Глава пятнадцатая

– Славно ты управился, Пудлорак! – надрывался Йавиль Фиш. – Славно ты нас впутал! Сколько часов мы уж петляем по рукавам! А ведь слыхал я об этих топях, недобрые вещи слыхал! Тут люди и корабли пропадают! Где река? Где фарватер? Почему…

– Да заткни ты, к хренам, пасть! – нервничал капитан. – Где фарватер, где фарватер? В заднице, вот где! Ты что, умный? Давай, есть возможность себя показать! Снова развилка! Куда мне плыть, умник? Влево, куда течение несет? Или, может, вправо прикажешь?

Фиш фыркнул и отвернулся. Пудлорак ухватился за румбы штурвала и направил шлюп в правый рукав.

Матрос с лотом заорал. Через миг, куда более громко, заорал Кевенард ван Влит.

– От берега, Пудлорак! – зарычал Петру Коббин. – Руль право на борт! Дальше от берега! Дальше от берега!

– Что там?

– Змеи! Не видишь? Зме-е-е-еи!

Аддарио Бах выругался.

Левый берег заполонили змеи. Гады свивались меж камышами и прибрежными водорослями, скользили по полузатопленным стволам, сползали, шипя, с ветвей, нависавших над водою. Геральт примечал мокасиновых змей, гремучек, жарарак, бумслангов, цепочных, шершавых древесных и шумящих гадюк, черных мамб, а также других гадов, ему не ведомых.

Весь экипаж «Пророка» заполошенно шарахнулся от бакборта, вопя на разные голоса. Кевенард ван Влит прибежал на корму, присел, трясясь от страха, за спиной ведьмака. Пудлорак крутанул штурвал, шлюп стал менять курс. Геральт положил капитану руку на плечо.

– Нет, – сказал. – Держи, как было. Не приближайся к правому берегу.

– Но змеи… – Пудлорак указал на ветку, к которой они подплывали – всю увешанную шипящими гадами. – Упадут на палубу…

– Нет никаких змей! Держи курс. Подальше от правого берега.

Ванты грот-мачты зацепили нависавшую ветку. Несколько змей обвилось вокруг канатов, несколько, в том числе две черные мамбы, упали на палубу. Вскинув головы и шипя, они скользнули к матросам, сбившимся подле стирборта. Фиш и Коббин сбежали на нос, матросы, вереща, бросились на корму. Один прыгнул в воду, исчез в ней, не успев вскрикнуть. На поверхности забурлила кровь.

– Жеритва! – ведьмак указал на волну и удалявшийся темный абрис. – В отличие от змей, настоящая.

– Ненавижу гадов… – захныкал скорчившийся подле борта Кевенард ван Влит. – Ненавижу змей…

– Нет никаких змей. И не было. Иллюзия.

Матросы кричали и протирали глаза. Змеи исчезли. Как те, что были на борту, так и те, на берегу. Не осталось от змей и следа.

– Что это… – простонал Петру Коббин. – Что это было?

– Иллюзия, – повторил Геральт. – Агуара до нас добралась.

– Чего?

– Лисица. Она создает иллюзии, чтобы сбить нас с толку. И я не могу сказать, как долго уже. Гроза, полагаю, была настоящей. Но рукавов было два, капитан все верно разглядел. Агуара скрыла один иллюзией и подделала показания компаса. И создала иллюзию змей.

– Ведьмачьи байки! – фыркнул Фиш. – Эльфийские россказни! Суеверия! Типа чего, всякая лиса обладает такими способностями? Спрячет речной рукав, обманет компас? Покажет змей там, где их нет? Чушь! Я вам говорю, что вот они – нужные нам воды! Отравили нас испарения, ядовитые болотные газы да миазмы! Именно из-за этого все видения-шмендения…

– Это иллюзии, которые создает агуара.

– За дураков нас держишь? – крикнул Коббин. – Иллюзии? Какие иллюзии? Это были настоящие змеи! Все же видели, нет? Слышали шипение? Я даже вонь их ощущал!

– Это была иллюзия. Змеи были ненастоящими.

«Пророк» снова зацепил вантами за ветки.

– Это морок, да? – сказал один из матросов, протягивая руку. – Иллюзия? Эта змея не настоящая?

– Нет! Стой!

