— Проснитесь! Эй вы, сони! Проснитесь! Едва услышав голос Дэла Бишопа, Фрона сбросила меховые одеяла, которыми укрывалась, но прежде чем она успела накинуть юбку и сунуть босые ноги в мокасины, ее отец. спавший за занавеской, откинул полы палатки и вышел.

Река вздулась. В холодной предрассветной дымке Фрона увидела, как лед мягко терся о высокий берег, местами покрывая его. Огромные глыбы колыхались на расстоянии многих футов от них. Вдали ледяное поле сливалось с тусклым, серым утренним небом. До Фроны донеслись легкий плеск, журчание и едва заметный скрип.

— Когда река тронется? — спросила она Дэла. — Мы и так уже заждались. Смотрите! Он указал на воду, которая пробивалась сквозь лед и жадно подползала к ним. Каждые десять минут она поднималась на несколько футов.

— Опасно? — усмехнулся он. — Ничего подобного. Все будет хорошо. Те острова, — он неопределенно махнул в сторону реки — не смогут выдержать более сильный напор. Если они задержат лед, то он вообще сметет их с лица земли. Наверняка! Но мне надо бежать домой. Наша стоянка расположена ниже. Вода залила пол в хижине дюймов на пятнадцать, и Макферсон с Корлиссом прячут провизию на койки.

— Скажите Макферсону, чтобы он был готов, когда мы пошлем за ним! — крикнул вслед ему Джекоб Уэлз.

Потом он обратился к Фроне:

— Теперь Сент-Винсент как раз должен переходить пролив.

Барон, продрогший, босоногий, вынул часы. — Без десяти минут три, — стуча зубами, сказал он. — Идите домой и наденьте мокасины, — сказала Фрона. — Вы еще успеете.

— И пропущу все это великолепие? Слушайте! Неизвестно откуда раздался сильный треск, постепенно замерший вдали лед тронулся и медленно, очень медленно поплыл вниз по течению. Не было ни шума, ни оглушительного грома, ни грандиозной борьбы стихий — уплывал безмолвный белый поток, чинная процессия плотного льда, настолько плотного, что не было видно ни одной капли воды. Она притаилась где-то под ледяной коркой, но это приходилось принимать на веру. Слышался не то неясный гул, не то тихий скрип, такой слабый, что ухо едва улавливало его. — А где же великолепие? Это обман!

Барон сердито погрозил кулаками реке, и густые брови Джекоба Уэлза поползли вниз, словно для того, чтоб скрыть насмешливо улыбающиеся глаза.

— Ха-ха-ха! Просто смешно. Плевать я хотел на этот лед! Черт с ним!

И, сказав это, барон Курбертен наступил на льдину, которая медленно скользила мимо его ног. Это случилось так неожиданно, что, когда Джекоб Уэлз попытался удержать его, он уже уплыл.

Лед двигался все быстрее, а гул становился все более громким и угрожающим. Грациозно раскачиваясь, точно цирковой наездник, француз скользил вдоль берега. Он сделал около пятидесяти футов, причем с каждой минутой его рысак казался все ненадежнее, а затем ловко прыгнул на сушу. Он вернулся, смеясь, и получил в награду за свои подвиги несколько самых отборных словечек, которые Джекоб Уэлз извлек из своего особого лексикона, предназначенного только для мужчин. — За что? — спросил Курбертен, сильно задетый. — За что? — раздраженно передразнил его Джекоб Уэлз, указывая на вязкий поток, скользивший мимо них.

На тридцать футов ниже громадная льдина врезалась в русло реки и стремилась перевернуться. Вся полоса льда за ней дрожала и выгибалась, точно лист бумаги. Затем застрявшая льдина перевернулась, показав свое тинистое острие. Но, казалось, здесь было тесно, льдины наскакивали на нее, пока наконец вся глыба льда и ила в пятьдесят футов вышины не взлетела на воздух. Она с треском упала на движущуюся массу льда, и куски ее отскочили к ногам наблюдателей. Втянутая в этот хаос, она была стерта в порошок и исчезла.

