7

Полночи бодрствовали плюс психологическая нагрузка – врагу такой не пожелаешь, а поднялся Родион в то же время, что и обычно. Он принял душ, за это время заботливая Кира Львовна приготовила ему эспрессо в тройном объеме, с дымящейся чашкой он двинул в комнату, откуда велись наблюдения за домом и территорией вокруг него. У монитора торчал Тарас, на мониторе – абсолютно голая Светлана. Она стояла под душем с закрытыми глазами, обхватив плечи руками, будто замерзла, по ней стекали потоки воды. А Тарас, подперев щеку кулаком, так увлекся изображением на мониторе, что не услышал, как зашел Родион. На него не воздействовал и посторонний запах кофе, довольно ядреный, который распространяется в маленьком помещении мгновенно.

– Что тут у нас? – громко спросил Родион.

Тарас вздрогнул и развернулся в кресле, но не смутился, поприветствовал хозяина лениво поднятой рукой, затем повернулся к монитору, доложив:

– Уже полчаса так стоит. А она ничего…

Родион перешел к столу, очутившись лицом к лицу с Тарасом, строго сказал:

– Чтобы я этого больше не видел. Запомни: туалетная комната под запретом, не забывайся, Лиза – моя жена.

– Да какая жена! Скажешь тоже… А я только посмотреть… из благих целей. Вдруг она сдуру решит повеситься или утопиться?

– И смотришь в течение получаса? – поддел его Родион. – Я не люблю повторять. Смени картинку, живо! Застукаю еще раз за подглядыванием…

– Понял, понял, – Тарас кивнул и сменил картинку на комнату Светланы. – Так устроит?

– Позвонишь мне, когда она выйдет из душевой. Если будет переодеваться, не вздумай…

– Я ж сказал, что понял, – миролюбиво улыбнулся Тарас.

А она не выходила еще добрых сорок минут! Впечатления не стерлись со сном, Светлана будто смывала с себя ночное происшествие, собственная беда – безголосие – ее потрясла меньше, точнее, этот факт пока не доходил полностью, а еще точнее, она не желала верить.

Два убийства за каких-то три минуты! Кровь! Безжизненные тела! Темный коридор… Спина Гены, его рука с пистолетом… Полное безразличие Родиона… Профиль Марата… Все так и стояло перед глазами, видения не отступали, даже когда она спала. Омерзение и ужас тоже были с нею, еще опустошение и жуткая безнадежность.

Почувствовав слабость, Светлана выключила душ, полотенцем не стала вытираться, на мокрое тело натянула махровый халат, зашла в комнату и упала на диван, едва до него добравшись. С волос стекала вода, но ей было все равно, сейчас она не думала о том, чтобы сбежать…

Повернулся в замке ключ, Светлана с трудом села, вошел Родион. Кого она не желала бы сейчас видеть, так это его…

Стриж сдержал обещание, данное Захару и его другу, встретившись в аэропорту с подружкой Светланы – Эммой. Она ждала его у служебного входа, а он, бессовестный, опоздал, принес кучу извинений, и то лишь потому, что девушка – супер, перед такой невольно покажешь все перья, какие есть. Она не рассердилась, пригласила его в комнату отдыха, ведь в аэропорту всегда шумно, впрочем, не все это замечают. По дороге Эмма начала допрос озабоченным тоном:

– Что с нашим Светлячком?

– Ее жених утверждает, Светлану увезли, он побежал за автомашиной, разумеется, не догнал.

– Вот сволочи. А кто ее мог увезти?

– Эмма, я приехал спросить вас о том же.

– Хм, и вы полагаете, я знаю.

– Нет, но надеюсь, сообща мы догадаемся, кто это сделал.

Пришли в комнату с диванами, креслами, журнальными столиками и картинами на стенах все той же тематики – небо, облака, самолеты.

– Присаживайтесь, – пригласила его Эмма, указав на кресло, сама села напротив, закинув ногу на ногу. – Я очень хочу помочь, мы все хотим, но чем?