Свисавшая с ветви гигантская гадюка издала леденящее кровь шипенье и молниеносно ударила, погружая зубы в шею матроса: раз, а потом и второй. Матрос крикнул душераздирающе, пошатнулся, упал, забился в корчах, молотя затылком о доски. На губах выступила пена, из глаз сочилась кровь. Умер раньше, чем успели до него добежать.

Ведьмак накрыл тело парусиной.

– Проклятие, люди! – сказал. – Сохраняйте осторожность! Не всё здесь наваждение!

– Внимание! – заорал матрос на носу. – Внима-а-ание! Впереди водоворот! Водоворот!

Старица снова раздваивалась. Левый рукав, тот, в который несло их течение, кипел и бурлил в страшном водовороте. Кружащаяся вода плевалась пеной, словно суп в котле. В водовороте крутились, исчезая и вновь появляясь, корневища и сучья, даже одно целое дерево с раскидистой кроной. Матрос, который мерял лотом глубину, сбежал с носа, остальные принялись орать. Пудлорак стоял спокойно. Повернул штурвал, направил шлюп в правый, тихий рукав.

– Уф-ф, – утер лоб. – Вовремя! Плохо бы нам пришлось, втяни нас тот водоворот. Ох и покрутило бы…

– Водовороты! – крикнул Коббин. – Жеритвы! Аллигаторы! Пиявки! Не нужно никаких иллюзий, в этих болотах полно ужасов, гадов, всякой ядовитой мерзости. Скверно, скверно, что мы здесь заплутали. Здесь без счёту…

– Кораблей погибло, – закончил, указывая, Аддарио Бах. – А это, пожалуй, правда.

Прогнивший и переломанный, затопленный до фальшбортов, поросший водорослями, оплетенный лианами и мхами, торчал по правому борту увязший в трясине обломок корабля. Они следили за ним, когда влекомый слабым течением «Пророк» проплывал мимо.

Пудлорак пихнул Геральта локтем.

– Господин ведьмак, – сказал негромко. – Компас по-прежнему сходит с ума. Если верить игле, мы изменили курс с восточного на южный. Если это не лисий морок, дело плохо. Тутошние трясины никто не исследовал, но известно, что к югу они тянутся аж до фарватера. Несет нас едва ли не в самое сердце болот.

– Значится, дрейфуем, – заметил Аддарио Бах. – Ветра нет, влечет нас течение. А течение означает соединение с рекой, с водным потоком Понтара…

– Необязательно, – покачал головой Геральт. – Я слышал об этих старицах. У них – изменчивое направление водного тока. Зависит от того, прилив нынче или отлив. И не забывай об агуаре. Это тоже может оказаться иллюзией.

Берега по-прежнему стояли в густых зарослях таксодиев, появились также пузатые болотные растения, с по-луковичному округлой нижней частью. Было множество засохших, мертвых деревьев. С их трухлых стволов и ветвей свисали густые фестоны тилландсий, серебристо лоснились на солнце. На ветвях замерли цапли, провожая проплывающего «Пророка» неподвижными глазами.

Моряк на носу крикнул.

На этот раз ее видели все. Снова стояла на нависавшей над водою ветви, ровно и неподвижно. Пудлорак без подсказки налег на румбы, направил шлюп к левому берегу. А лисица вдруг затявкала, отчетливо и пронзительно. Затявкала снова, когда «Пророк» проплывал мимо.

Промелькнуло меж сучьев и исчезло в чащобе крупное лоснящееся тело.

– Это было предостережение, – сказал ведьмак, когда шум на борту стих. – Предупреждение и вызов. Или, вернее, приказание.

– Чтобы мы освободили девочку, – с пониманием закончил Аддарио Бах. – Ясно. Но мы освободить ее не можем, поскольку она мертва.

Кевенард ван Влит застонал, схватившись за виски. Мокрый, грязный и испуганный, он не походил уже на купца, который мог позволить себе иметь собственный корабль. Походил скорее на постреленка, застуканного на покраже слив.

– Что делать? – причитал он. – Что нам делать?

– Я знаю, – внезапно заявил Йавиль Фиш. – Привяжем мертвую девку к бочке – и за борт. Лисица задержится, станет оплакивать. Выгадаем время.

– Стыдно, господин Фиш, – голос господина кожевенника внезапно затвердел. – Не годится так поступать с останками. Это не по-человечески.