— Боже! — произнес барон с благоговением и страхом.

Фрона схватилась одной рукой за него, а другой за отца. Теперь лед двигался быстрыми скачками. Где-то внизу тяжелая льдина ударилась о берег, и земля задрожала под ногами зрителей. Потом появилась другая, ближе к поверхности, и они едва успели отскочить, как льдину с силой подбросило вверх. Неся добрую тонну ила на широкой спине, она дерзко пронеслась дальше. Затем еще одна, зацепившись за берег огромной рукой, вырвала с корнем три беспечных сосны и увлекла их за собой.

К восходу белый поток загромоздил Юкон от берега до берега. Под напором двигающейся воды лед несся с головокружительной быстротой. Льдины, не переставая, врезались в берег, и остров дрожал и колебался до самого основания.

— О, это замечательно, замечательно! — обращалась Фрона к мужчинам. — Ну, где тут обман, барон?

— Ах! — Он покачал головой. — Ах! Я был не прав. Я раскаиваюсь. Но это величественно! Смотрите!

Он указал на группу островов, загромождавших излучину реки. Здесь течение в милю шириной разделялось на несколько рукавов, труднопроходимых для плотного льда. Ударяясь о верхушки заливаемых холодным потоком деревьев, льдины отскакивали и взлетали высоко в воздух. Они напирали друг на друга, вылезали из воды, скользили, скрипели, поднимались все выше, на них нагромождались новые льдины, пока между деревьями не образовались ледяные холмы и горы.

— Здесь, вероятно, и будет затор, — сказал Джекоб Уэлз. — Достань бинокль, Фрона. — Он долго и пристально смотрел в него. — Ледяной поток растет и ширится. Стоит какой-нибудь льдине попасть вовремя в подходящее место.

— Но вода спадает! — воскликнула Фрона. Действительно, уровень воды стал на шесть футов ниже самого высокого места на берегу, и барон Курбертен измерил разницу своей палкой.

— Тот человек все еще лежит на месте, но он уже не шевелится.

Совсем рассвело, и солнце сияло на северо-востоке. Они поочередно смотрели в бинокль через реку.

— Обратите внимание! Разве это не поразительно? — Курбертен указал на сделанную им отметку. Вода упала еще на один фут. — Ах, какая неприятность! Затора не будет!

Джекоб Уэлз внимательно посмотрел на него. — Что будет? — спросил барон с воскресшей надеждой. Фрона вопросительно взглянула на отца.

— Заторы не всегда приятны, — сказал он с отрывистым смехом. — Все зависит от того, в каком месте они происходят и где вы в это время находитесь.

— Но вода! Посмотрите! Она спадает буквально на глазах!

— Еще не поздно! — Джекоб Уэлз скользнул взглядом по излучине реки и увидел, что ледяные горы все растут, громоздясь одна на другую. — Идите в палатку, Курбертен, и наденьте мокасины, которые стоят у плиты. Ступайте! Вы ничего не пропустите. А ты, Фрона, разведи огонь и приготовь нам кофе.

Через полчаса они увидели, что лед все еще медленно продвигается вперед, хотя уровень воды упал на двадцать футов.

— Теперь начнется потеха! Ну, посмотрите чуть в сторону, нетерпеливый француз. Пролив налево, дружище! Ну вот! Она сворачивает.

Курбертен увидел, как закрылся вход в пролив налево, а затем поднялась белая громада и начала странствовать от острова к острову. Лед, плывший мимо них, замедлил свой ход и остановился. После этого вода сразу же стала прибывать. Это происходило с такой быстротой, как будто ничто, кроме неба, не могло ее остановить. И, как бы пробужденные, льдины сталкивались между собой и плыли к берегу, гоня перед собой тинистую воду, указывавшую им путь.

— Боже мой! Это уж совсем не так приятно. — Зато великолепно, барон, — поддразнила его Фрона. — Все-таки вы напрасно мочите себе ноги.

