Германия не переходила на летнее время, как Англия. Таким образом, разницы во времени на один час между Лондоном и Берлином не существовало.

Риббентроп, который, как показалось автору этих строк, являл собой в Нюрнберге весьма жалкое зрелище и хуже всех защищался, заявил, что Гитлер сам «лично продиктовал» все шестнадцать пунктов и «настрого запретил выпускать текст предложений из рук». Почему — он не объяснил, да ему и не было задано такого вопроса. «Гитлер сказал мне, — уверял Риббентроп, — что я могу довести до сведения британского посла только суть предложений, если сочту нужным. Я сделал намного больше: я зачитал предложения от начала до конца». Д-р Шмидт отрицает тот факт, что Риббентроп читал так быстро, что английский посол не мог ничего понять. Он утверждает, что министр иностранных дел читал, «не особенно торопясь». Гендерсон, по словам Шмидта, «не был большим знатоком немецкого языка», и от встречи было бы больше пользы, если бы он говорил на родном языке. Риббентроп прекрасно владел английским, но отказался говорить на этом языке во время встречи.