– А оно что, разве человеком было? Эльфийка, вдобавок уже наполовину зверь. Говорю вам, с бочкой – шикарная идея…

– Такая идея, – растягивая слова, проговорил Аддарио Бах, – могла прийти в голову лишь абсолютному идиоту. И принесла бы нам всем погибель. Если виксена уразумеет, что мы убили девочку – тут нам и смерть.

– Это не мы щенка убили, – вмешался Петру Коббин, прежде чем красный от злости Фиш успел отреагировать. – Не мы! Парлаги это совершил. Он виновен. Мы – чисты.

– Верно, – подтвердил Фиш, обращаясь не к ван Влиту и ведьмаку, но к Пудлораку и матросам. – Парлаги виновен. Пусть лиса емý мстит. Посадим его в лодку вместе с трупом – и пускай себе дрейфует. А мы тем временем…

Коббин и несколько матросов встретили идею согласным ропотом, но Пудлорак тотчас осадил их.

– Не позволю, – сказал.

– Я тоже. – Кевенард ван Влит побледнел. – Господин Парлаги, может, и виновен, может, и впрямь за проступок этот следует его наказать. Но бросить, отдать на верную смерть? Ну уж нет.

– Его смерть или наша! – заорал Фиш. – Потому как что же нам делать? Ведьмак! Защитишь нас, коли лиса на борт влезет?

– Защищу.

Воцарилась тишина.

«Пророк Лебеда» дрейфовал смердящими, исходившими пузырями водами, волоча за собой хвост водорослей. С ветвей наблюдали за ним цапли и пеликаны.

Матрос на носу предупредил их криком. А через миг кричали уже все. Глядя на прогнивший, обросший лианами и водорослями корпус. Тот самый, что видели час назад.

– Мы плаваем по кругу, – подвел итог краснолюд. – Это петля. Лиса поймала нас в ловушку.

– У нас есть лишь один выход. – Геральт указал на левый рукав и кипевший там водоворот. – Проплыть сквозь это.

– Сквозь этот гейзер? – рыкнул Фиш. – Вы совсем сдурели? Разорвет нас!

– Разорвет, – подтвердил Пудлорак. – Или перевернет. Или в трясину забросит, будем как те обломки. Гляньте, как в адовой купели деревья молотит. Видно, страшная сила у того водоворота.

– Именно. Видно. Потому как это, полагаю, иллюзия. Скорее всего, очередная иллюзия агуары.

– Думаешь? Ты, ведьмак, различить не в силах?

– Более слабую иллюзию я бы распознал. Эта – необыкновенно сильная. Но кажется мне…

– Кажется тебе. А если – ошибаешься?

– Нет иного выхода, – рявкнул Пудлорак. – Или через водоворот, или будем плавать по кругу…

– До смерти, – закончил вместо него Аддарио Бах. – Причем до засранной.

Дерево, которое крутилось в водовороте, то и дело выставляло из воды корни – будто раскинутые руки утопленника. Водоворот кипел, волновался, вздымался и брызгал пеной. «Пророк» задрожал и рванулся вперед, всасываемый в кипень. Влекомое водоворотом дерево с шумом ударило в борт, брызнула пена. Шлюп заколыхался и завертелся, все быстрее и быстрее.

Люди орали на разные голоса.

И вдруг все стихло. Вода успокоилась, стала гладкой – что твое зеркало. «Пророк Лебеда» медленно дрейфовал меж поросшими болотной травой берегами.

– Ты был прав, Геральт, – откашлялся Аддарио Бах. – Это все же была иллюзия.

Пудлорак долго смотрел на ведьмака. Молчал. Наконец стянул шапку. Темечко у него оказалось лысым, словно яйцо.

– Я перешел в речное судоходство, – прохрипел он наконец, – потому как жена просила. На речке, говорила, безопасней. Безопасней, чем в море. Не будет переживать, говорила, сколько б раз я ни поплыл.

Надел шапку снова, кивнул, крепче ухватился за румбы штурвала.

– Это все? – застонал из-под кокпита Кевенард ван Влит. – Мы уже в безопасности?

Никто на его вопрос не ответил.

Вода была густой от ряски и водорослей. Меж деревьями по-над рекой начали явно преобладать таксодии, из трясины и прибрежного мелководья густо торчали их пневматофоры – дыхательные корни, некоторые высотой в сажень. На островках водорослей грелись черепахи. Скрекотали жабы.