Он отошел как раз вовремя. Снежная лавина с грохотом обрушилась на то место, где он только что стоял. Под напором воды лед поднимался все выше, пока не встал над островом сплошной стеной.

— Но он быстро опустится, когда затор прорвется. Смотрите, лед уже почти стоит на месте. Затор прорвался.

Фрона следила за белой громадой у островов. — Нет, — сказала она.

— Но вода уже не прибывает так стремительно. — Но она все-таки прибывает.

Барон притворился смущенным. Затем его лицо просияло.

— О! Теперь я знаю! Где-нибудь выше есть еще один затор. А вдруг он еще больше, чем этот?

Она схватила его трепещущую руку и задержала в своей.

— Подумайте, что будет, если верхний затор прорвется, а нижний еще удержится?

Барон спокойно смотрел на нее, пока не понял значения ее слов. Его лицо вспыхнуло, он порывисто задышал, выпрямился и откинул голову назад. Потом сделал широкий жест рукой, указывая на остров, и произнес:

— Тогда вы и я, палатка, лодки, хижины, деревья — все и даже «Бижу» полетит к черту. Фрона покачала головой. — Ужасно досадно! — Досадно? Нет. Великолепно!

— Нет-нет, барон. Я не то хочу сказать. Досадно, что вы не англосакс. Вы были бы гордостью науки. — А вы, Фрона, могли стать украшением Франции.

— Опять говорите друг другу комплименты, — ухмыльнулся Дэл Бишоп, собираясь так же быстро исчезнуть, как и появился. — Закругляйтесь скорей. В хижине есть несколько больных. Идите туда. Вы им нужны. Не теряйте времени! — крикнул он через плечо, скрываясь за деревьями.

Вода все еще прибывала, но уже медленно. Как только они покинули высокое место, им пришлось шлепать по воде, доходящей до лодыжек. Пробираясь между деревьями, они набрели на лодку, оставшуюся здесь с прошлой весны. Трое чечако, которым удалось добраться до острова по льду, влезли в нее вместе с палаткой, санями и собаками. Но лодка находилась в опасной близости от ледяного потока, который выл, извивался и вздымался всего в нескольких футах от нее.

— Уходите! Выбирайтесь отсюда, дурачье! — крикнул Джекоб Уэлз мимоходом. Дэл Бишоп, пробегая, посоветовал им: — Убирайтесь отсюда ко всем чертям. Но чечако не услышали их. Один из них поднял недоумевающее, перепуганное лицо. Другой, не обращая ни на что внимания, лежал ничком поперек лодки, совершенно обессиленный, а третий, с физиономией клерка, раскачиваясь взад и вперед, монотонно стонал:

— О господи! О господи!

Барон остановился, чтобы дать ему встряску. — Черт возьми! — воскликнул он. — Действуйте ногами, приятель! Не призывайте бога, а действуйте ногами. Ну! Ну, бодрее! Ну! Пошевеливайтесь! Отойдите от берега! Спрячьтесь где-нибудь в лесу или где угодно!

Он сделал попытку вытащить его из лодки, но человек яростно отбивался и в конце концов остался на месте.

— Мой лексикон пополняется, — с гордостью сказал барон Фроне,

спешившей вместе с ним вперед. — Пошевеливайтесь! Это крепкое словцо и вполне уместное.

— Вам следовало бы путешествовать с Дэлом! — рассмеялась она. — Он моментально увеличил бы ваш запас слов. — Неужели? — Конечно!

— Ох, уж этот ваш язык! Я никогда не научусь говорить на нем. — И он с отчаянием схватился за голову руками.

Они вышли на просеку, где у самой реки стояла хижина. На ее плоской земляной крыше лежали двое больных, завернутых в одеяла, а Бишоп, Корлисс и Джекоб Уэлз разыскивали узлы с платьем и прочую поклажу, ступая по колено в воде. В самом низком месте уровень воды равнялся двум футам, но пол хижины был углублен для сохранения тепла, и вода здесь доходила до пояса.

