Глава 54

– Мой письменный стол. Мой тайник. Моя гарантия жизни, – сказал Конрад. – Вообще-то оружие предусмотрено для рассвирепевших клиентов, процессы которых я проиграл. С такой точки зрения, очень даже подходит.

Адвокат грустно засмеялся и крепче сжал пистолет.

– Я выстрелю, – пригрозил он, и Ротх знал, что тот не шутит.

– Я нажму на спусковой крючок, и тогда вам понадобятся уже не грузчики мебели, а уборщики, которые специализируются на пятнах от мозгов.

– Хорошо, хорошо.

Ротх с поднятыми руками подошел ближе. Это его специализация. Психически травмированные люди в эмоционально критических ситуациях.

– Чего вы хотите?

– Ответов, – сказал Конрад на удивление спокойно и нацелил пистолет в грудь Йорго. Его возбуждение выдавала только пульсирующая сонная артерия на шее. – Почему вы меня подозревали?

Йорго обменялся взглядом с Ротхом, чтобы удостовериться, что может ответить на вопрос откровенно, потом сказал:

– У нас не было ни ДНК, ни улик, ничего. В случае с Парикмахером мы блуждали в потемках. Из профиля преступника, составленного Филиппом, мы знали, что это должен быть «зрелый или пожилой мужчина консервативных взглядов, с высшим образованием и любовью к порядку».

Конрад кивнул и свободной рукой подал Йорго знак продолжать.

– Я знаю Эмму много лет. И не мог себе представить, что она чокнувшаяся подражательница, которая просто хотела внимания своего мужа. Еще меньше, что она способна на беспричинное насилие.

– Это вряд ли, – согласился Конрад. – Скорее Филипп.

Йорго кивнул.

– Но и мой напарник не тот человек, кто может применить физическое насилие по отношению к женщинам.

– Зато способен причинить моральное насилие, – отозвался Конрад.

Йорго немного помедлил, потом снова удостоверился, что может продолжать. Или он правильно истолковывал взгляды Ротха, или же полицейских обучают, что людям, готовым совершить насилие, лучше говорить правду.

– Филипп вел себя подозрительно, в разговорах со мной все чаще сомневался в психическом здоровье своей жены. А когда мы вместе обыскивали Le Zen, мне показалось, что он пытается скорее найти доказательства ее паранойи, чем наоборот. И он ни за что не хотел, чтобы Эмма узнала о межкомнатной двери, хотя это пролило бы бальзам на ее измученную душу. Он также утаил от нее, что мы нашли остатки клеящего вещества на стене – вероятно, от картины, которая закрывала межкомнатный проход.

Йорго пожал плечами:

– Поэтому было логично изучить ближнее окружение Эммы. И вот – профиль подошел, как будто Филипп писал его с вас.

Конрад схватился за шею. Он снова фиксировал Ротха своим взглядом и дулом пистолета.

– А вы? Серый кардинал, стоящий за всем этим, верно?

– Ну, я бы сказал, что мне помог случай. Я тоже участвовал в конгрессе, на котором фрау Штайн делала доклад об экспериментах Розенхана. Вы наверняка не сохранили этого в памяти, но мы с вами пересеклись у гардероба. Позже, когда полиция привлекла меня, я вспомнил о нашей встрече. Полагаю, вы были там не из медицинского интереса, а чтобы подменить в Эмминых вещах ключи от гостиничного номера?

Конрад кивнул в знак согласия и сказал:

– Мой вопрос состоял не в этом. Я хотел знать, вы ли разработали стратегию с этой ловушкой?

Ротх медлил. С одной стороны, Конрад наверняка заметит, если он солжет ему. С другой, у главврача не получится остаться честным и не обидеть адвоката.

