Я проснулся примерно в половине второго ночи – слишком поздно как для визита к Тоби Крафту, так и для обзорной экскурсии в Бакстон-плейс. Осторожно обойдя тележку для обслуживания номеров, я прошел в душ. Затем оделся, сел рядом с Эшли и тихонько погладил ее спиду – она проснулась.

– Кто был тот человек в маске? – спросила она. – Позвони мне завтра утром, хорошо?

Сумку я оставил в ее номере – здесь безопаснее, чем в «Медной голове», к тому же записи грешков Стюарта Хэтча должны быть припрятаны до того момента, когда Роберт заберет их. Идеальное для этого место пришло мне в голову, когда я смотрел на панель над дверью лифта, засветившуюся на букве «L».

Одинокая машина прошла мимо Мерчантс-парка Я вышел на пустынный проспект и увидел красное зарево над кварталами вдоль Ферримэн-роуд. Когда я проходил мимо центра парка, я почувствовал отчетливый запах дыма.

Вернувшись на Честер-стрит, я посмотрел на север. Серебристые дуги водяных струй окрашивались красным, падая на горящее здание. Небольшая кучка людей стояла позади шеренги пожарных машин. Тут до меня дошло, что пожар был в том самом квартале, где находился пансионат Хелен Джанетт, и я поспешил вперед.

Пламя било через окна фронтона обоих этажей пансионата. Столб темно-серого дыма валил от крыши. Хелен Джанетт в розовом купальном халате стояла, крепко прижав руки к груди, а голова мистера Тайта в фетровой шляпе возвышалась над ней, как башка истукана с острова Пасхи. Из-под брюк его пижамы нездорово белели голые ноги.

Мисс Рэдманн и мисс Шалли повисли на руках очарованного ими молодого пожарного. Рокси и Мунбим были в блестящих атласных комбинациях, неотличимых от их нарядов на вечеринке. Как и Фрэнк Тайт, девушки были босы, однако чувствовали себя, похоже, гораздо увереннее и спокойнее, чем он. Полицейские и пожарные двигались между машинами пожарными и патрульными. Группа зевак, многие – в купальных халатах, столпилась посреди проезжей части.

Широкий язык пламени рванулся к небу и окрасил дым в кроваво-красный цвет. Крыша рухнула вниз с едва слышным треском. Мне не приходилось в жизни ни видеть серьезного пожара, ни слышать, как алчно гудит огонь, празднуя разрушение. Хелен Джанетт закричала:

– Это он! Это он спалил мой дом!

Морщась, Фрэнк Тайт тяжело двинулся ко мне. Рокси и Мунбим подались вперед. Двое мужчин в купальных халатах выросли у меня с боков. Один из них схватил мою руку и выкрутил ее за спину.

– Если вы сейчас же не отпустите мою руку, я отверну вам башку.

– Это он! – взвизгнула Хелен Джанетт.

В державшем мою руку мужчине было фунтов сорок лишку. Келоиды заметно пятнали его физиономию, и пот буквально градом катил из каждой поры.

– Простите меня, – сказал я ему. – Я вспылил и наговорил вам глупостей. Насколько хорошо вы знаете Хелен Джанетт?

Он отпустил мою руку:

– Миссис Джанетт скорее будет слизывать плевки с тротуара, чем обратит на меня внимание.

Тут подал голос мистер Тайт:

– Ну-ка, прихвати его еще разок.

– Сам прихватывай. С чего это я должен верить твоей подружке или тебе, Фрэнк?

Вслед за медведеподобным мужчиной с желтой табличкой «капитан» на груди резинового плаща рядом с мистером Тайтом засуетилась Хелен Джанетт:

– Это он. Держите его, в тюрьму его! Стоявшие по бокам от меня мужчины отступили.

– Что скажете на это, сэр?

– То, что я шел себе спокойно домой из отеля «Мерчантс», – сказал я. – Увидел зарево пожара, побежал сюда, надеясь, что горит не дом миссис Джанетт.

– Он врет! – крикнула Хелен.

– Неужели вы думаете, я готов был спалить ваш дом только из-за того, что вы выставили меня вон?

– Нет! – заорала она. – Ты знаешь, почему ты это сделал!

– Хелен, – спросил я, – Отто успел выскочить? Она захлопнула рот.

Капитан пожарных спросил мое имя и добавил:

– Нам не удалось спасти жильца, который не вышел вместе со всеми. – Он заглянул мне в глаза. – Погибший был вашим другом?

