ДЖОН

Услышав приказ, сир Аллисер скривил губы в подобии улыбки, но глаза его остались холодными и твердыми, как кремень.

— Итак, бастард посылает меня на смерть.

— Смерть, — завопил ворон Мормонта. — Смерть, смерть, смерть.

Джон отмахнулся от непрошеного подсказчика.

— Бастард посылает вас на разведку. Искать наших врагов и в случае нужды убивать их. Клинком вы владеете отменно: и здесь, и в Восточном Дозоре вы были мастером над оружием.

Рука Торне легла на эфес меча.

— Верно. Треть жизни отдал, обучая тупоголовых баранов и жуликов основам военного ремесла. Много мне пользы от этого будет в диком лесу.

— С вами пойдут двое разведчиков-ветеранов.

— Мы вас обучим всему, что следует знать разведчику, сир, — проскрипел Дайвин. — К примеру, подтирать высокородную задницу листьями.

Кедж Белоглазый заржал, Черный Джек Бульвер плюнул, а сир Аллисер молвил так:

— Тебе, конечно, хочется, чтобы я отказался. Тогда мне можно будет, как Слинту, голову отрубить. Но такого удовольствия я тебе, бастард, не доставлю. Молись, чтобы меня убил одичалый: убитые Иными недолго остаются мертвыми и все помнят. Я еще вернусь к вам, лорд Сноу.

— Очень на это надеюсь. — Сир Аллисер Торне, не будучи другом Джона, был ему братом — а где написано, что братьев непременно надо любить?

Нелегко посылать людей в лес, понимая, что они, быть может, оттуда не вернутся. Они, конечно, опытные бойцы, но дядю Бенджена и его разведчиков, тоже не новичков, Призрачный лес поглотил бесследно, и только двое из них пришли к Стене — упырями. Джон Сноу не в первый и не в последний раз задумывался о том, что стало с Бендженом Старком. Может, этот отряд найдет хоть какие-нибудь его следы.

Одну партию поведет Дайвин, две другие — Черный Джек Бульвер и Кедж Белоглазый. Эти по крайней мере идут охотно.

— Хорошо снова сесть на коня, — сказал Дайвин у ворот, втягивая воздух сквозь деревянные зубы. — На лавке сидя, только зад занозишь, уж не взыщите, милорд. — Никто в Черном Замке не знает лес лучше Дайвина. Ему ведомо все: деревья, ручьи, съедобные растения, тропы дичи и хищников. Торне повезло больше, чем он заслуживает.

Джон смотрел со Стены, как удаляются разведчики — три партии, в каждой три человека и пара воронов. Их пони сверху были как муравьи, а людей он и вовсе не различал, но их имена остались у него в сердце. Восемь хороших братьев, один… видно будет.

Когда последний скрылся в лесу, Джон со Скорбным Эддом съехали вниз в клети. Одна из порхающих в воздухе снежинок сопровождала их, то обгоняя, то возвращаясь — если просунуть руку за прутья, можно ее поймать.

— Ох и страсть мне приснилась ночью, милорд, — сказал Эдд. — Будто вы мой стюард, носите мне еду и выносите ночную посуду, а я лорд-командующий и ни на миг покоя не знаю.

— Тебе страшный сон, а мне явь, — без улыбки ответил Джон.

Галеи Коттера Пайка заметили, что одичалых на лесистом северо-восточном берегу все прибавляется. Они там строят плоты и даже выброшенный на берег когг пытаются починить. При виде кораблей они сразу уходят в лес, но потом, конечно, вылезают обратно. А сир Деннис Маллистер доносит о кострах к северу от Теснины. Оба командира просят людей, а где Джон их возьмет?

Он уже послал каждому по десять одичалых из Кротового городка: мальчишек, стариков, раненых и болящих, однако способных на ту или иную работу. А они, Пайк и Маллистер, только жалуются. «Я имел в виду братьев Ночного Дозора, обученных и дисциплинированных, в преданности которых можно не сомневаться», — пишет сир Деннис, а Коттер Пайк заявляет без церемоний: «Развесить бы их на Стене, чтоб другим одичалым наука была, вот и весь от них прок. — Он сам неграмотный, мейстер Хармун за него пишет. — Я и ночное судно им не доверю, да и мало нам десяти».

