– Начинают, – сказала Ана.

– Хочешь посмотреть? – спросил Чет.

Она пожала плечами.

– Почему бы и нет?

Они пошли на грохот барабанов и оказались на краю амфитеатра, врезанного в скальную стену под храмом. Большинство мест было занято эдда. Клетка с Ивабог была тут же, стояла у трона, явно в виде трофея. Сразу за ней помещались клетки с козлом и свиньей. Ивабог, кажется, была не слишком счастлива этой расстановкой.

Чет слегка подтолкнул Ану, и они прошли вперед, заняв места поблизости от Ивабог.

– Что, добыла себе лучшие места на этом представлении? – спросил Чет.

Ивабог бросила на него кислый взгляд.

– Да. Велеc только и думает, что о моих удовольствиях.

Барабаны замолкли, и на амфитеатр опустилась тишина. Из-под высокой каменной арки на арену выступил Велес. Остановился, оглядел зрителей. Окинул костяного оленя оценивающим взглядом, а потом неспешно двинулся по кругу, разговаривая с эдда на их наречии – причудливая смесь жестов, щелканья языком и кряхтящих звуков. Эдда тянулись к нему, и он прикасался к каждому. Эдда следили за ним во все глаза, впитывая каждое движение, каждый мельчайший жест. И Чет увидел это, увидел на их лицах не просто преданность – любовь. Они начали хором выпевать имя своего бога.

– Они его обожают, – сказал Чет.

Ивабог горько вздохнула.

– Да. Это-то и раздражает. – Она вздохнула опять: все тот же безнадежный звук. – Вы видите перед собой бога, который един со своим народом. Так было всегда. Велес всегда был со своими кланами, путешествовал от храма к храму, распространяя свое имя, и его паства росла. Я же редко делала подобные вещи, слишком была горда, слишком ленива. Ха, вот поэтому-то у него до сих пор есть последователи, а у меня – никого. – Она покачала головой. – Только никогда не рассказывайте ему, что я такое о нем говорила. Но Велес в былые времена не жалея сил боролся с болезнями, поветриями и темными духами. Его народ процветал. Он всегда давал больше, чем брал, поэтому-то он и был великим богом. – С минуту она молчала, потом по ее губам скользнула застенчивая улыбка. – И поэтому я сожгла его храмы. Потому что даже тогда я была злобным, ревнивым созданием.

Чет расхохотался – он просто не мог удержаться.

– Не надо бы мне это вам рассказывать, – продолжила Ивабог, – но он дал мне божью кровь, чтобы меня исцелить. Еще тогда, в Стиге. Не могу сказать, что я сделала бы то же самое для него.

Велес поднялся по ступеням к трону, стоявшему на возвышении, и немного постоял, положив руки на бедра, оглядев зрителей. Медленно поднял руки, закрыл глаза и опустил голову, будто в глубоком раздумье. Его пальцы затанцевали в воздухе, и над головой с новой силой засиял золотой нимб. Все факелы вспыхнули, над ними взвились искры. У каждой искры вдруг выросли крылышки, и они огненным роем затанцевали вокруг костяного оленя, будто настоящие бабочки.

Эдда ахали и охали.

Бабочки вились вокруг гигантской фигуры, и везде, где они прикасались к ней, расцветал маленький синий огонек, и вот великанский олень уже весь был охвачен пламенем.

Велес открыл глаза, и вновь заговорили барабаны.

Один за другим эдда поднимались и входили в круг, топая ногами в такт барабанам. Схватив друг друга за бока, они выстроились вереницей и принялись, пританцовывая, кружить возле горящего оленя и выкрикивать имя своего бога. Темп становился все быстрее, и все больше эдда вырывались из хоровода, – они ухали, прыгали, вертелись на месте.

Позади Чета раздался громкий вой, и, к его удивлению, Велес спрыгнул вниз, на арену к эдда, и принялся плясать, прыгать и вертеться вместе с ними. Он выл и смеялся – и этот звук, гулкий, щедрый и сердечный, далеко разносился в ночи. Казалось, все зло, таящееся во тьме, отступало перед этим смехом.

Эдда тоже начали смеяться, и Чет вдруг обнаружил, что тоже улыбается и притоптывает ногами в такт барабанам, и что какой-то его части тоже хочется быть там, вместе со всеми, хочется выть и танцевать, и забыть обо всем.

Барабаны стучали все быстрее, и кое-кто из душ, что пришли вместе с караваном, действительно присоединились к танцующим, и эдда приветствовали их радостным уханьем и широкими улыбками.

– Ты чувствуешь, да? – спросила Ивабог. – Дух Велеса?

– Да, – кивнул Чет. Он и вправду чувствовал это – везде, в воздухе вокруг него; казалось, это можно было пощупать. Он вдохнул полной грудью – сладостное ощущение, как бывает в конце зимы, когда вдруг повеет весной. Он вдруг заметил, что Ана улыбается и притоптывает в такт. Вид у нее был счастливый.

– Видишь, – сказала Ивабог, – их энергия… сплетается. Боги и души. Это – настоящая сила, и, когда у бога достаточно последователей, он способен сделать этот мир похожим на Землю. Были когда-то времена – давно ушедшие, – когда древние боги создавали целые леса и сады, с цветами и зверями: Елисейские поля, луга асфоделей. Какое это было чудо. Но верующих становилось все меньше, и сила богов угасла. И теперь все, что осталось от былой славы – лишь осыпающиеся статуи и храмы.

