Вздрогнув, Триш проснулась. Сколько проспала, она не знала. Снаружи было темно; в окно между планок пробивался лунный свет.

Ясно было, что Ламия дала ей какой-то наркотик, но теперь, подумала Триш, его действие, похоже, заканчивалось. В голове у нее прояснилось. Триш потихоньку встала с кровати, подошла к окну и посмотрела в щель между планками. Луна светила ярко, и ей был виден весь двор и – вдалеке – болота. Внизу, у подножия холма, она заметила кладбище, подумала о Чете, как он лежит там совсем один под землей, и сделала глубокий вдох, чтобы не заплакать. Прекрати. Плакать будешь потом. Чета нет. Он не вернется. Если хочешь отсюда выбраться, придется сделать это самой.

Она проверила каждую планку; ни одна не шаталась. Зато ей удалось найти криво забитый гвоздь, и она принялась расшатывать его, пока, наконец, у нее не получилось его выдернуть. Этим гвоздем она стала расцарапывать дерево вокруг второго гвоздя, выколупывая каждый раз по крошечному кусочку дерева. Работа шла медленно, но где-то через час ей удалось расшатать второй гвоздь. Ей хотелось есть, пить, у нее были ободраны пальцы, но она не унывала: ясно было, что, будь достаточно времени, ей удастся вытащить все гвозди из планки.

Из коридора послышались шаги. Триш задернула занавески и сунула гвозди под матрас. Открылась дверь, и вошла Ламия с подносом в руках. Она ткнула в выключатель локтем, и над их головами, зажужжав, ожила тусклая лампочка.

Ламия оглядела комнату цепким взглядом и сказала:

– Добрый вечер, Триш. Надеюсь, ты хорошо спала?

Триш молча смотрела на нее.

– Нашей крошке нужно хорошо питаться. Я тут приготовила овощи с травами, прямо из моего сада. – Она приподняла салфетку; на тарелке лежала горка исходящих паром овощей.

От запаха у Триш заурчало в животе. Она не представляла, сколько времени прошло с тех пор, как она ела в последний раз. Казалось, это было несколько дней назад.

– Ламия, я понимаю, что ты расстроена из-за Чета. Мы все расстроены… Не в себе. Но ты не можешь держать меня здесь вот так… Как пленницу. Это плохо для всех.

– Триш, дорогая, ты не понимаешь. Я не держу тебя тут в плену… Я защищаю тебя. Защищаю твоего ребенка. А теперь… поешь.

Триш потрясла головой.

– Нет. Я не буду есть твой яд.

– Яд? Нет, девочка, я никогда бы не дала тебе то, что может повредить нашей крошке.

«Нашей крошке», – подумала Триш. Она думает, что ребенок принадлежит и ей тоже.

Ламия взяла щепотку зелени и положила в рот.

– Смотри, никакого яда тут нет.

Но Триш не дала сбить себя с толку.

– Я не стану есть ничего, что даешь мне ты.

– Пойдем, выйдем на крыльцо, – сказала Ламия. – Хочу кое-что тебе показать.

Взяв тарелку, Ламия вышла из комнаты и пошла по коридору. Триш глядела на открытую дверь, не веря своим глазам, потом встала и, пройдя по коридору, нашла Ламию на крыльце.

– Позволь, я покажу тебе, почему тебе нужно оставаться в доме.

Триш огляделась; над низинами курился легкий туман. Она пытается меня надуть. Триш вгляделась в кусты, гадая, где может быть Джером, работник Ламии, и попыталась прикинуть, сможет ли она убежать от взрослого мужчины на восьмом месяце беременности.

– Они сейчас будут здесь. – Ламия поставила тарелку на столик между двумя качалками, стоявшими на крыльце. – Смотри вон туда, где опушка… Вон там, в тумане над болотами.

– И кто же там будет?

– Мои дети.

