К счастью, возвышенное положение Маши во время нашего пробега обеспечило ей превосходный обзор окружающей местности, и мы смогли найти дорогу обратно к Диспетчеру, не мозоля глаза населению. Однако теперь, когда наша численность возросла, Вильгельм приветствовал нас заметно прохладнее.

– Я начинаю верить тому, что все говорят, – пожаловался маленький вампир. – Впустишь одного демона, и не успеешь оглянуться, как вся округа будет ими кишеть. Когда я решил пойти вам навстречу и поговорить по душам, я вовсе не имел в виду превращать свою комнату в место встречи пришельцев.

– Полно, Вильгельм, – сказал я, пытаясь просунуть ногу в дверь. – Нам в этом городе больше некуда идти. И нас не так уж много.

– Мы можем просто подождать на улице, пока сюда не заявятся представители власти, – предложил Ааз. – Думаю, их не придется долго убеждать, что этот парень укрывает беглых преступников.

– Завянь, зеленый и чешуйчатый, – приказала Маша, надуваясь вдвое больше своих обычных размеров. – Вильгельм покамест был добр к нам, и я не потерплю, чтобы ему кто-то угрожал, даже ты. Не забывай, если бы не он, ты по-прежнему загорал бы в каталажке. Либо он согласится нам помочь, либо мы ищем другое убежище.

Ааз отступил перед ее праведным негодованием.

– Ты позволяешь своей ученице разговаривать со мной в подобном тоне? – возмутился он.

– Только когда она права, – пожал плечами я.

– Слушай, Ааз, – вмешался Корреш. – Ты не мог бы ненадолго пообуздать свои дурные манеры? Нам действительно ни к чему еще один враг в этом измерении, и я лично готов выразить свою благодарность этому господину, прежде чем он вышвырнет нас вон.

На службе Корреш действует под именем Большой Грызь и изображает неандертальца на зависть половине варваров Базара. Однако в свободное время его изысканное обаяние разрешало множество проблем… почти столько же, во сколько нас втравило буйство Ааза.

– Ладно, заходите, – проворчал Диспетчер. – Давайте не стесняйтесь, будьте как дома и все такое. Никогда не мог отвернуться от попавшего в беду. Полагаю, именно потому я сам никогда и не путешествовал по иным измерениям. Меня бы там заживо съели.

– Спасибо, Вильгельм, – сказал я, проскальзывая мимо него в контору, пока он не передумал. – Вы должны извинить моего партнера. На самом-то деле он не всегда такой. Пребывание в камере смертников не улучшило его чувство юмора.

– Полагаю, я и сам немного не в себе, – признался вампир. – Как ни странно это может показаться, я беспокоился за вас… а составлявший мне компанию ваш говорливый дружок не очень-то помогал мне успокоиться.

Я быстро пересчитал по головам все наше войско.

– Минутку, – нахмурился я. – Кто это нас ждал?

Теперь настала очередь Вильгельма удивиться.

– Разве кто-то из вас не посылал за вервольфом? Он сказал, что он с вами.

– А-а-а-а! Но веть так оно и есть! Мои трузья, они есчо не знают меня, но я путу их спасать, нет?

И с этими словами на меня накинулся лохматый ковер. Ну, по крайней мере именно так я думал, пока он не оторвался от пола и не бросился в мои объятия с энтузиазмом щенка… очень большого щенка.

– Что это такое?! – грозно сощурился Ааз. – Скив, неужели я и на несколько дней не могу оставить тебя без того, чтобы ты не подобрал какую-нибудь заблудшую тварь в очередном измерении?

«Этим» в данном случае был самый всклокоченный на вид вервольф, какого я когда-либо видел… учитывая, конечно, что до этой минуты я видел только двоих. У него были темные лохматые брови (если вы поверите такому описанию вервольфа), а над ними он носил вязаную шапочку с кленовым листом на боку. Его тщательно расчесанные усы не торчали отдельными волосками, а были подкручены кверху, с подбородка же свисало нечто могущее считаться эспаньолкой. На самом-то деле, если рассматривать его по частям, он имел весьма ухоженный вид. Но почему-то в целом казался всклокоченным. Может, все дело было в его плотоядном взгляде…

– Честное слово, Ааз, – воскликнул я, пытаясь выпутаться из его обвинений. – Я никогда в жизни прежде его не видел!

– О, но простити же меня, – извинился зверь, придя ко мне на помощь так внезапно, что я чуть не упал. – Я такой глюпий, забить представиться. Итак! Я художник-оригиналь, но также и самий отличний следопит в странэ. Мои друзья, Ав-Автори, они сообсчили мне о вашей проблэме, и я как ветэр полетель вам на помосчь. Нет? Я – Пепе Ле Тару А., и я к вашим услюгам.