На этот раз они услышали ее раньше, чем увидели. Громкое резкое тявканье, словно произносимая угроза или предупреждение. Появилась она на берегу в лисьем облике, на поваленном сухом стволе. Тявкала, высоко запрокидывая голову. Геральт уловил в ее тоне странные нотки, понял, что, кроме угроз, есть в нем приказ. Но приказывала не им.

Вода под стволом внезапно вспенилась, оттуда вынырнула тварь: огромная, покрытая зелено-бронзовым узором слезоподобных чешуек. Забулькала, захлюпала, послушная приказу лисицы, поплыла, пеня воду, ровнехонько на «Пророка».

– Это тоже… – сглотнул Аддарио Бах. – … тоже иллюзия?

– Не думаю, – покачал головой Геральт. – Это водяной! – крикнул он Пудлораку и матросам. – Она зачаровала и натравила на нас водяного! Багры! Беритесь за багры!

Водяной вынырнул подле самого корабля, они увидали плоскую, поросшую водорослями башку, выпученные рыбьи глаза, острые зубы в огромной пасти. Тварь яростно ударила в борт: раз, другой, так, что весь «Пророк» задрожал. Когда прибежали матросы с баграми, водяной ушел, нырнул, чтобы с плеском через миг-другой вынырнуть за кормой, у лопасти руля. За которую он и ухватился зубами, дернув так, что затрещало.

– Оторвет руль! – надрывался Пудлорак, пытаясь ткнуть тварь багром. – Оторвет руль! Хватайте линь, поднимайте лопасть. Отгоните мерзавца от руля!

Водяной грыз и рвал руль, игнорируя крики и тычки баграми. Лопасть треснула, в зубах твари остался кусок доски. Затем то ли водяной решил, что этого достаточно, то ли чары лисицы утратили силу – но он нырнул и исчез.

Слышно было, как лисица тявкает с берега.

– Что еще? – орал, размахивая руками, Пудлорак. – Что она нам еще сделает? Господин ведьмак!

– Боги… – стонал Кевенард ван Влит. – Простите, что я в вас не веровал… Простите, что мы убили девочку! Боги, спасите нас!

Внезапно они почувствовали на лицах дуновение ветерка. До той поры печально висевший, гафель «Пророка» затрепетал, заскрипел бом.

– Делается шире! – крикнул с носа Фиш. – Там, там! Разлив, наверняка река! Туда держи, шкипер! Туда!

Русло и вправду начало расширяться, за зеленой стеной камыша замаячило нечто вроде разлива.

– Удалось! – орал Коббин. – Ха! Мы выиграли! Вырвались из трясины!

– Первая марка! – заорал матрос с лотом. – Первая ма-а-а-арка!

– Руль на борт! – зарычал Пудлорак, отталкивая рулевого и лично выполняя собственный приказ. – Ме-е-ель!

«Пророк Лебеда» отвернул нос от ощетинившегося пневматофорами рукава реки.

– Куда? – надрывался Фиш. – Что ты делаешь? На разлив держи! Туда! Туда!

– Нельзя! Там мель! Сядем! Доплывем до разлива рукавом, тут глубже!

Они снова услыхали тявканье агуары. Но саму ее не увидели.

Аддарио Бах дернул Геральта за рукав.

Из входа в ахтерпик появился Петру Коббин, волоча за шиворот едва державшегося на ногах Парлаги. Шедший следом матрос нес завернутую в плащ девочку. Остальные четверо встали перед ними стеной, лицами к ведьмаку. Держали топорики, остроги, железные крюки.

– Хватит, милсдари, – протянул самый высокий. – Мы жить хотим. Пора уже что-то делать.

– Оставьте ребенка, – процедил Геральт. – Отпусти купца, Коббин.

– Нет, господин, – покачал головой матрос. – Труп вместе с купчишкой пойдет за борт, это тварь подзадержит. А мы тем временем успеем сбечь.

– А вы, – прохрипел второй, – не мешайтесь. Нам до вас дела нет, но не пытайтесь нам помешать. Потому как плохо вам будет.

Кевенард ван Влит скорчился у борта, зарыдал, отвернувшись от всех. Пудлорак тоже отвел взгляд, стиснул губы, видно было, что никак не ответит на бунт собственного экипажа.