После того как полиция официально обратилась к авторитетному эксперту за помощью, он несколько последних недель тщательно изучал психику защитника по уголовным делам. Изучил все имеющиеся видео семинаров и записи публичных выступлений Конрада, какие удалось найти в Сети. Проанализировал его почти педантичный внешний вид, его всегда сдержанную манеру держать себя, нацеленную на максимальный успех, и скоро заметил, что самая большая слабость Конрада одновременно представляет собой отличный шанс для следователей и полиции: его нарциссическое тщеславие.

– Чтобы проверить вас, мы должны были сделать так, чтобы вы почувствовали свою власть, – сказал он. – Вы должны были верить, что держите все нити в своих руках и являетесь главным действующим лицом спектакля, какой обычно устраиваете в суде. Я был вполне уверен, что вы согласитесь на мою идею воссоздать ваш кабинет. Вы ведь сами приложили столько усилий, чтобы полиция не воспринимала фрау Штайн всерьез.

– Значит, все это здесь не ради Эммы, она вас нисколько не интересовала? – Конрад моргнул. Его глаза увлажнились, но было не похоже, чтобы он жалел себя. Действительно, казалось, что и в этот экстремальный момент его гораздо больше волновало благополучие Эммы.

– О, разумеется, в том числе и ради фрау Штайн, – объяснил Ротх. – Воссоздав ваше бюро, мы, как говорится, смогли убить двух зайцев одним выстрелом. После тех ужасных событий Эмма отказывалась от любого общения. Сегодняшняя инсценировка помогла ей раскрыться. А вас уличить в убийствах.

Взгляд Конрада стал жестким. На секунду он снова превратился в адвоката, который ведет перекрестный допрос свидетелей другой стороны.

– Откуда вы это знали? Откуда вы знали, что я возьму с собой ковер?

Ротх мягко покачал головой:

– Я не знал. До того момента, когда вы не позволили Эмме вытереть пятно, мне, честно говоря, и в голову не приходило, что речь может идти об улике. Но затем я увидел на крупном плане, как расширились ваши зрачки. Через секунду вы уже подпрыгнули, почти инстинктивно. Вы ни в коем случае не хотели, чтобы Эмма прикасалась к ковру. Господин Капсалос и я недоумевали: почему? Поэтому мы рассмотрели его повнимательнее и обнаружили волосы, которые Эмма могла бы выдернуть при чистке.

Конрад постучал костяшками свободной руки по столу, как делают студенты, когда аплодируют профессору.

Рука Йорго скользнула к кобуре, что не укрылось от глаз Конрада.

– Это не самая хорошая идея, – лаконично заметил он и так крепко сжал рукоятку пистолета, которым целился полицейскому прямо в сердце, что костяшки пальцев побелели.

В эту секунду за спиной Ротха раздался скрип. Вместе с Йорго он повернулся в сторону выхода из «кабинета», который, однако, вел не в коридор адвокатской конторы, а в раздевалку. Дверь начала открываться.

Так медленно, словно человек, который толкал ее с другой стороны, противостоял сильному встречному ветру.

Или как будто у него не было сил.

– Эмма! – громко крикнул Конрад, словно хотел предупредить ее, но было поздно.

Она уже стояла на пороге, со своими короткими волосами, в белых домашних тапочках на босу ногу, больничной ночнушке, завязанной на спине.

– Что тебе… тут нужно? – вероятно, хотел спросить он, но эти слова потерялись в суматохе, после того как прозвучал выстрел.

Конрад удивленно посмотрел на пистолет в руке. Видимо удивляясь, что же произошло. Опустил руку и в ту же секунду был повален Йорго. Полицейский со взведенным пистолетом перемахнул через стол.

Ротх не следил за неравной борьбой, в которой адвокат, не сопротивляясь, позволил прижать себя к полу и закрутить руки за спину.

Ротх видел только Эмму.

Как она качнулась ему навстречу. Кровь закапала на свежеположенный паркет, превратившись затем в целый поток, который красным липким водопадом изливался на пол. По кожаному креслу прямо туда, где должен был стоять журнальный столик, а сейчас лежал только Энсо-ковер, на который Эмма в конце концов и упала.