Они подождали еще несколько минут, но ничего не случилось. Триш покосилась на Ламию. У той на губах играла легкая полуулыбка, как у королевы, обозревающей свои владения. Триш посмотрела на дорожку, ведущую к шоссе, пытаясь вспомнить, какое там расстояние. Ей казалось, там мили две, или три – не больше. Сможет ли она пройти столько в своем нынешнем состоянии? Она решила, что сможет. Она, наверное, сможет все, что угодно, только бы сбежать от этой безумной женщины. Она сделала шаг к лестнице.

– Вот и они.

Триш не видела ничего, кроме светлячков. Она шагнула еще раз, оценивая расстояние, отделявшее ее от Ламии. И тут заметила кое-что странное: все светлячки летели к ним, вверх по склону. Но еще более странным было то, что двигались они парами. «Словно глаза», – подумала она.

Они подплывали все ближе, и туман свивался вокруг них воронками, постепенно сгущаясь в призрачные фигуры. Триш ахнула, не в силах поверить тому, что видит.

– Дети, – сказала она. – Это же дети.

– Да, я же говорила. Это мои дети.

Они начали кричать, звать печальными голосами. У Триш мурашки пробежали по коже: звук был неимоверно грустным, исполненным бесконечного отчаяния.

– Мама, мамочка, – шептали они. Все они звали ее, Ламию. Все ближе и ближе. Они толкались, протягивали руки.

Ламия улыбнулась. Она просто сияла.

– Детки мои. Я люблю вас всех.

Дети подошли к крыльцу и остановились, замерев на нижних ступеньках, глядя на Ламию глазами, полными жажды и тоски.

Ламия рассмеялась.

– Они чудесные, правда? Как они любят меня. Всей душой.

Одна девочка – на вид ей было года два – случайно натолкнулась на нить, протянутую поперек лестницы, и колокольчики нежно зазвенели. Дети отпрянули, зажимая ладонями уши, с искаженными от боли лицами.

– Что с ними?

– Это просто колокольцы. Они не могут пройти мимо них. Это чтобы они не ходили в дом. И демонов это тоже держит на расстоянии. Они охраняют тебя, Триш.

– Какие демоны?

– Билли, Дэйви, – позвала Ламия. – Все в порядке, можете выходить. Пусть эта милая барышня на вас посмотрит.

Глаза у детей расширились от страха. Проследив за их взглядами, Триш увидела дуб – старое дерево, которое росло у самого крыльца. Из-за ствола появились двое мальчиков и неспешным шагом подошли к крыльцу. Все дети как один отступили на шаг.

Мальчики мило улыбались, но глаза… что-то у них было не то с глазами.

– Покажите милой барышне какой-нибудь фокус. Давайте, не стесняйтесь.

Мальчики обменялись хитрыми улыбочками, а потом оба посмотрели на Триш. Их улыбки стали шире, и еще шире, рассекая лица, растекаясь за уши, и стало видно, что во рту у них полно мелких, острых зубов. Глаза у них вдруг запали в глазницы, будто плавая в лужах темноты.

– Они чуют твое нерожденное дитя.

Триш сделала шаг назад.

– Ладно, не пугайте барышню. Идите. Идите, поиграйте.

Демоны волчком развернулись на месте и бросились на детей.

Дети закричали и кинулись бежать в разные стороны. Демоны отрезали одного из них от остальных – маленького мальчика, и закружили вокруг него, как шакалы, взрыкивая и хохоча. Мальчик попытался было проскользнуть мимо, но тот демон, что побольше, схватил его за руку и, закружив, повалил на землю. Младший демон бросился на жертву и вонзил свои острые зубки прямо в мальчику в живот, терзая его.

Мальчик закричал. Триш тоже. Она отвернулась, закрыла руками лицо.

– Останови их. О, пожалуйста, останови их.

– Ну, дитя, – спросила Ламия. – Ты все еще хочешь уйти?