— Не дайте табаку промокнуть! — сказал слабым голосом один из больных, лежавших на крыше.

— К черту табак! — заявил его товарищ. — Позаботьтесь о муке и сахаре, — добавил он, подумав.

— Это потому, что Билл не курит, мисс, — объяснил первый. — Присмотрите за табаком, будьте добры, — умолял он.

— Вот, и заткнись! — Дэл бросил ему жестянку с табаком, в которую больной вцепился, точно это был мешок с самородками золота.

— Нужна ли моя помощь? — спросила Фрона, посмотрев наверх. — Нет. У них цинга. Им могут помочь только царство небесное и сырой картофель. — Старатель минуту разглядывал ее. — Что, собственно говоря, вы здесь делаете? Возвращайтесь на более высокое место.

Но тут со страшным грохотом обрушилась ледяная стена. Огромная глыба в пятьдесят тонн рассыпалась на мелкие куски у самой двери хижины, обрызгав их грязной водой. Льдина поменьше ударилась о выступающие угловые бревна, и хижина покачнулась. В ней находились Курбертен и Джекоб Уэлз.

— После вас, — услышала Фрона голос барона, за которым последовал отрывистый смешок отца, и галантный француз вышел последним, протискиваясь между льдиной и бревнами.

— Послушай, Билл! Если этот нижний затор удержится, мы покойники! — крикнул человек с жестянкой своему товарищу.

— Определенно! — последовал ответ. — Я видел ниже Нулато, как остров Биксби был начисто выметен — не хуже, чем пол в кухне моей старухи матери. Мужчины торопливо окружили Фрону. — Так не годится. Их нужно перенести в вашу хибарку, Корлисс.

С этими словами Джекоб Уэлз ловко взобрался на крышу хижины и посмотрел вниз на огромную преграду. — Где Макферсон? — спросил он. — Он окаменел от страха и сидит верхом на распорке палатки. Джекоб Уэлз помахал рукой. — Пролом. Река тронулась.

— К черту пол в кухне, Билл, при всем уважении к твоей старухе! — закричал любитель табака. — Верно, — ответил невозмутимый Билл. Вся река словно пришла в движение и покатила вниз свой тяжелый груз. Под его возрастающим напором ледяная стена рухнула во многих местах. Скрип и треск вырываемых с корнем деревьев был слышен вдоль всего берега.

Корлисс и Бишоп подняли Билла и направились к хижине Макферсона. А Джекоб Уэлз и барон только что начали спускать с крыши его товарища, как надвинулась огромная льдина, которая накрыла хижину. Фрона видела это и криком предостерегла их, но в то же мгновение плохо сколоченные бревна рассыпались, как карточный домик. Она видела, как Курбертен и больной были сметены лавиной, а ее отец погрузился в воду вместе с обломками. Она кинулась к нему, но он не мог выплыть. Тогда она постаралась приподнять его голову так, чтобы его рот был над уровнем воды, но, несмотря на ее усилия, голова Джекоба Уэлза едва показалась на поверхности. Она отпустила его и внимательно обследовала воду, пока не убедилась, что правая рука отца застряла между бревнами. Фрона не могла их сдвинуть, но просунула между ними стропило, видневшееся из-под грязного мха, грубый и малопригодный для этой цели рычаг. Под тяжестью ее тела он начал сгибаться и трещать. Это послужило ей предостережением. Она отошла на несколько футов и принялась в виде опыта осторожно раскачивать стропило, пока бревна не поддались и не показалось лицо Джекоба Уэлза, перепачканное тиной. Он несколько раз глубоко вздохнул и воскликнул: — Ничего! Все годится! А затем, быстро оглянувшись, добавил: — Фрона, Дэлу Бишопу можно верить. — А в чем дело? — спросила она с недоумением. — Он сказал, что ты молодец.

Джекоб Уэлз поцеловал ее, и они оба, смеясь, стерли тину с губ.