Железная клеть со скрипом завершила свой путь и повисла в футе над землей у подножия Стены. Скорбный Эдд открыл дверь и спрыгнул на снег, Джон за ним.

Железный Эммет уже гонял своих подопечных на оружейном дворе. Звон стали напомнил Джону о былых временах, когда он в Винтерфелле бился на мечах с Роббом под бдительным надзором сира Родрика Касселя. Сир Родрик тоже погиб — убит Железными Людьми Теона Переметчивого при попытке отобрать у них замок. Великая твердыня Старков сожжена, и самая память о ней отравлена.

Железный Эммет, увидев его, остановил бой.

— Чем можем служить, лорд-командующий?

— Отбери мне трех лучших.

— Эррон, Эмрик, Джейс, — перечислил с усмешкой Эммет.

Конь и Хоп-Робин принесли командующему стеганую подстежку, кольчугу, наручи, нагрудный панцирь и полушлем. Черный окованный железом щит для левой руки, тупой длинный меч для правой. Меч, почти новый, при свете утра отливал серебром — один из последних, скованных Доналом. Жаль, не успел кузнец его навострить, не дожил. Клинок короче, чем Длинный Коготь, но тяжелее. Он из обычной стали, значит и рубить будет медленнее.

— Сойдет. — Джон повернулся лицом к противникам и сказал: — Нападайте.

— Кому первым выходить? — спросил Эррон.

— Нападайте все разом.

— Втроем? — усомнился Джейс из последнего набора Конви, сын сапожника со Светлого острова. — Нечестно как-то.

— Ладно, выходи ты.

Парень вышел. Джон тут же рубанул его по голове, повалил, придавил ногой и приставил острие меча к горлу.

— Война честной не бывает. Теперь ты убит, а их осталось двое на одного.

Хруст гравия за спиной возвестил о приближении близнецов. Из этих, пожалуй, еще выйдут разведчики. Резко повернувшись, Джон принял на щит удар Эррона и отразил выпад Эмрика.

— У вас не копья в руках, — крикнул он. — Ближе надо. — И перешел в атаку, показывая, как это делается.

Для начала он взялся за Эмрика, целя ему в голову и плечи справа и слева. Парень, заслоняясь щитом, пытался сопротивляться. Джон двинул щитом в его щит, рубанул по ноге и свалил… не сразу, поскольку сзади подоспел Эррон и врезал врагу по ляжке. Теперь там будет синяк. Припавший на колено Джон вскинул щит, вскочил и погнал Эррона по двору. В быстроте парню не откажешь — их мечи соприкоснулись целых три раза, — вот только силенок мало. Поняв по облегчению в глазах Эррона, что Эмрик сзади, Джон отскочил, ударил Эмрика по спине и бросил на брата. Джейс к этому времени поднялся, и Джон повалил его снова.

— Не люблю, когда мертвецы встают. Вот встретишься с упырем и поймешь. — Джон опустил меч.

— Большая ворона клюет воронят, — сказал кто-то. — Может, с человеком сразишься?

К стене прислонился Гремучая Рубашка. Он сильно зарос, жидкие волосы падали на желтые глазки.

— Ты себе льстишь, — сказал Джон.

— Что, струсил, ворона?

— Станнис, сдается мне, не того сжег.

— Отчего же. — Одичалый осклабил свои поломанные бурые зубы. — Он сжег того, кого должен был, — для примера. Все мы делаем то, что должны, Сноу. Даже и короли.

— Найди ему какую-нибудь броню, Эммет. Сталь, не мертвые кости.

Костяной Лорд в кольчуге и панцире даже как будто выпрямился немного, подрос, и плечи у него развернулись. «Все дело в латах», — сказал себе Джон. Даже Сэм мог показаться грозным, облаченный с головы до ног в доспехи работы Донала Нойе. Предложенный Конем щит одичалый отверг, а меч попросил двуручный.

— Приятный звук, — сказал он, сделав пробный взмах. — Подлетай, Сноу, я пущу твои перышки по ветру.