– Отто был хорошим человеком, – ответил я. – И иногда засыпал с сигаретой в руке.

– Ну что вы стоите просто так?! – закричала Хелен Джанетт.

Окутанная вспышками мигалки, из-за угла Ферримэн-роуд вырулила полицейская машина.

– Мы поступим так, – сказал капитан. – Я попрошу мистера Данстэна сесть в патрульную машину и побеседовать с офицером. Миссис Джанетт будет предоставлена возможность высказаться, и она это сделает спокойным тоном. А вы, сэр, пожалуйста, отойдите и постойте на тротуаре.

Хелен кивнула Тайту. Он гордо удалился, а она покрепче запахнулась в халат, готовая к новой схватке.

Из машины выбрались Трехэфт и капитан Мьюллен. Хелен обратилась к ним:

– Я хочу, чтобы вы арестовали этого человека по обвинению в поджоге и убийстве.

Мьюллен проследил взглядом за направлением ее вытянутого пальца:

– Только не вы.

– Хотите верьте, хотите – нет, – развел руками я.

– Мистер Данстэн, вы сеете радость всюду, где только появляетесь.

– Приблизительно до половины второго ночи я находился в отеле «Мерчантс». Ночной портье видел, как я ухо-Аил, однако все только что сказанное может подтвердить Помощник прокурора района Эштон.

– Как же радуют мой слух эти старые песни. – Мьюллен подошел к Хелен Джанетт. – Вы обвиняете этого человека в поджоге?

Поясок стягивал ее халат, как нитка – оболочку сардельки.

– Возможно, вы помните мои беды в ту пору, когда меня звали Хэйзел Янски. Я была наказана за то, что пыталась сделать доброе дело для нескольких беспомощных малышей.

Мьюллен не проявлял никакого оживления:

– Я помню это имя.

– Мистеру Данстэну грязную ложь наплел про меня Тоби Крафт. Я назвала это грязной ложью, потому что так оно и есть, и Тоби Крафт прекрасно это знает. – Хелен содрогнулась. – Послушаешь некоторых, так можно подумать, что я закоренелая преступница, а я всего лишь хотела помочь малышам найти хороших родителей.

Мьюллен устало взглянул на меня:

– Вы не поможете мне здесь разобраться?

– Моя мать думала, что Хэйзел Янски похитила одного из ее детей. Но даже если бы я считал так же, я бы никогда этого не сделал.

Мьюллен прикрыл глаза, открыл заднюю дверь патрульной машины и дал мне знак садиться. Сам он и Трехэфт сели спереди.

– Отель «Мерчантс», – сказал Мьюллен. – Данстэн, зачем вы тратите время, мотаетесь туда-сюда: взяли бы да перебрались жить в «Мерчантс».

– А мне в «Медной голове» хорошо.

– Вам следовало бы знать кое-что о ночном портье, – сказал Мьюллен.

Трехэфт издал зловещий смешок.

Когда мы подъехали к отелю и остановились перед входом, Мьюллен велел Трехэфту спросить, видел ли он после часу ночи мужчину с моими приметами, а если видел – то когда примерно это было.

– Как же мне надоело будить помощника прокурора района Эштон и доставать ее вопросами о местонахождении мистера Данстэна. Если портье не видел его, мы продолжим по привычной схеме.

Мьюллен откинулся затылком на подголовник сиденья.

– Ну, как бы там ни было, это ведь не вы подожгли дом, а?

– Когда я вышел из номера Эшли, там уже вовсю полыхало, – ответил я. – Постоялец, что жил в соседнем номере, частенько засыпал в кресле с непогашенной сигаретой. Вчера он едва не спалил свою комнату.

– Этот пожар не был случайным, – сказал Мьюллен. – Сначала нам позвонили и сообщили, что в задней части здания разбили подвальное окно. Кто-то влез и облил горючей жидкостью все, что там увидел. Затем вылез и поджег. Результаты расследования подготовят позже, но именно это будет написано в протоколе.

– Джо Стэджерс?

– Я его проверю. Да только Джо Стэджерсу сейчас ни до чего, кроме вас, дела нет. Вы случаем не видели, никто там поблизости не околачивался?

– В тот вечер, когда взломали «Дом Кобдена», Френчи Ля Шапель, похоже, шел за мной до самого пансионата.

Вернулся Трехэфт, забрался на водительское сиденье, и машина чуть осела под его весом.