С этими словами он отвесил низкий поклон с таким шиком, что, не будь я столь изумлен, непременно зааплодировал бы. Мне пришло в голову, что теперь понятно, чему Ав-Авторы посмеивались, говоря нам, что знают того, кто сможет нам помочь.

– Босс, – спросил Гвидо, приглушив голос рукой, которой он закрывал нос. – Мне подождать за дверью?

Тананда поглядела на него, вскинув бровь.

– Опять аллергия? Вот попробуй немного этого снадобья. Путешествовать без него по измерениям нельзя.

Она извлекла маленький пузырек и бросила его телохранителю.

– Намажь немного над верхней губой, под самым носом.

– Вот здорово, спасибо, – принялся выполнять ее инструкции Гвидо. – Что это за штука?

– Это противоаллергенная паста, – пожала плечами она. – По-моему, она на чесночной основе.

– ЧТО? – воскликнул телохранитель, роняя пузырек.

Тананда одарила его одной из своих бесовских усмешек.

– Просто пошутила. Нунцио тревожился за тебя и рассказал нам о твоей аллергии… на то на се.

Тролль слегка шлепнул ее пониже спины.

– Стыдно, сестричка, – упрекнул он ее, тем не менее улыбаясь. – После того, как ты извинишься перед Гвидо, я предлагаю тебе попросить прощения и у нашего хозяина. По-моему, ты этой последней шуточкой чуть не вызвала у него сердечный приступ.

Только этого мне, конечно, и не хватало во враждебном измерении. Нервный вампир, сентиментальный вервольф, а теперь еще товарищи по команде решили, что сейчас самое время поразыгрывать друг друга.

– М-гм-м… скажите-ка, господин А., – отбросив прочие проблемы, я повернулся к вервольфу, – как по-вашему, вы сможете…

– Нет, нон, – перебил он. – Я просто Пепе, а?

– Пепе А., – послушно повторил я.

– Совершенно так, – просиял он, явно в восторге от моей способности усвоить такое простое выражение. – А теперь, преждэ чем ми, как ви коворитэ, перейдем к делу, не окажетэ ли ви мнэ честь, представив своих коллег?

– О. Извиняюсь. Это мой партнер Ааз. Он…

– Ну конечно! Знаменитий Ааз! Я так давно желаль встретиться с вами.

Если что и способно выманить Ааза из плохого настроения, так это лесть… а Пепе оказался мастером по этой части.

– Вы слышали обо мне? – моргнул он. – Я имею в виду… что именно вы слышали? За долгие годы у меня было столько приключений.

– Нэужели ви не помнитэ Пьера? Я со щенячьих лет рос на его рассказах о вашей борьбэ с Иштваном.

– Пьера? Вы знаете Пьера?

– Знать ли я его? Он мой дядя!

– Кроме шуток? Эй, Тананда! Ты слышала? Пепе – племянник Пьера. Погоди, вот расскажу Гэсу.

Я удалился от беседующих, явно забытый при такой встрече.

– Слушай, Скив, – появился рядом со мной Вильгельм. – Похоже, это займет какое-то время. Не сбегать ли мне за вином?

Это привлекло мое внимание.

– За вином? У вас есть вино?

– Запасся после вашего последнего визита, – признался с усмешкой вампир. – Прикинул, что оно может пригодиться, когда вы явитесь в следующий раз. Может, я немного и ворчу, но беседовать с вами и вашими друзьями куда забавней, чем смотреть на экраны.

– Ну что ж, приносите… но, чур, первый бокал мне. Если у вас вина не полный погреб, то после того, как его заполучит в свои лапы мой партнер, другим останется мало.

Я повернулся обратно к своей компании как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пепе целует ручку моей ученице.

– Не бойтесь, мой цветочек, – говорил он. – Перед вами истинный ценитель красоты, равно как и… как мне следует сказать, ее количество?

– Ты довольно мил, – захихикала Маша. – Но я никогда особенно не увлекалась межвидовыми связями, если ты улавливаешь мой намек.

Я привлек внимание Ааза и отвел его подальше от группы.

– Ты не мог бы временно покомандовать здесь, партнер? – попросил я. – С самого старта нашего марафона я бегал без остановки, и мне надо бы побыть немного одному для перезарядки батарей, прежде чем мы снова раздуем пары.

– Нет проблем, – кивнул он, кладя руку мне на плечо. – Думаю, до рассвета мы никуда не двинемся… и, Скив? У меня не было случая сказать, но спасибо тебе за такое освобождение под залог.

– Пустяки, – слабо улыбнулся я. – И не говори мне, что ты не сделал бы для меня то же самое.

