«Кольцо страха так же опасно для слонов, как и для всех других животных. Зверю, попавшему в него, редко удается спастись. Невидимое, это кольцо неодолимее всех видимых преград. Неосязаемое, оно страшнее всех ловушек, ям и ременных петель. Мало того – слон никогда не попадется ни в одну из них, если прежде не попадется в капкан страха.

Мне пришлось объяснить Бахадуру все, что связано с этим ужасным кольцом, сразу после случая с питоном и оленем. Однажды в мае, когда все пересохло от жары, нам довелось наблюдать на опушке леса, у реки, удивительное зрелище. Накрыв себе спины листьями, сорванными с деревьев, и зеленой травой, мы под этими зонтиками смело вышли на солнце. Когда листья сваливались, мы на ходу заменяли их новыми.

Так мы прошли около трех миль, а дойдя до реки, начали весело плескаться в ней. На закате мы вышли из воды и стали ждать сумерек. Все живое затихало, когда божественное солнце уходило на покой. Молчание, одетое в черную мантию, торжественно шествовало по джунглям. Совершив обряд поклонения, жрец джунглей, дикий бык, громко заревел вдали. Ухнули совы, замяукали пантеры, спрыгивая с деревьев. Вскоре к ним присоединились голоса других зверей.

Не двигаясь с места, мы ждали восхода луны. Она не заставила себя ждать. Скоро в реку дождем посыпались серебряные стрелы. Когда ночное светило появилось на небе, кролики – их было не меньше двух десятков, – словно принося ему особую дань уважения, вылезли из своих нор и начали танцевать в лунном свете. Некоторые громко барабанили лапками по земле. Радуясь сиянию, лившемуся с неба, они выбежали на поляну, где было светлее. Бахадур с восхищением смотрел на этот танец кроликов, он впервые видел, как завораживает их свет луны, и даже повизгивал от удовольствия. Вдруг он удивленно умолк. Какая-то беда грозила маленьким танцорам. Они знали о ней не больше него. А потом… Ах, какое смятение началось на поляне! Я по запаху понял, что это пожаловал сам лис со своей супругой. Они нарочно подошли с наветренной стороны, чтобы кролики их не учуяли. Бедняжки были захвачены врасплох. Они бессмысленно забегали во все стороны. Лисы, вместо того чтобы гнаться за ними, сделали лишь несколько шагов вперед.

Это очень удивило Бахадура. Прежде он никогда не видел, чтобы хищники поступали так. Лисы спокойно выжидали, готовые к прыжку. Бахадура забавляла их очевидная глупость. Он думал, что кролики спасены, а лисы, припавшие к земле, остались в дураках. Но тут он услышал странный шум. Что такое? Кролики возвращались назад.

– Они в кольце страха, – шепнул я сыну.

Сначала он не понял меня. Тогда я объяснил ему: кролики до того напуганы, что потеряли рассудок и бегут назад, туда, откуда только что убежали. Это и есть кольцо страха.

Едва успел я это сказать, как лисы неожиданно прыгнули. Мы не успели вмешаться, и они загрызли двух кроликов. Бедняжки при виде трупиков своих друзей перепугались еще больше и опять пустились наутек, а лисы изготовились к новому нападению. Увы, через несколько минут кролики, гонимые ужасом, вернулись на прежнее место. Лисы хотели было повторить свой маневр, но яростный рев пригвоздил их к месту – это разъяренный Бахадур вихрем бросился на них.

Он поднял такой шум, что разорвал кольцо страха, окружавшее кроликов, и они бросились кто куда. Видя, что добыча ускользнула, лисы злобно заворчали.

Но теперь пришел их черед пугаться. Услышав ворчание, Бахадур обрушился на них, как лавина. Если бы не их ловкость и изворотливость, он втоптал бы их в землю. Они едва-едва успели спастись.

В ту ночь Бахадур никак не мог заснуть. Мы до поздней ночи разговаривали с ним об ужасном кольце. Всякое существо в минуту страха испытывает влечение бежать по кругу, будь то человек, заблудившийся среди снегов, или слон, потерявший рассудок, – все равно. Но сами разговоры о страхе иногда вселяют страх, и, чтобы отвлечь Бахадура, я предложил ему искупаться в реке. Помнится, это было первое ночное купание в его жизни. Оно доставило ему большое удовольствие, и наутро он гордо рассказывал об этом другим слонятам, но, к моей радости, ни словом не обмолвился о том, как спас кроликов от лисиц. У слонов принято так: нельзя считать добрым делом то, о котором рассказывают всем и каждому.

Через месяц еще один случай убедил Бахадура, что кольцо страха – прямой путь к смерти, и попадать в него нельзя ни в коем случае.

Как я уже сказал, май выдался очень жаркий, за весь месяц не было ни одного дождя. Появились первые признаки засухи. А когда в джунглях высох весь подлесок, у нас появилось подозрение, что скоро будет большая засуха и лесной пожар. Куда бы мы ни шли – на юг или на восток, – с неба не падало ни капли, и реки совсем обмелели.