– Ага, толково. – Петру Коббин толкнул Парлаги. – Купца и дохлую лисицу за борт, это для нас единственное спасение. В сторону, ведьмак! Давайте, парни! В лодку их!

– В какую такую лодку? – спокойно спросил Аддарио Бах. – В ту, что ли?

Уже довольно далеко от «Пророка», согнувшись на банке, работал веслами, выгребая к разливу, Йавиль Фиш. Греб мощно, лопасти разбрызгивали воду, разметывали водоросли.

– Фиш! – заорал Коббин. – Ты падла! Сучара драная!

Фиш обернулся, согнул руку в локте и показал им. После чего снова ухватился за весла.

Но не двинулся с места.

На глазах у экипажа «Пророка» лодка внезапно подскочила в фонтане воды, они увидали ударивший хвост и полную зубов пасть огромного крокодила. Фиш вылетел за борт, поплыл, вереща, в сторону берега, на ощетинившуюся корнями таксодиев отмель. Крокодил догонял, но частокол пневматофоров замедлил погоню. Фиш добрался до берега, упал грудью на лежавший там валун. Но это оказался вовсе не валун.

Гигантская каймановая черепаха раззявила пасть и цапнула Фиша за руку повыше локтя. Фиш завыл, задергался, забился, разбрызгивая грязь. Крокодил вынырнул и схватил его за ногу. Фиш зарычал.

Миг-другой не ясно было, которая из рептилий завладеет добычей: черепаха или крокодил. Но в конце концов каждый из них получил кусочек. В челюстях черепахи осталась рука с торчавшей из кровавого месива белой костью предплечья. Остального Фиша забрал крокодил. На вскипевшей поверхности расплылось большое красное пятно.

Геральт воспользовался ошеломлением экипажа. Выхватил из рук матроса мертвую девочку, отпрыгнул на нос. Аддарио Бах встал подле него, вооруженный багром.

Но ни Коббин, ни кто-либо из матросов не пытался его преследовать. Напротив, все быстро отступили на корму. Поспешно. Чтобы не сказать – в испуге. Лица их покрыла трупная бледность. Скорчившийся у борта Кевенард ван Влит зарыдал, спрятал голову меж колен и прикрыл ее руками.

Геральт оглянулся.

То ли Пудлорак засмотрелся, то ли подвел поврежденный водяным руль, но шлюп вплыл прямиком под нависающие ветви, ткнулся в упавшие деревья. Она тотчас же воспользовалась этим. Прыгнула на нос: ловко, легко и бесшумно. В лисьем облике. Прежде он видел ее на фоне неба, тогда показалась ему черной, смолисто-черной. Но ведьмак ошибся. Мех ее был темен, кончик хвоста заканчивался снежно-белой кисточкой, однако в масти ее, особенно на голове, преобладала серость, более свойственная корсакам, а не чернобуркам.

Она переменилась, выросла, превратилась в высокую женщину. С лисьей головой. С острыми ушами и продолговатой мордой. Когда распахнула пасть, блеснули ряды клыков.

Геральт встал на колено, положил тело девочки на палубу, отступил. Агуара пронзительно взвыла, щелкнула зубастыми челюстями, ступила вперед. Парлаги закричал, панически замахал руками, вырвался из хватки Коббина и прыгнул за борт. Камнем пошел за дно.

Ван Влит заплакал. Коббин и матросы, все еще бледные, сбились вокруг Пудлорака. Пудлорак стянул шапку.

Медальон на шее ведьмака сильно дрогнул, завибрировал, затрясся. Агуара сидела над девочкой, издавая странные звуки: то ли мурчала, то ли шипела. Внезапно вскинула голову, ощерила клыки. Заворчала глухо, в глазах ее разгорался огонь. Геральт не сдвинулся с места.

– Мы виноваты, – сказал. – То, что случилось – очень плохо. Но пусть не станет хуже. Я не могу позволить, чтобы ты обидела этих людей. Не допущу этого.

Лисица встала, поднимая девочку. Окинула всех быстрым взглядом. Наконец поглядела на Геральта.

– Ты встал у меня на пути, – произнесла тявкающим, но отчетливым голосом, медленно выговаривая каждое слово. – Ради их защиты.