Джон напал, а он отступил вбок и рубанул что есть мочи. Не подставь Джон вовремя щит, громадный меч смял бы ему нагрудник и сломал половину ребер, а так лишь руку прошил до плеча. Кто бы мог подумать, что этот мозгляк бьет так сильно и движется так проворно. Противники начали кружить, обмениваясь ударами, — Костяной Лорд не оставался в долгу, орудуя тяжелым двуручным мечом с поразительной ловкостью.

Питомцы Железного Эммета, поначалу подбадривавшие своего лорда криками, вскоре умолкли. «Он так долго не выдержит», — сказал себе Джон, отражая новый удар, и крякнул. Большой меч, хоть и тупой, надколол дерево и погнул железный обод его щита. Ничего, скоро он выдохнется. Джон нанес лобовой удар, но одичалый отвел голову. Рубанул по голени, но тот перескочил через меч. Ответный удар пришелся по оплечью, и рука под ним отнялась. Джон начал пятиться, хотя щита у противника не было и на каждый его удар Джону полагалось бы делать два.

Так почему-то не получалось, и ни один из ударов не попадал в цель. Одичалый всякий раз увертывался, и меч Джона скользил по плечу или по руке. Джон продолжал отступать и старался делать такие же финты, только это плохо ему удавалось. Изрубленный щит он в конце концов бросил, от пота щипало в глазах. Гремучий Лорд был сильнее, а большой меч давал ему преимущество в весе и расстоянии. Будь у Джона Длинный Коготь, все обернулось бы по-другому, но теперь…

Случай предоставился при следующем замахе противника. Джон с разбегу врезался в Гремучую Рубашку, повалил его и упал сам. Одичалый саданул Джона коленом, Джон его кулаком. Костяной Лорд каким-то образом оказался сверху, стукнул Джона головой оземь и поднял ему забрало.

— Будь у меня кинжал, ты бы лишился одного глаза. Пустите, вороны проклятые! — заорал он, когда Конь и Железный Эммет стали его оттаскивать.

В голове у Джона звенело. Он приподнялся, выплюнул кровь и сказал:

— Хороший был бой.

— Ты себе льстишь, ворона. Я даже и не вспотел.

— Ничего, в другой раз вспотеешь. — Скорбный Эдд помог Джону встать и снял с него шлем — раньше вмятин на нем не было, теперь появились. — Отпустите его. — Джон кинул шлем Хоп-Робину, но тот не поймал.

— Он угрожал вам, милорд, мы все слышали, — сказал Эммет. — Будь у меня, дескать, кинжал…

— Ну, кинжала у него нет, во всяком разе — сейчас. — «Всегда найдется кто-нибудь сильнее и проворнее вас, — сказал сир Родрик им с Роббом, — и хорошо, если вы впервые встретите такого на учебном дворе, а не на поле брани».

— Лорд Сноу, — тихо позвал кто-то. Это был Клидас. Стюард стоял под обвалившейся аркой, держа пергамент в руке.

— От Станниса? — Джон надеялся получить какие-нибудь вести от короля. Ночной Дозор, конечно, ни на чью сторону не становится, и ему должно быть безразлично, кто из королей победит, однако… — Из Темнолесья?

— Нет, милорд. — Туго свернутый пергамент был запечатан твердым розовым воском — таким пользуются только в Дредфорте. Джон снял перчатку, взял письмо, вскрыл печать. Увидев подпись, он сразу забыл о трепке, которую ему задал Костяной Лорд.

«Рамси Болтон», — гласили огромные остроконечные буквы. Бурые чернила хлопьями летели с листа. Под Болтоном поставили свои подписи и печати леди Дастин, леди Сервин и четверо Рисвеллов. Был еще грубый рисунок, великан дома Амберов.

— Можно узнать, о чем он пишет, милорд? — спросил Эммет.

Джон не видел причин отмалчиваться.

— Ров Кейлин взят. С Железных Людей сняли кожу и прибили их тела к столбам вдоль дороги. Русе Болтон созывает всех верных лордов в Барроутон — подтвердить свою верность Железному Трону и отпраздновать свадьбу его сына с… — Сердце Джона остановилось на миг. «Нет. Быть не может. Она погибла в Королевской Гавани вместе с отцом».

