.

– Они хотят нас запереть?

Все промолчали.

– По-моему, это все-таки примитивно; в конце концов мы могли бы сейчас выйти, – сказал Кибернетик.

– Оставив ракету, – ответил Координатор. – Их разведка, наверное, как следует все рассмотрела. Обратите внимание – они пристрелялись почти точно по той борозде, которую прорыли их диски!

– Действительно!

– Неорганические зародыши, – сказал Кибернетик. Он уже успокоился и стирал с рук песок и глину. – Неорганические зерна – семена, понимаете? Они их высадили с помощью своей артиллерии.

– Это не металл, – сказал Химик. – Металл бы Черный согнул. Это что-то вроде супранита или керамит с упрочняющей обработкой.

– Да нет же – это просто песок! – воскликнул Кибернетик. – Не понимаешь? Неорганический метаболизм! Они с помощью катализа превращают песок в какую-то высокомолекулярную производную кремния и образуют из нее эти жилы, так же как растения вытягивают из земли соли.

– Ты думаешь? – сказал Химик. Он опустился на колени, потрогал лоснящуюся поверхность, поднял голову. – А если бы они попали на иной грунт? – спросил он.

– Приспособились бы. Я в этом уверен. Потому-то они такие дьявольски сложные – их задача образовать субстанцию максимально твердую и прочную из того, что есть в их распоряжении.

– Ну если только это. Защитник разгрызет. И не поломает себе зубов, – усмехнулся Инженер.

– А было ли это нападением на нас? – тихо произнес Доктор.

Все посмотрели на него с удивлением.

– А что это? Не нападение?

– Нет. Я бы сказал, скорее – попытка защититься. Они хотят нас изолировать.

– Ну так что? Мы должны сидеть и ждать, пока не окажемся, как червяки, под колпаком?

– А зачем нам Защитник?

Все заколебались.

– Воды нам уже не нужно. Ракету, вероятно, удастся отремонтировать за неделю. Ну, скажем, за десять дней. Атомные синтезаторы запустим в ближайшие часы. Я не думаю, что это будет колпак. Вероятнее, высокая стена. Преграда, непреодолимая для них, поэтому они считают, что и для нас тоже. Синтезаторы обеспечат нас продовольствием. Нам от них ничего не нужно, а они… пожалуй, они не могли показать нагляднее, что не желают иметь с нами дела…

Товарищи слушали его нахмурившись. Инженер осмотрелся. Зеркальные острия уже доходили ему до колен. Они сплетались. Срастались. Шелест теперь стал таким громким, как будто из-под почвы вырывалось гудение сотен невидимых ульев. Синие корни на дне ямы набрякли, стали толстыми, почти как стволы.

– У меня к тебе просьба: приведи сюда двутела, – неожиданно сказал Координатор.

Доктор посмотрел на него, думая, что ослышался:

– Сейчас? Сюда? Зачем?

– Не знаю. То есть… я хотел бы, чтобы ты его привел. Хорошо?

Доктор кивнул и ушел. Остальные молча стояли под солнцем. Показался Доктор. Голый гигант с трудом выполз за ним из туннеля и перепрыгнул через земляной вал. Он казался оживленным и как будто довольным: держался рядом с Доктором и тихонько булькал. Вдруг его плоское личико застыло, голубой глаз неподвижно смотрел вперед. Он засопел. Повернулся всем корпусом. Пронзительно захныкал. Большими прыжками приблизился к зеркальному заграждению, словно хотел на него броситься, неуклюже подпрыгивая, помчался вдоль него, обежал кругом все кольцо, непрерывно постанывая, издавая странный скрипучий кашель, подбежал к Доктору, начал щипать узловатыми пальчиками комбинезон у него на груди, скреб эластичный материал, заглядывал ему в глаза. С него лил пот, он толкнул Доктора, отпрыгнул, вернулся, вдруг еще раз огляделся, втянул с неприятным звуком малый торс в сумку большого и бросился в черное отверстие туннеля.

Еще секунду люди видели его сплюснутые дергающиеся ступни, когда он вползал внутрь. Довольно долго все молчали.

– Ты ожидал этого? – спросил Доктор Координатора.

– Нет… не знаю. Правда. Я только думал, что… возможно, это ему знакомо. Я ожидал какой-то реакции. Скажем, непонятной нам. Такой – нет…

– Значит ли это, что она понятна? – проворчал Физик.

– В определенном смысле да, – ответил Доктор. – Он это знает. Или по крайней мере знает что-то аналогичное – и боится. Для него это какое-то страшное, наверно, смертельно опасное явление.