Он не ответил.

– У меня на руках дочка, – закончила она. – Это важнее, чем чья-либо жизнь. Но ты встал на их защиту, беловолосый. За тобой я и приду. Однажды. Когда ты уже позабудешь. И не будешь готов.

Она ловко вскочила на фальшборт, оттуда на упавшее дерево. И исчезла в чаще.

В установившейся тишине раздавались лишь рыдания ван Влита.

Ветер стих, сделалось душно. Влекомый течением, «Пророк Лебеда» высвободился из сучьев, стал дрейфовать по центру речного рукава. Пудлорак отер шапкой глаза и лоб.

Матрос на носу вскрикнул. Вскрикнул Коббин. Вскрикнули остальные.

Из-за переплетенья камыша и дикого риса показались внезапно крыши изб. Стали видны сушившиеся на подпорках сети. Желтейший песок пляжа. Причал. А дальше, за деревами на вершине, широкая лента реки под синим небом.

– Река! Река! Наконец-то!

Кричали все. Матросы, Петру Коббин, ван Влит. Только Геральт и Аддарио Бах не присоединились к хору.

Молчал и Пудлорак, навалившись на штурвал.

– Ты что делаешь? – заорал Коббин. – Куда? На реку правь! Туда! На реку!

– Ничего не выйдет, – в голосе капитана звучали отчаяние и обреченность. – Штиль, корабль руля едва слушается, а течение все сильнее. Мы дрейфуем, нас сносит, сносит снова в рукав. Назад в трясину.

– Нет!

Коббин выругался. И прыгнул за борт. И поплыл к пляжу.

Вслед за ним попрыгали в воду матросы, все, Геральт не успел удержать ни одного. Аддарио Бах крепкой хваткой осадил готовящегося к прыжку ван Влита.

– Синее небо, – сказал. – Золотистый песок пляжа. Река. Слишком красиво, чтобы оказаться правдой. А значит – снова обман.

И внезапно картинка задрожала. Внезапно там, где только что были рыбачьи избы, золото пляжа и течение реки за холмом, ведьмак на миг увидал паутину лиан, свисавших над самой водою с сучьев трухлявых деревьев. Болотистые берега, ощетинившиеся пневматофорами таксодиев. Черную пузырящуюся пучину. Море водорослей. Бесконечный лабиринт рукавов.

На секунду он увидел то, что скрывала прощальная иллюзия агуары.

Внезапно плывущие принялись кричать и биться в воде. И по очереди в ней исчезать.

Петру Коббин вынырнул, кашляя и вереща, весь покрытый вьющимися, полосатыми, толстыми, словно угри, пиявками. Потом скрылся под водой и больше не показывался.

– Геральт!

Аддарио Бах притянул багром лодку, которая пережила встречу с крокодилом. Теперь она прибилась к борту. Краснолюд вскочил, подхватил из рук Геральта все еще пребывавшего в прострации ван Влита.

– Капитан!

Пудлорак махнул им шапкой.

– Нет, господин ведьмак! Я корабля не брошу, доведу его в порт, что бы ни случилось! А ежели нет, то лежать мне вместе с кораблем на дне! Бывайте!

«Пророк Лебеда» дрейфовал спокойно и царственно, вплывал в рукав, исчезал в нем.

Аддарио Бах поплевал на ладони, сгорбился, повел веслами. Лодка полетела по воде.

– Куда?

– Тот разлив, за мелью. Там – река. Я уверен. Выплывем в фарватер, встретим какой-нибудь корабль. А если нет, то на этой лодке хоть и до самого Новиграда.

– Пудлорак…

– Справится. Если так ему суждено.

Кевенард ван Влит похныкивал. Аддарио греб. Небо темнело. Они услыхали долгий, протяжный перекат грома.

– Гроза идет, – сказал краснолюд. – Промокнем, холера.

Геральт фыркнул. А потом принялся смеяться. От души и искренне. И заразительно. Потому как через миг хохотали уже оба.

Аддарио греб сильно, ровными рывками. Лодка мчалась по воде, словно стрела.

– Ты гребешь, – оценил Геральт, отирая выступившие от смеха слезы, – словно в жизни никогда ничего другого не делал. Я полагал, что краснолюды не умеют ни суда водить, ни плавать…

– Поддаешься стереотипам.