Курбертен показался из-за развалин. — В жизни не встречал подобного человека! — весело воскликнул он. — Он просто сумасшедший! Неугомонный какой-то! У него при падении треснул череп и табак пропал. Но его больше огорчает не череп, а табак!

Впрочем, череп был цел, только на коже зияла рана дюймов в пять длиною.

— Вам придется подождать, пока не вернутся другие. Я не могу нести. — Джекоб Уэлз показал на свою правую руку, которая висела, как плеть.

— Только вывих, — пояснил он. — Кости не сломаны.

Барон театральным жестом указал на ноги Фроны. — О, вода отхлынула, но здесь осталось сокровище, бесценная жемчужина!

Поношенные мокасины Фроны разлезлись от воды, и маленький белый палец выглядывал наружу.

— Значит, я очень богатая, барон. Ведь у меня их еще девять.

— Кто с этим не согласится! Кто с этим не согласится! — пылко воскликнул он.

— Какой вы потешный, сумасбродный, славный парень!

— Припадаю к вашим перстам! — И он галантно опустился на колени в грязь.

Она, запустив обе руки в его гриву, шутя оттаскала его за волосы. — Что мне делать с ним, папа? Джекоб Уэлз пожал плечами и засмеялся. Фрона приподняла лицо Курбертена и поцеловала его в губы. И Джекоб Уэлз понял, что на долю барона пришлась самая большая радость.

Уровень реки опустился до зимнего уровня, и она помчала дальше свой ледяной груз. Но вдоль берега осталась двадцатифутовая ограда льдин. Огромные глыбы, словно исполинские останки какого-то полярного чудовища, были разбросаны по острову среди сваленных деревьев и покрытых илом цветов и трав. Солнце светило вовсю, смывая грязь и тину с ледяных гор, пока они не засверкали под его лучами, точно груды алмазов молочно-голубоватого отлива. Они напоминали небрежно нагроможденные друг на друга сверкающие башни и радужные минареты, которые то и дело с грохотом обваливались в реку. У образовавшейся таким образом ямы стояла «Вижу», окруженная обитателями Острова Распутья, спасавшими чечако и больных.

— Нет, нет! Двоих за глаза хватит! — Томми Макферсон оглядывался, ища помощников. — Троих в лодке девать некуда.

— Нам надо слетать одним духом, либо вовсе не браться за это дело, — сказал Корлисс. — Поэтому и требуется три человека, Томми, и вы это прекрасно знаете.

— Нет, нет, двоих хватит, говорю я вам. — К сожалению, нам действительно придется удовольствоваться двумя. Канадский шотландец громко выразил свое удовольствие.

— Третий только помешал бы. Я не сомневаюсь, что вы справитесь, приятель.

— Но вы будете одним из двух, Томми, — настаивал неумолимый Корлисс.

— Зачем? И без меня найдутся люди! — Нет. Не найдутся, Курбертен не знает самых простых вещей, Сент-Винсент, по-видимому, не может перебраться через пролив. Мистер Уэлз вывихнул руку. Только мы с вами остались, Томми.

— Я не хочу вмешиваться, но Дэл Бишоп — самый подходящий человек. Он хорошо гребет.

Шотландец не питал большой привязанности к суровому старателю, но хорошо знал его твердый характер и ухватился за возможность спасти самого себя, утопив другого.

Дэл Бишоп вышел на середину маленького кружка и, прежде чем заговорить, посмотрел в глаза каждому из присутствующих.