Ритм замедлился, и движения эдда стали более плавными. Велес, кружась, вышел из круга, взошел по каменным ступеням к трону и занял свое место. Теперь он казался больше, мощнее – он будто кипел энергией. И эдда тоже словно ожили – их кожа, казалось, изменила цвет, будто под ней в венах струилась настоящая, живая кровь. Чет смотрел, как они танцуют вокруг пылающего великана, и у него было такое ощущение, будто ему позволено было заглянуть в иные времена, в прошлое Земли. Он почувствовал, что в какой-то мере начал понимать благотворные, целительные связи, что существовали некогда между богами, людьми и Землей.

Ана встала.

– Ну, Чет, давай. Пойдем?

– Что?

– Давай потанцуем.

Чет смотрел на нее, не веря своим ушам.

– Ты это серьезно?

– Почему нет?

Чет колебался.

– Иди, – сказала Ивабог. – Может, это твой последний шанс почувствовать себя живым.

Чет пошел за Аной вниз, но танцевать не стал. Он стоял на краю круга, кивая и притоптывая в такт барабанам. Он смотрел, как Ана танцует – неторопливо, изящно, – покачиваясь под музыку. Она улыбнулась ему – теплой, милой улыбкой, – и что-то в этой улыбке напомнило ему о Триш, о счастливых временах. «Это все магия Велеса», – подумал он, но поддался этому чувству, позволив воспоминаниям унести его обратно, к Триш, к запаху ее волос, вкусу ее губ. И вдруг краем глаза он увидел Сита. Сморгнув, он очнулся, будто его ударили. Он совершенно забыл о гоблине, о ноже – обо всем. Его взяло зло – на себя, за то, что позволил чарам Велеса отвлечь себя от цели. Поглядев вокруг, он понял, что здесь, на празднике, был практически весь караван. Если он хотел осмотреть каюту Сита, сейчас было самое время.

Ана двигалась в такт музыке, танцуя с закрытыми глазами. Чет выскользнул из амфитеатра и быстро пересек лагерь, стараясь держаться в тени. Стражников нигде не было видно – ему навстречу попалась только пара случайных душ. Он подошел к фургону, где располагалась каюта Сита. Одна из дверей была открыта; в мерцающем свете факела Чет разобрал фигуру лежащего человека. Казалось, он спит; к груди он прижимал бутылку леты.

Чет тихо подошел к двери Сита. Он подергал за ручку, но оказалось заперто. Вытянув из ножен меч, он торопливо оглянулся. Никого. Он быстро сунул кончик лезвия в замок, резко дернул. Язычок замка с громким скрежетом вышел из паза.

– Че… Че? – пробормотал сосед Сита. Он поднял было голову, но тут же плюхнулся обратно.

Чет открыл дверь и забрался внутрь. Каюта пахла илом и мокрыми тряпками. Он отодвинул в сторону матрас, а потом обшарил тюк с одеждой, лежавший под койкой. Ничего. Тут он обнаружил сумку, вывалил содержимое – ничего, только какие-то инструменты. И тут его рука наткнулась на что-то твердое. Сундук! Он придвинул сундук к себе, потряс – внутри что-то звякнуло. Это он. Должен быть он. Сев на кровати, Чет подсунул кончик меча под дужку замка и сковырнул его одним сильным движением.

Открыл крышку и высыпал все на кровать. Да, нож там был, а еще бронзовый кастет и кучка монет. Вот только нож был не тот.

– Это то, что тебе нужно?

Чет вздрогнул, попытался встать, стукнулся головой о низкий потолок и упал обратно на койку.

Гоблин стоял в дверях, перегораживая выход. В руке у него был нож Сеноя. Направив на Чета смертоносное лезвие, он сказал:

– Думаешь, я глупец, конеубийца? Думаешь, я не видел, как ты за мной шел? Да ты…

Тут у него за спиной раздался какой-то хлопок. Вспышка, взрыв, и небо над ними озарилось. Сит на секунду отвел взгляд, и Чет швырнул в него сундук, нож, кастет, попав ему шею и в лицо. Сит пошатнулся, и Чет довершил дело сильным пинком в живот. Гоблин полетел на землю.

Чет выкатился из тесной каюты, одновременно делая замах мечом, метя Ситу в шею. Сит парировал удар ангельским ножом, наискось срезав лезвие меча у самой рукояти и заставив Чета потерять равновесие. Блеснуло белое золото, и нож рассек Чету руку и – ниже – колено. Чет вскрикнул, попытался отпрыгнуть, но колено подогнулось, и он тяжело врезался в колесо.

В небе цвели фейерверки. Было слышно, как толпа охает и ахает. По чешуйчатой шкуре Сита скользили разноцветные отблески, и Чет разглядел у него на губах все ту же страшную пародию на улыбку.

Чет вцепился в колесо, стараясь не упасть. Другой рукой он направил на Сита обломок меча, надеясь удержать его на расстоянии.

Сит взглянул на остатки меча, фыркнул, а потом шагнул вперед. Отступать было некуда. Гоблин провел лезвием у Чета перед лицом, а потом быстрым движением располосовал ему щеку.

Чет стиснул зубы от боли.

– Это – за Стигу, – прошипел Сит и полоснул ножом опять, по другой щеке.

– Твою мать! – вскрикнул Чет.

Глазки гоблина вспыхнули.

– Это…

Тут опять послышались хлопки, и что-то – много чего-то – просвистело мимо них. В воздух полетели щепки, ночь вдруг наполнилась криками.

Сит поморщился, когда доска рядом с ними взорвалась фонтаном щепок, и Чет бросился на него, сбил с ног и навалился сверху. Сит пырнул его под ребра ножом, и Чет почувствовал, как лезвие глубоко пронзило его грудь, и, прорвав кожу на спине, вышло наружу. Он вцепился Ситу в руку с ножом, не давая ему двигаться, и воткнул тупой обломок меча гоблину в шею, в мягкую ямку под горлом, навалился, пиля и кромсая изо всех сил.

Сит издал тихое бульканье и обмяк.