– Экзекуция… modo Эдем? – тихо подсказал Химик.

– Не знаю. Во всяком случае, это бы означало, что они используют такие живые стены не только против космических пришельцев. Впрочем, стены можно сажать и без артиллерии.

– А может, он боится всего, что блестит? – сказал Физик. – Простая ассоциация. Это объяснило бы также историю с тем зеркальным поясом.

– Нет, я показывал ему зеркало, и он не только не испугался, но даже не заинтересовался им, – сказал Доктор.

– Выходит, его нельзя считать ни таким уж глупым, ни недоразвитым, – бросил Физик.

Он стоял у стеклянистого заграждения, доходившего ему до пояса.

– Пуганая ворона куста боится.

– Слушайте, – сказал Координатор. – Все наши рассуждения беспредметны. Мы в тупике. Что делать дальше? Ремонт ремонтом – это понятно само собой, но я бы хотел…

– Новая экспедиция? – подсказал Доктор.

Инженер невесело улыбнулся:

– Да? Я всегда с тобой. Куда? В город?

– Это наверняка означало бы столкновение, – быстро сказал Доктор. – Иначе как в Защитнике нам не пройти. А на том уровне цивилизации, которого мы общими усилиями сумели достичь, имея под рукой излучатель антипротонов, оглянуться не успеешь, как начнешь стрелять. Мы должны избежать драки любой ценой. Война – худший способ сбора информации о чужой культуре.

– Я вовсе не думал о войне, – ответил Координатор. – Защитник – отличное убежище, он ведь так много может выдержать. Все как будто указывает на то, что население Эдема четко разделено на слои и что с тем слоем, который предпринимает разумные действия, мы до сих пор не можем установить контакта. Я понимаю, что экспедицию в сторону города они воспримут как ответный удар. Но осталось еще не изученным западное направление. Двоих людей абсолютно достаточно для обслуживания машины, остальные могут остаться и работать в ракете.

– Ты и Инженер?

– Не обязательно. Можешь поехать с Генрихом, если хочешь.

– В таком случае нужен третий, кто-нибудь, кто знаком с Защитником, – сказал Инженер.

– Кто хочет ехать?

Хотели все. Координатор невольно улыбнулся.

– Едва прекращается артиллерийский огонь, как их начинает сжигать огонь любопытства, – продекламировал он.

– Ну, едем, – объявил Инженер. – Доктор, конечно, хочет быть с нами как олицетворение разума и благородства. Великолепно. Хорошо, что ты остаешься, – сказал он Координатору. – Ты знаешь очередность работ. Лучше всего сразу же приставить Черного к одному грузовому автомату, но не начинайте копать под ракетой, пока мы не вернемся. Я хотел бы еще раз проверить статические расчеты.

– Как олицетворение разума я хотел бы спросить, какова цель этой экспедиции, – заговорил Доктор. – Выходя на дорогу, мы вступаем в фазу конфликта, хотим мы этого или нет.

– У тебя есть другие предложения? – спросил Инженер.

Вокруг тихо, почти мелодично шумела растущая живая изгородь. Скоро она должна была подняться выше человеческих голов. Солнце разбрызгивалось белыми и радужными искрами в ее жилистых переплетениях.

– У меня нет никаких, – признался Доктор. – События непрерывно опережают нас, и до сих пор все заранее составленные планы подводили. Может, самым благоразумным было бы воздержаться от всяких прогулок. Через несколько дней ракета будет готова к полету; облетая планету на малой высоте, мы, возможно, узнаем больше, чем сейчас. И без риска…

– Ты и сам в это не веришь, – возразил Инженер. – Если мы не можем ничего узнать, изучая все вблизи, что нам даст полет на заатмосферной высоте? А благоразумие… Боже мой… Если бы люди были благоразумны, мы бы здесь никогда не оказались. Что благоразумного в ракетах, которые летят к звездам?

– Демагогия, – проворчал Доктор. – Я знал, что мне вас не убедить, – добавил он и медленно пошел вдоль стеклянистой преграды.

Остальные вернулись к ракете.

– Не рассчитывай на сенсационные открытия; я полагаю, что на западе тянется такая же равнина, как и здесь, – сказал Координатор Инженеру.

– Откуда ты знаешь?

– Мы не могли упасть как раз в центре пустынного пятна. На севере – завод, на востоке – город, на юге – возвышенность с «поселком» в котловине; вероятнее всего, мы сидим на краю пустынного языка, который расширяется к западу.

– Возможно. Увидим.