— Есть тут человек, который решится назвать меня трусом? — спросил он без обиняков. Он снова посмотрел всем в глаза. — Или, может быть, кто-нибудь посмеет сказать, что я поступил когда-либо подло? — Он еще раз оглянулся кругом. — Ладно. Я терпеть не могу воды, но я ее никогда не боялся. Я не умею плавать, но я все же прыгал за борт, и лучше уж не вспоминать, сколько раз. Я не могу двинуть веслом, чтобы не хлопнуться на дно лодки. Что касается того, чтобы править рулем, то знатоки утверждают, что в компасе тридцать два румба. Но когда я берусь за дело, приходится накинуть еще тридцать. Я ни черта не понимаю в гребле, это факт. Я опрокидываю любое каноэ, едва вступив в него ногой. Я пробил дно у двух лодок. В Ущелье я пошел на дно, а недалеко от Уайтхорса меня вытащили из воды. Я могу грести в такт только с одним человеком, и этот человек— ваш покорный слуга. Но, джентльмены, я по первому призыву готов занять место на «Бижу» и вести ее хоть в ад, если она не перевернется по дороге.

Барон Курбертен сжал его в своих объятиях. — Вы настоящий мужчина! Это факт!

Томми побледнел и поспешил прервать воцарившееся молчание:

— Конечно, я умею обращаться с веслом, а в спину мне всегда дует попутный ветер. Но если мы пустимся в путь, то попадем в следующий затор. Я считаю, что торопиться нечего. Подождем, пока река не очистится от льда.

— Этот номер не пройдет, Томми, — заметил Джекоб Уэлз. — Здесь не может быть оправданий. — Но помилуйте! Совершенно ясно, что… — Довольно!

— сказал Корлисс. — Вы отправитесь со мной. — Ничего подобного. Я…

— Заткнитесь! — Дэл родился на свет с кожаными легкими и медной гортанью. Его окрик заставил шотландца присмиреть.

— Смотрите! Смотрите! — Серебристый голосок Фроны, прозвучавший по острову между деревьями, пришел на смену трубному реву Дэла. — Смотрите! Смотрите! Открытая вода! Подождите минуту! Я поеду с вами!

В трех милях вверх по течению, там, где Юкон делал резкий поворот на восток, показалась полоска воды. Как-то не верилось в это чудо после долгой, суровой зимы. Макферсон, лишенный воображения, начал решительно отступать.

— Подождите немножко! Подождите немножко! — протестовал он, когда старатель схватил его за шиворот. — Я забыл свою трубку.

— Что ж, подождем вместе, Томми, — издевался Дэл. — Я угостил бы вас моей трубкой, если бы ваша не торчала у вас из кармана. — Но ведь я забыл табак.

— Прошу вас! — Дэл сунул свой кисет в дрожащую руку Макферсона.

— Вам лучше снять куртку. Я вам помогу. И между нами, Томми, если вы не будете вести себя как Мужчина, я вам покажу, где раки зимуют. Честное слово!

Корлисс снял свою толстую фланелевую рубашку, чтобы легче было двигаться, и, когда Фрона подошла к ним, оказалось, что она также последовала его примеру.

На ней не было ни жакета, ни верхней юбки, а нижняя юбка из темной материи спускалась немного ниже колен.

— Вы подходите к нашей компании, — заметил Дэл. Джекоб Уэлз тревожно посмотрел на дочь и зашел с другой стороны лодки в то время, как она ощупывала рукоятки нескольких весел. — Неужели ты?.. — начал он. Она кивнула головой.

— Вы добрая девушка, — вмешался Макферсон. — У меня дома жена, не говоря уже о трех малютках…

— Готово! — Корлисс оглянулся, приподнимая нос «Бижу».

Мутные ручьи сбегали в реку с крутого берега. Курбертен поддерживал корму, а Дэл подгонял упиравшегося Томми. Плоская льдина, спущенная с горы, стала причальными мостками. — Ступайте на нос, Томми.

Шотландец застонал, но, услышав за собой тяжелое дыхание Бишопа, повиновался. Фрона села на корму, чтобы удержать равновесие.

— Я умею править, — уверяла она Корлисса, только теперь сообразившего, что она едет с ними.

Он поднял глаза на Джекоба Уэлза, словно спрашивая разрешения, и получил утвердительный ответ.

— Скорей! Двигайтесь! — нетерпеливо понукал их Дэл. — Не теряйте времени!