– Портье утверждает, что мистер Данстэн ушел примерно без четверти два.

Мьюллен кивнул:

– Каким, интересно, образом редкий гость нашего города познакомился с самым главным местным бомжом Френчи Ля Шапелем?

Трехэфт резко повернул голову к капитану Мьюллену.

– Мне указал на него мой дядя Кларк, когда Френчи и Кэсси Литтл пришли навестить Клайда Прентисса в больнице Святой Анны. Я всего лишь хотел сказать вам, что он следил за мной до пансиона на Честер-стрит.

– Френчи шел за вами от самого Мерчантс-парка?

– Похоже на то, – ответил я.

– У вас есть какие-нибудь идеи относительно того, почему один из наших самых дрянных мусорных мешков проявляет к вам интерес, мистер Данстэн?

– Ни малейшей.

Лицо Мьюллена растянулось в зевке:

– Офицер Трехэфт, мы с мистером Данстэном хотели бы отойти на пару слов.

Мьюллен неторопливо двинулся мимо входа в отель, кивнул головой в сторону полированного камня, и я прислонился спиной к стене здания. Густой запах дыма тянул в нашу сторону. Мьюллен вздохнул и застегнул пиджак. Затем сунул руки в карманы и опустил глаза на свои туфли. Снова вздохнул.

– Слушаю вас, – сказал я.

Мьюллен обернулся и посмотрел через улицу. Плотный столб дыма как будто сгущал воздух над Честер-стрит.

– Я всегда к вам очень хорошо относился, мистер Данстэн. Вы постоянно возникаете на местах преступлений, вы постоянно подпадаете то под одно обвинение, то под другое, однако все это время я не позволял правосудию прижать вас к ногтю.

– Я заметил, – кивнул я, – и благодарен за это.

– Скажите, нет ли у вас каких-либо служебных отношений с помощником прокурора района Эштон?

– Нет.

– Не являетесь ли вы сотрудником какого-либо федерального ведомства?

– Нет.

– Не имеете ли вы отношения к какому-нибудь профессиональному правоохранительному объединению?

– Нет, конечно, – покачал я головой.

– И вы не частный детектив?

– Я разрабатываю компьютерные программы для компании «Вижн Инк.». Я не работаю ни в ФБР, ни в ЦРУ, ни в министерстве финансов, ни в какой другой организации, которая может проявлять интерес к Стюарту Хэтчу.

– Полагаю, вы не будете возражать, если я проверю, нет ли на вас микрофона?

– Валяйте.

Он обхлопал мою грудь, спину и, присев, пробежался пальцами по моим ногам.

– Распахните пиджак.

Я подчинился, и Мьюллен прощупал у меня под мышками и под воротником рубашки.

– Ну ладно, – сказал он. – Возможно, вы просто частное лицо и по пути в Эджертон случайно познакомились с помощником прокурора из Кентукки. Возможно, вы по воле случая подружились с женой Хэтча. Но вне зависимости от того, кем бы вы, черт вас дери, ни были, я очень хочу сказать вам кое-что и очень хочу, чтобы вы меня выслушали. Мне не нравится лейтенант Роули. Такие копы, как Роули, позорят нас. Что он сделал – ударил вас?

– Он ни с того ни с сего ударил меня в живот, – сказал я. – Затем сбил меня на землю и ударил ногой. Он требовал, чтобы я уехал из города, а я не соглашался. После этого он украл сто долларов из тех денег, что были найдены у меня при обыске в отделении.

– Почему вы не подали жалобу?

– Потому что решил, что жалоба только навредит мне.

– Могли бы обратиться ко мне, мистер Данстэн. Ну да ладно. Сегодня утром вы намекнули, что лейтенант Роули имеет какую-то договоренность со Стюартом Хэтчем. Скорее всего, так и есть. Когда я еще работал патрульным, капитан сыскного отдела и шеф полиции жили в домах, которые оплачивал Стюарт Хэтч. Свой дом я купил себе сам, мистер Данстэн. Весь мой доход составляет зарплата, которую мне платит муниципалитет города Эджертона, но я еще и живу здесь, и если вы не тот человек, за которого себя выдаете, вам придется целую милю ползти на карачках по битому стеклу, прежде чем вы сможете получить работу.

– В среду похороны моей матери, – сказал я. – На следующий день – мой день рождения. В пятницу я возвращаюсь в Нью-Йорк. Вы никогда больше меня не увидите.

Мьюллен развернулся и пошел к полицейской машине.