Если одновременно высыхают два вида травы, лесной пожар неминуем. А когда трава в джунглях буреет, можно не сомневаться, что засуха в разгаре, ибо обычно солнце не проникает в глубину – густая листва преграждает ему доступ. Уж если благородное светило и здесь сжигает все дочиста, какое еще нужно доказательство настоящей засухи?

Но пока не высохнет бамбук, пожара можно не бояться. Как известно, корни бамбука глубоко уходят под землю, а когда дует ветер, стебли трутся друг о друга. Если стебли сухие, они сплошь и рядом загораются от трения. Словно факел в руке безумца, горящий бамбук бросает искры на сухую траву.

Бахадур, как и все остальные, был этим летом всегда настороже. Днем, когда стадо останавливалось, он, Радха, Аджит и я паслись вместе. Аджит объяснял ему многие тайны джунглей, которые ускользнули от моего внимания.

Вскоре после того как Бахадуру исполнилось четыре года, мы пришли в огромный густой лес. Сухой бамбук был похож на трут, вот-вот готовый вспыхнуть. Ветер был очень сильный. Стебли, хотя расстояние между ними было не меньше дюйма, сильно терлись друг о друга. Аджит убеждал нас поскорее уйти из этого леса. Ветер крепчал с каждой секундой. Скоро ветви стали ломаться о наши спины, а вывороченные с корнями деревья падали у нас перед самым носом. Это никого не испугало, но, чтобы падающее дерево не пришибло кого-нибудь из слонят, мы решили поискать открытое место и двинулись в путь по одному в ряд.

Не прошло и часа, как сзади мне передали, что Аджиту, Радхе и Бахадуру преградило дорогу упавшее дерево и нужно подождать, пока они нас догонят. Повсюду – рядом и вдалеке, среди океана падающих деревьев – скрипел и скрежетал бамбук. Казалось, какие-то великаны яростно скрежещут зубами во тьме. Этот звук внушал нам тревогу, слоны беспокоились, а мы все еще ничего не знали о моей семье и старом Аджите. Я старался не волноваться, уверенный, что мудрый Аджит убережет моего сына от любой беды. Хотя слоны хотели идти дальше, я упорно не двигался с места.

Вдали кто-то затрубил, тихо, словно свирель засвистела среди урагана. Потом все смолкло. Мы ждали, напряженно вслушиваясь. Теперь от нас не укрылся бы даже самый слабый звук. Еще через минуту зов повторился, но долетел до нас, застряв, словно шип в шкуре урагана.

«Хан-на-фонг!.. – крикнул я. – Спешим на помощь! Фонг-на-хан!» И мы помчались быстрее, чем питон бросается на свою добычу. Над нами птицы тревожно перекликались с обезьянами, а одинокий голос вдали звал меня все громче.

Обезьяны кричали: «Огонь, огонь!» – и птицы повторяли это слово вслед за ними. Мы бежали по ветру и поэтому сначала не чуяли дыма, но я знал, что обезьяны и птицы не могут ошибиться. Моих слонов охватил страх – еще бы, кому охота по доброй воле идти в огонь! Но я не поворачивал назад. Не глядя, бегут они за мной или нет, я мчался все вперед.

Вот оно! Теперь уж не могло быть сомнений… Я почуял запах дыма. Я чуть было не попал прямо в кольцо страха – так я был поражен. Вы только подумайте! Мой сын, Радха и Аджит выводили из огня целое стадо буйволов. Бахадур шел впереди, за ним Радха, а следом за ней – Аджит. Вот они уже близко, обожженные, измученные. За ними стадо буйволов, а за буйволами – три пантеры и целая толпа оленей. Не дожидаясь, пока они выйдут из окутанных дымом джунглей, я бросился вперед и поддержал Бахадура хоботом, чтобы он не упал от изнеможения. С моей помощью он продолжал идти впереди, пока все звери не присоединились к нашему стаду. Два слона подхватили Аджита под бивни, два других поддержали его сзади. Теперь я подошел к Радхе. Она, к моему удивлению, меньше всех пострадала от ожогов. Оказывается, Аджит и Бахадур прикрывали ее от огня своими телами.

Но прежде чем она успела рассказать мне о том, что приключилось с ними, джунгли огласились обезьяньими криками и топотом бегущих зверей. «Веди, веди нас!» – кричали они. Я поднял хобот и понюхал воздух. Да, сомнений быть не могло. Огонь подбирался все ближе и ближе. «Гхом дон гон!» – затрубил я. «Берегись опасности!» – повторило за мной все стадо: «Гхом дон гон!» Это прозвучало словно удар грома, и все крики смолкли. В наступившей тишине я занялся наблюдениями. Восток, запад, север… я нюхал воздух отовсюду. Наконец, мой нюх, точно компас, указал точное направление огня. Определив его, я приказал двигаться в путь. Мы шли медленно, но уверенно, и в полнейшем спокойствии вышли из кольца страха».