— Лорд Сноу, вам нехорошо? — Клидас вглядывался в него подслеповатыми розовыми глазами.

— Он женится на Арье Старк. Моей младшей сестре. — Джон так и видел ее перед собой — вечно испачканная мордашка, растрепанные волосы, сплошные коленки и локти. Ее умоют и причешут, можно не сомневаться, но представить Арью в свадебном платье или с Рамси на брачном ложе… Она не подаст виду, что боится, как бы страшно ей ни было, и будет драться, если он тронет ее хоть пальцем.

— Сестра? Сколько ж ей лет? — удивился Эммет.

«Теперь должно быть одиннадцать. Совсем еще маленькая».

— У меня нет сестры, только братья. — Леди Кейтилин такой ответ порадовал бы, но Джону он дался нелегко. Пальцы смяли пергамент — вот бы глотку Рамси Болтона так же стиснуть.

— Будет ли ответ? — кашлянув, спросил Клидас.

Джон мотнул головой и ушел.

К вечеру синяки, которыми украсил его одичалый, стали багровыми.

— Потом они пожелтеют, — сказал Джон ворону Мормонта. — Стану похож на костяные доспехи нашего гремучего лорда.

— Костяные, — подтвердил ворон.

Снаружи слышался гул голосов, слишком слабый, чтобы различать слова. Леди Мелисандра и ее последователи у своего ночного костра — будто за тысячу лиг отсюда. Каждый вечер, как начинает смеркаться, красная женщина выводит своих прихожан на молитву и просит красного бога помочь им дожить до утра. Ибо ночь темна и полна ужасов. С отъездом Станниса и почти всех людей королевы паства заметно уменьшилась: полсотни одичалых из Кротового городка, горстка охраны, оставленной королем Мелисандре, да около дюжины черных братьев, принявших красного бога.

Джон чувствовал себя как шестидесятилетний старик. Это всё сны… сны и совесть. Арья не выходила у него из головы, но разве он мог помочь ей? Произнеся слова клятвы, он отказался от своих близких. Скажи ему кто-то из братьев Дозора о своей попавшей в беду сестре, Джон ответил бы, что это не должно его волновать. Когда человек произносит клятву, его кровь становится черной, как сердце бастарда. Когда-то Джон попросил Миккена сковать меч для Арьи. Меч брави, маленький, ей по руке. Сохранился ли он у нее? «Коли острым концом», — учил Джон сестренку… Но если она попробует заколоть Бастарда Болтонского, это может стоить ей жизни.

— Сноу, — сказал ворон, — снег, снег.

И Джон вдруг почувствовал, что больше не вынесет.

Призрак за дверью глодал мозговую говяжью кость.

— Когда это ты вернулся?

Лютоволк бросил кость и подбежал к Джону.

Малли и Кегс караулили снаружи, опираясь на копья.

— Холод нынче собачий, милорд, — предупредил Малли сквозь спутанную рыжую бороду. — Вы надолго?

— Нет, только воздухом подышу. — Небо усеивали звезды, вдоль Стены гулял ветер. Даже луна — и та казалась озябшей, покрытой мурашками. Скоро ветер добрался и до Джона, пронизав шерсть и вареную кожу насквозь. Джон шел через двор наперерез ветру, и за плечами у него хлопал, развеваясь, плащ. Призрак бежал следом. Куда его несет, что он делает? Черный Замок темен и тих. Где его вотчина, его чертог, его люди? Никого и ничего больше нет.

Под самой Стеной Призрак задел его руку, и ночь наполнилась запахами. За Джоном, хрустя снегом, шел кто-то, пахнущий летним днем.

Игритт!

Она стояла под сожженной башней лорда-командующего, окутанная мраком и памятью, и лунный свет играл в ее волосах, которых коснулся поцелуем огонь.

— Игритт, — позвал Джон с подступившим к горлу сердцем.

— Лорд Сноу? — Это была Мелисандра.