– Вы ее подруга, вместе парите за облаками, – начал он со словесных пассажей. – Должно быть, она делилась с вами. У нее были конфликты с кем-нибудь?

– Светлана – принципиальный человек, но конфликты… извините, не ее стиль.

– А с пассажирами? Может, попался крутой парень из этих… денег – мешок, хамства – вагон? Приставал, например, а Светлана дала ему по рукам – образно говоря, тем самым обидела. Есть очень мстительные личности.

– Пассажиры, конечно, попадаются… Иной раз в морду плюнуть хочется, а мы должны улыбаться. Недаром профессия бортпроводницы входит в тройку самых опасных, и не только потому, что мы проводим много времени в полетах, для женского организма это огромная нагрузка. Свои граждане бывают хуже террористов. А когда пить начинают? Пьют, орут, кулаками машут, как будто одни на борту, и забывают, что от земли находятся далеко-далеко. В общем, быдло, но они считают: раз при деньгах – все можно. Ей-богу, свинья и то милее покажется. На таких мы Светлячка бросали, она с ними как с больными, короче, находила общий язык, хотя это неверное выражение, общего с придурками у нее никогда не было. Некоторые потом находили ее, извинялись, цветы дарили… Нет, лично я исключаю конфликт, после которого какому-нибудь ублюдку придет в его тупую голову отомстить так подло.

– А родные у нее кто? Может, из-за них выкрали Светлану? Ну, чтобы потом шантажировать?

– Какие родные? Одна бабушка! Она давным-давно пенсионерка, с бандитами и олигархами ничего не делит, вы ведь это имели в виду?

– Не только.

– Выкуп, да? У кого требовать выкуп? Смешно.

– А родители? Они живут в этом городе?

– Отец погиб, давно, лет десять назад. Он моряком был, по-моему, механиком, где-то в океане остался. А о матери Светлана не рассказывала, не любила эту тему, мать их бросила.

– Еще вопрос… Вы никогда не видели рядом с ней внедорожник цвета металлик, большой внедорожник, семиместный.

– Автобус, что ли? – усмехнулась она. – Нет, не видела. Ну, что приуныли? Задавайте ваши вопросы, я готова до самого отлета с вами здесь сидеть, лишь бы помочь Светлячку.

– К сожалению… – развел руками Стриж.

– Может, привести кого-нибудь из нашего экипажа? Они все здесь.

– Да нет, пока не стоит. Я, пожалуй, пойду.

Она поднялась, протянула руку со словами:

– Если что – заходите. Рассчитывайте на нашу помощь, мы все переживаем из-за Светлячка.

– Спасибо, всего вам доброго…

А Светлана для себя определила четкую задачу: только бы не кинуться на Роди, не вцепиться ногтями в его рожу, потому опустила глаза и сжала пальцами край дивана. Раньше агрессивности за собой она не замечала, новое состояние ее пугало, ибо спонтанно возникало непреодолимое желание уничтожить их, чтобы защитить себя. Ведь эти люди не являются людьми, они – биомасса с античеловеческими установками, им запросто и ее, как врача и того мужчину…

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Родион.

Светлана попыталась сказать – очень плохо, но в горле такой дискомфорт ощутила вместе с болью, что пальцы непроизвольно обхватили шею и мгновенно исчезли из памяти образы убитых ночью мужчин. Она полностью осознала весь ужас своего положения, агрессивность сменилась отчаянием, которое усугубилось бессилием что-либо изменить. Кто-то… ну, вот он стоит, этот кто-то… решил распорядиться ее жизнью, здоровьем, будущим и настоящим! Да кто он такой? Чрезвычайно трудно было держать себя на диване, но внутренний голос увещевал: молчи, ты только сделаешь хуже. А она и молчала, тогда как Родион понял, что с ней творится, посему дал объяснение своему варварству:

– Прости, Лиза, но так будет надежней. Понимаешь, твой голос абсолютно не похож на тот, который мне нужен, как только ты открыла бы рот, то первым же произнесенным звуком выдала бы нас всех. Если бы было по-другому… но голоса – как отпечатки пальцев, индивидуальны. А как ты хотела получить миллион долларов? За что? Такая сумма предполагает некоторые жертвы с твоей стороны. Да и так ли уж велика жертва? Когда ты получишь деньги, съездишь за границу и вернешь себе голос. Главное, помни: нужно молчать до новой операции, категорически не пытайся говорить.