– Не знаю, – отпарировал он. – Ты никогда не облапошивал меня в самом начале операции.

– Вот за это у меня еще к тебе счетец.

Тут-то и появился Вильгельм с вином, а Ааз поспешил снова присоединиться к группе.

Я сумел урвать бокал и уединиться в тихом уголке, покуда в конторе разгоралась вечеринка. Пепе, казалось, отлично состыковался с остальной командой и выступал в сложной роли клоуна и тамады, но я почему-то чувствовал себя немного отстраненно. Потягивая вино, я уперся взглядом в пространство, ни на что конкретно, и позволил своим мыслям отправиться в свободный полет.

– Что грустишь, красавчик?

– Хм-м-м? О! Привет, Тананда. Ничего особенного. Просто немного устал, вот и все.

– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? – спросила она, шлепнувшись на пол рядом со мной, прежде чем я успел возразить. – Итак. Ты намерен рассказать мне об этом? Кто она?

Я медленно повернул голову и посмотрел ей прямо в лицо.

– Прости?

Она избегала встречаться со мной взглядом, рассеянно водя пальцем по краю бокала.

– Послушай, – сказала она. – Если ты не хочешь об этом говорить, то так и скажи… это действительно не мое дело. Только не пытайся обмануть ни меня, ни себя, убеждая, будто тебя ничего не беспокоит. Я уже давно тебя знаю и обычно могу определить, когда тебя что-то гнетет. Сейчас самая лучшая моя догадка, если я вообще способна судить об этом, заключается в том, что все дело в девушке.

С тех пор как я встретил Тананду, я всегда был неравнодушен к ней. Однако после ее слов я вдруг понял, как сильно нуждался в собеседнике. То есть я хочу сказать, что для Гвидо и Маши я был авторитетом, а перед Аазом я не желал раскрываться, не будучи уверен, что он отнесется к проблеме серьезно, а не просто посмеется; что касается Корреша… как говорить с троллем о проблемах взаимоотношений с женщиной?

– Ладно. Ты меня достала, – сдался я, снова посмотрев на вино. – Дело в девушке.

– Так я и думала, – улыбнулась Тананда. – Где ты ее прятал? Скажи, она прекрасна и чувственна?

– И все это, и даже больше того, – кивнул я, снова отпивая из бокала. – И она вдобавок не на той стороне.

– Ух ты, – выпрямилась Тананда. – Тебе лучше растолковать это последнее поподробнее.

Я рассказал ей о своих встречах с Луанной. Излагать я старался беспристрастно и только факты, но даже сам чувствовал, что мой чересчур взволнованный тон меня выдавал.

После того как я закончил, Тананда несколько минут сидела молча, обхватив руками ноги и положив подбородок на колени.

– Ну, – проговорила наконец она, – судя по твоим словам, она самое большее – соучастница. Пожалуй, мы сможем отпустить ее, когда загребем их всех.

– Разумеется.

Я произнес это ровным тоном. И Тананда, и я знали, что коль скоро Лаза занесет, то невозможно сказать, насколько милостивым или злобным он окажется.

– Ну, всегда есть шанс, – вздохнула она. – Когда речь идет о тебе, Ааз всегда делается податлив. Если ты вступишься за нее и если она согласится бросить своих партнеров…

– …и если бы у стола были крылья, мы могли бы улететь обратно на Базар, – нахмурился я. – Нет, Тананда. Прежде всего она не покинет своих партнеров просто потому, что те в опасности. Уж это-то я знаю. Кроме того, если я окажу на нее такое давление, предоставив выбирать между мной и ими, то никогда не буду знать наверняка, действительно ли ей нужен был я или она просто пыталась спасти себя.

Тананда поднялась на ноги.

– Не становись настолько мудрым, чтобы говорить подобные глупости, Скив, – мягко сказала она, прежде чем уйти. – Вспомни, Луанна уже дважды выбрала тебя, а не своих партнеров. В обоих случаях она рисковала своей жизнью и их спасением, чтобы предупредить тебя. Возможно, она только и ждет того, чего ты ей еще не дал, – приглашения к новой жизни с новым партнером. Не будь таким гордым или нерешительным – неужели ты уступишь искреннюю свою поклонницу этим волкам, боясь ошибки? Если ты это сделаешь, то перестанешь мне нравиться… да и себе, думаю, тоже.

После того как Тананда удалилась, я поразмыслил над ее советом. Существовало одно осложнение, о котором у меня не хватило духу упомянуть. Какие бы чувства ни испытывала ко мне Луанна, как-то еще они изменятся, когда она узнает, что я использовал ее шарфик… ее знак приязни для наведения на цель стаи охотников?