— Миледи… — отступил изумленный Джон. — Я принял вас за другую. — Ночью все кошки серы, но теперь он ясно видел, что мантия на этой женщине красная. Как он мог ошибиться? Мелисандра тоньше, выше и старше, хотя луна ее молодит. Из ноздрей идет пар, на белых руках нет перчаток. — Вы так пальцы себе отморозите, — сказал Джон.

— На все воля Рглора. Ночь не тронет ту, чье сердце одето священным огнем.

— Я не про сердце говорю, а про руки.

— Только сердце что-нибудь значит. Не отчаивайтесь, лорд Сноу: отчаянием пользуется враг, чье имя нельзя произносить вслух. Ваша сестра еще не потеряна.

— У меня нет сестры. — Слова как ножи. «Что знаешь ты о моем сердце, жрица? И о моей сестре?»

— Как зовут эту девочку… ту, кого у вас нет?

— Арья, — хрипло выговорил Джон. — Она мне сестра только наполовину.

— Я помню. Вашу сестру я видела в пламени. Она бежит от навязанного ей брака — бежит сюда, к вам. Девочка в сером на умирающей лошади. Этого не случилось пока, но случится. Можно погладить вашего волка?

— Лучше не надо.

— Он меня не тронет. Его Призраком зовут, да?.. Призрак, — проворковала жрица.

Зверь настороженно обошел ее по кругу, обнюхал протянутую ему руку, ткнулся в нее.

Джон дохнул паром.

— Он не всегда такой…

— Ласковый? Тепло влечет к теплу, Джон. — Ее глаза сияли во мраке, как красные звезды, а рубин на шее, третий глаз, был еще ярче. Глаза Призрака, поймав его свет, вспыхнули таким же огнем.

— Призрак, ко мне. — Волк смотрел на Джона, как на чужого. Что за притча…

Жрица, став на колени, почесала Призрака за ухом.

— Ваша Стена — странное место, но в ней есть сила. И в тебе тоже, и в твоем волке. Ты сопротивляешься ей, и в этом твоя ошибка. Прими ее. Пользуйся ею.

«Ну, я-то не волк», — подумал Джон и спросил:

— Как это сделать?

— Могу тебе показать. — Мелисандра обняла Призрака, и он лизнул ее в щеку. — Мудрый Владыка Света сотворил нас мужчинами и женщинами, двумя половинками великого целого. При их соединении возникает сила, порождающая жизнь, свет… и тени.

— Тени. — Когда Джон произнес это слово сам, оно показалось ему особенно темным.

— Тень падает от каждого человека, ходящего по земле, — иногда куцая, иногда большая и черная. Оглянитесь, лорд Сноу. Луна поцеловала вас и отпечатала на льду вашу тень двадцатифутовой вышины.

Джон посмотрел через плечо — тень была точно такой, как сказала жрица. Девочка в сером на умирающей лошади… едет сюда. Арья. Он чувствовал идущее от красной жрицы тепло, чувствовал ее силу. Мысль о том, что она способна на многое, посетила его внезапно и больше не отпускала, будто зубами вцепилась… Но ему совсем не хотелось становиться должником этой женщины, даже и ради Арьи.

— Далла, сестра Вель… жена Манса-Разбойника… сказала как-то, что колдовство похоже на меч без рукояти: просто так в руки его не возьмешь.

— Мудрая женщина. — Мелисандра встала, колыхнув красной тканью. — Но меч даже без рукояти остается мечом — его полезно иметь при себе, когда враги тебя окружают. Слушай меня, Джон Сноу: из девяти ворон, что ищут твоих врагов в белом лесу, трое уже мертвы. Они пока не умерли, но едут навстречу смерти. Ты хотел сделать их своими глазами, но они вернутся к тебе без глаз. Я видела в пламени их кровоточащие пустые глазницы. — Она откинула назад красные волосы, ее собственные глаза сверкнули красным огнем. — Ты не веришь мне, но скоро поверишь. Три жизни — не такая уж большая цена за веру, сказали бы многие… но ты заплатишь дороже. Вспомни об этом, увидев слепые лица своих мертвецов. И прими мою руку. — Ее окружал туман, и Джону на миг померещилось бледное колдовское пламя, пляшущее вокруг ее пальцев. — Дай мне спасти твою сестру.