Судя по той легкости, с какой они застрелили двух человек, его обещания следует принимать за стопроцентный обман, который Роди затеял изначально еще до того, как Светлану увезли. Несмотря на свое состояние, она понимала, что свидетелей не оставляют, тому пример доктор: он им услугу – они его прикончили. Тут не надо быть умной через край, догадка сама напрашивается: замысел Родиона преступный, если предприятие закончится для него со знаком плюс, он уберет Светлану, а все его разговоры про миллион и будущую операцию рассчитаны на дурочку.

– Вот, держи, – протянул Родион ей блокнот с авторучкой. – Если у тебя есть просьбы, напиши, я готов их исполнить.

Как ни настраивала себя Светлана на относительно мирный лад (хотя бы внешне), а сорвалась. Выхватив блокнот с авторучкой, написала и протянула ему, он прочел вслух:

– «Убирайся». Хм… Грубо. Но я прощаю тебя, понимая твое состояние. Ничего, пройдет, а пока отдыхай. Я скажу Кире Львовне, чтобы принесла тебе завтрак.

Светлана забрала блокнот, снова сделала запись, показала ему, он слегка наклонился, читая:

– «Не хочу видеть твою ведьму». Ну, знаешь… – выпрямился недовольный Родион. – Ты предвзято к ней относишься. Уверяю, Кира Львовна – хороший человек…

Светлана резко встала и отошла к окну, показав ему спину, тем самым дав понять, что ей невыносимо его присутствие. Не проронив больше ни слова, он вышел, кстати сказать, и Родион едва сдержался, чтобы не напомнить, кто здесь хозяин, и не поставить нахалку на место. Оставшись одна, Светлана вернулась к дивану и упала на него лицом в подушку, незваные слезы скатились туда же – в подушку и утонули в перьях, если ими она набита.

Родион пришел в комнату наблюдений, Тараса сменил Марат, который не преминул заметить:

– Характер показывает, Роди. Может, внушение сделать?

– Рано. Если не образумится, тогда. Сейчас у нее стресс, она страдает… Короче, пусть пострадает вволю, пораскинет мозгами, чем чревата ее строптивость, а через три дня устрою ей экзамен. Он все решит.

– Что за экзамен?

– Позже посвящу вас. Смотри внимательно, у нее сейчас не все дома, как бы наша Лиза не взбунтовалась, когда придет Кира Львовна.

– Да вон входит.

На следующий поворот ключа (а Родион не забыл запереть дверь) Светлана не отреагировала. Кира Львовна поставила поднос с едой на стол, оповестив:

– Лиза, твой завтрак на столе. – Светлана не шевельнулась. – Поешь, пока еда не остыла…

Не собиралась Светлана запускать в нее подушкой, само собой так получилось. Однако! Яга ловко поймала подушку и положила на кресло, вероятно, подойти к дивану, на котором возлежала немая мегера, побоялась. Потом она ушла бесшумно, об этом Светлана догадалась, когда в замке повернулся ключ.

Девушка легла на спину, рукой накрыла глаза и… нет, не рыдала. Она думала. Теперь ей осталось беседовать только со своими мыслями, но отчего-то в горле появлялось напряжение, будто Светлана пыталась заговорить вслух.

