О Вы, Парящие в Недостижимой Вышине! О Вы, Дым из Пушечного Жерла! Ваш Сын хотел бы знать, существует ли все еще в Вашем Триумфальном Золотом Веке то, что обычно называют «проблемой прислуги»? Вы в своих Величественных Королевствах нанимаете на службу смиренных созданий, безусловно покорных, безусловно из Завоеванных и Порабощенных территорий? Если так, то Вы понимаете, о чем я. Невольник есть то же, что и слуга, только более ответственный и дисциплинированный. Святой покровитель слуг – Иуда. Мои земные родители страдали от воровства вероломных служанок и экономок. В моей жизни тоже были Иуды, а первый из них – Суконная Башка Спелвин, на чье предательство я ответил кратким визитом в его тюремную камеру. А теперь вот подвел меня и этот подергунчик Френчи Ля Шапель.

Сегодня утром я выхватил (разумеется, не оплатив) с газетной стойки номер «Эха Эджертона» и устремился вдоль по Честер-стрит, просматривая первую полосу. Редакторы успели лишь вставить краткую заметку об уничтоженном в огне пожара «скромном доходном доме». Огонь, как полагают, стал и причиной смерти единственной жертвы. В завтрашнем выпуске будут фотографии и подробности.

Под личиной простого смертного я не спеша направился к месту радостного события. Мое видимое дневное «я» обладает благопристойной внешностью политика или дипломата, ушедшего на пенсию, однако сохранившего широкие полномочия. Хоть я уже немолод, но, признаюсь, все еще хорош собой. (Чтоб полностью описать подробности моего мирского существования, скажу, что я использую фальшивое либо вымышленное имя, и в имени этом заключена разоблачительная шутка, которую, скорее всего, никому не дано постичь, да и сам я теперь отошел от исполнительской должности.)

По дороге к пожарищу мне не давал покоя один вопрос. Если бы сын мой погиб, я бы уже знал об этом, как узнал о смерти его матери. Хотя… он ведь неженка, слабый отпрыск, в котором доля моего наследия слишком незначительна, чтобы он обладал даром телепатической передачи.

От «скромного доходного дома» осталась куча почерневших камней. По территории пожарища, огороженной сетью красных лент с надписями «Проход запрещен: опасная зона», «Опасная зона», «Проход запрещен», в оранжевых космических скафандрах бродили эксперты и следователи. Коллекция кретинов и любителей насладиться чужим горем собралась на противоположной стороне улицы.

Я покружил среди них и выяснил все, что смог. Кое-кто винил в пожаре старую электропроводку, большинство же – ведьму Хелен Джанетт. Я едва не сошел с ума от нетерпения: кто же жертва?!

Наконец я собрался с духом и спросил какого-то сиплого доходягу:

– Это правда, что один из постояльцев погиб?

– Чего?

– Кто-то погиб, говорю…

– А, да! Отто. Черт, жалко мужика. Вы знали его?

– Не так чтобы очень. Доходяга кивнул:

– Похоже, вы переживаете больше, чем хотите показать.

– Да уж, поверьте, переживаю.

Я поспешил обратно в свой свинарник и занялся прослушиванием передач новостей. С места трагедии увезено неопознанное тело. Часом позже: личность погибшего, похоже, установлена, но опознание еще не проводилось. Опознание проведено, личность установлена, но информация держится в секрете. Незадолго до полудня: погибший – Отто Бремен, семидесятилетний охранник начальной школы Карла Сэндберга.

Ближе к вечеру дикторы упражнялись в разглагольствованиях о том, что следователи и инспекторы, нанятые пожарным департаментом и департаментом полиции Эджертона, пришли к заключению, что причины возникновения пожара достаточно подозрительны.

Теперь вы понимаете мои жалобы по поводу «проблемы прислуги».

По правде говоря, такие, как Френчи, на дороге не валяются. Я решил дать этому гаденышу второй шанс. Френчи не настолько глуп, чтобы похваляться своим преступлением. (В отличие от Кэсси Литтл.)

Надо бы приберечь жизнь Френчи, поскольку он может исправить положение и пронюхать, не ошибся ли кое-кто из моих старых знакомцев… Стар не могла обнародовать имя «Эдвард Райнхарт», она умела хранить тайны. Ясно также, что она не говорила неженке, что у него есть брат.

Будь он проклят. И братец тоже. «Я думал, что. был один ребенок…»

Ведь как-то давным-давно я его почуял: в тот день, чувствую, атмосфера накалилась – мое возбуждение достигло предела непомерного – я ощущал присутствие – и вот колышущаяся тень ускользает от меня – странность происходящего волновала и интриговала – теперь я понимаю-Полагаю, эта парочка встретилась и воссоединилась. Опасный Сын совсем рядом – развязка близка. Источник моих неудач один, и имя ему – Неведение. Я-то думал, что Один-Единственный – никак не Два. Я-то думал, что Тень – это образ моей Жертвы, но не беспомощная Тень его брата. Я протестую! Вы неправильно истолковываете некоторые вещи!

Но хватит плакаться. При жизни эта самка, видать, излучала что-то вроде защитного поля. Понимание придает мне сил, как и благословенное Одобрение: а в период зрелости – или, как многие называют этот период, в старости – успех слаще, чем в юности.