Глава 6
Системообразующий клуб
Петербург всегда испытывал к Москве тихую ненависть. У нас москвичи считаются людьми шумными, невоспитанными, неглубокими, живущими за чужой счет. Петербург вечно лелеет мечту о реванше. Все слои населения и социальные группы объединяет надежда на неожиданную и беспрекословную победу питерского Давида над московским Голиафом.
При жизни великого баскетбольного тренера Владимира Кондрашина эти надежды сосредотачивались на его «Спартаке», ведшем неравную борьбу с московским ЦСКА Александра Гомельского. Только однажды, в 1980 году, «Спартак» одолел московских армейцев. Ленинградцы болели за Виктора Корчного и Бориса Спасского, пока они не эмигрировали. Увлекались волейбольной «Балтикой» (когда-то «Автомобилистом») и хоккейным СКА.
Питер год за годом делал ставку на тот вид единоборств с Москвой, где у него было особенно мало шансов. Мы могли бы победить первопрестольную в балетном конкурсе, на кинофестивале, в игре «Что, где, когда», в решении олимпиадных задач по математике или в военно-морском сражении. Но почему-то эмоционально зависим именно от футбола (впрочем, когда-то, в кондрашинские времена – еще и от баскетбола). Этот мазохизм является интегральной частью городского сознания. Скажем, Питер гордо отказывается от строительства парламентского центра, помыслить не хочет о возвращении хотя бы части утраченных столичных функций. Пусть плохонькое, но свое: погода, темные улицы, раздолбанные тротуары, футбольный клуб «Зенит». «Нам целый мир чужбина, отечество нам Царское село».
В советские годы на киевское и тбилисское «Динамо» работали целые республики; за «Днепром» стояли земляки Брежнева. Смольный, начиная со Жданова и заканчивая Яковлевым, никогда не пытался сделать «Зенит» своим приоритетом (не говорю уже о других местных клубах – развалившемся «Локомотиве», сгинувшем «Динамо»). Поэтому, по крайней мере до появления «Газпрома», называться народной должна была по праву именно наша команда, а не обласканный власть имущими «Спартак».
Но как бы то ни было, мы все равно оденемся в сине-бело-голубое и пойдем на «Петровский». У нас нет другого города, другой команды и матча важнее.
«Нет, и не под чуждым небосводом, / И не под защитой чуждых крыл, / Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью, был», – писала Ахматова. Она наверняка сидела бы на матче со «Спартаком» на трибуне «Петровского». И Блок бы пришел с Евгением Ивановым, благо выпивать они любили рядом, на углу Гестлеровского (ныне – Чкаловского) и Большой Зелениной (поэтому станцию метро следовало бы назвать не Чкаловской, а Блоковской). И Хармс с Введенским, и Малевич с Филоновым, и Бродский с Довлатовым – все были бы с нами, на ежегодной Куликовской битве, где петербургский Пересвет противостоит московскому Челубею.