Совет состоялся в раздевалке, заговорщиков собралось человек десять (старики в основном), не считая Захара и Михаила, который взял на себя обязанности оратора. Вкратце обрисовав суть дела, он попросил помощи, а кто способен отказать в такой тяжелой ситуации? Заручившись согласием, Михаил удовлетворенно крякнул, мол, я не сомневался в вас, друзья-коллеги, и обрисовал задачи:

– Пока все просто: вы получаете адреса и номера внедорожников одной марки – «Лексус». Надо покараулить хозяев и для начала выяснить цвет автомобиля, нам нужен – металлик. Еще деталь: внедорожник должен быть семиместный. Если габариты машины и цвет совпадают, неплохо бы сфотографировать того, кто за рулем…

– Всех, кто будет в машинах, – поправил его Захар.

– Пожалуй, – согласился Михаил. – Фотографируйте всех, кто находится в салоне. Второе! Присмотритесь к дому, ну, там… расположение, сколько этажей, как выглядит…

– Лучше фотографируйте, – сказал Захар.

– Согласен. Фотографируйте. И понаблюдайте за обитателями. Лучше разделиться по двое, так будет надежней. Те, кто увез Светлану, не обрадуются, если заметят наблюдение, а это опасно.

– И что потом? – кто-то поинтересовался.

– Потом мы с Захаром поедем туда, где наиболее высока вероятность местонахождения Светланы.

– Это называется – попасть пальцем в небо, – сказал сухощавый паренек по имени Феликс.

– А что делать, – развел руки в стороны Михаил. – Может быть, в процессе наблюдений выяснится нечто стоящее, и мы определимся по ходу…

– Ребята, почему вы решили, что Светлана в городе? – задал вопрос самый молодой из «стариков».

Ответить хотел Захар, Михаил угадал, что именно: я уверен, она в городе, чувствую, знаю и так далее, поэтому жестом он заставил друга молчать, ответил сам:

– Мы не знаем, где она. Но со спины одного похитителя я запомнил… Да, понимаю, этого мало, в милиции как раз так и сказали. Только мне кажется, я узнаю его. Даже со спины. И тогда мы с Захаром вытрясем из него все, что ему известно.

– Насчет тряски уродов… – подал голос самый крупный спортсмен Гоша (из категории «больше 100 кг»), сидевший на подоконнике, скрестив руки на груди. Ему и кличку дали с приставкой: Большой Гоша, без приставки имя не произносили, хотя других Гош в клубе не было. – Лично я с полной отдачей потрясу, у меня это хорошо получится.

– Похожих спин полно, – высказал сомнение еще один спортсмен.

– У него есть примета, – возразил Михаил. – Я ведь восстанавливал в памяти момент, когда Светлану забрасывали в джип, вспоминал мелочи. Он лысый. Почти. Одна щетина на куполе торчит…

– Я тоже лысый, – с достоинством произнес Большой Гоша, поглаживая свой череп. – Ты что-то имеешь против моей прически?

– Ничего, но только против твоей прически, – улыбнулся тот, вынимая из сумки фотографии, сделанные на принтере. – Вот, возьмите. Это тем, кто плохо помнит Светлану, вдруг и ее увидите.

Большой Гоша, взяв фото, поставил условие:

– Я объединяюсь с Феликсом.

– Почему со мной? – насторожился Феликс.

– Ты худенький, тебя ведь и обидеть могут, – ответил Большой Гоша.

Кто-то прыснул, кто-то с серьезной миной взял фото и внимательно рассматривал Светлану, потом Михаил раздал адреса, к счастью, их после сортировки осталось не так уж и много.

Около часа ночи первой на территорию склада въехала иномарка, следом за ней – фура. Наговицын вынул пистолет, надеясь, что до стрельбы дело не дойдет, и еще разок напомнил:

– Раз приехала фура, осведомитель не обманул. Итак, ждем пять минут, сначала идете вы, вяжете охрану на въезде. После идем мы, вы – за нами. Брать по сигналу. В случае перестрелки старайтесь ранить, а не… ага?

Командир в каске и экипировке с автоматом наперевес согласно кивнул, оперативник в штатском засек время, выжидали молча.

А ночь была тихой, будто они находились посреди бескрайнего поля. Собственно, склад располагался на окраине, фактически в поле, все, что было выстроено вокруг, находилось на значительном расстоянии от него. Это район «купи-продай», в основном здесь ведется так называемая бытовая торговля – от строительных материалов до запчастей к автотранспорту, разумеется, несколько площадок отведено под автомобили. Поскольку жилья поблизости нет, а, как правило, жилые кварталы строят согласно целесообразности, данный район отличала беспорядочная застройка, символизирующая хаос разрухи.

Не курили, огоньки от сигарет видны далеко, хотя в это время здесь, кроме сторожей, никого не должно быть, но и они могут поднять шум. Оперативник кивнув – пять минут прошли, командир, повернувшись к микроавтобусу, махнул рукой, оттуда высыпали вооруженные люди и побежали к трехметровой каменной стене, с ними Наговицын с двумя оперативниками.

У стены парни присели, вскоре старший приподнял руку, это означало, что охрану убрали, сигнал поступил в наушники, разумеется, его не все слышали. Ребята из отряда буквально взлетели по спинам товарищей наверх стены, сбросили тросы. Наговицын и два оперативника пристегнули к поясам карабины, их подняли наверх, оттуда спустили вниз и занялись поднятием остальных. Троица приготовила пистолеты, щелкнув предохранителями, после перебежками от ангара к ангару двинули на яркий свет. Далеко бежать не пришлось, Наговицын выглянул из-за угла и шепнул радостно:

– Начали погрузку. Две… четыре… семь… Семнадцать. Большая партия. Все, ящики понесли…

– Пора, – не терпелось молодому оперативнику, но Наговицын поднял ладонь к плечу, мол, подождем еще немного.

Он изучал обстановку, сколько людей занято, у машины курила представительная дама, жаль, темновато, не разглядеть, какова она. Погрузка в фуру ящиков с овощами шла неторопливо, но очень слаженно. Спрятав руку за спину, Наговицын вышел из укрытия и пошел прямо к фуре, его заметил один из грузчиков, остановился:

– Это еще кто?

Дама отделилась от авто и проследила за его взглядом, она ничего не успела сказать, заговорил Наговицын:

– Добрый вечер. А что вы тут делаете?

– Ты кто? – всполошилась дама. – Как попал сюда?

– Да шел-шел и зашел…

– Возьмите его, – прошипела дама, – после с ним разберемся.

Двое грузчиков кинули ящики под ноги и двинули на Наговицына, тот выстрелил в воздух, сразу же из укрытия выбежали два оперативника, заорав:

– Стоять! Не двигаться! Руки вверх!

И помчались внутрь ангара, чтобы не ушли члены группировки. В это время водитель иномарки подозрительно заерзал, Наговицын направил на него дуло пистолета:

– Спокойно, друг! Башку снесу, не перекрещусь!

Одновременно отовсюду появились спецназовцы, в ангаре раздались первые выстрелы…

Операция завершилась быстро и без потерь, взяли восьмерых человек. Стриж заглянул в фуру, крикнув:

– Выходите! Живее, живее!

Переступая через ящики, которыми намеревались заложить живой товар, ничего не понимая, оттого перепуганные насмерть, девушки спрыгивали на землю и беспокойно озирались.

– Да не бойтесь, мы из милиции, вам повезло, – сказал Стриж. – Девчонки, Светланы среди вас есть?

– Я, – робко сказала брюнетка.

– И я… – проговорила рыжая девочка. – А что?

– Нет-нет, ничего, – разочарованно произнес он и подошел к даме: – О… Виктория Вадимовна! Кто бы мог подумать! М-м… – покачал он головой. – Приближенное лицо к мэру и вдруг лично руководит погрузкой секс-рабынь! Вам в мэрии мало платят?

Говорил Стриж ласково, а трубку вырвал из ее рук грубо, она вскипела:

– Отдайте телефон! Я хочу позвонить!

– В вашем случае исключено. Грузите всех.

Наручники украсили запястья не только мужчин, но и дамы, одному раненому из задержанных оказали посильную медицинскую помощь.